Еврей и санитарочка
Открыла глаза я уже утром следующего дня. Осмотревшись, я поняла, что нахожусь в какой-то старой обшарпанной комнатке и лежу на диване, пропахшем сигаретами. Плечо мое было перевязано, голова забинтована. Я села на диване.
В углу стояла раскладушка. На ней лежал Марат, все так же без сознания. Я тихо подошла и села на пол рядом с ним. Положила холодную руку ему на щеку. И тут же вскикнула: Суворов неожиданно пришел в себя и на рефлексе вцепился в мое запястье, с силой сжимая. Какое-то время мы оба не шевелились: он пытался прийти в себя и понять, кто перед ним, а я просто испугалась.
— Сима? — прохрипел Марат. На глаза навернулись слезы. Я тихо всхлипнула.
Суворов тут же отпустил мою руку и попытался сесть.
— Куда ты, лежи, тебе не надо, — запротестовала я, но он не слушал. Сел на пол рядом со мной и судорожно притянул к себе, прижимая и зарываясь носом в мои волосы. Я зажмурилась и так же обняла парня.
— Из-за меня все, зачем ты осталась, я же говорил уходить! — тихо говорил он.
— Уйти и оставить тебя там? Да они бы тебя убили! — в истерике воскликнула я. И тут меня прорвало, я в голос зарыдала. Все мои переживания за парня и за себя, ужас перед группировщиками, стресс от всего этого нахлынули одновременно.
Марат гладил меня по спине и волосам, что-то тихо говоря, я не слышала.
Мне вдруг резко стало нехватать воздуха. В ушах стало звенеть, а сердце забилось как после марафона. Дыхание стало тяжелым. Я отстранилась от Марата и он удивленно уставился на меня. А потом вдруг пришел в ужас. Мы одновременно поднялись на ноги. Но я попыталась подойти к небольшому окошку под потолком, а Суворов вылетел из комнаты.
Окно не открывалось. В глазах потемнело. Я оперлась на шаткий комод, но в итоге упала вместе с ним, разбивая локти и колени. Меня ужасно затрясло.
Дверь распахнулась и в помещение влетели Марат и Зима.
— Паничка, на улицу ее, на воздух, — оценил ситуацию Зима. Марат тут же поднял меня на руки, будто я ничего не весила и вылетел из комнаты.
На улице мне сразу же стало лучше. Марат сел на лавочку со мной наколенях и я, глотая воздух, вцепилась в его плечи. Он же схватился за меня и обеспокоенно всматривался в мое лицо.
— Дыши, дыши, родная. Господи, я даже не думал, что ты настолько перепугалась. Прости, прости, прости, — бормотал он и легонько ударялся своим лбом о мой.
— Что было-то у вас там? — Зима сел рядом с Суворовым и, сняв куртку, накинул на меня. — Она когда влетела в качалку ничего сказать не успела, сразу отрубилась.
— Погоди, а я-то тут как оказался? — не понял Марат.
— Она на горбу притащила. Мы с Турбо сами охренели. Такую тушу еще и с ножевым в плечо доперла, — отозвался супер.
— Дурочка, Сима, дурочка, — Марат откинул голову назад и выдохнул.
Зима закурил и протянул сигарету Марату, но тот отказался, кивнув на меня.
— Со сборов домой шли, в переулке с Кинопленкой столкнулись. Те и вшатали. Они сначала не поняли, что Сима девчонка, когда поняли — отпустить хотели, только она сама возникать стала и на них набросилась, — рассказал парень.
— Не по-пацански. Сколько было? — затянулся супер.
— Трое. Все взрослые амбалы, — ответил Суворов.
— Отделались как?
— Менты нагрянули. Из-за моих криков, наверное, орала как ненормальная, — подняла вдруг голову я. — Они сказали нам их дождаться, но я подумала, что это лишнее и решила сразу валить.
— Умница, — улыбнулся Марат.
— Все правильно сделала, — кивнул Зима.
— Как себя чувствуешь? — спросил Суворов.
— Нормально. Сама не поняла, почему так накатило, — я устало потерла переносицу и выдохнула.
— О, Турбо идет. Я пойду ему про Киношных расскажу, а то совсем оборзели, — решил ретироваться супер, что тут же и сделал.
Я подняла глаза на Марата. Он же, не колеблясь, сразу накрыл мои губы своими. Я обняла его за шею и прижалась сильнее. Его руки обхватили мою талию.
— Прости, — тихо, еле слышно выдохнул он мне в губы.
— За что? — не поняла я.
— Из-за меня ты пострадала. И перенервничала, — ответил он, заправляя прядь моих волос мне за ухо.
— Не из-за тебя. А из-за своей глупости. Надо было лучше продумать действия и сделать что-то действительно обдуманное и полезное. Нам повезло, что кто-то вызвал ментов, иначе бы оба умерли. Если бы я не начала паниковать... — бегая глазами по лицу парня говорила я.
Он же вдруг засмеялся.
— Это я должен был защитить тебя, а не ты меня спасать. И повезло нам в том, что эти уроды не успели сильно навредить тебе. Хотя кидаться на огробного дуболома с ножом было реально тупо, — возмущался Марат.
Я поднялась, негодуя.
— Ну конечно, мне надо было уйти и оставить тебя там, истекать кровью, — вспылила я и отошла на шаг назад.
— Я бы и сам справился! — Марат тоже взвился и вскочил на ноги.
— Да что ты? Валялся так, что и не скажешь! — скрестила руки на груди я.
— Сима, — прорычал Суворов, теряя терпение.
Глаза его пылали гневом. Из карих они стали почти черными.
Он в пару шагов преодолел расстояние между нами и двумя пальцами схватил и поднял мойподбородок.
— Эй-эй, скорлупа, вы чего тут буяните? — хохотнул тихо подошедший Турбо.
Марат словно опомнился и отошел назад, не глядя на меня. Я насупилась и стала смотреть в сторону.
— Пошли обратно в зал, расскажете нормально про Киношку, — мотнул головой старший супер. Мы молча поплелись за ним. Зима замыкал шествие.
После очередного пересказа Турбо сидел с крайне задумчивой миной на лице, Зима выкуривал уже третью сигарету, а мы с Маратом все так же смотрели куда угодно, но не друг на друга.
— Такими темпами не дождемся мы Адидаса, — ругнулся Турбо.
— Что предлагаешь? Стенка на стенку? Или тихо предъяву старшему кинуть? — спросил Суворов.
— Не знаю я. С Кащеем бы перетереть, но он с черняшкой своей уже забил на улицу, — пожал плечами старший супер. — Зима, что думаешь?
— Думаю, что пора вписаться. Они ж так нас по одиночке и перебьют. Начнут со скорлупы. Уже вон начали, — говорил супер.
— Как только сделать это так, чтоб в живых остаться всем? Не хочется почти неподготовленных звездюклв на асфальт гнать, — протянул Турбо.
— Можно попробовать заручиться поддержкой других группировок и вместе с ними решать Кинопленку, — предложила я.
— Не лезь, — шикнул Марат, даже не слушая.
— Правда, как-нибудь сами справимся, — поднял руки Турбо.
— Ой, да и пожалуйста! — психанула я и вскочив, пошла к выходу.
— Сим, подожди. Вы чо, пацаны, идея же дельная, — поддержал меня Зима.
Я удивленно перевела взгляд на него.
— Какая? — не понял Турбо.
— Объединиться с другими опг против Кинопленки, — терпеливо пояснил супер. — Известно, что давно уже на их территорию Чайники метят.
— И Хади-Такташ. Не у вас одних с ними контры, — добавила я, все же возвращаясь и подходя к Зиме.
— Ну, с Хадишкой мы вряд-ли договоримся, а вот с Чайниками — очень даже возможно, — потер подбородок Турбо. — Ладно, расход, пацаны. Сим, не обессудь.
Я закатила глаза и отмахнулась.
— Пока, — бросила я и, отдав куртку Зиме и одевшись в свои вещи, я вышла из качалки и побрела домой.
— А классная была идея, — откуда ни возьмись рядом появился Марат.
Я молча шла дальше.
— Ты чего? — удивился парень.
Я молча подняла с земли немного снега, слепила снежок и метнула в лицо офигевающего Суворова. От шока увернуться он успел в самый последний момент.
Я же, сдерживая ухмылку, развернулась и пошла дальше.
— Да ты чего, Сим? — спросил Марат, зватая меня за руку.
— Что это было за "не лезь"? Я чужой человек? Или, может, херню просто сморозила? Я помочь хотела. Думала, ты поддержишь, — спокойно ответила я.
— Да мы просто не привыкли, что девушки что-то понимают, — мотнул головой парень.
— Если бы я до этого не слышала твоих ответов на русском, я бы обиделась, — усмехнулась я и пошла дальше.
— В каком смысле? — не понял Суворов.
— Да мастер ты мысль в слова переводить и фразы формулировать, — хохотнула я.
Мы посмотрели друг на друга. Затем молча сделали по шагу навстречу и обнялись.
— Мы же в школе должны быть? — опомнилась вдруг я. Не сказать, что меня это колыхало, но...
— Все равно уже опоздали. Давай погуляем, — предложил Марат.
— Знаешь, я уже нагулялась как-то, — прыснула я. Он тоже хохотнул.
— Страшно? — выгнул брови он.
— С тобой — нет, — улыбнулась я.
Это действительно было правдой. Возле Суворова я чувствовала себя под его защитой. Знала, что он сможет постоять и за себя, и за меня. Как и я за него. Его присутствие давало мне сил, окрыляло.
— Эй, парочка! Еврей и санитарочка. Что с головами? Почему на уроке не было? — из-за угла вдруг вышла и заметила нас учительница литературы. Мы с Маратом в ужасе переглянулись и, не сговариваясь, схватились за руки и понеслись прочь.
Аксинья Пантилеевна кричала нам что-то о том, что мы крайне нехорошие человеки. Нам было пофиг.