VI
Откровение
Вчерашнее ребячество и беготня под холодной водой оставили на Юнги и Тэхёне свой след. Разгорячённые вовсе не от тесного сна, они провалялись в кровати до вечера, пока не удалось сбить температуру хотя бы до тридцати семи. Разбитые, но всё же счастливые просто от того, что и хвори делят вместе, они ухаживали за друг другом очень трепетно: Юнги приготовил рисовую кашу и кормил слегка обнаглевшего Тэхёна с ложки, а Тэхён в свою очередь прикладывал к минову лбу холодные компрессы и выслушивал поучительное ворчание, посмеиваясь в кулак. Болеть вместе не так плохо, как может показаться. Болеть вместе - достаточно весело. Он, конечно, знал, что Юнги в чём-то отличается от остальных, но даже не догадывался, что он настолько душевно стар: то голова у него болит, то кости ломит, то он чувствует приближение апокалипсиса, и нужно скорее бежать и прятаться.
И Тэхён его послушал, правда, только спрятался не в подземном убежище, а под одеялом, выяснив, что щекотка - главное оружие против Мин Юнги. Дурачась, понемногу приходя в себя, они по очереди отмокали в прохладной ванной и притворялись самыми несчастными на планете людьми, споря о том, кому из них наиболее хреново. Не выиграл никто, главный притворщик был жестоко наказан звонким шлепком по заду, а недомогание исчезло практически без следа, оставив после себя лишь голод. Покопавшись в холодильнике, Юнги насобирал продуктов на кимчи ччигэ, и впервые за долгое время в большой квартире студии запахло настоящей едой, а не приправой от рамёна. С кошачьей улыбкой наблюдая за своим парнем, облокотившись на столешницу стойки локтями, Тэхён запоминал каждое его действие, чтобы когда-нибудь порадовать этим же блюдом, только приготовленным своими руками, и понял, что на самом-то деле Юнги не настолько маленький и хрупкий, как казался до этого. Он сильный. Сильный духовно, морально, да и вообще плечи у него широкие, и бицепсы, которые Тэхён видел вчера в темноте, сейчас скрытые под рукавами футболки, внушительны тоже. Оборудование, стоящее в углу комнаты, даже для Тэхёна было тяжёлым, а Юнги таскал его так, словно родился с ним в руках. Смотря на надёжную спину, Тэхён думал, что прошлая жизнь, действительно, не имеет никакого значения, пока рядом есть человек, готовый пожертвовать ради него даже своим здоровьем. Слегка эгоистично, но он правда сможет начать всё сначала. Юнги ему поможет, а после придёт время расплатиться.
- Давай сегодня тоже куда-нибудь сходим, - зачерпнув ложкой рагу, Тэхён уловил удивление в миновом взгляде, но от идеи своей не отказался, - не очень хочется болеть и сидеть дома. С тобой, конечно, везде хорошо, но почему-то так хочется посетить все те места побыстрее. А если там будет так же весело, как и вчера, хочется ещё больше.
- Ты и раньше редко когда сидел на одном месте, - вспоминая, что Тэхён постоянно находился в движении, Юнги смягчает взгляд и бухтит с набитым ртом. - Давай сходим, раз уж лёгкая простуда для тебя не аргумент. Уверен, даже с отрубленной головой ты продолжишь носиться по округе, как петух.
- Никто не виноват в том, что ты такой дед, - язвит наигранно обиженно, доставая фотобук с колен. Иногда Юнги в шутку хотел нашить ему на пижаму для него большой карман. - Ворчишь, кряхтишь и жалуешься на погоду.
- Плакал, кажется, наш следующий обещанный ночью урок, - подначивает хрипло, еденько улыбаясь. - Раз уж я настолько старый, тут даже виагра не поможет.
- Но «он» же тогда... - переваливаясь через столешницу с беспокойством, Тэхён кладёт ладонь на миново плечо и чуть толкает его назад, просверливая взглядом ширинку чёрных брюк.
- Чёрт, - слыша смешок над ухом, тут же садится обратно, смущённо уставившись на тарелку с рагу, - чего так пугать-то?
- Ладно, - просмеявшись, Юнги с удовольствием лопает дальше и поглядывает за эмоциями Тэхёна из-под изумрудно-мятной чёлки. Такой забавный, - куда ты хочешь на этот раз?
Надувшись, как хомяк-переросток, Тэхён почесал в затылке и принялся пролистывать снимки, выискивая наиболее подходящее для сегодняшнего дня место. Посетить, на самом деле, хотелось всё и сразу, но на улице царствовал вечер, и многие места были уже закрыты. Немного подумав и похмыкав с умным видом, он ткнул длинным изящным пальцем в одну из фотографий и показал Юнги. Тот лишь протяжно выдохнул и порадовался: идти не придётся достаточно далеко, ведь клуб с фотографии, в котором Шуга как-то подрабатывал на частной вечеринке, а Тэхён стоял за барной стойкой, находится на Хондэ. Не самый лучший выбор, учитывая, что в обычные дни там не протолкнуться, но желание Тэхёна - закон. Покончив с едой, каждый из них занялся своими делами: Тэхён перебирал одежду и подыскивал что-нибудь более подходящее для похода в клуб, а Юнги наблюдал за ним с нескрываемой лёгкой улыбкой, пока натягивал любимые драные джинсы, собравшись где-то на полчаса быстрее. Скрестив руки на груди, упав на диван, Юнги с видом фэшн-критика давал Тэхёну советы и откровенно смеялся, когда он перебарщивал и строил недовольные забавные мины, не в силах подобрать галстук к клетчатой рубашке. Когда ему окончательно и бесповоротно надоело проедать себе и Юнги мозг, он вытянул первую попавшуюся белую футболку и остался полностью удовлетворённым. Отражение в зеркале нравилось ему по мере нехитрых манипуляций с волосами всё больше, а Юнги, уставший и на самом деле желающий забраться в кровать и проспать ещё несколько суток, казалось, даже с кругами под глазами выглядел великолепно. Они немного контрастировали друг с другом оттенком кожи, но смотрелись ярко и гармонично, хотя это чуть ли не последнее, что должно волновать двух взрослых парней. У входа в популярный клуб NB2, принадлежащий BigHit Entertainment, было, как всегда, шумно и многолюдно. У дверей с эстетически простенькой вывеской толпились в основном студенты, в большем количестве парни. Тэхён, вновь открывающий для себя мир ночных клубов, пребывал в полном восторге, разглядывая черты лиц некоторых стоящих слишком близко, различая их эмоции и где-то даже страхи. Вот, казалось, тот в чёрной рубашке думает только о том, получится ли у него закадрить красивенькую иностранку, а другой, в цветастой футболке, пришёл со своими друзьями, хотя совершенно не хотел сегодня выходить из дома. Откуда в нём столько проницательности, Тэхён не знал, но с каждым прошедшим внутрь понимал: раньше ему часто приходилось читать неизвестных. Для каких целей - неясно, но, быть может, в этом и не было ничего криминального. В клубе душно, темно, ударяет в нос едкий запах табака и, да, практически не протолкнуться. Оказавшись на втором этаже, где занимали столики и VIP места галдящие и распивающие спиртное компании, Тэхён чуть прикрыл глаза от громких и мощных басов, понимая, что слова на вывеске полностью оправдывают себя: здесь играет хип-хоп. В своих музыкальных предпочтениях Тэхён до сих пор не разобрался, хоть Юнги упоминал классику, но за эти дни качало его даже со слащавых песенок женских групп, так что атмосфера внутри полностью пришлась ему по вкусу, равно как и один прилагающийся к стоимости входа бесплатный коктейль. Юнги, не сильно-то влюблённый в подобные места, но влюблённый в зарубежных исполнителей, которых крутили диджеи, разворачиваться и уходить не спешил, но немного боялся за целостность и сохранность любопытного Тэхёна. На первом этаже небольшой танцпол, до краёв наполненный горячей молодёжью, иногда повторяющей простые движения за заводилами, утопал в плывущем по помещению дыме и сумраке. Стоя на лестнице, боясь спускаться, Тэхён тянул Юнги за рукав джинсовки и хотел приковать к себе наручниками, ведь шанс разделиться в такой толпе самый максимальный из всех возможных. Наблюдая, как люди просто отдаются во власть музыке, как не думают ни о чём, кроме «здесь» и «сейчас», как счастливы просто от того, что могут выразить себя в движении и дышат практически в унисон, словно единый живой организм, Тэхён тоже хотел так же. Здесь никто не будет смотреть на них косо, здесь никто не будет осуждать Тэхёна за то, что он захочет к Юнги прикоснуться. Свобода, которую он ощущал кожей, велела ему взять этого ворчливого, но очень бойкого и невероятно красивого дедулю за руку и смешаться с остальными, оставив осторожность за порогом. Юнги тэхёновых чувств от части не разделял, настораживающим прищуром оглядывая толпу. Другим парням, естественно, и дела до него не было никакого, но вот девушки, пришедшие не только повеселиться совсем не по адресу - на Итэвоне шанс уйти с кем-нибудь в номер любовного отеля намного выше, - заглядывались на Тэхёна и почему-то приняли за айдола, подкатив громкой толпой. Отделавшись от них со смехом, а где-то даже с раздражением, ведь компания, а особенно женская, не нужна им даже в любой другой день, Юнги напора не выдержал и всё же потянул Тэхёна с лестницы, окунувшись в танцующий живой океан.
Яркие огни мигающих прожекторов в прокуренном тёмном зале разливались по стенам и слепили, окружающий воздух едва ли подходил для дыхания, да и в настолько тесной толпе если и удавалось вздохнуть, то только с трудом и облегчением. Совершенно не привыкнув к подобному, ведь на закрытых вечеринках людей куда меньше, Юнги немного терялся, но широкая тэхёнова улыбка и его рука, резко притянувшая за талию, создали достаточно уюта, чтобы можно было отключить мозг и не думать о трущихся рядом незнакомцах. Музыка глушила, атмосфера опьяняла без алкоголя, а блеск глаз его, когда Тэхён пытался двигаться вместе со всеми и бегал взглядом с Юнги на других, был для него намного ярче огоньков под потолком. Там - всё. Там летние месяцы без сна в ожидании новых случайных встреч. Там загадочность момента, глубина скрытых чувств и забытые за ненадобностью слова. Там лёгкий адреналин, когда кажется, что он заметил, и совсем скоро всему придёт конец, и там же горечь и грусть от последнего и самого яркого воспоминания не вместе, но достаточно близко, чтобы можно было разделить на двоих волшебство ночи на прохладном песке. Целый мир, целая маленькая вселенная и горячее солнце, осветившие имеющую не слишком много смысла унылую жизнь Мин Юнги, заставив её переливаться множеством красок и ощущений. Вот он, в прошлом замученный, но дарящий другим то, чего самому не хватало, притягивает его к себе почти вплотную - один трек сменяется более энергичным - и окольцовывает талию двумя руками, вдыхая с шеи любимый аромат. Тэхён целует Юнги в скулу вскользь, чуть касаясь губами, а перед глазами плывут неясные образы и он, стоящий всегда в отдалении. Тэхёну хочется быть ещё ближе, точно знать, что внутри надолго и прочно, что останется там до тех пор, пока не иссохнут органы и истлеют кости. Для него Юнги - повод остаться в неведении. Для него Юнги - нечто большее, чем просто ладони по спине и глаза в глаза, в которых немного боли, немного тепла и чего-то бесконечного тягучего, зыбкого, утягивающего на самую глубь. Туда, где ожидание, туда, где вина за произошедшее, туда, где сон на краю и поцелуи ночью в полной темноте при задёрнутых шторах. Туда, где Юнги может сказать «я не отпущу тебя, даже если ты скажешь, что ненавидишь», туда, где много вопросов с ложными ответами, но только на один можно сказать правдивое «да». Пределы фотобука обязательно будут нарушены. Не то время, не то место, но так хочется, как в том фильме, лежать на льду и смотреть на звёзды, взявшись за руки. Хочется говорить о мелочах на краю мира, смотреть в неизвестное и знать, что рядом, у плеча, причина идти дальше, даже если сложно, даже если не помнишь двадцать один год своей жизни, даже если не знаешь, кто дал тебе имя, но «тебя зовут Ким Тэхён» навсегда останется внутри хриплым голосом. Здесь, сейчас, смотря в тёмное лицо Юнги, на котором играют тени, Тэхён, возможно, видит чуточку больше, чем ему следует, стараясь держаться, стараясь выплыть и дышать, хватая не воздух, а его чуть приоткрытые обветренные губы, смоченные слюной с языка пару секунд назад. Тэхён в толпе задыхается, но не сигаретным дымом и выхлопом, а сладкими нотками ягод со впадинки меж чётко выраженных под футболкой ключиц и осознания, насколько сильно этого хёна хочется. И не так чтобы на мягкой кровати при свете лунном, едва пробивающимся сквозь шторы, а хаотично, беспорядочно, захлёбываясь в стонах, стыде и отчаянных просьбах дать ещё и быстрее. Он не праведник. Он не железный и выплавлен сейчас из желания. У него по коже отпечатки пальцев с пометкой «доставить Мин Юнги», а в глазах туман, когда напротив в расширенных зрачках клубится тьма и на губах улыбка не демона, но искусителя, понимающего всё без слов. От этого не убежать, не скрыться. От этого не спасёт отсутствие главного, но намекают купленные в ближайшей аптеке презервативы около часа назад.
- Я хочу тебя, Мин Юнги, - выдыхает Тэхён жарко, обжигая миново ухо. Громкие басы глушат слова от других. - Насколько сильно? - спрашивает с насмешкой, издёвкой, подхватывая губами маленькую мочку, и жмёт к себе ближе, так, чтобы Тэхён бедром ощущал вставший под ширинкой член.
- Настолько, что готов отдаться в любом туалете этого клуба, - отвечает низко, возбуждающе. У Тэхёна горит взгляд, и ладони, незаметно проскальзывающие под минову футболку - Юнги клянётся - оставляют больные ожоги.
- А ты не робкого десятка, Ким Тэхён, - задорно подмигивает, голос слегка ломается, как ломается личность под напором чужого желания. Юнги не изверг совсем, понимает Тэхёна всецело, но так хочется немного от вредности полюбоваться чуть осуждающим взглядом и щеками надутыми, - уже практиковал подобное?
- Нет, но если ты не хочешь... - внезапно с трудом разворачивается, вырывается из рук желанных и собирается идти на выход совсем не всерьёз, наигранно, но кто ему позволит вообще? Некуда идти, Ким Тэхён, ты в ловушке. Юнги усмехается, берёт Тэхёна за руку и, потянув на себя, проталкивается сквозь толпу к единственному месту назначения, диагностируя себе сумасшествие. Он не занимался сексом практически на людях, в общественных и прочих не предназначенных для этого местах. Он делил с кем-то постель, диван, столешницу или стену за двадцать четыре года всего пару раз, но подобного ещё никогда не испытывал. Хочется потерять голову. Хочется, на самом деле, уйти отсюда и сделать всё правильно, но рука тэхёнова, жмущая пальцы, и губы его по затылку под волосами, когда случайные взгляды скользят по лицам, раззадоривают азарт. У Юнги есть совесть, но сегодня она в загуле. У него есть много положительных качеств, а хочется уложить Тэхёна на лопатки, впечатывать в любые поверхности и ощущать не столько жар его тела внутри, сколько сердцебиение быстрое, когда пульс почти на двоих - зашкаливает. Он кружит голову совсем иначе, чем виски с колой двадцать минут назад или даже наркотики. Тэхён ни то, ни другое и даже не пятое. Он - лично для него, единственный. Не там, в фотографиях красочных, а здесь, в сантиметрах и чьих-то правилах. Их не принято нарушать, но так хочется. Так хочется после каяться, а сейчас открыть чёртову дверь слишком тесной кабинки и толкнуть проклятого Ким Тэхёна к хлипкой перегородке, подпирая коленом пах. Горячо. Ладони на шее смыкаются, глаза в глаза, а там лишь одно - желание. Оно жжёт где-то под поясом джинсов, выпаивает не клеймо, но нечто значимое. У них друг для друга нет даже слов; существование сужается метр на метр и жмёт не тисками, а чьим-то присутствием, когда пальцы на запястьях к стене и губы по губам слишком жарко, не осознавая себя практически. Поцелуи хаотичные по взмокшей шее, а там, где вчера, по синему. Тэхён зажмуривает глаза и принимает боль с распростёртыми объятиями, даже не догадываясь, что Юнги может сделать больнее до искр, криков, проклятий в губы алые. Он хватает его за мятные волосы сзади, отстраняет, сам в светло-карамельную кожу вгрызается и медленно опускается коленями на грязный пол, повидавший многое. Тэхён задирает минову футболку, водит языком по животу подтянутому, оставляет влажность до пряжки. Он не знает, что делать, но действует на инстинктах, дрожащими пальцами расправляясь с ремнём и переходя к главному. У него в голове «господи, я хочу отсосать своему парню в клубном туалете, спасите, пожалуйста», а тело реагирует по-другому, подначивает.
- Ты что делаешь? - очухивается Юнги, хрипло спрашивает. Ему перспектива минета здесь радужной совсем не кажется, но вот стоящий на коленях Тэхён, смотрящий на его ширинку и облизывающийся, повод растерять последний рассудок. Реальный удар ниже пояса. - Ищу в твоих штанах свою упавшую гордость, - смотрит Тэхён снизу вверх; глаза совсем чёрные, а пальцы тонкие, словно для марионетки выстроганные, расстёгивают железную пуговицу. На его блестящих от слюны губах улыбка такая едкая, а намерения, кажется, отравят Юнги намертво. - Можно?
- Можно отдать мне долг, Ким Тэхён, - в мир уединённый, оторванный, примешивается кто-то третий. Там, за хлипкой стенкой, что-то смутно знакомое. Что-то пугающее. Ненужный рояль в кустах.
Тэхён меняется во взгляде, застёгивает обратно пуговицу и велит приложенным к губам пальцем Юнги немного помолчать. Он встаёт с пола, отряхивает колени и осторожно приводит в порядок и минов ремень, а в чуть суженых глазах теперь хладнокровие. Улыбка теряется, дыхание выравнивается, а сердце, казалось, остановившееся на секунду, бьётся с уменьшенной скоростью. Тэхён знает этот голос. Этот голос снился ему в кошмарах, выкручивал руки, преследовал. Он был, кажется, близко достаточно, чтобы морально покалечить, заставить, осыпать насмешками. Там, смывая воду и хлопая дверью, для него из тьмы памяти с шагами гулкими появляется призрак из прошлого. Нежеланный. Жестокий. Единственный, кого Тэхён не хотел бы видеть до самой старости.
- Ну же, выходи, - требует голос настойчивей, а по тэхёновой спине холод и внизу живота теперь не возбуждение, а волнение. Колючее такое. Противное. - Я знаю, что это ты, малыш. Бежать больше некуда.
- Ты знаешь, кто это? - с осторожностью спрашивает Юнги шёпотом. У него то же самое. Он никогда не слышал этого голоса. Он в знакомых Тэхёна не значится.
- Нет, но... - не договаривает и открывает дверь внезапно, а за ней глаза чёрные, смотрящие со злобой и раздражением.
- Привет, Ким Тэхён, давно не виделись, - высокий брюнет, хорошо сложенный. Одежда вся чёрная, как и душа, наверное. - А я-то всё думал, куда ты пропал. Абонент у тебя недоступен, в общаге сказали, что ты собрал вещички и съехал, в университете тебя никто не видел, сокурсники знать о тебе ничего не знают кроме того, что кто-то уже приходил по твою душу, а ты, значит, по клубным туалетам кому-то отсасываешь. За деньги хоть? Если так, я даже могу тебя похвалить.
Юнги чувствует опасность загривком. Ему жутко не нравится этот парень и то, каким тоном он с Тэхёном разговаривает. Юнги выходит вперёд бойко, хочет спрятать Тэхёна за своей спиной, но он для этого слишком низкий и маленький. Незнакомец оглядывает его оценочным взглядом, хмыкает: по лицу видно, как тяжело даются сложные мыслительные процессы. У него улыбка, такая кроличья, жутко неприятная, но он, кажется, показывать всем её любит и сейчас чересчур старается.
- Ты кто вообще? - кулаки сжимаются сами собой, в голосе скрежещет сталь и разливается холод. Юнги не потерпит, чтобы с Тэхёном обращались подобным образом. Юнги не позволит какому-то проходимцу рушить их идиллию.
- Чон Чонгук, но это вряд ли скажет тебе хоть что-то, - немного растягивает слова, играется. Чонгук думает, что нашёл жертву, а сам хищник, закалённый в крови, вот только не он один здесь способен рвать и грызть чужую плоть. - У нас, в общем-то, с ублюдком за твоей спиной дела есть. Он крупно задолжал моему боссу, а босс жутко не любит, когда его деньги не возвращаются в срок. Мы, знаешь, были великодушными, позволили ему каждую неделю приносить обговорённую сумму, обсудили ситуацию, прониклись слезливой историей. И что в итоге? Он просто пропал. Как в воду канул, ведь Ким Тэхён у нас призрак: родственников у него не осталось, друзей нет тоже, мест, куда мог пойти, и подавно. Я, конечно, не сужу правильность его выбора, но так и без почек остаться можно.
- Что всё это значит? - вклинивается Тэхён обеспокоенно. В глазах страх, а в голосе дрожь, непринятие. Он спасительно держит Юнги за подол джинсовки и хочет сбежать, испариться, исчезнуть отсюда. Что-то не так. Что-то надёжно скрывается. - О чём ты говоришь?
- О чём? - удивляется Чонгук совсем не наигранно. Перед ним стоит давний должник. Ким Тэхён. Он бы узнал его даже по запаху, но получилось по голосу, а сейчас его красивое личико режет глаза, и давние желания просыпаются вновь. Чонгук ведь чуть не трахнул его однажды. Даже предлагал стать подстилкой, позволив каждую ночь отрабатывать долг, но гордость, видимо, не позволила. А зря. Чонгуку мало кто отказывает. - Ты прикидываешься дурачком или думаешь, что я дурак? Твой папаша взял у босса денежки и был таков, оставив тебя расхлёбывать за него дерьмо. И ты расхлёбывал. Усердно так, под моим чутким наблюдением из-за непокорности. Когда ты исчез в очередной раз, я уж было подумал, что ты свалил из страны, а босс был просто в бешенстве, ведь долго ждать он не любит. Настолько не любит, что велел тащить к нему, чтобы разделать на органы, если мне удастся тебя найти. Хреновый, в общем, ты сделал выбор: нужно было либо слушать меня, либо лучше прятаться.
Тэхён не понимает, что Чонгук несёт. Папаша? Деньги? Усердно расхлёбывал? Поглядывая на Юнги мельком, он уже знает, что слова чонгуковы абсолютная правда, но поверить в них так сложно, невозможно практически. Что было до аварии? Какие воспоминания подверглись забвению? Почему Юнги ничего не сказал и вёл себя как ни в чём не бывало все эти дни? Вопросов слишком много, а ответов на них никаких: меж ними царствует тишина, и искрится напряжение. Сосредоточившись, ища внутри тонкую ниточку, ведущую к подвалу памяти, Тэхён крепко зажмуривает глаза, но чувствует только боль и жжение. Ничего. Белый лист с огромной чернильной кляксой, а под ней - пустота. Не помнит. Он не помнит абсолютно ничего, что было чуть больше двух недель назад, но... Деньги. Тогда, у прилавка с парными кольцами, которые до сих пор на их пальцах, как обручальные, он видел обрывки киноленты своей жизни, но не придал им никакого значения, решив не возвращаться к прошлому. Время пришло, да? Пора проснуться от долгого сна и погрязнуть в реальности.
- Он потерял память и лежал в больнице! - рявкает Юнги хрипло, решительно. По телу разливается гнев и наливаются кровью глаза. Больше ничего не утаишь. От правды не скрыться, не закрыть её за замком из желания сделать свободным и живущим счастливо. - Слышишь, ты, придурок, он ничего не помнит!
- Печально, конечно, но это типа должно меня как-то волновать? - заглядывая Юнги за спину, Чонгук видит загнанный тэхёнов взгляд и даже готов поверить, но ничего подобного. Знает он таких клиентов. Они не только память теряют, но и близких. Ну и органы. Они дорого стоят, между прочим. - Мне сказали - я выполняю. Иди за мной по-хорошему, Тэхён. Лимит доверия закончился.
- Юнги, я... - Тэхён не знает, о чём ему думать. Он полностью растерян. У него подкашиваются колени и плывёт перед глазами. - Я ничего не понимаю. Я сделал что-то не то? Я куда-то вляпался?
- В дерьмо, - констатирует факт Чонгук и ядовито скалится. - Даже если этот тощий ублюдок говорит правду, и ты действительно ничего не помнишь, - забавно ли, но мысль искать Тэхёна по больницам почему-то Чонгука не посещала. Босс его точно по голове не погладит: ему и так уже досталось за то, что потерял своего подопечного. В работе помощника ростовщика нет никакой романтики, - это ничего не меняет. Ты должен нам, Ким Тэхён, а долги нужно отдавать, - договаривает и делает уверенный шаг вперёд. Юнги плевать хотел на чонгуковы слова. Машинально отшатываясь назад, он хватает Тэхёна за манжету рубашки и сжимает кулак лишь сильнее, вгоняя ногти в кожу. Юнги должен защитить. Он должен спасти от всех проблем, вытащить. Инстинкт самосохранения, тот маленький, сейчас загоняется в угол адреналином, а Юнги смотрит решительно и бьёт со всей силы по приблизившемуся опасно лицу, разбивая нижнюю губу в кровь. Чонгук ошарашен немного, не ожидая от такого нежного мятного создания дерзости, и теряет бдительность на пару секунд, сплёвывая на кафель. Юнги этого хватает. Он подаётся вперёд, тянет Тэхёна за собой и бежит из туалета, вываливаясь в толпу. Вокруг слишком тесно и темно, по ушам ударяет музыка, а сзади отборный мат и призыв остановиться, но нужно бежать. Расталкивая людей, Юнги протискивается меж ними с трудом, наступает кому-то на ноги, впечатывается локтем в различные части тел, валит нескольких девушек и парней на танцпол, но это последнее, что сейчас его волнует. Бежать. Единственная мысль бьётся в голове, как загнанная птаха, и Юнги предусмотрительно перехватывает Тэхёна за запястье, прежде чем рубашка его затрещит по швам, потому что за спиной ублюдочный Чон Чонгук пытается ухватиться. И он, если верить угрозам свернуть им обоим голову, невероятно зол.
Лестница, второй этаж, выход. Юнги пробирается с трудом, словно сквозь непроходимые джунгли, а Тэхён запинается, смотрит на минову спину невидящим взглядом и просто старается не упасть, перебирая ногами быстрее. Он всё ещё ничего не понимает. Всё ещё не может вспомнить и даже принять, но в какой-то момент вырывается вперёд и думает, что со следующей недели точно стоит записаться в спортзал. Если он до неё доживёт, конечно же. Чонгук нагоняет. Сзади слышатся крики, откуда-то выходят охранники и мониторят пространство глазами, а они уже на выходе и выбегают на прохладный воздух, меняясь ролями. Юнги знает Хондэ практически наизусть, но сейчас абсолютно ни в чём не уверен. Он смотрит по сторонам, ищет узкие улочки, лазейки, и бросается вперёд наугад, стоит только услышать рядом голос, хладнокровно убивший их счастье. Он не знал. Не знал, правда, что за Тэхёном охота. Он знал о долге, но чтобы вот так? Просчитался, забыл, решил спустить проблему на тормозах. Идиот. Тэхён дышит жадно, смотрит только под ноги, но украдкой - на Юнги. В его голове каша совсем, разрозненность мыслей, а в широко раскрытых глазах соль, страх и трепет. Чонгук близко. Он догоняет их меж двумя магазинами на полпути к дому и хватает Тэхёна за волосы с рыком, отталкивая в стену с невероятной силой. Глухой удар, боль взрывается яркой вспышкой, и крик Юнги, звучащий словно из-под толщи воды, теряется в густой темноте. Юнги до зубовного скрежета надоело видеть, как Тэхён из-за него получает травмы. Он решительно задолбался, натерпелся от собственной лжи и готов пойти даже против закона, приготовившись начистить Чонгуку морду. Он бросается на Чонгука совершенно без плана, не замечая разницы в размерах или силе, которой, на самом деле, не так-то у Юнги и много, но в критической ситуации любой человек становится монстром. Юнги бьёт его в лицо неуклюже и получает вдвойне следом, слизывая с губ металлический привкус. Он пинает с колена в живот, пытаясь ухватить за чёрные пряди и вырубить в последней попытке, но Чонгук намного опытнее, проворнее и злее. Задыхаясь, Юнги валится на асфальт, скручиваясь от боли, но сбрасывает с себя усевшуюся тяжёлую тушу и крошит на взыгравших эмоциях смазливое лицо практически в мясо, отплачивая за боль и угрозы. Никто не смеет калечить Тэхёна, а щуплые на вид фотографы умеют драться не хуже всяких тупых качков, наученные горьким опытом на улицах в прошлом. Разбитый нос, губы и висок о придорожный камень, возможно, сломано несколько рёбер, сбиты костяшки и ноет всё тело. Оставляя Чонгука лежать без сил, но в сознании, Юнги ковыляет до прибившегося к стене Тэхёна и протягивает окровавленную ладонь, улыбаясь сквозь боль, но искренне. Помогая ему подняться, он смотрит на кровавые подтёки на шее с сожалением и хочет добить несчастного Чонгука лежащим поблизости кирпичом, но Тэхён обхватывает дрожащие плечи и одним взглядом просит остановиться. Юнги слушается. Он прикрывает глаза, позволяет перехватить себя за талию и удивляется, когда Тэхён выходит на правильную дорогу, ведущую к его дому. Они идут в гнетущей тишине, заходят в ту самую аптеку, где пожилой мужчина смотрит на них с подозрением, но без проблем продаёт все затребованные Тэхёном товары. Юнги горько от того, что он не смог справиться лучше, что позволил всему этому произойти, не уберёг, подорвал к себе доверие и даже не пытается оправдаться, а Тэхён просто ведёт его домой, не отпуская ни на секунду, и достаёт из кармана джинсов только чудом не выпавшие ключи. Подъём по лестнице оказывается адом, но на лифте проще, а на пороге холодной квартиры почти что блаженство. Они заходят медленно: Тэхён помогает Юнги скинуть кеды и сам разувается с трудом, совсем не подавая вида, что ему тоже чертовски больно. Стянув в прихожей минову заляпанную кровью джинсовку, Тэхён ведёт Юнги до дивана в полной темноте и аккуратно опускает, отправляясь на поиски выключателей, но психует через минуту и открывает шторы большого панорамного окна, за которым звёзды, яркие огни и весь район почти на ладони даже с высоты шестого этажа, но его сейчас волнует другое. Разбирая пакет из аптеки, Тэхён падает рядом с Юнги и наливает на бинт неизвестную Юнги жидкость, настойчиво поворачивая к себе красивое, но сейчас опороченное алым лицо. Он смотрит в лисьи глаза, но Юнги не смотрит в ответ, отводя взгляд. Он смотрит на эти небольшие морщинки в уголках, промывая рану на виске, смотрит на пухловатые губы, занимаясь тем же самым, пытаясь ничем не выдать своих чувств, смотрит на жилистые руки, в которых так нравится находиться. Он обрабатывает все ссадины и ушибы, мажет мазью и наклеивает пластыри очень искусно, словно делал это немыслимое количество раз, не забыв даже подуть. Юнги совершенно нечего сказать, кроме застрявших в глотке извинений, а вот Тэхёну...
- Я знаю, что до аварии мы никогда не были вместе, - говорит Тэхён очень тихо, в глазах его грусть, как тогда, в самый последний раз. На губах привычная, но вряд ли вымученная улыбка. - Я всё знаю, Юнги.
Не последний фатальный вопрос, но бьёт намного сильнее. Юнги поймали. Он - жулик, мелкий воришка. Он украл у Тэхёна воспоминания и даже не думал возвращать, решив похоронить их заживо. Он заслуживает упрёков. Заслуживает удара в лицо и самых обидных слов, которые только придут в тэхёнову голову, но не заслуживает Тэхёна. И он правильно поступит, если уйдёт. Правильно сделает, если забудет.
- Ты всё вспомнил? - голос его всё такой же хриплый, но только от привычного Мин Юнги совсем ничего не осталось.
- Да, - Тэхён кивает головой и неожиданно для Юнги берёт его за руку, проводя большим пальцем по сбитым костяшкам. Юнги хочется кричать. Ему хочется убежать, запереться в ванной и утопиться там с горя, но он сидит и смиренно ждёт медленно опускающегося на шею лезвия гильотины, - но, знаешь, я не могу на тебя сердиться, пусть ты и лгал мне всё это время. Оглядываясь назад, я могу сказать, что эти восемнадцать летних дней были для меня лучшими за последние несколько лет. Или, быть может, даже за всю жизнь.
- И ты меня даже не ударишь? - Юнги спрашивает кротко и решается поднять голову, чтобы посмотреть на выражение тэхёнова лица: там ни злости, ни презрения и отвращения нет тоже. Нет ничего, кроме благодарности и тихой улыбки. Нет ничего, кроме отблеска уличных огней в глазах и самого Юнги.
- Мог бы за то, что ты ответил на позавчерашний вопрос положительно, но я сам этого хотел, - улыбка становится чуть глупее, а большой палец с костяшек перемещается дальше. - И, знаешь, я и сам не до конца был с тобой честен. Есть кое-что, чего ты не знаешь.
- Ты делал операцию по смене пола? - пытается пошутить Юнги, но выходит так себе: лёгкий удар ладонью по спине это полностью подтверждает.
- В свете последних событий, чтобы поцеловаться с тобой на смотровой площадке Юксам Билдинг, я бы даже не против, но... - Тэхён не знает, как сказать. Ему трудно. Тогда, когда Чонгук отбросил его в стену, все воспоминания разом вернулись, разрывая голову на части, но Тэхён остался в сознании, не поддался панике, справился и попытался сдержаться. Сейчас, когда тайное стало явью, Тэхён хотел бы винить Юнги во многом, но банально не может. Он бы хотел кричать на него и разбрасывать в истерике вещи, но для этого нет никаких весомых причин. Они - он понял это только сейчас - одинаково сильно нуждались и искали друг друга, а судьба, как всегда, любит плести кружево из чужих нервов.
- Это немного сложно, но я расскажу обо всём по порядку, - Тэхён откидывается на спинку дивана с глубоким вздохом и смотрит на ночной Сеул за окном, не отпуская минову руку. Тэхён помнит ту первую встречу, когда бросил на Юнги быстрый взгляд и ушёл, прекрасно зная, что тот сделал несколько фотографий. Он запомнил яркие мятные волосы - полюбившийся ему цвет - и после начал замечать его в толпе, редко следуя за ним по пятам, а иногда находил где-то подле себя, удивлялся, но упорно делал вид, что не замечает. Тэхён думал, что Юнги нанятый ростовщиком фотограф, отчитывающийся каждый день, и старался неизвестно для чего работать усерднее, пока не узнал правды, после решив не задерживаться на одном месте. Любопытства ради, когда высматривать среди людей надоело, Тэхён целенаправленно поехал с ним в одном вагоне метро, а после, со стороны наблюдая, как Юнги проводит фотосессию, понял, что тот никакого отношения к ростовщику не имеет. Стащив у зеваки-заказчика визитку, Тэхён узнал имя и даже адрес, в тот день тенью проводив Юнги до самого подъезда.
Тэхёну было жутко интересно, зачем Юнги его фотографирует и для чего потом снимки использует, но подойти и спросить почему-то не решался, а случайность лишь нескольких встреч из десятков начала казаться ему волшебной. Юнги не выслеживал его, как собака, не расспрашивал знакомых и нанимателей, но каким-то неведомым образом оказывался рядом, наверное, даже и сам не предполагая, как такое могло случиться. Тэхён привык. Он привык к этим очень странным, но таким забавным встречам, словно их жизнями распоряжается сама судьба, привык к заглушенным щелчкам камеры и яркой мятной макушке, которую было видно за любой спиной, даже если Юнги старался неумело укрыться. Профессионализм, необходимый для слежки, в нём отсутствовал напрочь, и был он похож скорее на неуклюжего слона в ромашковом поле, чем на незаинтересованного Тэхёном прохожего со своим объективом-базукой, весящим, наверное, целую тонну. Шло время, росла привязанность и симпатия. Глупо, но Тэхён посчитал Юнги талисманом и удачей, ведь удавалось заработать достаточно, чтобы отдать нужную сумму надоедливому Чонгуку. Окрылённый, Тэхён старался не обращать внимания на усталость и специально находил подработки в красочных местах, позволяя Юнги делать лучшие снимки, оставляя множество подсказок на бейджиках, прилавках и даже на своих рубашках, устроив экспериментальную игру с разумом, на которую Юнги купился. Тэхён не посчитал Юнги сталкером, больным или способным сделать больно, ведь купил два его фотобука и любовался перед сном с улыбкой, думая, что и из него Юнги сделает нечто прекрасное и такое же эфемерное, лёгкое, почти прозрачное. Тэхёну достаточно было ощущать Юнги рядом, слышать шаги и чувствовать взгляд спиной, а через пару дней он осознал, что его забавная игра в манипуляцию с миновым сознанием принесла совершенно другие результаты: Тэхён бесповоротно влюбился и уже не мог чувствовать себя без Юнги уютно. Тэхён влюбился в щупленького парня с мятными волосами и тяжёлой камерой, у которого руки невероятно красивые и жутко цепкий взгляд. Он влюбился в него, не перекинувшись ни словом, не слыша его голоса. Влюбился не столько в саму оболочку, сколько в усердие, уверенность в том, что его не видят, и в неловкую неуклюжесть, однажды скрывая смех из-за того, что Юнги жутко спалился, впечатавшись спиной в милующуюся парочку, закатившую скандал. Он смотрел на него из-под чёлки, пытаясь скрыть влюблённый взгляд, улыбался тепло и иногда жутко хотел подойти, но боялся спугнуть и больше никогда не увидеть в толпе, ведь то, что он делал - оставлял подсказки-образы, а Юнги по ним неосознанно следовал - было ещё страннее, чем безобидное желание фотографировать для неизвестных целей. Обрисовав в голове небольшой план, чтобы была возможность хотя бы услышать минов голос, Тэхён решил оставить в подсказку фотографию и поехать на один из самых живописных пусанских пляжей, захватив с собой несколько фейерверков для красоты момента, по дороге гадая, сколько Юнги понадобится времени на осознание. Тэхён сидел на прохладном песке, обхватив колени, смотрел на пушистые облака, мягкие волны и думал, что они чем-то похожи на них: встречаются лишь зрительно, на горизонте, но друг от друга далеки, и небо никогда не упадёт на землю. А Юнги... Вышел час и пара слишком долгих минут. Тэхён услышал его лёгкие шаги чётко, будто биение своего сердца, и, сначала испугавшись - они ведь никогда не оставались наедине, всегда перетираясь среди людей, - бесцельно бродил по кругу, не зная, что же ему делать. К счастью, выход нашёлся быстрее, чем холодный ветер принёс простуду. Шутка ли, но Юнги сбежал. Он сбежал сразу же, как Тэхён к нему повернулся. Убежал почти в страхе, как пить дать думая об исках и сроках. Тэхён тогда грустно улыбнулся, сел обратно на прохладный песок со своей любовью, которая вряд ли могла быть взаимной, и всё же заболел наутро, пролежав в постели почти месяц. В этом не было вины Юнги, и вряд ли был виноват ветер. Просто Тэхён дурак немного. Просто он жил надеждой на лучшее и думал, что имеет право на счастье. И ведь дурак он не в лёгкой форме, а полный, потому что решил в итоге не выплачивать долг и впервые за долгое время копил деньги для себя, вдохновившись. Он хотел быть свободным, как Юнги. Хотел не бегать в поисках средств, а заниматься творчеством, как когда-то желал в детстве. И поэтому его тянуло к искусству, поэтому он мог смотреть часами на танцы и слушать уличных музыкантов. Жаль только, что цель не всегда оправдывает средства. Жаль только, что поиск яркой мятной макушки стал привычкой, неотъемлемой частью, но осознание провала заставило прекратить любые игры в кошки-мышки. Любовь спала в тэхёновом сердце: будильник для неё был выставлен на следующее лето, Юнги в толпе больше не появлялся, зато появился Чонгук и чуть не взял его силой, запугав медленной смертью. Пришлось смириться. Пришлось смириться с реальностью, погрязнуть в рутине, вымотаться и жить лишь в беготне с одной подработки на другую, всё же откладывая для мечты немного денег. Всё ещё не отказываясь от глупой затеи вытащить из Мин Юнги хоть слово, когда он придёт к нему с сюрпризом под палящим солнцем, Тэхён мирился и с надсмотрщиком Чонгуком. Он стал слишком навязчивым и вездесущим, ошиваясь всегда где-то рядом, а Тэхёна это жутко бесило: не вынеся его присутствия, он сменил номер, купил в подворотне старенькую раскладушку с незаконной сим-картой, сказал об этом Чонгуку и оставлял специально телефон дома, чтобы не тратить впустую нервы на ненужные разговоры. Лето приближалось, тёплый май вытравливал из головы плохие мысли, а Тэхён в итоге услышал хрипловатый и чуть шепелявый голос Мин Юнги в назначенный срок, но совсем не так, как хотелось. Стоя на остановке в ожидании своего автобуса в один из слишком долгих дней, чтобы принести в контору ростовщика немного денег, попутно разговаривая по телефону с Чонгуком, Тэхён стал невольным свидетелем автомобильной аварии, но даже не шелохнулся, пока в наполовину сплющенном салоне не мелькнула знакомая мятная макушка. Тэхён тогда откинул телефон в сторону, бросился к месту аварии бездумно и с огромным усилием вытащил полубессознательного Юнги на асфальт, закрыв спиной от прозвучавшего через пару мгновений взрыва. По-другому он не мог. Оставить свою любовь, свою первую неловкую любовь, в опасности, зная, что она может исчезнуть, Тэхён не смог позволить себе даже ценой собственной жизни. - А дальше ты и сам в курсе, - заканчивает рассказ Тэхён, съехав в процессе Юнги головой в колени. - Дальше я закрыл тебя собой и потерял память, наверное, просто потому, что не хотел о себе помнить. Я думал тогда лишь о том, чтобы ты остался жив, и как было бы здорово родиться кем-то другим. Не родился, но был счастлив. С тобой. С тем, от кого впервые услышал своё имя. Твой голос... Он немного не такой, как я ожидал, но мне нравится. И ты мне нравишься тоже. Больше всего на свете. - Ты играл с моим разумом? - Юнги в замешательства: с одной стороны, ему хочется Тэхёна поблагодарить, а с другой, хорошенько приложиться кулаком об идеальную скулу. Впрочем, они в равной степени поигрались друг с другом, так что одно с лёгкостью купирует другое. - А я-то думал, что наши встречи были неким нереальным волшебством. Неожиданно. Никогда бы не подумал, что следовал за тобой только из-за каких-то мимолётных образов, никогда бы не подумал, что ты негласно составлял моё расписание. Невероятно просто.
- Только так я мог почти каждый день видеть тебя рядом с собой, - улыбается Тэхён и игриво ведёт пальцами вверх по следам вен на миновом предплечье. Медленно, осторожно, оставляя на месте прикосновений маленькие колючие мурашки. Его взгляд завораживает, его действия пленяют, не оставляют выхода. Ким Тэхён, на самом деле, очень страшный человек, но Юнги ведь тоже не ангел, поэтому они идеально подходят друг другу. - Я боялся рассказать о своих чувствах, не зная твоих мотивов, но каждый раз продолжал надеяться на случай. Их было много, ты помнишь? Много раз мы оказывались друг к другу слишком близко, много раз пересекались взглядами и даже однажды соприкоснулись пальцами, но обоюдно молчали по неизвестным причинам. Если честно, я беспокоился о своих проблемах и хотел побыстрее со всем разобраться, но получилось даже намного лучше, несмотря на долг и разгневанного Чонгука. Там осталось немного. Совсем немного осталось поработать без отдыха, а после можно возвращаться к тебе и учёбе.
- Я... - у Юнги на глазах непроизвольно выступающие горячие слёзы. Он даже и подумать о таком не мог. Он даже не предполагал, что Тэхён был таким же придурком, списав всё на чудо. Не знал, что такое вообще бывает. Они в сказке? Они в кем-то написанной истории, где не бывает плохих концовок? Даже если и так, он благодарен. Благодарен просто за то, что они теперь честно могут быть вместе. - Я продам последние камеры и отдам за тебя долг, если этого хватит. - Но это же твоя жизнь, - Тэхён смотрит на Юнги недоуменно, совсем не замечая, как он берёт его ладонь в свою и переплетает пальцы, вовсе не ожидая, что он решится из-за него на столь отчаянный бесценный поступок.
- Ты моя жизнь.
Немного неловко, но абсолютная правда.