Путь

Дни сейчас были морозные. Лютый холод, стоявший на улице, в транспорте сменялся духотой и слякотью. Я все чаще задумывалась о дне, когда я наконец сяду за руль своего автомобиля.

А пока этот день был отнюдь не близко, я готова была даже сесть в машину к Эрнесту. Но в ближайшие дни Эрнеста я не видела. Это приносило некоторую досаду и облегчение одновременно.

В один из таких холодных дней, точнее, утр, я, как обычно, зашла в свое отделение.

- Прикинь, у нас тут парень с пулей в брюхе, - с порога поприветствовала меня медсестра Лили, взбалмошная худосочная девица с волосами невообразимого серо-буро-малинового оттенка.

- Оо.. - абсолютно бесцветно протянула я, накидывая халат. Ко всему, что несет Лили, я привыкла не прислушиваться.

Стоп. «С пулей в брюхе»? Интересно, где же его подстрелили. Наверно так закончилась обычная пьяная гулянка. Хотя на моей памяти пулевых еще не было.

Тем временем медсестра продолжала:

- ... И сегодня его Кеннингер в первую очередь оперирует.

Профессор Кеннингер считался чуть ли не самым лучшим хирургом не только у нас в Центре, но и во всем округе. Это был истинный знаток своего дела. Великий маэстро, или что-то в этом роде. Я была его ассистенткой и гордилась этим.

- Неужели такой тяжелый случай?

- Вообще я не знаю.. Вроде не очень.

- Тогда какого черта этот парень?.. У Кеннингера с утра другая операция, причем очень даже серьезная! С ней и так затянули!

Первой у нас по плану шла операция на печень, которая должна была состояться еще раньше. Пациент - мальчик лет восьми. Состояние у него было достаточно тяжелое, и такая потеря времени представлялась мне преступлением. Как вообще из-за этого парня здесь можно что-то менять!

Я поделилась своим недоумением с Лили.

- Что поделать! Он же сынок Рихтера. Кстати, Рихтер-старший тоже здесь, - медсестра загадочно вздохнула и поправила свою жуткую шевелюру.

- И что? - я уставилась на собеседницу с еще большим недоумением.

- Как - что? Я же сказала: он сын Рихтера, глухомань! Рих-те-ра.

Заметив все возрастающее непонимание в моих глазах, она еще несколько раз повторила эту фамилию, глядя на меня, как на слабоумную.

Я не выдержала и рявкнула:

- Хватит на меня так пялиться! Я не обязана знать всех дешевых звезд местного масштаба! Какого, к черту, Рихтера?

- Ты вообще откуда?! - теперь Лили смотрела на меня с нескрываемым сочувствием. Так, словно я не знала, какой сейчас век или сколько будет два плюс два. - Ролан Рихтер - наш мэр!

Вот как! И поэтому его слюнявый изнеженный сынок идет вне очереди. А другой пациент, тоже чей-то сын, совсем еще маленький, может умереть, потому что замену профессору Кеннингеру буквально не найти... Я имею в виду даже не профессиональные качества. Я хочу сказать, что все остальные хирурги с утра заняты. И никто другой мальчика взять не сможет.

Где-то в коридоре всхлипывала мать мальчика.

Если бы я могла качественно провести операцию сама... Но у меня не будет помощников. Да и никто мне не позволит. Даже если все пройдет хорошо, проблемы мне обеспечены. И у меня недостаточно опыта, чтобы идти на такой риск. Чтобы рисковать чужой жизнью.

Мне стало очень горько.

Да будь Рихтер хоть президент, несправедливо из-за него все переворачивать с ног на голову. Неужели профессор этого не понимает? Или для него важен не каждый пациент? Нет. Я считаю его человеком твердых принципов. Скорее всего, ничего не меняли. Это Лили как всегда что-то недопоняла или вообще просто придумала.

Тогда я помчалась искать Кеннингера и вскоре наткнулась на него в коридоре.

- Доброе утро, профессор. Кого мы сегодня оперируем первым? Все по плану?

- Доброе утро, мисс Штейн. Кое-что пришлось поменять. С утра у нас первым парень с пулевым.

- Это так серьезно? Вы ведь помните, какая ситуация у мальчика с печенью.

- Вполне серьезно. Вы хотите обвинить меня в корыстности и пристрастии, Крис, так? Не стоит. Поверьте, я знаю, что делаю.

И профессор посмотрел мне в глаза тяжелым взглядом, от которого мне всегда становилось жутковато. Я смешалась и спорить пока не стала. Может, там и правда чрезвычайный случай.

- А где этот парень лежит? Я хочу сама посмотреть

- Ладно. Лили, проведите мисс Штейн!

Мы пошли по долгим коридорам и лестницам.

Наконец я вошла в палату этого Рихтера. В углу сидели две медсестры, о чем-то шушукаясь. Они вздрогнули и вскочили, когда открылась дверь, но увидев, что это только я, успокоились и сели опять.

Парень лежал с закрытыми глазами. Но на его лицо я тогда не обратила особого внимания. Я хотела только увидеть рану.

Как я и предполагала, она была не так уж и опасна. Ставлю десять к одному, что внутренние органы даже не затронуты. Профессор был не прав. Или даже солгал.

Снова открылась дверь. Появился высокий крепкий мужчина с седеющей шевелюрой, в центре которой зияла небольшая пока плешь. Медсестры невольно вытянулись по стойке смирно. Я тоже встала.

- Вы Ролан Рихтер, если не ошибаюсь?

- Да. С кем имею честь ... Ах, мисс Штейн, - мэр прочитал надпись на бейдже и его губы растянулись в подобии улыбки.

Я начала сразу и прямо, но стараясь тщательно подбирать слова.

- Сэр, ранение Вашего сына совершенно не представляет угрозы его жизни и здоровью. Поэтому прошу, поймите меня правильно, но из-за операции Вашего сына, которая абсолютно без каких-либо негативных последствий может подождать, была отменена трансплантация печени ребенку с тяжелой патологией. Он почти на грани жизни и смерти. Здесь дорога каждая минута, и я прошу Вас проявить понимание. Согласитесь на перенос операции. Прошу...

Я запнулась, увидев, как нахмурился Рихтер-старший. Меня бросило в пот, но я продолжала уговаривать. Мэр молчал.

И тут подал голос Рихтер-младший. Он сказал, что чувствует себя абсолютно нормально и полностью поддерживает меня. Его операция может подождать.

- Об этом не может быть и речи, - наконец вынес свой вердикт его отец. - Здесь чрезвычайные обстоятельства.

- Но доктор говорит, что моей жизни ничего не угрожает. Здесь речь идет о жизни маленького сына других людей. Людей, которых мы даже не знаем. Но от этого она не перестает быть такой же ценной как и моя, - возразил парень.

Я поняла, что этот молодой человек вовсе не «слюнявый и изнеженный», как я почему-то решила вначале, не зная и даже не видев его. Сейчас я прониклась некоторым уважением и благодарностью к этому парню. И, наконец, посмотрела ему в лицо.

Это же ... Эрнест! Значит, Эрнест у нас сын мэра. Значит, этот выстрел мог быть покушением.

Отец и сын продолжали спорить.

- Отец, ты ведь хочешь для меня как лучше, да? Тогда перенеси операцию. Ради меня.

И старый Ролан сдался.

Победа! Я радостно улыбнулась. Эрнест тоже улыбнулся. Улыбнулся мне.

Кеннингер, узнав о моем вмешательстве, долго ворчал, но я знала, что в душе он меня одобряет.

Мальчика мы успели спасти.

Приближался Новый год.

Вот такой вот хэппи энд у этой главы. Концовка должна была быть более мрачной и трагической, но Новый год, как-никак! (^-^)

C праздником, дорогие читатели! Мира, радости, любви, творческих успехов, ярких эмоций и свежих впечатлений!

Ваша AstraErrantia