21. Смотри внимательнее
Мысль о том, что когда-то у родителей чуть не случился развод, не укладывалась в голове. Кира тогда была совсем маленькой и просто не могла запомнить, какие у них были взаимоотношения, но всю свою осознанную жизнь она видела, с каким трепетом вспоминал отец о жене. Видела, как он аккуратно касался её изображения на фото, как погружался в молчание, когда в поле зрения оказывалась какая-то личная вещь Александры. Разве это не любовь? А когда любят — разводятся?
Утро выдалось неспокойным. Бабушка внезапно вспомнила важные подробности, и Кира, не перебивая, слушала. В результате она пропустила весь первый урок и едва не опоздала на второй. Но оно того стоило.
Выяснилось, что когда Кира была совсем крошкой, Александра вместе с ней на время приехала пожить у матери, оставив мужа одного. Лидия Николаевна не вдавалась в детали, лишь махнула рукой и пробормотала что-то вроде: «Не сошлись на пустяке». Кире сложно было в это поверить, зная отца. Но факт оставался фактом — Александра Миронова хотела побыть вдали от супруга.
К концу первой недели пребывания в родном доме у мамы Киры разболелся зуб. Лидия Николаевна посоветовала обратиться к приезжему школьному стоматологу. Записаться к нему на приём не составило труда, ведь когда-то Александра работала в той самой школе и с некоторыми бывшими коллегами ещё поддерживала общение. Вот одна из учительниц и согласилась отменить свою запись, уступив место Александре, ведь её до жути беспокоил зуб мудрости.
И снова восьмёрка. А разве есть смысл лечить восьмёрку? Обычно их сразу удаляют...
- Кажется, это стоматолог, - заявила Кира, даже не успев сесть за парту. Сказала так, словно Семён был обязан ждать эту новость с самого утра. И неважно, что он испепелял её взглядом. И всем своим видом давал понять, что прямо сейчас готов поднять руку, остановить уже начавшийся урок и потребовать от Киры отчёта: где она была, почему не отвечала на скупое сообщение «Ты где?» и какого, вообще, чёрта.
Да, она прочитала то сообщение и решила не отвечать. Но не потому, что посчитала его неважным, а потому что хотела рассказать всё вживую. Поэтому, игнорируя убийственный взгляд одноклассника, продолжила:
- Я почти уверена, - понизила она голос, - что приезжий стоматолог — это Пожиратель.
Сэм моргнул, но ничего не сказал. Только вопросительно повёл бровями.
- Все, кто умер... - наклонилась Кира к нему ещё ближе. – Все они были у стоматолога. И всем удаляли восьмёрки.
- Так, Волков, Миронова, разговоры потом, - рявкнула учительница, раздавая ученикам листки А4. – Сейчас — самостоятельная.
Сэм немедля вытянул из рюкзака тетрадь, вырвал двойной листок и написал в углу свою фамилию. Такое равнодушие резануло Киру. Она уставилась на одноклассника как на непонятный пример. Что с ним? Где удивление или вопросы? Вместо хоть какой-то реакции получила сухой, опустошённый взгляд и равнодушие, словно новость о Пожирателе в халате врача была не громом, а пшиком.
Где-то за десять минут до конца урока Сэм сдал работу первым. А потом просто ушёл, даже не предложив помочь.
- Мог хотя бы подождать... - пробормотала Кира, глядя ему в спину.
Ещё раз проверив все ответы, она тоже сдала листок и вышла в коридор. Сэм стоял у самого дальнего подоконника на этаже. Его плечо чуть подрагивало, как от холода, хотя в школе было тепло. Он стоял, глядя в никуда, и не сразу заметил, как Кира почти бегом подлетела к нему.
- Тебе тоже удалял восьмёрки этот стоматолог! – кое-как успела притормозить перед парнем. – Ты, возможно, в опасности.
А в ответ — болезненная усмешка.
- Ты чего? – опешила Кира.
- Пошли в столовую, - закинув рюкзак на плечо, потащил он одноклассницу за собой.
Из-за отсутствия в очередной раз какой-либо адекватной реакции на новость о стоматологе Кира аж растерялась. Тем не менее спорить не стала. В конце концов, прийти раньше всех в столовую — не худшее решение. А вопросы можно задать и за обедом.
В столовой было почти пусто — только раздатчица и несколько учеников из младшего класса за столиками у окон. Как только Сэм и Кира закупились едой, оба опустились на скамью с подносами. Парень заговорил первым:
- Ты права. Это стоматолог.
- Я сказала «кажется» и «почти уверена», - напомнила Кира, боясь очередной ошибки с подозреваемым. – Это только предположение.
- Зато я уверен, - спокойно ответил Сэм. – Помнишь, Егор писал, что появление Пожирателя сопровождается запахом металла и мяты? Я чувствовал его в стоматологическом кабинете. И... сегодня. Во сне.
Кира выронила вилку. Та со звоном упала на край подноса. Девушка отлично понимала, что означают его слова, но всё же спросила:
- Что ты имеешь в виду?
Дальше Сэм в подробностях рассказал о сне. О том, как бежал по снежному лесу, как чувствовал привкус металла и мяты на языке. О том, как в этом сне куда-то звала его она — Кира, и одновременно не она. Как на секунду поверил, а потом...
Кира слушала, затаив дыхание. В какой-то момент поняла, что давно не притрагивалась к еде. Котлета остыла, компот потускнел, а в голове вместо мыслей — пульсирующая тревога. Ей не хотелось верить, не хотелось, чтобы всё это оказалось правдой. Но больше всего — не хотелось, чтобы Семён страдал. От этих кошмаров, от страха, от обречённости. Не хотелось, чтобы он... умер.
Мысль сама всплыла, неожиданно отчётливо. От неё бросило в холод. Надо было что-то делать. Срочно. Только вот что?
- Если бы не понял, что Кира во сне — не ты, - сказал Сэм, аккуратно ставя пустую чашку на поднос, - скорее всего, не проснулся бы сегодня.
- А как ты понял, что это была не я?
- Ты называешь меня Семён, а не Сэм, - непривычно мягко ответил он, а Киру это почему-то смутило и заставило отвести взгляд.
- А, - выдохнула, чувствуя, как щёки начинают теплеть.
- Кстати, - продолжил он, - отчего такая любовь к полным именам?
Немного поковырявшись в остывшем пюре, Кира попыталась придумать что-то остроумное. Но ничего не приходило в голову, поэтому сказала как есть:
- Просто завидую вам, тем, у кого есть выбор. Вот Саша — это Александра, и даже Шура. Валерия может быть Лерой, Семён — Сёмой и, как оказывается, Сэмом... Когда называешь кого-то полным именем — звучит уважительно, взросло. А если надоест, всегда можно сменить форму, как бы примерить новый образ. А я... я просто Кира. В пять лет была Кирой, сейчас — Кира, и в шестьдесят, если доживу, буду Кирой. Это глупо, но... мне от этого грустно.
Повисла пауза. Сэм долго смотрел на неё, потом вдруг встал, взял поднос с грязной посудой и, не отводя взгляда, сказал с абсолютно серьёзным выражением лица:
- Ты не просто Кира. Ты Киромелька.
Потом развернулся и пошёл сдавать посуду. Кира осталась сидеть, пытаясь осознать, злится она на него или нет. И только спустя минуту заметила, что улыбается.
Оставшийся день в школе пролетел как один миг. Уроки сменялись один за другим, звенели звонки, стучали замки рюкзаков о парты и звучали голоса учителей, но всё это было просто фоном.
В это время команда из двух подростков по очереди прогуливала уроки, чтобы следить за стоматологом. Но, к сожалению, это оказалось бессмысленно. Врач почти не покидал кабинет. Обед ему принесли прямо туда и, судя по всему, он даже не отвлёкся на перекур или хотя бы пятиминутную передышку.
Со стороны всё выглядело безупречно: уставший, но сосредоточенный специалист, преданный делу, с головой погружённый в заботу о чужих зубах. Совсем не подозрительный. Даже охранник, к которому Кира ненароком обратилась с вопросом о приезжем докторе, только пожал плечами: мол, тихий мужик, без замашек, приходит, работает, заканчивает работу — сразу уходит.
Хоть что-то узнать о нём получилось лишь вечером. Но перед этим Кира обновила короткое послание Егору. Они с Сэмом делали это каждый день с тех пор, как не стало Амелии. Просто несколько слов в блокноте с надписью «Dean», который всё время теперь лежал на верхней полке в сорок седьмом шкафчике.
Надежда, что Егор ответит, не умирала. И Кира, и Сэм верили, что он не исчез, Пожиратель не нашёл его. Егор просто прячется. Да, не отвечал. И всё же команда не сдавалась.
Когда за окном опустился вечер и стоматолог наконец покинул здание школы, двое одноклассников последовали за ним. Сначала доктор неторопливо прошёл мимо парка, потом свернул к улице, где находилась одна из немногочисленных гостиниц этого городка. И вскоре пропал за её дверями.
- Ну вот, теперь хоть знаем, где он живёт, - пробормотала Кира, прячась за углом вместе с Сэмом.
- И что это нам даёт?
Кира пожала плечами. Она и сама не знала. Просто чувствовала: эта деталь может пригодиться.
На обратном пути, как обычно, шли молча.
- Дальше могу сама, - сказала Кира, когда они добрались до того места, где Сэму было бы логичнее пойти другим путём к своему дому.
Но он только немного ускорил шаг, настаивая на том, чтобы проводить одноклассницу до самого подъезда.
Ну как хочешь, — лишь подумала Кира. Молчаливое упрямство Сэма не раздражало — оно даже, наоборот, придавало ощущение чего-то надёжного. Чувство... защищённости.
Однако Сэм не просто молчал. Он прислушивался, присматривался. Всё то время, что они следили за стоматологом, парня не покидало странное ощущение — будто за ними тоже наблюдают. Ничего существенного он не заметил: ни звуков, ни силуэтов. Только это ощущение.
Сказать Кире он не решился. Зачем пугать, если, возможно, ему просто кажется?
✦ ✦ ✦
Сэм всё ещё прятался за широким стволом ели. На удивление, тело не коченело от холода — пальцы поддавались, он мог шевелиться. Слегка расправив плечи, парень медленно огляделся: всё тихо. Той сущности, что под видом Киры выманивала наружу, поблизости не было.
Пока поднимался на ноги, всеми фибрами прислушивался к изменениям в окружающей среде. Тихо. Тогда осторожно выглянул из-за дерева — и не поверил глазам.
Пещера исчезла. Как и гора. Вместо заснеженных великанов — бесконечный, чуть влажный лес. Мягкий мрак между стволами, лунный свет, пробивающийся сквозь золотеющие верхушки. Осень. Пахнущая землёй, туманом и листьями.
Когда Сэм зашагал, под ногами зашуршали опавшие клочья желтизны и затрещали сухие ветки. Куртки на парне не оказалось — только толстовка и домашние штаны. Но холода он не чувствовал. Воздух был тёплым и даже уютным. Странно. Подозрительно. Но останавливаться не хотелось, поэтому продолжил идти.
Но сколько бы Сэм ни шёл, лес вокруг оставался прежним — ни малейшего намёка на смену пейзажа. Всё те же высокие деревья с покрытыми мхом стволами, всё та же мерцающая на листьях влага и всё то же странное ощущение, что он не идёт, а стоит на месте.
Вдруг где-то поблизости послышались голоса. Они не приближались, не отдалялись — просто были. Сэм остановился, вслушался. Узнал. Грудь отчего-то сдавило. И, совершенно не чувствуя страха, лишь движимый любопытством и чем-то ещё, гораздо более неприятным, он шагнул навстречу этим голосам.
Между стволами, на фоне расплывчатого школьного окна, проявилась сцена. Подоконник в самом конце коридора, на нём сидят двое — Кира в объятиях Льва. Он легко придерживает девушку за талию, а она, положив голову Смирнову на плечо, что-то рассказывает с улыбкой.
Сэм замер, стараясь разобрать, что именно говорит Кира, но ничего не понимал. Вид их близости заглушал всё остальное. Тогда сделал ещё шаг, но всё по-прежнему — слова не разобрать. Ещё шаг. И ещё.
Теперь он стоял почти вплотную к парочке. Кира приподняла голову, посмотрела на Льва так, как не смотрят на друга, и, наконец, произнесла чётко, как приговор:
- С тобой так хорошо. Ты меня понимаешь... Не то что некоторые.
На последнем слове Сэму показалось, что голова Киры повернута в его сторону, глаза буравят насквозь, а на губах — какая-то ехидная улыбка. Он моргнул — и в тот же миг она снова смотрела на Льва с нежностью и теплом.
Сэм почувствовал, как по телу прокатилась волна чего-то едкого. Ревности? Гнева? Уязвлённости? Пока он пытался обуздать ярость, Лев обхватил ладонями лицо Киры, провёл пальцами по щеке — она не отстранилась.
- Ради тебя... я пойду на всё, - прошептал он, медленно приближаясь к её губам. – Знаешь, давно хотел признаться... Я тебя...
- Отвали от неё! – крикнул Сэм, и, прежде чем успел осознать, что делает, резко оттолкнул Льва.
Но вместо того чтобы увидеть, как одноклассник падает с подоконника, вся сцена рассыпалась в воздухе, как голограмма. Лев, Кира, подоконник, коридор — всё исчезло мгновенно. Осталась только темнота.
Сэм рухнул на покрытую листвой землю.
- Это сон... это сон... - шептал он, стоя на коленях. Влажные листья липли к ладоням, и каждый вдох давался с трудом. – Это всего лишь сон... Как я мог забыть?
Паника расползалась по телу, как чернила в воде. А что, если... что, если своим криком он только привлёк внимание Пожирателя?
Вздрогнув, Сэм вскочил на ноги. Надо двигаться. Быстро. Уходить отсюда. Я не должен ему попасться, — билось в голове парня.
Он рванул с места, петляя между деревьев. Лес буквально сжался, стал гуще, мрачнее. С потолка ветвей капала тишина. Прядь волос упала на лоб, щекотнула кожу и закрыла обзор. Сэм раздражённо попытался откинуть её, но пальцы, как чужие, с силой ткнули в лоб. Посмотрел на руку — кожа белая. Он даже не заметил, когда замёрз.
Выдох. Пар повалил изо рта — густой, тяжёлый, как дым. На вдохе — металлический привкус. Мята. Резкая, ледяная.
- Здравствуй, Сэмчик, - сказал чей-то голос. Слишком дружелюбный, почти ласковый — что делало его ещё более пугающим.
Парень обернулся. Сердце стукнуло в груди так громко, что, кажется, отозвалось эхом в лесу. У одного из деревьев стоял мужской силуэт.
Сэм замер на секунду, а потом сорвался на бег, не разбирая дороги. Страх подгонял, как плеть. Но тень не отставала.
Каждый раз, когда Сэм куда-то сворачивал, стараясь запутать преследователя, тот снова оказывался впереди — между деревьями, у поворота тропинки, на поваленном стволе. Не шёл. Не бежал. Просто появлялся, как если бы знал каждый шаг Сэма наперёд.
- Можешь убегать сколько хочешь, - произнёс он лениво. – Рано или поздно выдохнешься. И тогда тебя настигнет участь твоего дражайшего друга.
Не успев договорить, мужчина разразился хохотом. Смех прокатился по лесу, как треск ломающегося льда, пронзая и без того окоченевшее тело Сэма насквозь. Он содрогнулся — этот звук вошёл под кожу, сковал сердце и лёгкие. Всё дрожало — лес, воздух, сам он.
Грудь вздымалась от хриплого дыхания, когда Сэм проснулся в своей кровати. Тело трясло, как в лихорадке. Глаза распахнуты, зрачки расширены до предела.
Не раздумывая, он вцепился в одеяло и закутался с головой.
✦ ✦ ✦
Как и всегда по средам, в школе был короткий день — всего четыре урока. Звонок, возвещавший конец последнего, прозвучал особенно легко, и 10А разбежался кто куда. Сэм наспех попрощался с Кирой у шкафчиков — на улице его ждал отец, с которым нужно было съездить по каким-то важным делам.
- Освобожусь только вечером, - бросил он, застёгивая куртку, а когда уже уходил, строго наказал: - И даже не думай в одиночку что-то предпринимать.
Девушка лишь кивнула, не придавая словам особого значения.
День был тёплым, солнечным, по-настоящему весенним, и Кира, прежде чем отправиться в архив, решила прогуляться с бабушкой по парку. Долго уговаривать Лидию Николаевну не пришлось — согласилась она быстро и сразу отправилась доставать свой самый красивый платок.
На улице стремительно таял снег, ручейки сбегали по обочинам, весело поблёскивали лужи. Парк встретил внучку с бабушкой щебетанием птиц и криками детей, которые носились друг за другом. Две леди с разницей в несколько поколений шли неторопясь. Раз подвернулся такой удачный случай, то нужно как следует выгулять любимый бабушкин платок.
- Птичка моя, - обратилась Лидия Николаевна к внучке, - ты уже такая взрослая... Поди и мальчик есть?
- Нет, - чуть не сбилась с шага Кира.
- Отчего же нет? – удивилась бабушка. – Ты такая красивая. Должно быть, отбоя нет от претендентов — просто выбрать не можешь?
- Бабуль, ну... - звонко рассмеялась Кира, - красота — это ведь не самое важное.
- Верно говоришь, - кивнула Лидия Николаевна. – И запомни: никогда не строй из себя невесть кого только чтоб кому-то понравиться. Для жизни в счастье и гармонии мужчина должен полюбить тебя настоящей.
- Хорошо, бабуль, - сжала крепче её руку Кира. – Буду собой.
Пару шагов после этого сделали молча. Потом бабушка, как бы невзначай, продолжила:
- Но всё-таки... тот симпатичный черноволосый мальчик, который заглядывал к нам... Разве он не ухаживает за тобой?
Кира мысленно отмотала время назад — черноволосый... заглядывал... и только потом дошло: бабушка про Семёна! Смущение хлынуло на неё волной, щёки вспыхнули.
- Нет! – вырвалось чуть громче, чем следовало. – Что ты... тот просто одноклассник.
- А, просто одноклассник, - как-то загадочно улыбнулась Лидия Николаевна.
Остаток прогулки Кира уже не присутствовала полноценно в разговорах. Это «ухаживает» застучало по мыслям, как весенняя капель. Семён. Семён Волков. Ухаживает за ней? Это вообще как?
«Ухаживает» — слово ещё такое старомодное. А что оно значит?
Дарить цветы? Водить в кино и кафе? Как-то слишком показушечно. Она не из тех, кого куда-то приглашают парни. А Семён — не тот, кто приглашает.
Интересно, как тогда могут проявляться его ухаживания?
Ну... он, наверное, будет заступаться за ту, которая ему нравится, если обидят. Будет провожать до дома, даже когда это не требуется. А ещё — помогать нести пакет, который и не тяжёлый вовсе.
Однажды купит ей кружку, чтобы могла пить чай, когда приходит в архив, а потом назовёт её дурацким прозвищем и в компенсацию угостит мешком карамелек. Он не побоится рассказать ей нечто невероятное, то, во что никто другой не поверит. А ещё... примет её такой, какая есть, настоящую. Со всеми тараканами и глупостями.
От этой мысли у Киры засосало под рёбрами. Неужели?.. Да ну. Бред. Она потрясла головой, избавляясь от мыслей о Волкове. Но это не помогло. Они преследовали девушку и после того, как она отвела бабушку домой, не отставали, даже когда пришла в архив.
Впервые она была тут одна. Без Семёна. Спустилась в подвал, полная решимости отвлечься. Избавиться от фантазий, в которых Семён якобы... ухаживает за ней. Это же смешно.
Она включила лампу, села и принялась копаться в документах, желая найти информацию о стоматологе. На деле же — просто перелистывала, перекладывала, вынимала и возвращала обратно всё, что попадалось под руку. Минут через десять Кира сдалась. Пустая трата времени. Этот одноклассник совсем не даёт ей сосредоточиться на важном.
Но уходить, так ничего и не сделав, Кира не хотела, поэтому решила хотя бы прибраться. В первую очередь она принялась за стол. И как Семён умудряется каждый раз устраивать на нём такой хаос? Жаль его будущую жену. Бедняжке придётся ходить за ним следом и разгребать вечный беспорядок.
Кира отложила некоторые бумаги, которые явно не имели значения, в отдельную кучку. Выкидывать их пока рано, но и оставлять, чтобы мешались, не имело смысла. Оглядевшись, стала искать, куда бы их пристроить.
Внимание привлекла тумбочка рядом с креслом Егора — тем самым, на которое запрещалось сидеть. Тумбочка была невысокая, лакированная, с округлыми ручками. Два ящика: верхний — чуть поуже, нижний — почти вдвое глубже. Запылённая, как и всё в этом уголке, который до сих пор ждал возвращения хозяина.
Кира задумалась. Использовать тумбочку, скорее всего, тоже нельзя. Но... Сэм же ничего про неё не говорил. Вроде бы. Чуть склонив голову, она продолжала внимательно смотреть на ящики.
- Нет, неправильно лезть в чужие вещи.
Взяв отсортированные бумаги, положила их сверху какой-то коробки в углу напротив. Лучше обойтись без самоуправства.
После включила чайник и с облегчением опустилась в кресло. Всё. На сегодня — хватит. Сейчас попьёт чай и пойдёт домой.
Откинувшись на спинку, девушка прикрыла глаза. Несколько мгновений отдыха. Но тут в глазу что-то закололо. Поморгав, Кира потёрла веко, но соринка не желала так просто покидать её. Пришлось прибегнуть к тяжёлой артиллерии — зеркалу с надписью «Sam» и носовому платку. Одно движение — и на самом кончике оказалась ресничка. Победа.
Кира собиралась убрать зеркало на место, как в отражении снова заметила тумбочку. Она покоилась себе в углу, и... буквально звала: «Посмотри, что я скрываю».
Через секунду Кира уже стояла возле этой деревянной Сирены. Осторожно потянула за ручку верхнего ящика — он сдвинулся едва заметно, с противным скрипом. Кажется, дерево разбухло от времени.
А если потом не закроется? Сэм тогда поймёт, что Кира рылась тут, и будет молча убивать её взглядом.
Но было поздно. Тело само собой присело, пальцы крепко обхватили ручку — и резкий рывок. Ящик вырвался наружу больше чем на половину, а Кира, потеряв равновесие, повалилась на пол.
Вскочила мгновенно, даже не отряхнувшись. И сразу заглянула внутрь. В ящике — всего лишь стопка пустых листов. Кира даже обиделась на тумбочку. Серьёзно? Зачем так тщательно охранять пустую бумагу?
Но... а вдруг? Пальцы сами перебрали листы — и не зря. Почти в самом низу она разглядела что-то другое. Что-то, напоминающее те досье, которые писал Сэм на одноклассников и учителей.
Только у этого в шапке значилось:
«Миронова Кира.»
- А ведь говорил, что на меня не составлял досье, - проворчала она, убирая пустые листы, чтобы те не мешали читать.
«Новенькая, странная и чудная.»
«Кажется, не местная.» — рядом стояла галочка.
«Синие волосы, предпочитает мальчишеский стиль.»
- А что не так с моим стилем? – ещё сильнее свела брови Кира.
«На удивление эта чудная слушает хорошую музыку.»
«Чудная всё время на меня косится. Думает, я не замечаю.»
- Чудная, чудная, чудная! – взорвалась Кира. – Значит, я для него чудная? Ни «симпатичная», ни «милая», ни даже «забавная» — а чудная?!
Она уже собиралась продолжить чтение, как наверху хлопнула подвальная дверь. От этого затаила дыхание.
Кроме неё и Сэма сюда никто не ходил. Значит, это он. Суетливо девушка запихнула досье обратно в ящик. Попыталась закрыть, но он сопротивлялся, не желая возвращать тайну в недра. Шаги были всё ближе. Сердце забилось в груди.
- Ну давай же! – прошипела Кира и со всей силы пнула по ящику.
Тот с громким стуком встал на место, а сама Кира, сдерживая вскрик, запрыгала на одной ноге. Переусердствовала с пинком, и боль от удара аж долетела до колена.
В этот момент дверь распахнулась. На пороге стоял Сэм. Чёрные волосы чуть растрепались от ветра. На нём — тёмная куртка, под ней серая толстовка с капюшоном, который он тут же стянул одним движением. Тёмные глаза скользнули по комнате, остановились на однокласснице.
- Ты чего? – мгновенно он оказался рядом с Кирой, подхватывая за талию, чтобы она не упала.
- Да ударилась... об ножку стола, - скривилась девушка. – Господи, прям по нерву.
- Сядь, - сжал её Семён покрепче, направляясь к креслу.
Кира глядела на него снизу вверх, с лёгкой улыбкой и блеском в глазах. «Вот он — ухаживает», — пронеслось в голове. Без лишних слов, без цветов и кафе — просто заботится. Повисла на нём, как ребёнок, просящийся на ручки, и не заметила, что они уже добрую минуту просто стоят возле кресла. Она прижимается к парню, вцепившись пальцами в его толстовку. А он... не спешит отпускать.
- Ты это видишь? – прошептал он как-то отстранённо, не как парень, который ухаживает за девушкой.
- Что? – заморгала Кира, отлепляясь от него.
- Зеркало, - кивнул Сэм в сторону кресла, туда, где она совсем недавно оставила эту потёртую вещицу с надписью «Sam».
- Тебя оно удивило?
- Посмотри.
Кира медленно повернула голову и взглянула в зеркало. Отражение было почти обычным. Вот она, вот Семён — стояли рядом, но... От неё самой исходило слабое, почти неразличимое свечение. Тонкое, как туман на рассвете. Оно переливалось между серебром и голубым, то гасло, то вспыхивало снова.
А Сэм... его отражение раздваивалось. Как в плохом видеопотоке: один кадр шёл вперёд, другой отставал на долю секунды. Когда он чуть качнул головой — этот эффект усилился. Один Сэм уже зафиксировался на месте, а второй, как смазанная тень, запоздало повторил движение.
У Киры по спине пробежал холодок. Она даже не сразу поняла, что задержала дыхание. Сэм же стоял слишком неподвижно. Кажется, он догадывался, что всё это значит.