Небылица №0

– Я покажу тебе, покажу!

– Нам влетит, – уже смирившись, ответил Юра.

Они с Ульяной сбежали. Опять. И снова в ночь. Если их исчезновение заметят, родители вряд ли позволят им видеться, как прежде. Даже Юра понимал, что они творят что-то запретное. На кладбище? Ночью?

Он пошел, только чтобы Ульяна перестала его дразнить.

Ребята перебирали маленькими ножками, спеша преодолеть три остановки среди степи – сколько это в километрах Юра старался не задумываться. Они шли уже больше часа, а прошли только половину.

– Уля, если мы идем просто так...

– Не просто так, – решительно ответила она. – Мы с родителями проезжали мимо, и я видела расщелину. Там точно что-то есть!

– Может, расскажешь подробнее? Нафиг нам туда?

– Потому что там можно услышать что-то, – Ульяна сбавила шаг и призадумалась. – Я не знаю, как это объяснить. Ты ведь видел тогда, на поле! Мертвых солдат.

– Не видел!

– То видел, то не видел. Определись уже.

Юра потер лоб. Голова мгновенно заболела.

«Кажется, я что-то видел. Болото, три брата ищут невест... А причем тут солдаты?»

– Юр, ты чего? Больно? – Ульяна подбежала к другу...

– Наконец мы пришли, – Ульяна перемахнула через бетонный забор, огораживающий кладбище.

Юра схватился за голову.

– Мы ведь только что на середине пути были...

– Ты о чем? – беззаботно спросила Ульяна.

В руках она держала фонарик. Луна освещала кресты и металлические памятники – гранитных почти не было, только проржавевшие старые. Кладбище явно было старым.. Ульяна управляла лучом фонарика, выхватывая из темноты выцветшие фотографии и имена давно умерших людей.

– Уля, у меня провал в памяти.

– Ха! Сериалов насмотрелся? – она усмехнулась и побрела среди бугорков.

– Я серьезно. Мы ведь только что шли вдоль дороги, а теперь...

– Смотри, как я могу! – Ульяна перепрыгнула могилку.

Юра затрясся. Все вокруг казалось жутким. Голова гудела, и ему казалось, будто кто-то огромный и невидимый склонился над кладбищем, напевая монотонную мелодию.

– Не прыгай через мертвых, – прошептал Юра.

– Я не задену, честно! – усмехнулась Уля и прыгнула через могилку еще раз.

– Перестань, пошли домой.

– Боишься? Трусишка!

– Заткнись! – это прозвучало слишком грубо, но Юра не извинился. – Я ухожу, а ты как хочешь.

– Фонарик-то у меня. Куда собрался?

Без фонарика Юра уйти не мог. Он старался смотреть под ноги. Памятники вокруг его пугали. Тело колотило от ужаса.

– Г-где уже расщелина? Смотри быстрее и п-пойдем.

– Мы уже на месте, – Ульяна перестала скакать. Вместе с ней замер и луч фонарика. – Теперь надо остановиться и замолчать.

– Наконец-то.

– И закрыть глаза! – лучик света исчез.

– Ни за что. Отдай мне фонарик и сама глаза закрывай.

– Нет, он будет у меня! – взвизгнула Ула. Юра попытался выхватить фонарик, но подруга увернулась и перепрыгнула через могилку. – Да успокойся ты, все будет нормально. Если что-то случится, я сразу его включу, ладно? Просто пусть он будет у меня.

Юра сунул руки в карманы кофты. Зубы стучали, словно он только вылез из проруби. Без света казалось, что отовсюду к ним тянутся костлявые руки. Еще и гул в голове не проходит...

– Ай! Спаси, меня схватили!

Юра подпрыгнул от неожиданности. Нога Ульяны провалилась в могилу – земля просела под очередным ее неудачным прыжком.

– Помоги! Помоги! – верещала Ула. Она вцепилась в руки Юры – теперь девчонку трясло не меньше. – Бежим отсюда, скорее!

«Дура!» – хотел крикнуть Юра, но вместо этого побежал. Теперь казалось, что за ними гонятся, пятки будто задевает что-то невидимое.

Юра запнулся и упал...

– Больно? – склонилась Ула.

Он поднял голову. Они были почти дома.

«Опять кусок памяти пропал», – отметил он. Тело уже не тряслось.

– Давай, мы почти пришли, – прошептала Ульяна. – Надо пробраться тихо.

Они шли вдоль заборов. Слева лениво затявкали собаки, но на привычный звук уже не просыпался ни один житель деревни.

– Наверное, просто могила провалилась. Там, накладбище, – Ульяна говорила так, будто это случилось уже давно.

– Я провожу тебя, а ты отдашь мне фонарик, ладно? – спросил Юра.

– Хорошо.

Чем ближе они были к дому, тем тише старались говорить.

Они дошли до калитки Ульяны. Собак здесь не было, поэтому получилось войти тихо. Юра остался по свою сторону ограды. Хотелось поскорее вернуться домой и уснуть – если вообще получится после пережитого кошмара.

– Спасибо, что сходил со мной.

– Никогда больше тебя не послушаю, – проворчал Юра. – У тебя родители дома?

– Нет. Только дядя. Если он нас заметит...

– Что значит «если»? – громкий мужской голос нарушил магию ночной тишины. Юру опять затрясло – на этот раз от ужаса перед родительским наказанием.

– Д-дядя! – запнулась Ульяна и схватила Юру за руку.

– Ага, – усмехнулся мужчина. Он выглядел настоящим громилой-великаном. Злым ли? В голосе мужчины не было угрозы, только усмешка. – Три часа ночи. Рассвет через час. Вы где были, дети?

– Гуляли! – брякнул Юра, выступая вперед. Ему было страшно, рука, сжимающая ладошку Ульяны, тряслась как от удара током. Сбиваясь, он все равно сказал: – Эт-то я Ульянку попросил. Мы гуляли из-за меня.

– Да-да, – задумчиво произнес дядя, разминая шею. – Я заметил, что моей племянницы нет, еще в полночь.

– Ну и накажите меня! – Юра ударил себя в грудь. Сердце бешено колотилось.

– Да зачем мне тебя наказывать? – усмехнулся дядя. – Этим пусть твои родители занимаются. Мое дело – следить за племянницей.

Ульяна спряталась у друга за спиной.

– Расскажете маме? – тихонько спросила она. – Не говорите, умоляю!

– Рассказать? – переспросил мужчина, будто обдумывая предложение. – Тебе за это сильно влетит.

– Сильно!

– Наверное, тебе даже запретят дружить с этим мальчиком. Как тебя?..

– Юра.

– Ага, с Юрой. Может, тебя увезут с дачи и никогда сюда больше не пустят.

– Пожалуйста! – пискнула Ульяна.

– Ну и зачем мне им все рассказывать? – удивился дядя. – Уже поздно. Давай-ка, иди в кровать, поговорим позже. А ты, Юра, домой. Доберешься сам?

– Я в соседнем доме живу, – ответил он, забирая фонарик. Страх отступил.

«Он ничего не расскажет. Ура!» – подумал Юра.

– Беги, мелкий, – с улыбкой ответил дядя и повел Ульяну в дом, положив ей на плечо громадную ладонь.

Юра с легкостью на душе отправился домой. В тот день его побег вновь не обнаружили.

***

Проблемы с ногой оказались серьезнее, чем Юра мог предположить. Из-за этого злость на выходку Ульяны стала сильнее.

Ему крепко перемотали ногу и прописали постельный режим вместе с кучей лекарств. А еще запретили заниматься футболом – за это Юре было особенно обидно. Он, соблюдавший режим, практически не отклоняясь от курса здорового образа жизни, теперь из-за глупой травмы должен пропустить весь сезон. И это в лучшем случае. Как раз должен был начаться очередной чемпионат городских школ. Вместо стояния в воротах Сотников лежал в кровати и злился.

Впрочем, ярость прошла быстро. Ходить он все-таки мог, хоть и в школу его несколько дней не пускали. Эти пару дней он валялся, смотрел ролики и переписывался с Анькой – так время пролетало незаметно.

Только Юра очухался, ему выдали костыль и спровадили в школу. Он шел без радости – ведь придется увидеться с Ульяной – но и без особой печали. Все-таки в школе его ждала Аня. Они не виделись почти неделю, и за это время голову Сотникова посетили сотни противоречивых мыслей, из которых он выловил одну – она бы никогда не поступила, как Ульяна. Не стала бы за чужой спиной лезть с поцелуями и приставаниями, не в ее это духе. Может быть, именно поэтому ее так приятно было добиваться даже теперь, когда они встречались.

«Я зайду за тобой», – написал Юра с утра, увидев, что его девушка уже проснулась.

«С ума сошел?! Я сама дойду! У тебя ж нога больная».

«А еще я обещал, что буду каждое утро провожать тебя. Короче. Это был не вопрос. Я зайду, жди».

Сотников нацепил рюкзак, почти не положив туда учебники, сунул костыль подмышку, попрощался с родителями и вышел.

За два с лишним месяца учебы он ни разу не нарушил обещание, за исключением дней, когда лежал в больнице. Он каждое утро вставал раньше, чтобы зайти за Аней. До травмы колена она даже перестала спрашивать, ждать ли его – просто выходила в привычное время во двор, навстречу парню.

Юре нравилось собственное упорство. Даже сейчас, идя с больной ногой и с костылем, он предвкушал, как Анька будет им гордиться и даже хвастаться вот, зашел за ней! Даже в таком состоянии!

Она уже ждала его у подъезда. Когда Юра доковылял до двора, Аня увидела его и аккуратно бросилась на шею, целуя возле самого уха.

– Привет, красотка.

Идти с костылем было неудобно, приходилось то и дело останавливаться, чтобы поудобнее перехватиться, да и нога покоя не давала. Оба опоздали на урок, но их никто не ругал.

– Извините, можно? – попросилась Аня в класс и пропустила Юру вперед, чтобы закрыть за ним дверь.

Он добрался до своей парты. На Ульяну старался не смотреть. Сотников уже не злился, в глубине души он даже самодовольно радовался, вспоминая, что такая интересная девушка сама захотела его поцеловать. Впрочем, в тот день она недвусмысленно намекнула, что готова на большее. Был ли это момент слабости или просто попытка отблагодарить за внимание, но это признание вызвало новую череду безумных сновидений с участием Ульяны.

– А где Матвей? – шепотом спросил Юра, когда Аня села рядом.

– Его нет уже несколько дней. Я пыталась звонить, но никто не ответил...

– Пыталась звонить? – удивился Сотников. – Вы ведь не особо дружите?

– Ну да. Но ты в последнее время часто про него спрашивал. Я подумала, что вы подружились, вот и решила про него разузнать.

Юра не удержался, наклонился к подруге и чмокнул ее в шею. С задней парты донесся недовольный вздох.

Аня застенчиво улыбнулась.

– Юр, прекрати. Нас выгонят!

– Ну и пусть.

– Слушай... – под партой Аня положила ладонь на его раненную ногу. – У меня родителей в эти выходные не будет. Не хочешь после субботних уроков...

– Анна, вы опоздали, так еще и болтаете! – сделала замечание учительница. Аня смущенно уставилась в тетрадь.

«Чертов урок!» – возмутился Юра. Сердце застучало в предвкушении.

Аня протянула ему тетрадь. В ней, прямо после формулы по физике было написано: «Придешь ко мне ночевать? В субботу».

Юра засмеялся. Других вариантов не было: Аня приглашает его не просто на ночевку. Он победил!

– Юрий, вы такой веселый. Поделитесь, мы все вместе порадуемся, – сказала учительница одну из набивших оскомину преподавательских фразочек.

Сотникову захотелось ткнуть ее лицом в тетрадь и показать: «Вот! Вот что случилось! Аня пригласила меня на ночь! Не какая-то очередная едва знакомая девчонка на вписке, не пьяная уродина, не очередная «дала всем на районе», а милая добрая Анька!»

Вместо этого Юра просто сказал:

– Извините. Отвык от школьных правил, пока сидел дома с больной ногой.

Оставшееся время до субботы Сотников не мог думать ни о чем другом. Чтобы не попасть впросак, он намеками пытался вызнать у Ани, не ошибся ли.

– Что взять с собой? А родителей даже ночью не будет? Что будем делать?

Сам себе он напоминал ребенка, который выспрашивает, какой сюрприз ему приготовили родители. В конце концов Аня не выдержала. На очередной вопрос, заданный во время перемены, она обняла Юру и прошептала на ухо:

– Хватит меня пытать! Будет все то, что ты себе напридумывал.

– Ого. Действительно все? У меня богатая фантазия, – усмехнулся Юра. Теперь суббота стала еще желаннее.

Они подошли к раздевалке возле спортивного зала. Сотников мелькнул перед физруком, невзначай показав костыль. После этого он планировал засесть в раздевалке до конца урока с телефоном в обнимку.

Из женской части вышла потерянная Аня.

– Все нормально? – забеспокоился Юра.

– Не особо. Там Светка плачет. Что-то бубнит про сердце, про сказку, бред несет. Успокоится и зайду. Вокруг нее и так все вьются, утешают.

Сотников положил свободную руку на плечи подруге.

– Узнаю знакомый почерк.

Аня вернулась в раздевалку через несколько минут, а к началу урока вышла, как и остальные девчонки, в коротких шортиках. Кто-то был и в штанах – например, заплаканная Светка, отличавшаяся чуть полноватой фигурой. Ульяна тоже сверкнула черными обтягивающими шортами, и Сотников скрылся в мужской раздевалке. Впереди было два урока физкультуры. Он бы с удовольствием пошел домой, но уже пообещал довести Аню домой.

Телефон легко убивал время. Юра и не заметил, как прошло пол урока, пока он пролистывал новости друзей.

Дверь раздевалки слегка приоткрылась. Внутрь занырнула Ульяна, и Юра невольно схватил костыль, готовясь вставать или отбиваться – как повезет.

– Обалдела? Это мужская раздевалка.

– Я извиниться зашла. За ногу и за все...

– Отвали, а. От тебя одни неприятности.

Ульяна будто не услышала его и присела на скамейку рядом. Юра невольно подумал, что это самое неромантичное место в школе – запах пота никогда не выветривается полностью, повсюду разбросаны вещи. Тот же Витя даже не запаривался над тем, чтобы складывать свои вещи аккуратно, в итоге его джинсы валялись прямо на полу, смятые и вывернутые наизнанку.

– Извинилась. Довольна? Иди бегай, прыгай или что вы там сейчас делаете.

– Мы играем в волейбол.

– Без разницы. Что тебе от меня надо, а? Я на «чердаке» уже все сказал. И про сказки твои, и про все. Что ты Светке наплела опять?

– Рассказала ей историю о похищенном сердце, – от Ульяны приятно пахло, в отличие от всей раздевалки. Юра передумал от нее отсаживаться. – Это сказка про девушку, которая родилась без сердца. Она пыталась вставить на его место камни, кусок золота, даже гигантский бриллиант, но они не могли заменить настоящее сердце.

– Очередной бред, – буркнул Юра, но мысли неслись вперед. Не задумываясь, он расшифровал историю – уже научился перекладывать сказки Ульяны на реальных людей.

Светка отличалась тем, что никогда не была одна. Ее инстаграм каждый день наполнялся счастливыми фотографиями Миролюбовой с ее «любимым», вот только этот любимый сменялся почти каждый месяц. Каждый новый парень был «тем самым», а фотографии с предыдущими партнерами спешно удалялись. Аня потому и не любила общаться со Светой: Миролюбова болтала бесконечно, и большую часть времени – о большой и чистой любви.

– Сам понял? – спросила Ульяна, будто прочитав мысли Юры.

– Понял, не дурак. У нее типа настоящей любви нету, вот и пытается подделками заменить. Только зачем ты ей-то рассказала? Видишь же, как она ко всему этому относится. Вон, ныть теперь будет постоянно.

Ульяна пожала плечами.

– Захотелось, вот и рассказала. Ты никогда незадумывался, почему некоторые писатели пишут довольно жестокие вещи?

– Например?

– Ну, например, вспомни Анну Каренину, – предложила Ульяна. Сотников задумался: про эту книгу он знал только, что эта Анна там бросилась под поезд. – Неужели Лев Толстой не мог написать счастливую историю о девушке, которая нашла любовь, несмотря на брак? Он ведь зачем-то бросил ее под поезд, а перед этим она страдала всю книгу. Или как в «Соборе парижской богоматери» Виктора Гюго – да там ведь вообще ни у одного из героев не было счастливой концовки. Пока авторы пишут историю, персонажи для них становятся ближе многих реальных друзей. Тогда почему писатели так жестоки?

– И почему же? – спросил Юра.

– Потому что все писатели – садисты. Они создают вселенные,над которыми имеют полную власть. Власть развращает. Вот уже и добрые сказки неприносят былого удовольствия, – Ульяна присела ближе.

Ее обнаженная коленка касалась ноги Юры, а спортивная майка-борцовка внезапно стала слишком узкой, будто специально утягивая и округляя ее грудь. Юра невольно опустил взгляд, но тут же опомнился и посмотрел Ульяне в глаза. На ее губах играла усмешка, как у коварных киношных девушек.

– Всегда хочется большего. Слышал про Стэнфордский эксперимент? Там студентов нарядили в заключенных и их надзирателей. Все начиналось, как игра, но чем дальше заходило дело, тем больше надзиратели издевались над заключенными. Просто потому что могут.

– А ты-то тут причем? – Юра вжался в стенку. Он никак не мог избавиться от наваждения: Ульяна рядом, как в его эротических снах. Сейчас бы сбежать – но Сотников никак не мог заставить себя пошевелиться.

– Я такая же, как эти надзиратели, – прошептала Ульяна и склонилась к Юре, положив руку ему на внутреннюю часть бедра. Он дернулся. – И как писатели-убийцы – это тоже я. Только в роли персонажей у меня – реальные люди. Только чужой болью я могу заглушить свою.

Все произошло быстро. Ульяна прижалась к губам Сотникова, схватила его руку и направила себе на грудь. Он растерялся, сошел с ума – а через мгновение вернулся.

– Дура! Отвали! – Юра оттолкнул ее, схватил костыль и подскочил.

– Мне понравилось, – хищно улыбнулась Ульяна. В руках она сжимала телефон.

– Ты что, снимала? – Сотников опешил.

– Зачем мне снимать? Того факта, что ты изменил Ане, хватит, чтобы ваша любовь лопнула. А может, я просто в тебя влюбилась. Я ведь тебе душу раскрыла ради этого поцелуя, неужели мало?

Юра бросился вперед, но на костылях за Ульяной не угнаться. Она выскочила в спортивный зал, Сотников бросился за ней. В их сторону тут же посмотрело пара одноклассников.

– Эй! Не делай этого! – крикнул Юра. Ульяна удивленно обернулась.

– Что не делать?

– Удали.

– Да о чем ты вообще? Я ничего и не снимала, – Ульяна улыбнулась и сунула телефон в застегивающийся кармашек шорт.

«Она все сняла. Сняла, сняла... – билась мысль в висках. – Но ведь я этого даже не хотел! Только как на записи различить, хотел или нет? Последние кадры точно удалит, черт... А может, и вправду не сняла? Это длилось всего две секунды, она бы не успела. Если Анька увидит... Я должен ей рассказать!»

Последняя мысль прозвучала четко, но тут же в груди зашевелилось сомнение.

«Если я скажу ей, что целовался с Ульяной – пусть даже против воли! – хрен мне, а не ночевка в субботу. Я расскажу ей. Действительно расскажу, просто позже. Если эта дура не сдаст меня раньше времени...»

***

«Эта дура» не сдала Юру. Более того, она никак не показала, что между ними что-то случилось. До конца учебной недели Ульяна так же, как и раньше, ходила и дулась на Юру, глядела в окно среди урока и томно вздыхала. Ритов, воспользовавшись отсутствием Матвея, перебрался к Ульяне за парту. Теперь они каждый урок бубнили и смеялись, раздражая Юру.

Наконец прозвенел звонок – закончился последний урок на этой неделе.

Сотников потянулся, довольно улыбаясь. В этот раз ему пришлось отпрашиваться у мамы. Такого не случалось уже давно – обычно он просто предупреждал, что не придет домой, и на этом разговор оканчивался. Больная нога все усложнила. Однако как только мама услышала про Аню – отпустила, смущенно начав лепетать что-то про меры предосторожности.

– Мам, я не маленький! – обиделся Юра, и на этом неудобный взрослый разговор окончился.

– Проводишь меня? – спросила Аня. Сотников важно кивнул. Про ночевку они никому не говорили, да и не собирались – это было их маленькой сокровенной тайной.

– Конечно. У меня вещи с собой.

Костыль за несколько дней уже надоел, но без него на ногу наступать было по-прежнему больно. Можно было бы пафосно хромать, как герои военных фильмов после сражений. Однако Юра предпочитал опираться на деревяшку.

Он силой отобрал у Ани рюкзак – она не хотела нагружать Юру – и повесил его за спину. Два рюкзака образовали двойной горб.

– Прости, за руку тебя держать не смогу, – извинился Сотников. – А у тебя родители уже уехали?

– Ага.

– Куда они, кстати? Командировка? На дачу?

– Папа повез маму на лечение, – Аня погрустнела. Они уже дошли до школьного забора. Сотников остановился и свободной рукой взял девушку за руку.

– Что-то серьезное? Можешь мне рассказать, если хочешь.

– Да там... ну, непонятно пока. Надеюсь, все будет хорошо, – Аня явно избегала лишних подробностей, глаза заблестели. Сотников решил больше не расспрашивать.

– Ладно, ты главное не грусти. Все нормально будет, щас медицина такая... сама знаешь, даже с того света могут вытащить. Прикинь, недавно читал, что на 3д-принтере парню протез ноги распечатали.

Сотников болтал какую-то ерунду, пытаясь уйти с темы болезней. Аня потихоньку пришла в себя и уже смеялась над глупыми шутками своего парня – верный признак, что у нее хорошее настроение.

До дома добрались быстро, даже больная нога не помешала. Сотников бодро поднялся на третий этаж. Аня открыла дверь в квартиру. Это место Юра помнил очень хорошо – так как они с Аней дружили уже много лет, он частенько забегал к подруге в гости. А вот когда они начали встречаться, его резко перестали приглашать. Юра не обижался: понятно, что Аня боялась скорой близости. В любом случае, теперь она уже настроилась, и к этому моменту нужно было тщательно подготовиться.

– Что будем кушать? – спросил Юра.

– Романтический ужин вечером. А пока... хочешь пельмени? – скромно спросила Аня.

– Это самое офигенное, что ты могла предложить. Хочу, конечно!

– Отлично! Ты скинь вещи в комнате, а я пока все сделаю.

Юра захромал по квартире. Это было уютное жилище из двух комнат и зала. Никаких роскошных хором, как у Ритова, но и не так скромно, как у того же Матвея. Родители Ани очень любили дочку – Юра каждый раз отмечал, как бережно они к ней относятся и сколь настороженно они посматривали на него первые годы. Потом они уже поверили, что между ними только дружба – в этот момент Сотников с Аней внезапно начали встречаться.

В комнате Ани все было милым и уютным. Большой книжный шкаф с книгами современных авторов, уставленный, помимо литературы, еще и сотнями сувениров и маленьких безделушек. Разглядывать этот шкаф можно бесконечно, каждый раз находя что-то новое. В последние месяцы появились новые вещички: три игрушечных старинных поезда выстроились в состав прямо перед книгой «Анна Каренина». Юра улыбнулся от странного чувства юмора, хотя это, скорее всего, было совпадением.

Компьютерный стол Аня украсила наклейками с персонажами игр и мультфильмов – некоторые наклейки красовались тут же не меньше семи лет. Содрать их уже невозможно.

Возле монитора стояли фотографии в рамках. Юра с удивлением увидел и свое лицо – кто-то подловил их с Аней, пока они обнимались на августовском фестивале красок. На заднем фоне кто-то вскидывал пучки пищевой краски в воздух, а влюбленные в этот момент, обляпанные всеми цветами радуги, с обожанием смотрели друг на друга.

– Ой, я тебе ее не показывала? – Аня зашла в комнату. С кухни доносился треск разогревающейся плиты.

– Не показывала. Ты говорила родителям, что мы встречаемся?

– Не говорила... Как-то разговор не заходил.

– Будь уверена, они уже знают, – усмехнулся Юра. – Такая фотка может быть только у влюбленных.

Аня переоделась в родительской комнате и ушла готовить. Сотников тоже перебрался из школьной формы в домашнее и взял телефон. Свой сюрприз он подготовил еще с вечера, нужно было только отдать команду и назвать нужное время.

– Кушать подано! – позвала Аня с кухни.

Они как раз доедали последний пельмень, когда в дверь позвонили. Аня недоуменно посмотрела на Юру.

– Я никого не жду.

– Может, родители вернулись? – беззаботно спросил Сотников, пряча улыбку.

– Они могли тетку попросить, чтобы она за мной присмотрела. Блин! Спрячься пока, ладно? Если тебя увидят, мне потом прохода не дадут.

Юра допрыгал до комнаты и прикрыл дверь. Аня открыла гостям, ахнула. Через несколько секунд она влетела в комнату, держа перед собой букет розовых роз.

– Ты с ума сошел? Это же так дорого!

– И это вместо благодарности? – удивился Юра.

– Мы ведь сто раз обсуждали. Вместо цветов лучше бы подарил что-нибудь...

– Ладно, давай сюда цветы, – Юра взял букет и протянул Ане большой пакет – еле влез в рюкзак, пришлось заталкивать ногой.

– Что там? Ой! – девушка вцепилась в подаренного плюшевого медвежонка.

«Цветы и медведь. Стандартный набор, даже скучно, – подумал Юра. – Зато Аньке понравилось. Зачем гнаться за оригинальностью, если даже простые вещи приносят удовольствие?»

Аня обняла Юру – игрушка оказалась между ними. Объятье переросло в поцелуй. Вот уже и медведь оказался на полу. Сотников мягко опустил Аню на кровать. Рука сама потянулась к пуговицам на ее рубашке.

Он перехватил растерянный взгляд девушки и замер.

– Нет?..

– Да, – ответила Аня. Странный лаконичный язык поняли оба. Пуговицы легко расставались с петельками. Под белоснежной рубашкой оказалось нежное кружевное белье.

«Она точно знала, что это будет сегодня!» – самодовольно отметил Юра.

Ладонь легла на грудь Ане. От мысли, что он – первый! – Сотников чуть не сходил с ума. Руки дрожали от предвкушения. Из-за этого оказалось сложно расстегнуть джинсы – Аня помогла. Она покраснела.

«Это для нее важно. Буду осторожен», – поставил Юра мысленную галочку, но сам едва мог сдерживать свои быстрые, судорожные движения. Рубашка полетела на пол – как в фильмах, красиво. С бюстгальтером возился долгие несколько секунд, пальцы не хотели слушаться обезумевшего хозяина. Наконец и белье полетело вслед за рубашкой, на пол.

На этот раз никто не собирался останавливаться.

***

Аня почему-то плакала. Ей не было больно или неприятно – иначе бы она явно реагировала иначе. Просто девушка уткнулась в плечо Сотникова и всхлипнула, когда все закончилось. Он уже начал перебирать в голове, что мог сделать не так, но Аня прошептала тихое «спасибо». Юра успокоился и просто погладил ее по голове.

«Наверное, для нее это действительно важный шаг. Как и для меня когда-то».

Пока Аня успокаивалась, Юра решил взять все хозяйственные заботы на себя. Он стащил с кровати простыню и кинул в ванную. Небольшой кусочек ткани оказался испачкан кровью. Отвращения это почему-то не вызывало.

После этого Юра принес Ане чай и печенье – нашел в кухонном шкафу. Девушка уже не плакала, только засмеялась:

– Ты что, решил, что теперь можно меня откармливать? Я же не ем мучное.

– Ну шоколад же ты ешь, хотя от него тоже толстеют.

– Если бы ляпнул такое полчаса назад, я бы передумала с тобой... спать.

Юра чмокнул Аню в лоб.

– Я тебя любую приму, и худую и толстую. Но лучше, конечно, худую.

Аня отхлебнула чай.

Между ними что-то изменилось. Юра с легкой грустью подумал, что теперь, если что-то пойдет не так, он не сможет так просто выйти из этих отношений. Сбегать он и не собирался, но сам факт...

«Можно сказать, что мы связали свои узы кровью».

Оставшуюся часть дня они делали все, что хотели, наслаждаясь редкой свободой от родительского надзора. Кое-как приготовили котлеты из фарша, измазав друг друга мукой, потанцевали под странную музыку, валялись на кровати, не выпуская друг друга из объятий. 

– Раз уж котлеты на вечер оставили, может, я что-нибудь из холодильника возьму? – Юра, не дожидаясь ответа, ушел на кухню.

– Там у мамы йогурт стоит! – крикнула Аня из соседней комнаты.

Сотников открыл дверцу холодильника. Он весь был уставлен какими-то банками и упаковками, при этом нормальной еды почему-то не было. Пришлось взять йогурт. Юра плюхнулся на кровать рядом с девушкой. Они смотрели очередной голливудский боевик, не особо на него отвлекаясь. Оба по переменной поглядывали в телефоны – там было гораздо больше интересного.

– Слушай, вкусно! – удивился Юра. – Я думал, вы только гадость всякую едите.

– Кто «вы»?

– Девушки. С чем это?

Аня глянула на упаковку.

– С голубикой вроде... подожди!

Она побледнела и отбросила телефон.

– Я забыла, у тебя же аллергия! Что нужно делать? В скорую звонить?

Юра отставил йогурт и прислушался к ощущениям.

– Вроде бы я не умираю, – через пару секунд заявил он. – Я всего раз отравился голубикой. Было жутко, конечно, но может, пронесет?

Аня взяла в руки телефон и йогурт, пристально вглядываясь в мелкий шрифт.

– Тут написано про пищевые добавки. Может, не натуральная голубика не будет аллергеном?

– Надеюсь. Ты это... погугли, что делать с умирающим от анафилактического шока.

Юра отшучивался, чтобы не волновать Аню лишний раз, но он действительно не чувствовал никаких проблем.

«Когда Ульяна меня ягодами накормила, мне буквально через минуту плохо стало, дышать тяжело было. А сейчас нормально. Ладно, вроде бы ничего не происходит... еще бы убедить в этом Аньку».

Девушка крутилась вокруг него еще не меньше часа, не выпуская спасительный телефон из рук. Наконец и она успокоилась, прижалась к Юре, словно они не виделись несколько дней.

– Ты меня напугал!

– Да ладно, я и сам напугался. А маме передай, что этот йогурт ненатуральный. Фигня химическая, даже убить меня не смогла.

– Не шути так!

– Спокойно, Ань. Зато теперь ты знаешь, что делать в случае опасности.

Юра прижал ее к себе, целуя в лоб. Беспокойство девушки вызвало в нем нежность. Сотников полулежал на кровати, касаясь губами ее волос и вдыхая аромат шампуня. Монотонный фильм что-то бубнил на ноутбуке, и под мерный шум взрывающихся грузовиков Юра уснул.

***

– Так он тебя не ругал? – не поверил Юра.

– Не, – ответила Ульяна, болтая свисающими с качели ногами.

Качели отец соорудил сам: просто привязал к турнику две веревки с деревяшкой посередине. Это нехитрое устройство собирало бы всю местную детвору, сосланную родителями на дачи, если бы Юра хотел с ними общаться. Вместо этого он предпочитал проводить время с Ульяной – она всегда выдумала что-то новое. Хоть за ее проделки и прилетало порой, зато было чем похвастаться. Они ночью ходили на кладбище, надо же!

Сегодня подруга выглядела понуро, хоть и сказала, что дядя ее совсем не отчитывал.

– Что будем делать? – спросил Юра. – Может, на велике покатаемся?

– Да ну, надоело.

– Тогда пошли по бревнам попрыгаем. Там такие палки лежат, зашибись! Как у рыцарей круглого стола.

– Может, пойдем ягоду пособираем? – приободрилась Ульяна.

– В лес что ли? – с сомнением спросил Юра. – Мы вчера почти попались. Если опять пойдем, куда нельзя...

– Брось, Юр. Скажем твоей бабушке, что по деревне гулять пошли. Думаешь, она нас искать будет?

– А дядя?

– Да он не будет меня ругать, даже если и узнает, – уверенно ответила Ульяна.

– Почему это?

– У нас с ним... ну знаешь... договоренность, – девчонка почему-то покраснела.

– Ты не говорила. Что за договоренность?

– Не важно. Я обещала никому не говорить, даже тебе.

– Вот так раз! – обиделся Юра. – Я тебе рассказывал все.

– Ну Юр, честно, я не могу сказать. Это такое странное... все, не буду говорить! Так что, пойдешь в лес?

Юра подал руку Ульяне, чтобы она спрыгнула с качелей. Мир вокруг изменился, будто кто-то принес новые декорации: вот они уже на краю леса, держатся за ручки, чтобы не было так страшно.

«Опять кусок памяти пропал», – без эмоций заметил Юра. Он взглянул на свои руки. Вспомнились случайные статьи об осознанных сновидениях. Сотников понял, что он в собственных воспоминаниях, но его тело все равно слушало мальчишку из прошлого, а не взрослого хозяина.

– Смотри, голубика! – Ульяна подбежала к кусту и сорвала несколько ягод. – У меня язык синий? Бееее.

– Обезьяна, – усмехнулся Юра и тоже подошел к кусту. Он предпочитал насобирать целую горсть, чтобы разом закинуть в рот и жевать, наслаждаясь сладким соком.

Ульяна наоборот: срывала по одной ягодке и тут же начинала их есть, не останавливаясь ни на секунду.

– Ты бы не ел так много, Юр.

– Почему это?

– Как почему? Это же ягоды забвения!

– Начинается! Ты ведь сама сказала, что это голубика.

– Так ее называют простые люди, – заговорщицки прошептала Ульяна. – Но на самом деле это не так. От пары ягод ничего не будет. Но если съешь ровно сто пятьдесят шесть...

– Я не считал и не собираюсь! – прервал ее Юрка.

– Ну и живи потом без памяти, олух! – Ульяна съела еще несколько ягод. – Юр, а если ты меня забудешь? Что будет?

– Ты такая заноза, что обязательно меня из-под земли достанешь и напомнишь о себе.

– Эй! Ну я ведь серьезно спрашиваю. Вот разъедемся мы с дач, а что дальше? Вдруг уже не вернемся? Пойдем в свои школы. Там новые друзья.

– Меня папа в интернете зарегистрировал. Давай туда? – спросил Юра.

– Да что ты со своим интернетом, когда я тебе о расставании! – обиделась Ульяна и присела прямо на землю. Она носила черные штанишки – родители купили, чтобы она не пачкала цветные платья.

Юра сел рядом. Травинки щекотали его голые икры. Он засмотрелся на свои коленки. Кожа на правой ободралась – это они с Ульяной убегали от мертвых солдат ночью, и Юра упал. Левой ноге повезло еще меньше. От косточки возле ступни шла длинная царапина. В начале лета Ульяне захотелось залезть к соседу за малиной (почему-то она решила, что именно соседская цветет в июне), и Юра напоролся на колючую проволоку. С тех пор бабушка постоянно посматривала на этот шрам и качала головой: навсегда останется.

– Давай, если я тебя забуду, ты обязательно меня найдешь, – сказал Юра. – А если ты меня забудешь, то я тебя найду.

– А если мы оба друг друга забудем?

– Это невозможно. Не могут два друга потеряться навсегда. Договорились? – Юра подал руку, чтобы скрепить клятву.

– Если что, у нас навсегда останутся эти ягоды. Ты уже съел сто сорок пять?

– Вроде нужно было сто пятьдесят шесть? – засомневался Юра.

Ульяна устало вздохнула.

– Ты такой зануда. В общем, если ты все забудешь, просто съешь этих ягод, и память вернется. Так мы всегда сможем друг о друге помнить. Я доверяю только тебе. Ты поможешь мне справиться с драконом?

Они пожали руки, и вновь все вокруг поменялось. Запахло пылью и старой одеждой, мир потемнел. Щеки касалось что-то мягкое и пушистое. Юра дотронулся – всего лишь старая куртка с мехом, для самых лютых морозов. На обычной даче она была бы бесполезна, но деды Ульяны жили в этом доме даже зимой. Только сейчас им понадобилось куда-то уехать вместе с родителями, а за дочкой оставили присматривать дядю.

Эта информация проникла в мозг Юры, словно предисловие к компьютерной игре. Главное условие победы – не попасться на глаза. Только кому?

«Я в шкафу у Улы», – понял Юра. Он старался не шевелиться. Дверца шкафа немного приоткрыта. Через едва заметную щелку он видел Ульяну. Она валялась на кровати, тыкая пальцем в планшет. Ноги она согнула в коленях, цветастое платье не прикрывало белые детские трусишки. Играла навязчивая музыка из мультика, и эту мелодию дополняли писклявые голоса героев.

«Я заперт в теле себя маленького. Зачем я здесь? – размышлял Юра. В шкафу было тесно, хотелось чихнуть и выпрямиться, но он не мог управлять своим телом. – Это точно воспоминания. Что я должен увидеть?»

В дверь постучали, и она тут же скрипнула. Ульяна подняла голову и улыбка, вызванная мультиками, мгновенно исчезла. Ула выпрямила ноги и положила на них планшет.

– Ты как домой пробралась? Я даже не услышал.

Это был голос дяди.

– Ну... я просто вошла.

– Вот как? Я смотрел телевизор, не заметил. Чем занимались сегодня? Я вас не видел целый день. Ты ведь с этим мальчиком была?

– С Юрой, – подтвердила Ульяна. Дядя присел к ней на кровать, и она едва заметно отодвинулась от него. Мультики в планшете продолжали пищать.

– Родители не против, что вы с ним так много общаетесь? – вкрадчиво спросил дядя.

– Юра им нравится.

– А тебе?

– Он хороший друг...

– Это верно. Он храбро ведет себя для шестилетки. Такие мальчишки пользуются популярностью у девушек, когда становятся взрослыми. Но тебе нужно быть осторожнее. В вашем возрасте легко наделать глупостей, даже не понимая, что творите.

– Что это значит?

Рука дяди легла на голую коленку Ульяны. Она дернулась, но не двигалась с места.

«Твою мать! – взорвалась мысль в голове. Юра попытался выскочить из шкафа, перехватить управлением над телом маленького себя, но ноги не слушались. – Пусть это будет не то, о чем я думаю. Умоляю!»

– Ну ты знаешь, мальчики и девочки немного разные. Иногда дети любят смотреть и даже трогать, что там у них. Вы с Юрой так не делали?

– Н-нет, – голос Ульяны дрогнул. – Я видела у папы в бане. Когда совсем маленькая была.

«Зачем ты с ним говоришь об этом, зачем...»

Дядя провел рукой чуть выше по ноге девочки. Юра попытался проснуться – лишь бы не видеть, что будет дальше.

– Главное в этом деле не идти на поводу у своего любопытства. Знаешь, детям вредно таким заниматься. От этого могут начаться болячки или еще что-нибудь... лучше узнавать все под присмотром взрослых.

«Я не хочу смотреть, выпустите меня из тела, черт. Черт! ЧЕРТ!»

Сотников почти физически чувствовал, как его разум сжимается камерой черепной коробки. Он заперт там – и вынужден смотреть чудовищный фильм о своей подруге.

– Ты ведь уже рассматривала, как там у тебя все устроено?

Ульяна неуверенно кивнула.

Дядя убрал руку с ее бедра, встал. Его громадные ладони легли на ширинку штанов.

– Давай ты рассмотришь, чтобы никогда не поддаваться на провокации хитрых мальчишек.

«Закрой глаза, дебил. Придурок! Отвернись, прошу!», – Юра пытался бороться со своим телом, но его воспоминание завороженно прильнуло к щелке шкафа.

Звук расстегнувшейся ширинки. Ульяна тоже смотрела на дядю: покраснела, но взгляд не отводила. Невинное детское любопытство не позволяло упустить такой момент. Что-то внутри наверняка подсказывало, что нельзя, что это что-то запретное – но ведь взрослый разрешил? Взрослым можно доверять!

Юра бы заплакал, если мог. Его бы стошнило, он вырвался бы на свободу из шкафа пыток – но тело не слушалось и продолжало наблюдать за жутким действом.

– Можешь коснуться его, – разрешил дядя.

Ульяна неуверенно поднялась с кровати.

«НЕТ!»

Последний рывок сознания выбросил разум из тела маленького мальчика, спрятавшегося в шкафу.

***

Юра вскочил, вспотевший. Сердце колотилось, стремясь выпрыгнуть из груди. Это не было страшным сном – он понимал это с ужасающей ясностью.

«Я вспомнил. Я все вспомнил!»

Экран ноутбука слегка освещал комнату. Рядом с Юрой мирно посапывала Аня, укутавшись в одеяло с головой. Он погладил ее по волосам, успокаиваясь.

«Уля такое пережила... Как далеко зашел ее дядя? А хоть бы на этом все и закончилось, это уже слишком! Я должен написать ей. Нет, лучше позвонить. Пусть знает, что я все вспомнил, что она не одна».

Юра нащупал телефон под подушкой и вышел из спальни. Ему казалось важным позвонить именно сейчас, когда омерзительность увиденного не стерлась, не отошла на второй план, не затерялась в серых буднях.

– Алле, – ему ответил сонный голос.

– Ульяна, я все вспомнил. Прости меня!