Глава 8: Важная встреча
Весенний дождь падал непрерывно, рисуя на стеклах кафе длинные серебристые нити, которые казались такими же бесконечными, как его мысли. Марк сидел за угловым столиком, его взгляд блуждал между каплями, стекающими по стеклу, и дверью, которая никак не открывалась. Каждую минуту он проверял свой телефон — нет сообщений, только привычные уведомления. Он снова посмотрел на часы. Прошло уже двадцать минут. Мира всегда опаздывала, но сегодня её задержка казалась особенно тягостной.
Он перечитал её сообщение ещё раз: «Марк, давай встретимся сегодня. Нам нужно поговорить. Это важно.» И вот это слово — «важно» — всё время крутилась в его голове. Оно было многозначным, неопределённым, и это поднимало его тревогу. Что-то предстояло измениться, но он не знал, что именно.
Когда дверь наконец открылась, и Мира вошла, её образ сразу привлёк внимание. Она была в своём ярком красном плаще, как пламя, прорвавшееся сквозь серые облака, а капли дождя, блестя на её волосах, как будто подчеркивали её необычайную яркость среди этого осеннего города. Но не яркие цвета, а её взгляд захватил его внимание. Что-то было в её глазах, чего он не мог понять — это не была обычная радость или озорство, её глаза были другими. Холодными, серьёзными, словно скрывающими за собой что-то важное и тяжёлое.
Она села напротив него, не снимая плащ, её руки нервно переплетались на коленях. Она пыталась улыбнуться, но даже её попытка не могла скрыть напряжение.
— Прости за опоздание, — выдохнула она, слегка улыбнувшись, но её улыбка не достигала глаз.
— Всё нормально, — Марк ответил, но его голос прозвучал неуверенно. Он чувствовал, как сердце стучит быстрее обычного. — Что случилось?
Мира смотрела на него несколько долгих секунд, её взгляд скользил по поверхности стола, как будто она пыталась найти слова. Она была явно взволнована, но старалась держать себя в руках.
— Марк... Я купила билет, — наконец произнесла она, её голос был мягким, но твёрдым, как камень, скрытый под водой.
— Билет? — его сердце будто остановилось на мгновение. Он ощущал, как уходит воздух из груди, и слова едва выходили. — Куда?
— В Париж. — Она не отводила взгляд, но её лицо стало более закрытым, и в его глазах он заметил следы тревоги. — Через неделю.
Тишина опустилась на них как снежный покров. Весь мир, за исключением их двоих, продолжал существовать: дождь стучал по тротуару, люди спешили под зонтом, но всё это вдруг стало каким-то далёким, неважным. Для Марка была только она и её слова.
— Ты... решила уехать? — его голос был почти шёпотом, как будто он боится, что этот вопрос может разрушить что-то важное, что ещё осталось между ними.
— Да, — Мира отвела взгляд, её пальцы нервно перебирали прядь волос, и она выглядела так, будто уже приняла это решение, но не могла поверить в его последствия. — Я думала, я смогу оставаться здесь. С тобой. Но каждый день я чувствую, что что-то теряю. Я смотрю на это серое небо, и мне кажется, что где-то есть яркие улицы, незнакомые лица, новые истории, которые ждут меня.
Марк почувствовал, как его грудь сжалась. Он подавил дыхание, не зная, что ответить. Его сердце било, но слова не шли. Он попытался вернуться к рациональному, к логике, которая всегда спасала его от таких моментов.
— Но я здесь, Мира, — он подался вперёд, его голос был полон отчаяния, которое он так старался скрыть. — Я... Я люблю тебя. Разве этого мало?
Её глаза наполнились слезами, и это были слёзы, которые не хотелось видеть. Это были слёзы, которые казались неизбежными, и они не могли быть остановлены.
— Я тоже люблю тебя, Марк, — её голос стал тише, но в нем была твердость, как у человека, который уже осознал, что нужно идти дальше. — Именно поэтому мне так тяжело. Ты — это уют, это тепло, это дом. Но я... я не дом. Я всегда буду искать что-то большее.
Она замолчала. Это было как удар. Его душа наполнилась отчаянием, не веря в её слова, и всё же понимала их правду. Мира не могла быть «домом», потому что её стремление было куда дальше. Она была ветром, и её не могло удержать ни одно место, ни одна привязанность.
— Ты не обязана выбирать между мной и мечтой, — Марк почувствовал, как его ладони начинают дрожать. — Мы можем поехать вместе, мы можем...
— Мы не можем, — она покачала головой, её слёзы уже стекали по щекам, но она не пыталась их вытереть. — Ты этого не хочешь. Ты любишь стабильность, порядок, планы. Я не могу заставить тебя отказаться от своей жизни ради моего хаоса.
Марк молчал. Он знал, что она была права. Он не мог предложить ей этот риск, не мог быть с ней в том мире, который она искала. Он был слишком привязан к своей стабильности, к тем «планам», которые казались ему единственным ориентиром.
— А что, если ты поедешь, а я буду ждать? — спросил он, хотя понимал, как бессмысленно это звучит.
— Ты будешь ждать... а я? — её голос дрожал, и она покачала головой. — Буду винить себя за каждый день, что провожу вдали от тебя. Или буду бояться, что встречу кого-то другого и всё разрушу. Это нечестно, Марк. Ни для тебя, ни для меня.
Её слова были как нож, как пронзающая истина, которую невозможно было отвергнуть.
— Так ты просто уйдёшь? — его голос был хриплым от горечи, которую было невозможно скрыть.
— Я не ухожу. Я выбираю себя, — ответила она, её голос был тихим, но в нём была решимость, которую он не мог игнорировать. — А ты... ты должен выбрать себя.
Слёзы текли по её щекам, но она не пыталась их вытереть, не пыталась скрыть свою боль. Это была её неизбежная часть, часть её решения.
— Когда ты уезжаешь? — его голос был хриплым, с каждой секундой он ощущал, как растёт эта пустота, которую они оставляли друг в друге.
— Через неделю.
Он не знал, что сказать. Он просто сидел, чувствуя, как его мир рушится. Он чувствовал, как потеря приближалась, и всё же не мог разорвать этот момент, как бы сильно этого ни хотел.
— Можно... можно я провожу тебя в аэропорт? — спросил он, его руки беспомощно легли на стол.
Она посмотрела на него, её глаза снова вспыхнули тем теплом, которое он так любил, но в этом взгляде была и прощение, и благодарность, и неизбежность того, что они уже не могли быть вместе.
— Ты правда этого хочешь?
Он хотел крикнуть «нет», хотел умолять её остаться, но вместо этого только кивнул.
— Тогда хорошо, — сказала она, и в её голосе было всё: благодарность, боль и что-то похожее на прощение.
Они сидели напротив друг друга, и слова закончились. Весь мир сузился до этого маленького столика, за которым они молча смотрели друг на друга, боясь сделать последний шаг.