1990 год
Мила предложила мне посетить чердак. Возможно, я наведаю давно забытые вещи, когда-то оставленные там.
- Если бы там правда было что-то важное, я бы помнила об этом. Знаешь, я думаю, на чердаке лишь заброшенный хлам. В новую, взрослую жизнь я мусор уносить не хочу. Кто вообще переезжает с кучей непонятной всячины? Нужно только самое необходимое!
- Ну, проведай старые вещи. Если уж не брать что-нибудь из них, то, хотя бы, просто взгляни на прощание. Может воспоминания нахлынут, и ты останешься с нами.
- Ну, это уж точно нет, - ох, эта опека.
Я не видела смысла в предложенном, но, избегая стычек с мамой в день разлуки, согласилась. Поднявшись наверх по шаткой лестнице, я оглянулась вокруг. Тёмное пыльное помещение с старыми мебелями. Раритетные кассеты и проигрыватели. Старые радио и диски. И знакомый до боли, чёрный скромный чехол.
Он повторял форму инструмента, мелодия которого всё ещё протекала по венам. Она была в крови с детства. С самого раннего детства. Скрипка. Моя трехлетняя скрипка.
Глаза стали предательски пощипывать, выдавая горячие слёзы. Всё вокруг стало таким мелочным.
Ради чего я столько прошла? Чтобы оставить её пылиться здесь? Что бы сейчас сказала бабуля, узнав, что я всё-таки сдалась?
- Лиана? - послышалось с первого этажа. Это был голос Милы.
Я была не в силах ответить. Ком в горле сжимал его изнутри. Пыль на инструменте точечно растворялась на месте капель слёз. Я протянула трясущиеся руки к смычку. Моё тело обдало холодом. Но от него стало так тепло. Такое родной ощущение - обхватить тонкий смычок пальцами. Я сильно скучала за этим чувством.