Оставляя след

Дрейвен, как и любой другой мальчишка, мечтал оказаться за стеной, расширить свой мир, стиснутый стальным кольцом массивных стен. Побывать там, куда раньше он мог лишь направить свой взор, мечтательно таращась любопытными глазенками с высоких стен. Посетить другие города, ощутить совсем иной ритм жизни, царивший в них. Он мечтал об этом, но и представить не мог, что окажется за чертой города при таких обстоятельствах. Когда за спиной горел Росток, а ночь ледяным оскалом встречала их, мчащихся на одном лишь байке по смертельно опасной пустоши.

Только когда стих шум огня и гул запускаемых в небеса огненных шаров, мальчик разомкнул веки. Перед его глазами заплясала извилистая граница равнин, скрывающая за собой чуждые для него земли, неизведанные и от того особенно манящие. Ленточка горизонта то поднималась высоко-высоко, то резко падала вниз, освещаемая яркой луной, наконец-то выбравшейся из заточения темных туч. Как безмолвные свидетели они нависли над бесчинством, творящимся в эту ночь на земле. Это гипнотизировало и успокаивало в какой-то степени.

Дождь прекратился, но пронизывающий ветер, обдувающий мокрую одежду, заставлял скрежетать зубами от холода. Дрейвен решился, наконец, поднять голову и осмотреться по сторонам. Оказалось, что ехали они не по дороге, и, по всей видимости, свернули с нее уже очень давно. Впереди показались огромные валуны, разбросанные по равнине, плавно переходящей в небольшие горы и пригорки. Хендел взял курс именно на них.

– Нужно развести костер и просушить вещи. В таком виде мы далеко не уедем.

В ответ Дрейвен лишь понуро кивнул.

Яркое пламя осветило валун, под которым приютилась промерзшая пара. Причудливая тень, отбрасываемая мальчиком, тряслась, вздрагивала и металась из стороны в сторону, в точности отражая его внутренне состояние. Хендел, сидевший по другую сторону костра, уставился на опухшие от слез глаза ребенка, с болью в сердце наблюдая за его душевными терзаниями.

Черный джинсовый жилет и серая рубаха из плотной ткани сушились на камнях у самого огня. Поэтому Дрейвен сидел в одной футболке, крепко обхватившись за ноги и прижавшись к ним всем телом. Хендел первым нарушил тяжелое молчание.

– Дрейвен, прости меня. Я оставил твоего отца, и прощения мне за это не вымолить никогда, но я должен был вывезти тебя из города. Обязан был. Рэй впервые в жизни обратился ко мне с просьбой, и ради него, а особенно ради тебя, я не мог ее не исполнить.

– Я не злюсь, – коротко ответил мальчик, замолчав на какое-то время. – И уж тем более не виню тебя. Я просто... Просто не знаю... У меня будто рана в сердце. Мой мир перевернулся с ног на голову, и я не знаю, как мне быть...

Мальчишка с опустошенным взглядом, не моргая, таращился на яркое пламя. Хендел выпрямился в спине и промолвил, глядя сквозь огонь прямо в глаза мальчику:

– Пока ты со мной, твоя жизнь, твои проблемы и страхи теперь моя забота. Я от тебя ни на шаг. Даю слово.

Безжизненные глаза медленно поплыли вверх, пока не нащупали два поблескивающих в свете дрожащего пламени зрачка.

– Спасибо...

Мужчина извлек из внутреннего кармана маленький блокнот. Быстро пролистав, он вырвал часть страниц и бросил их голодному пламени.

– На вот, возьми, – Хендел протянул темный прямоугольник мальчику, – В моменты, когда мысли будут переполнять твою голову, просто выплескивай излишки сюда, помогает отвлечься.

– Не думаю, что мне сейчас это нужно...

Мужчина еще некоторое время просидел с вытянутой рукой, силясь произнести хоть что-нибудь, но так и не найдя слов, молча убрал блокнот обратно в карман.

– Неужели мы ничего не можем сделать? – с болью в голосе спросил мальчик?

– Для города?

Дрейвен кивнул.

– Можем. Мы доберемся до ближайшего города и сообщим о произошедшем. Но, чтобы добраться туда живыми, нужно слегка обсохнуть.

Растекавшееся по телу тепло от костра будто вдыхало в Дрейвена жизнь, давая продрогшим конечностям возможность вновь чувствовать. Он потрогал сушившиеся вещи. Идеально. Не теряя времени, Дрейвен мигом надел на себя высушенные и прогретые вещи, наслаждаясь хотя бы такой мелочью, как тепло. Найти в этой местности топливо для костра представлялось крайне нелегкой задачей. Но сильные ветра, регулярно гулявшие в этих краях, приносили с собой множество сухих веток, а иногда и небольшие деревца. Их приходилось отыскивать в песках или же прибитыми к большим валунам, периодически встречавшимся на пути. Сучья, ветки, хворост, все то, что удалось отыскать, неубедительной кучкой лежало у ног Хендела. Мудро распоряжаясь припасами, он надеялся еще хотя бы на полчаса яркого пламени перед глазами.

– А не опасно, вот так вот, – мальчик обвел взглядом их «лагерь» – Сидеть тут в ночи и жечь костер? Разве они, ну, чудовища... разве не увидят, не почуют нас?

Хендел извлек из недр плаща, закрывавшего все его тело, пистолет и очень уверенно, чтобы успокоить мальца, сказал:

– Я никогда не сбавляю бдительность! Мне не раз приходилось ночевать вот в таких местах, а повадки этих тварей я уже наизусть знаю, и к костру они не сунутся, будь уверен.

– Они боятся огня? – уже более живым голосом поинтересовался мальчик.

– Скорее людей у костра.

– Но нас всего двое.

– Для них и этого достаточно.

– Мне все равно страшновато, – передернул плечами мальчик.

– Тебе просто нужно отвлечься. Я расскажу одну очень старую историю, про то, откуда у пурпурных исчадий такая неприязнь к подобного рода стоянкам. Может, мой мерный бубнеж сможет тебе помочь слегка расслабиться.

– Лишним уж точно не будет.

– Вот и отлично! Это и в самом деле достаточно интересная история.

Мальчик вернулся в прежнее положение, крепким замком сомкнув руки вокруг ног, примостив маленький подбородок между коленей.

– В нашем мире все подвержено причинно-следственной связи, – начал свой рассказ Хендел. – В сто втором году со дня Трансфера одной из таких вот многочисленных причин стал Ганс Устрашитель.

– Устрашитель?

– Именно так, и скоро ты поймешь, почему его так прозвали. Ну так вот, всего сто лет и два года прошло с той страшной катастрофы. Люди отстроили множество поселений, но уклад жизни требовал частых вылазок за припасами, лекарствами и всем тем, что необходимо для нормальной жизни. Расстояния между поселениями были колоссальные, добирались по несколько дней, а то и целую неделю. Естественно людям приходилось совершать ночные стоянки, только вот на утро от них частенько оставались лишь лохмотья, да мокрые пятна на песке. Охрана у караванов была непутевая. Сопровождать их зачастую соглашались самые обычные люди, никогда не имевшие дела с огнестрельным оружием, но так остро нуждающиеся в работе, за которую могли бы получить хоть корку хлеба, что готовы были практически на что угодно. Смельчаков, способных выйти за стены и провести там несколько ночей, становилось все меньше, и однажды это вылилось в крупную проблему, которую следовало решить, и немедленно.

На западе, далеко за горами, которые ты неоднократно видел, забираясь на стены города, существовало маленькое поселение, не больше сотни человек. А заправлял там всеми делами Ганс, ныне известный под псевдонимом Устрашитель. Он, как никто другой, понимал всю остроту возникшей проблемы. Когда у тебя сотня голодных ртов, а людей способных шагнуть за порог убежища по пальцам пересчитать, котелок сам собой начинает варить в разы быстрее и продуктивней. Ганс ударился в раздумья. Несколько дней он пропадал в своей комнатушке, почти не показываясь перед людьми. Народ уже призадумался: «А не сменить ли нам рулевого?». Но в один прекрасный день Ганс предстал перед жителями селения, переполняемый светлыми мыслями. Не став тянуть, он изложил им свой план, свою безумную идею. Разумеется, люди заводили носами, отмахивались от него, поскольку план предполагал неоднократные ночевки за стенами лагеря, в окружении темноты, сгорбившись всей гурьбой над одним лишь источником света, над костром.

– Какой-то странный план, – Дрейвен поморщил лоб.

– Вот и людей смутила эта странность, но в глубине души каждый понимал, что выбора у них особо и не осталось. Тем более, что сам Ганс не собирался отсиживаться в четырех стенах, а вместе со всеми смельчаками планировал отправляться в соседний город, совершая неоднократные ночевки. Так, после долгого разговора, было решено поддержать его идею и начать приготовления. К исходу дня была подготовлена группа из восемнадцати человек, в числе которых был и сам Ганс. Загрузив машины вещами, специально подготовленными для этой вылазки, они также погрузили товары для торговли. Считай, остатки, которые могли сгодиться для обмена, чтобы в случае успеха не возвращаться с пустыми руками.

– Они доверились такому неубедительному плану, поставив, по сути, на кон судьбу всего поселения?

– Судьба их городка уже давно стояла на кону, просто никто не решался крутануть рулетку. Все просто смотрели, как их ставка медленно сгорает, а вот Ганс нашел в себе мужество сыграть эту игру. Так, на чем я остановился? Ах да! Подготовив машины и провизию, караван выдвинулся из поселения, провожаемый взглядами, полными скепсиса, сопереживания и сожаления. Целый день машины гнали среди гор и песка в сторону пока еще не видимого города, расположившегося, если можно так выразиться, по соседству. Когда начало темнеть, караван остановился в месте, крайне напоминающем нашу с тобой стоянку: большие булыжники и кострище между ними. Из машин вынесли вещи, необходимые для реализации задуманного. Они развели огромный костер, полыхавший в течение всей ночи на всю округу. Пламя было будь здоров! Наша с тобой пародия на костер не идет с ним ни в какое сравнение.

Главным гвоздем номера было чучело одной из тварей, подстреленных когда-то местным охотником. Днем его набили тряпками и травой, да зашили. Как потом объяснял Ганс, он давно заметил, что чудовища с пурпурных земель не обделены интеллектом, напротив, они умней и сообразительней любой земной живности, не считая разве что людей, хотя и это не факт. Исходя из своего наблюдения, он решил, что этим созданиям можно внушить или даже привить страх, а если и не страх, то хотя бы дать знать, что люди чокнутые и свирепые создания.

Возле костра в землю вкопали длинное древко, к которому и подвязали сие чучело. Дальше следовал, пожалуй, самый приятный этап этого предприятия, а именно распитие большого количества алкоголя и натуральный дебош посреди кромешной тьмы! Они пили, кричали, смеялись, пели и даже стреляли. В подвешенное чучело летели бутылки и ножи, периодически раздавались выстрелы, и с верхушки вкопанного в землю древка вниз сыпались клочья старого тряпья. В таком духе прошла вся ночь, и к утру все, до единого, были живы и здоровы.

Миновала практически неделя с их отъезда и, собственно говоря, в вероятность их возвращения уже мало кто верил. Но уже следующей ночью, когда на небе еще властвовал яркий полумесяц, у ворот послышалось гудение двигателей, и тут же последовал громкий гудок клаксона, вырвавший бдительного караульного из объятий пышногрудых девиц из его сновидений. Караульный и те, кто по каким-то причинам были не в постели в тот момент, конкретно так ахнули. Ведь прямо на их глазах в город вернулись все восемнадцать человек, неделю назад отправившиеся на крайне рискованное, да что уж там, просто безумное предприятие! Все в полном комплекте, и даже со всеми конечностями на своих местах. Уже через десять минут весь город был на ушах. Они не только вернулись, они также побывали в соседнем городе, обменяли товары, закупили провианта, тем самым вытащив поселение буквально из петли. До самого утра не стихали песни и пляски, полные искренней радости, а Ганса и его спутников непрестанно донимали подробнейшими расспросами. Смельчаки, не утаивая ни слова, охотно рассказывали про события этой безумной недели. О том, как устроили дикую пьянку в первую ночь, глубоко в душе преисполненные страхом. И о том, как с каждой последующей ночевкой росла их уверенность, что это не случайное везение, а действительно работающий метод, созданный Гансом, провозглашенным в последующие пару месяцев Устрашителем.

В течение следующего месяца они отрабатывали тот же маршрут. Люди жгли костер, увенчанный чучелом чудовища, и повторяли это из ночи в ночь. Через пару недель Ганс с парой самых смелых парней отправился по тому же маршруту, но без привычного чучела. Он хотел проверить, на сколько твари, обитающие в ночи разумны, и запомнили ли они урок. Удалось ли привить им страх или некое чувство опасности, подсказывающее, что к кучке сумасшедших людишек у костра лучше не лезть? Ганс удовлетворил свой интерес, маршрут стал безопасным. Но это не конец истории, прозвище то он еще не получил.

Безопасный маршрут между двумя поселениями – это хорошо. Но пути, разбросанные между городами и мелкими поселениями, как тонкие ниточки, грозящие в любой момент оборваться, что если и они станут безопасными? Так Ганс загорелся новой идеей обезопасить маршруты, сделать ночные стоянки не поводом исповедоваться за все грехи перед неминуемой тьмой, а лишь частью повседневной рутины. Он знал, что способен на это, знал, что избавит людей от ночных кошмаров. Цель благородная, достойная рыцаря, но не умоляющая того факта, что это была очень прибыльная затея.

Ганс с бесстрашной командой, сопровождавшей его еще первой ночью, отправился покорять мир. Покорять саму природу, укрощая ночных хищников. Он собирался указать место самой тьме. Шли месяцы, и масштаб их деятельности все разрастался и разрастался. Прибывая в новые города, Ганс предлагал местному правительству сделку, от которой те не могли отказаться. За безопасный маршрут он просил жалкие гроши, не способные навредить местной экономике, с каждого каравана, отправлявшегося по нему. Разумеется, ему никто не отказывал.

Слава шагала впереди него. Слухи об укротителе гуляли по множествам городов, в которых ему еще предстояло побывать. В забегаловке одного из таких городов местный поэт сочинил песню «Ганс Устрашитель». Она имела ошеломительный успех, а тот факт, что герой этой песни – реально существующий человек, который в скором времени доберется и до твоего города, совершенно по-особому влиял на восприятие оной. Так Устрашитель стал практически мифическим героем. Зато деньги, текущие к нему рекой с десятков городов и селений, были более чем реальны и позволили Гансу Устрашителю отстроить свое поселение, превратив его в крупнейший город на Новой Земле!

– Что это за город?

– Говорят, это сам Миррадоум – столица не почивших земель.

– Здорово. А что случилось с Гансом? Я не слышал о нем ни слова, никогда.

Хендел подкинул мелких веточек в костер, от чего тот вспыхнул с новой силой.

– Честно говоря, я и сам не знаю. Эту историю мне рассказал мой давний знакомый, он... он не упомянул, что сталось с Гансом.

– Странно. Не верится, что человека, провернувшего подобное дело так просто взяли и забыли.

– Ну, гораздо важнее, что о нем думали его современники, согласен?

– Да, но мне казалось, что такие люди остаются в истории.

– Порой, истинные герои остаются в тени, и лишь их труды проникают сквозь время. Я думаю, мы бы оба изрядно удивились, узнав, сколько на самом деле имен кануло в небытие, – Хендел задумчиво разворошил красные, горящие изнутри обжигающим светом угли. – Догорит огонь, и мы поедем в ближайший город, поспим немного. Сон здорово сократит время твоего мучительного ожидания.

Мальчик сжался, втягивая голову в плечи.

– Я не усну, Хендел. У меня внутри все воротит.

– Это страх.

– Я чувствую, что это не просто страх. Мне тошно из-за моего незнания. Я ведь понятия не имею, живы родители или погибли там, под проливным дождем в клубах дыма.

– В твоей голове должна быть лишь мысль о вашей скорой встрече. Думай об этом, отбросив все сомнения к чертям собачьим. Не позволяй страху подчинить себя.

Мальчик поднял грустные глаза, вглядываясь сквозь тускнеющее пламя в лицо мужчины.

– Дядя, мне иногда кажется, ты забываешь, что я лишь ребенок.

– Помимо физического развития, Дрейвен, люди растут еще и вот тут, – Хендел постучал себе указательным пальцем по голове. – Так что, перед собой я вижу далеко не ребенка.

Оба уставились на слабеющее пламя, догорающее в своем танце жизни, и лишь мирное потрескивание сучьев, съедаемых огнем, разбавляло глухую тишину.

– Костер догорает.

Через четверть часа мужчина в красном плаще заботливо усадил на мотоцикл задремавшего ребенка. Издав звериный рык, байк ринулся с места, ныряя в темную пучину ночи, удаляясь все дальше от города, где в обломках двухэтажного дома тлел маленький протез.

Дрейвен с усилием разомкнул неподъемные веки. Пришлось как следует протереть глаза, прежде чем он понял, что за конструкция закрыла собой небо над его головой. Потолок. Грязный, неровный, сваренный из листов металла. Малец перевернулся на бок, поскрипывая ржавыми пружинами кровати. Сон окончательно развеялся, возвращая мальчику трезвое сознание. Тогда-то Дрейвен и понял, что он лежит на кровати в комнате. Значит, они добрались до города. Он не мог поверить, что сон поборол его после всего случившегося.

Лежа на боку, Дрейвен рассматривал комнату. Миниатюрная, словно алюминиевая банка, пригодная лишь для ночлега, скудно обставленная и скверно пахнущая.

– Не смотри так. Выбирать было не из чего, – отозвался Хендел, сидевший у дальней стены, бесшумно размешивая чай. – Присоединяйся! Вода только-только вскипела.

Дрейвен медленно приподнялся на локте, усаживаясь на краю кровати. Ноги повисли в воздухе, чуть касаясь обуви валявшейся у изголовья кровати. Невидимые силы тянули веки вниз, но парень сумел с ними совладать хорошенько размяв лицо маленькими ладонями. Потрясая взъерошенными волосами, Дрейвен слез с кровати.

– Обувь надень, а то я тут ночью наследил будь здоров.

Легким пинком перевернув один из ботинков, мальчик неспешно натянул обувь на ноги. Слегка покачиваясь на ходу, он направился в закуток, в котором скрывалась уборная. Отодвинув в сторону тонкую перегородку, Дрейвен обнаружил неустойчивый туалет и хлипкую раковину. На проржавевшей поверхности лежал прилипший кусок мыла, а на полу стояло ведро с водой. Нужно было смыть слезы, успевшие за прошлую ночь пропитать собой щеки. Ледяная вода обожгла кожу, но оставила после себя потрясающую легкость и свежесть, будто мальчик смыл с себя вчерашний день, осевший на нем черно-багровым налетом. Вымыв и волосы, Дрейвен хорошенько растерся полотенцем и устроился возле дяди Хендела, попивающего чай за крохотным столиком. Хендел уже успел налить воды в алюминиевый стакан и сунуть в него заварку. На небольшом блюдце лежали сухари из белого хлеба, которые Хендел резво уплетал, не забывая макать их в горячий напиток.

– Все, что было у меня с собой, – с досадой в голосе сказал мужчина, перебирая пальцами размокший сухарь. – Позже пойдем в город и поедим чего-нибудь вкусненького.

– Приходили какие-нибудь новости из Ростка? От родителей?

Рука Хендела замерла, макая в чай очередной сухарь.

– Нет, Дрейвен. Пока никаких новостей, – часть сухаря, находившаяся в кружке, медленно опустилась на ее дно.

Мальчик тяжело вздохнул и принялся за завтрак. Хендел отхлебнул большой глоток и отставил кружку в сторону.

– Мне нужно будет сходить по делам к одному приятелю. Я то думал, что ты позже встанешь...

– Только не оставляй меня одного, – паренек перебил мужчину.

– Без проблем. Дай знать, когда будешь готов.

– Хорошо.

Хендел поднялся из-за стола и уселся на скрипучую кровать. Дикий лязг и скрежет наполнили собой крохотное помещение, когда мужчина принялся зашнуровывать обувь.

Дрейвен тем временем пил чай и прокручивал в голове события вчерашнего дня. Он до сих пор не мог поверить, что все это произошло наяву. В голове всплывали кадры – будто ожившие иллюстрации к рассказам его дяди. Сердце бешено стучало в груди, и Дрейвену показалось, что стучать, как прежде оно уже никогда не будет. Ему нужно было отвлечься, и прогулка с дядей по городу была как нельзя кстати. Он интенсивно макал сухари в чай, не менее интенсивно поедая их. Все-таки голод никуда не делся, нужно было обязательно плотно поесть, а пока и сухарями не помешало бы перебиться.

Через пару минут кружка опустела, а на блюдце остались лишь крошки. Хендел уже надевал свой красный плащ, свисавший до колен. Дрейвен резво соскочил со стула, накинул жилетку и завязал шнурки. Собственно, на этом и кончались все его приготовления.

– Ты готов? – поинтересовался мужчина.

– Да.

– Тогда двинули! – бодро отрапортовал Хендел, дергая на себя ручку входной двери. В следующий миг оба испытали испуг, не из-за страха, а из-за неожиданности. Рука Хендела невольно сжалась на рукояти пистолета, а Дрейвен слегка вздрогнул, застыв на месте. Большая тень легла на мужчину. У входной двери, будто выросший после дождя, стоял огромный робот из мастерской отца. Корпус стального гиганта блестел и местами переливался солнечными лучами. Его голова резко повернулась в сторону мальчишки. Шар, находившийся примерно посередине «лица», быстро прокрутился, а мгновением позже по нему пробежала зеленая полоса, словно отсканировавшая ошеломленных людей.

– Твою мать! Гребаный истукан! Стоит тут, пугает меня... Не хватало мне еще штаны застирывать перед выходом! – разворчался Хендел, расслабляя хватку на рукояти пистолета, но по-прежнему крепко держась за ручку двери.

– Это же особый проект отца из мастерской!

– Помню-помню, такую махину сложно забыть, – Хендел скользнул оценивающим взглядом по незваному гостю.

Дрейвен неуверенно подошел ближе, пристально разглядывая гиганта.

– Что он тут делает? И как нас нашел? – с нескрываемым интересом спросил мальчик.

– Вот это интересные вопросы, ответы на которые я и сам не прочь был услышать.

Все это время здоровяк не отводил взгляда от мальчика.

– Зная твоего отца, осмелюсь предположить, что этот громила тут по твою душу.

– По мою? Н-но зачем? – вдруг осел малец.

– Защищать. Попробуй выйти на улицу и пройтись немного. Давай, не бойся!

Дрейвен протиснулся в дверной проем, ускользая из тени гиганта, и двинулся по дороге между проржавевших хибар. Робот, быстро развернувшись на месте, последовал за ним. Прохожие в шоке наблюдали за стальной махиной, не веря своим глазам. Хендел улыбнулся и закрыл за собой дверь. Дрейвен, пройдя немного вперед, остановился. Робот застыл в шаге от него.

– Точно за мной ходит, как ручной! – чуть прикрикнул малец.

Хендел подошел ближе и посмотрел на нависшего над ним робота.

– Знакомься, Дрейвен, это твой новый ангел хранитель.

Странная компашка, привлекающая к себе всеобщее внимание, шла по улицам города через совершенно внезапно расплывающуюся в стороны толпу.

– В руке? – удивленно переспросил Дрейвен, разглядывая свой протез.

– Да. Мне кажется маячок в твоем протезе. Так он нашел нас. Других объяснений у меня нет.

– Звучит логично.

Они шли через рынок. Улицы сменяли друг друга, но обстановка вокруг оставалась неизменной: все те же торговые ряды, переполненные людьми. В какой-то момент могло показаться, что весь город – это сплошной рынок.

Человеческая речь имела уникальное свойство сливаться в единый поток, образуя, казалось доселе неизвестный язык. Сотни, а может, и тысячи людей бубнили, кричали, заикались, хрипели, ахали и охали. Гомон сплошным потоком следовал по улицам города, но Дрейвену нравилась эта шумиха. Он любил прислушиваться к речи отдельно взятых людей: тогда движения их губ становились осмысленными, а речь внезапно знакомой и имеющей земное происхождение. Но стоило ему лишь слегка утратить к ним интерес, голоса тут же терялись в общем фоне, буквально сливаясь с ним воедино, приобретая эту неописуемую иноземность.

Окружающие их голоса часто сменялись шепотом и шушуканьем, иногда им вслед доносились выкрики с суммами, предлагаемыми за их стального спутника.

Наконец суета торговых рядов осталась позади, и окружение сменило свой вид, правда был он довольно удручающим: серые улицы, покосившиеся дома, мусор на земле и в целом неуютная атмосфера. Этот город был совсем непохож на Росток. Дрейвен озадаченно крутил головой, поспевая за шагающим впереди дядей.

На широкой улице раскинулось большое здание из камня песочного цвета. В нем было всего два этажа, но занимало оно большую площадь. У входа, выделявшегося большой красной дверью, маячили Красные плащи.

– Мы на месте, – Хендел остановился на углу здания.

– Ты надолго?

– Туда и обратно. Будь здесь и держись поближе к этому парню, – мужчина ударил по груди робота, потрепал волосы мальчика и зашагал к парадному входу.

Дрейвен проводил дядю взглядом и повернулся к роботу. Тот стоял неподвижно, устремив пустой взор куда-то вдаль.

– Меня зовут Дрейвен, – паренек глядел роботу в око, задрав голову вверх и понимая всю абсурдность ожидания от него ответа. – Жаль, что ты не можешь рассказать, что видел в Ростке. Но я рад, что ты тут. Правда, рад.

За спиной у мальчика послышались шаги, обернувшись он увидел дядю.

– Быстрее, чем я ожидал.

– Мой приятель задерживается, будет только через пару часов, может раньше. Придется его подождать. Ну что, может быть, тогда поедим по-человечески?

Они разместились в ближайшей забегаловке, расположившейся на рыночном перекрестке. Заведение носило лаконичное название «Удача», о чем говорила крупная вывеска над барной стойкой. На ней отсутствовало одно звено, и не нужно быть детективом, чтобы понять, что на его месте была большая подкова, под углом торчавшая из земли у стойки. Пара сломанных табуретов говорила о том, что упала она совсем недавно, но, по всей видимости, хозяина это мало беспокоило. Хендел несколько минут всматривался в буквы, висевшие над головой, убеждаясь в надежности их конструкции прежде, чем расположиться именно тут. Для пущей безопасности Дрейвена он посадил прямо на подкову.

Хендел заказал яичницу с жареной картошкой. Мясо он почему-то не рискнул заказывать. Хендел развернулся на барном табурете, и глянул на мальчишку, который наворачивал круги вокруг робота, внимательно рассматривая на нем каждый дюйм.

– Что-то потерял? – поинтересовался мужчина.

– Я тут вспомнил, что у городских роботов в корпусе были встроенные компьютеры за грудной пластиной. Это, по сути, мозг робота. В нем и команды, которые он способен исполнять и перечень факторов, по которым он определяет угрозу. Там все. Так вот, если в городских стражниках было просто море различной информации и настроек, чем же тогда напичкан он? Я попытался найти скрытые кнопки, но он довольно высоковат для меня.

– Давай глянем, – Хендел сполз с табурета, приближаясь к массивной фигуре. – На городских моделях монитор в районе груди. Было бы странно, измени Рэй его расположение в этой модели.

Хендел принялся прощупывать громоздкую фигуру. Бросив свой взгляд на грудной отдел робота, мужчина засомневался в своих словах. В районе грудной клетки, уходя внутрь корпуса, поблескивала черной сталью странная конструкция, а чуть выше грудная пластина уходила под углом вверх, огибая шейный отдел и замыкаясь на его обратной стороне. Хендел и представить не мог, куда тут можно было запихнуть чертову панель управления. Внезапно он нащупал небольшую выемку на правом боку, и принялся отыскивать аналогичную на противоположной стороне. Поиски не заняли много времени. Приложив совсем немного усилий, он одновременно надавил на скрытые кнопки. Что-то бжикнуло, и грудная пластина немного отъехала вверх, образовался зазор, из которого показалась небольшая ручка. Хендел ухватился за нее и потянул на себя, извлекая из робота плоское нечто. Плавно вытянув предмет, мужчина принялся внимательно его рассматривать.

– Ничего себе!

– Что там?

Хендел плюхнулся на подкову, подзывая к себе мальчика.

– То, что мы искали, Дрейвен. Эта штука называется планшетом, если мне память не изменяет. Ты только посмотри, сколько тут всего!

– Ого! Выбери пункт «Инструкция».

– Ага, как раз собирался, сейчас, – Хендел повертел планшет, обнаружив кнопки, расположившиеся на торце корпуса. – Та-а-к, ну вот, получилось.

– Теперь выбери «Команды».

Неуверенно орудуя кнопками, Хендел выбрал нужный пункт. Перед глазами встала стена текста.

– Угу... Команды могут отдавать лишь прописанные в реестре лица... Для того, чтобы отдать команду, необходимо произнести ее громко и четко, находиться при этом в поле зрения БЭР–01 нет необходимости. В случае если БЭР–01 не реагирует на команды, убедитесь... бла-бла... звукоизолирующие... бла. См. пример... Смотри? Знаешь, что, Дрейвен? По-моему, твой отец на всю эту писанину убил времени больше, чем на сборку робота. Так, а как нам посмотреть список лиц, допущенных к железному дровосеку? Ага, нашел. Смотрим: Рэйв Хольм, Анна Хольм, Дрейвен Хольм.

– А ты? Тебя отец не добавил?

– По всей видимости, нет. А может просто не успел, неважно.

Выйдя в главное меню, в глаза Хенделу бросилась строчка «Запись сообщения». Мужчина сделался задумчивым в лице, но тут же отложил планшет в сторону.

– Так, давай, Дрейвен, будем учиться на практике, чего глаза мозолить этими буквами. Подойди к нему. Помнишь, как команду отдавать?

– Громко и четко.

– Точно так! Пробуй.

Дрейвен с детским азартом стоял перед роботом с вытянутыми по швам руками, раздумывая над тем, какие вообще команды эта громадина воспринимает.

– Сидеть!

Не раздумывая ни секунды, робот опустился на одно колено, прижав корпус как можно ближе к ноге.

– Сидеть? Это лучшее, что ты придумал, балбес?

– Откуда же мне знать, какие команды он выполняет? Да и почему нет?

– Перед тобой огромный робот, а ты ему собачьи команды. Ну даешь! Ладно, сейчас. Там были примеры, одну секунду, – мужчина уткнулся носом в экран планшета, отыскивая нужную строчку.

– Ну что там?

– Вот, нашел, слушай: «Прыжок», «Перекат», «Защита», «Сидеть», – мальчик деловито улыбнулся, зыркнув в сторону дяди. – Да он, считай, все что угодно может сделать, а это лишь простейшие примеры.

«Что же придумать? Еще все эти люди... глазеют, не отрываясь, – Дрейвен снова напрягся, перебирая в голове варианты и озираясь по сторонам. – А что если?»

– Защита!

Робот буквально взмыл над землей, резко оттолкнувшись от нее мощными ногами. Молниеносно пролетев разделявшее их с мальчиком расстояние, он сел прямо над Дрейвеном, обхватив его массивной рукой, при этом расположив свое тело так, чтобы максимально закрыть ребенка от внешних угроз.

Прохожие в страхе отпрянули в стороны, не зная как себя вести. Лишь странный владелец «Удачи», неподвижно склонившийся над шипящей сковородой, и ухом не повел.

– Отмена! Отставить! – испуганно прокричал малец.

Робот в ту же секунду выпрямился во весь рост, выпятив вперед грудь, словно гордый за проделанную им работу.

– Спокойно, спокойно! – привстав, Хендел успокаивающим жестом остановил окружающих, собравшихся было разбегаться в разные стороны. – Он ручной, никого не обидит!

Дрейвен тем временем подбежал к дяде. Робот хвостиком увязался за ним.

– Надо нам с такими финтами тут поосторожней, народ больно впечатлительный. Ты и сам, поди, струхнул, а? – Хендел играючи ткнул племянника пальцем в ребра.

– Не испугался я. Просто не ожидал от него такой реакции.

– Да, наш здоровяк намного проворней, чем может показаться с первого взгляда.

– Ваш заказ, – послышался за спиной отрешенный голос.

– А вот и еда, налетай, Дрейвен! – Хендел придвинул к себе две тарелки, глазеющие желтками в ясное небо, – Благодарю.

Все внимание мальчика было приковано к стальному гиганту, мысль о еде и не думала зарождаться в его сознании. Хендел же схватился за вилку, но внезапно зашипел, вынужденный ослабить хватку.

– Все в порядке? – поинтересовался племянник.

– Да-а. В полном.

– Что случилось с руками? – заботливо поинтересовался мальчишка, разглядывая перевязанные руки дяди.

Хендел выпустил вилку из руки, и задумчиво уставился в открытую ладонь, плотно стянутую тряпицей.

– Обжегся. Не бери в голову.

Хендел вернулся к еде, свободной рукой продолжая неуверенно жать на кнопки планшета. После пары-тройки щелчков он нашел, что искал. Набивая рот горячей картошкой, Хендел вновь зашел в реестр лиц, имеющих доступ к управлению роботом. После выбора имени «Дрейвен», всплыло окошко с задействованной моделью поведения и статус, гласивший «Полный контроль».

– Нашел что-нибудь интересное? – спросил вскочивший на подкову паренек.

– Сейчас узнаем.

Хендел щелкнул по клавише, выбрав пункт «Новый пользователь». Тогда устройство предложило ему ввести имя и фамилию, а следом и провести идентификацию пользователя по голосу. На экране всплыл текст, который следовало произнести вслух. Мужчина с удивлением погладил усы, отодвинул тарелку и, поднявшись, приблизился к роботу. Тот безучастно опустил голову, глядя на человека.

– Кхм... Съешь еще этих мягких французских булок, да выпей же чаю, – тихо проговорил Хендел, но в ответ планшет попросил повторить фразу погромче.

– Ты что там ему шепчешь? – поинтересовался малец из-за спины.

– Бред какой-то, – смеясь, пробубнил себе под нос дядя, но все же попробовал еще раз. – Съешь еще этих мягких французских булок, да выпей же чаю!

– Что еще за булки? – удивился мальчишка.

На экране мелькнула зеленая галочка, после чего компьютер попросил посмотреть в окуляр робота.

– Ну, вроде бы все, – Хендел отступил назад, на ощупь отыскав место, где сидел. – Эм... сидеть!

Робот вновь опустился на колено.

Разумеется, Хендел встретил ироничную ухмылку на лице племянника.

– Сидеть?

Поджав губы, Хендел ответил племяннику:

– Ну, без лишних финтов, проверенное, так сказать, – не выдержав, оба расхохотались.

– Держи, – мужчина протянул мальцу планшет. – Читай, ковыряйся и разбирайся, думаю, тебе это будет интереснее, чем мне. Но, сперва поешь, пока не остыло.

– Хорошо! – Дрейвен положил на колени врученный ему планшет и принялся за еду.

Хендел смотрел на парнишку, и улыбка не сходила с его лица. Прошедшей ночью он боялся, что больше не услышит его смех, не увидит улыбку в точности, как у его матери – искреннюю и живую. Но, стоило ему отвлечься, как водоворот прежних, не дающих покоя, мыслей подхватывал его, унося на самую глубину тяжелых раздумий.

Дрейвен замечал резкие перемены в дяде, обычно не присущие этому сорвиголове. Но он списывал их на события, произошедшие за последние сутки. Все это здорово вышибало почву из-под ног.

– Куда же ты так летишь? Прожевывай еду хоть немного! – Дрейвен вихрем прошелся по содержимому тарелки. Сидеть на месте не было мочи, робот завладел всем его вниманием. – Тарелку не съешь!

Вилка зазвенела в разве что не вылизанной посуде.

– Я все! – объявил мальчик, спрыгивая с импровизированного табурета.

Хендел проводил его взглядом, отмечая про себя, что благодарен чертовой железяке. Робот отлично отвлекает племянника от дурных мыслей. Он лишь сожалел, что с ним такой трюк не пройдет, его демоны засели глубоко в подкорке и забыть о себе они не дадут.

Нанизывая на вилку оставшиеся в тарелке кусочки картошки, Хендел кивнул протиравшему стойку хозяину закусочной:

– Будь добр, еще порцию, и выпить чего-нибудь крепкого, на твой вкус. Черт его знает, когда мне доведется еще поесть.

Мужчина посмотрел на него с ничего не выражающим лицом и еле заметно кивнув, направился к плите.

Дрейвен, взобравшись на ногу сидевшему великану, ловко орудовал планшетом, уверенно перебирая пункты нажатием кнопок. Ему случалось копаться во встроенных в городских роботов компьютерах, так что он имел кое-какие знания по навигации в интерфейсе. Тем не менее, он не переставал удивляться заложенному в этого робота потенциалу. Количество функций и глубина настроек в разы опережала экземпляры из «Городской стражи».

Тем временем перед Хенделом уже красовалась еще одна яичница, а в стеклянном стакане золотился алкогольный напиток. С удивлением он подмечал про себя, что с большим удовольствием уплетает уже вторую тарелку стряпни из сомнительной забегаловки. Алкоголь теплой волной уходил прямиком в самое нутро, растапливая сковавшую сердце ледяную корку. Второй раз в жизни Хендел чувствовал себя так паршиво. Ему было тошно от одной только мысли о том, что оба эти раза были крайне тесно связанны. Как объясниться перед племянником? И стоит ли вообще? Опустошая стакан, он запрокинул голову и скользнул взглядом по обжигающему сетчатку глаза солнцу. Светило мирно рассекало небесную синеву, утопая в своей космической безмятежности. Находясь так бесконечно далеко от земли, оно все же находило в себе силы согревать людей, копошащихся в изуродованной земле. Хендел пользовался этим, поймав себя на мысли, что впервые за всю свою жизнь, он обратил внимание на такую мелочь, улучив из нее, так тщетно искомое все это время умиротворение.

Людской поток, нескончаемой вереницей тянущийся по всему городу, вновь принял в себя троицу. Робот с измененной моделью поведения больше не ступал за Дрейвеном след в след. В целом, он стал перемещаться свободнее, больше ориентируясь по командам, которые ему отдавал Красный плащ, маячащий впереди. Чем ближе они приближались к штабу ордена, тем мрачнее становился Хендел. Скрывать свое состояние ему было крайне не просто, и Дрейвена это очень беспокоило. Мальчик видел, как дядю терзает что-то изнутри, но не знал, как подступиться к нему с тревожащим вопросом. Да и ответом его, наверняка, будет какая-нибудь шутка, с целью отделаться от назойливых расспросов. Поэтому Дрейвен брел с дядей бок о бок и разбавлял тягостное молчание неустанными разговорами про нового спутника.

– Представляешь, можно самому записать ему движение, привязать команду, и он выполнит это!

– Победный танец или оскорбительный жест?

– Что угодно!

– Победный танец с оскорбительными жестами вкупе?

– Можно и что-то по изобретательнее придумать.

– Что он еще может?

Дрейвен обернулся на возвышающегося над всем живым в округе гиганта, стараясь припомнить о нем что-нибудь интересное.

– Нужно еще читать. Я уверен, он еще на многое способен.

– Это детище твоего отца, так что я тоже в этом уверен.

Мальчик уставился в планшет, щелкнул по кнопкам пару раз, закусил губу, припомнив кое-что.

– Отец хотел дать ему имя.

– Имя роботу?

– Он особенный. Единственный в своем роде, так сказал отец. Поэтому он хотел дать ему, не знаю, может, правильней будет сказать прозвище?

– А почему не дал?

– Мы пытались что-нибудь придумать вместе, но это оказалось трудной задачей. Я вот подумал, может тогда мы с тобой...

– Что?

– Дадим ему прозвище.

Хендел глянул исподлобья на племянника.

– Может, я бы и справился с этим, под кружечку холодного пива, но лучше мы встретим твоих родителей, и вы вместе с отцом сами додумаете ему прозвище, идет?

Дрейвен улыбнулся глядя на своего дядю, ведь тот озвучил самые смелые фантазии Дрейвена, о которых он боялся говорить вслух.

Бурный поток людей окончательно затянул их в свое течение, и лишь массивный робот, все равно что упорный ледокол, прорезал путь сквозь бесконечные толпы людей, освобождая небольшой проход парочке Хольмов.

Дрейвен до сих пор не мог привыкнуть к местному ритму жизни. Ему недоставало полюбившегося простора родного Ростка. К тому же за всем этим полчищем людей скрывалась общая запущенность поселения, незаметная на первый взгляд. Дрейвену не верилось, что соседствующий с Ростком город, может настолько уступать в развитии. Очень странное место.

Через несколько поворотов количество людей заметно сократилось, как и число торговых лавок. Помимо спин и затылков взору Дрейвена открылись и прилавки с их содержимым. Кажется, тут можно было найти товар на любой вкус. Прилавки пестрили самыми разнообразными вещами всех форм и размеров. Кто-то продавал ручные изделия, а кто-то вещи, добытые из прошлого, Старого мира. Дрейвен слышал о специальных конвоях, отправлявшихся в Старые земли за реликвиями былых лет из тех времен, когда люди жили в высоченных домах, обрамленных стеклом, а их жилища наполняли диковинные вещи. Такие вылазки в шутку называли «прыжком в прошлое». Разумеется, услышав об этом лишь раз, мысли о возможности отправиться в прошлое и вернуться оттуда с сувениром не покидали больше юных умов. Но то, что он видел сейчас, прямо перед собой, имело куда более приземленные формы и предназначение, но, тем не менее, от всех этих предметов исходила особая энергия, которая затрагивала что-то внутри мальчика.

Глаза не на шутку разгулялись. Хотелось подойти к каждому прилавку, посмотреть, а может быть, и потрогать каждую вещь, каждую безделушку. Дрейвен переходил от одного прилавка к другому, стараясь успеть везде. Торговый лоток с древними монетами особенно приглянулся мальчишке. Монеты различных размеров с невероятными рисунками из самых разных эпох. Просто невероятно! А в паре шагов расположился лоток с оружием древних. Ножи и мечи, пистолеты и автоматы, такое Дрейвен видел лишь на картинках. Огнестрельное оружие было неисправным и не в лучшем виде, но оно обладало таинственной энергией, способной приковывать к себе внимание.

Свернув на очередном повороте, странная компашка двинулась вдоль обшарпанных стен жилых домов. Тут совсем не было торговых лотков, и практически отсутствовали прохожие. Темп передвижения значительно вырос, пока они не прошли запущенные строения. За домами улица расширялась, все больше напоминая те шумные торговые ряды.

Нечто привлекло внимание Дрейвена. Он был обязан взглянуть поближе.

– Дядя Хендел, я сбегаю, посмотрю, хорошо?

– Давай, беги. Я подойду через минуту.

Довольный ответом, Дрейвен легкой трусцой приблизился к накрытому красивой тканью лотку и вперил взгляд на его содержимое. То были невероятные картины, написанные красками, нарисованные карандашом и еще бог знает чем. Заключенные в рамки пейзажи жили своей собственной жизнью. Одни захватывали дух, другие вызывали восхищение, а некоторые пробирали до мурашек и легкого озноба, поражая своей загадочностью и некой величественной таинственностью. Часть картин пестрила красками, но некоторые напротив, утопали в безмятежной блеклости и пугающей черноте красок. Все картины представляли собой запечатленные на холсте пейзажи прямиком из Старого мира. Величественные постройки, в которых некогда жили предки, скульптуры, памятники, все то, что построил человек в те далекие времена.

Дрейвен повидал много иллюстраций в книгах и старых фотографий, на которых красовались грандиозные строения, но он никогда не видел то, что сталось с этими постройками за минувшие со дня Трансфера годы. Картины же перед его лицом давали четкое представление об этом. На самой большой расположилось огромное здание. Оно было разрушено временем и стихиями: выбитые окна, разодранная облицовка, проросшие сквозь стены толстенные корни неизвестного растения. В таком виде строение покоилось за легкой дымкой, заливаемое солнечными лучами на фоне разрушенного города.

На картине чуть поменьше из разрушенного здания, продираясь сквозь бетонные плиты, по центру прорастало красивое дерево. Его ветви, повинуясь невидимому ветру, склонялись в указанном им направлении, роняя крошечные листочки, раздуваемые по прилегающей улице, захламленной каменным крошевом.

Пугающая черно-белая картина с расколотым надвое памятником, по всей видимости, посвященным каким-то воинам, заняла место в самом дальнем углу лотка. Несмотря на ее мрачность, Дрейвен не мог не восхититься мелкими деталями, которые нагоняли жути при взгляде на эту небольшую картину.

Раскрыв рот, Дрейвен всматривался в потрясающие произведения искусства, обладающие невероятной фотореалистичностью. Будто автор вырвал из реальности короткий миг, заточив его в тесные позолоченные рамки. Дрейвен всегда мечтал очутиться в Старых землях, чтобы воочию увидеть завораживающие пейзажи, лицезреть строения, воздвигнутые далекими предками, столетиями молчаливо съедаемые временем. Сейчас же это желание усилилось десятикратно. Посетить те самые места, с которых писались картины, вдохнуть воздух из самого прошлого. Мурашки пробежали по коже.

Владелец лавки, выждав пару минут, низким голосом поинтересовался у мальчика:

– Приветствую. Желаете что-нибудь приобрести?

Вырванный из мира грез, Дрейвен резко повернул голову и наткнулся на смуглое лицо, спрятавшееся в густой бороде пепельного цвета, некоторое время соображая, что ответить.

– Э-э-э, здравствуйте. Пожалуй, нет. У меня совсем нет денег, да и вешать ее мне собственно некуда.

Лицо, казавшееся доброжелательным, сменилось маской безразличия, и мужчина моментально забыл о существовании мальчика. Дрейвену же пришлось напомнить о себе.

– Простите, я хотел спросить. Вы сами все это нарисовали?

Мужчина опустил взгляд вниз.

– Может быть. А может быть, я их украл или просто выдаю себя за владельца чужой лавчонки, – заметив, что ребенок опешил от его слов, мужчина глубоко вздохнул, прикрыв глаза. – Да, сам.

Дрейвен замялся, не ожидая такого ответа. Он вновь взглянул на мужчину. Укутанный в разноцветные тряпки, с пышной и грязной бородой на все лицо. Глубокие морщины обрамляли раздраженный взгляд. Дрейвен только сейчас понял, что он его пугает. Но, совладав с эмоциями, мальчик задал еще один вопрос.

– Эти рисунки...

– Картины, – жестко перебил бородач.

– Картины, да. Вы выдумали эти пейзажи? Или вы и в самом деле были в этих местах, видели эти строения?

– Я, по-твоему, выдумщик? Воображала?

– Что? Нет, вы меня не...

– Я рисую только то, что видят мои глаза. Мир и так полон лжи. Она пронизывает его до основания. А если еще и творчество будет лгать тебе прямо в лицо, то грош цена такому миру! Ложь всегда была инструментом зла, тем самым, что непременно находился под рукой, к нему не нужно было тянуться – сжал кулак и воспользовался, – бородатый мужчина не на шутку разошелся. Не скрывая злобы, он выплевывал слова, с трудом вылетавшие из густой растительности на лице. – Я, как и многие другие творческие люди, показываю мир таким, какой он есть на самом деле... Хотя на их счет я не уверен, – из-под цветастых тряпок выступили полностью металлические руки и уперлись в бока. Через секунду одежды вновь зашевелились, и на свет показалась еще одна пара рук, блестевших хромированной сталью. Отражая шумную улочку, руки сплелись на груди бородатого мужчины. Дрейвен повел бровями, удивившись увиденному.

– Значит, вы и впрямь бывали в этих местах? – Дрейвен кивнул в сторону картин. – Видели все это воочию?

– Кажется, я уже говорил, что видел.

– Простите, я просто под впечатлением. Наверняка, это невероятное зрелище...

– Более чем, – мужчина был явно не настроен на дальнейший разговор, покуда перед носом у него не зашуршат купюры. Но на устах у мальчишки вертелся еще один вопрос, который он не мог не задать странному художнику.

– А вам не боязно было бродить по Старым землям? Не боялись нарваться на чудовищ?

– Чудовищ? – внезапно глаза мужчины широко раскрылись, он разомкнул руки, перекрещенные на груди и, подавшись всем телом вперед, опустил их на прилавок, заглянув Дрейвену прямо в глаза. – А-а-а! Так ты из этих... Что ты тут забыл мальчик? О каких чудовищах ты говоришь?

– О тех, что напали на мой дом... – проронил мальчишка, еле заметно отступив назад.

– Напали на твой дом? В Ступенях? Боюсь, ты познакомился с худшими из них.

Дрейвен громко сглотнул. Кровь пульсировала в жилах.

– Запомни, что я тебе скажу, мальчик. Теперь ты за стеной, тут ты познакомишься с Правдой. Она наверняка тебе не понравится, ведь эта дама честная, и с ней придется не жить, а уживаться. А что до чудовищ, так они страшны до жути, и не всегда удается распознать их с первого взгляда.

– Почему их нет на ваших картинах?

– Ты невнимательно смотрел, мальчик, – жуткий бородач мертвыми глазами воззрился на паренька, от чего тот в растерянности забегал глазами по аккуратно разложенным на прилавке картинам.

«Одна лишь архитектура, да люди!» – подумал про себя Дрейвен.

– Они совсем рядом. Гляди в оба, мальчик из-за стены.

Дрейвен отшатнулся от жуткого художника. Поколебался мгновение и, развернувшись, быстро зашагал прочь. Мужчина, пряча стальные руки в широченные рукава, лишь крикнул вслед:

– Добро пожаловать!

Мальчик крутил головой в поисках дяди, но нигде не мог его отыскать. Прошагав к краю дома, из-за которого они вывернули на эту улицу, Дрейвен наконец нашел его.

– Хендел!

Мужчина вышел из-за дома в сопровождении робота.

– Ну что, все успел посмотреть?

– Что ты тут делал? – вопросом на вопрос ответил мальчик.

– Я? Да ничего, собственно. Этот, э-э... громила команд не слушался, вот исправлял. А ты чего такой напуганный? Случилось что-то?

Дрейвен заметил, как дрожат руки у Хендела. Посмотрев на свои, он увидел похожую дрожь.

– Пообщался с жутким типом.

– Тут водятся не самые лучшие собеседники, Дрейвен. Что он тебе наговорил?

– Говорил о правде, как о живом человеке, и о лжи, о том, что это инструмент зла. Он сказал о чудовищах, но я не уверен, что правильно его понял...

– Что он сказал?

– Сказал, что они рядом.

– Не бери в голову, Дрейвен. Если слушать каждого сумасшедшего, со временем усомнишься в собственном рассудке.

По пути к штабу Хендел остановился у непримечательной палатки. Навстречу ему вышел хозяин, и между ними завязался разговор. Хендел продемонстрировал мужчине свой пистолет, на что тот, взмахнув указательным пальцем, резво скрылся в тени палатки. На свет он появился уже через минуту. В руках мужчина сжимал практически идентичный пистолет. Хендел сделал покупку.

– Зачем еще один? – чуть позже спросил мальчик.

– Два лучше, чем один, балбес, – стрельнув глазами, ответил дядя.

Слабый ветер лениво раскачивал кусок красной ткани, выделявшейся среди серого уныния, царившего вокруг. Как и в прошлый раз, у двери стояла пара Красных плащей. Остановившись на том же самом углу здания, Хендел обратился к мальчику.

– Вот и пришли.

– Ждать тут, я понял, – опередил своего дядю Дрейвен.

– Правильно понял, – Хендел опустил взгляд на племянника. Усилившаяся жажда сушила горло, и слова давались ему с трудом. – На всякий случай, будь наготове.

– Почему?

Мужчина помолчал какое-то время, прежде чем ответить.

– Если у моего товарища появилась информация по поводу твоих родителей, то, как только я выйду из той двери, мы сразу же помчимся к ним. Мы больше не будем терять времени. Согласен?

– Конечно! – Дрейвен оживлено замотал головой. Мысль о том, что дядя Хендел может выйти из штаба со словами «Они живы» разожгла в нем новую искру надежды.

– Будешь наготове?

– Да!

– Дождешься меня?

– Еще бы!

– Вот это правильный настрой, – Хендел не часто улыбался во весь рот, обнажая ровные белые зубы. Сейчас Дрейвену довелось присутствовать в этот редкий момент.

Усиливающийся ветер толкал мужчину в направлении красной двери, но он продолжал стоять на месте, заплутавший в лабиринте собственных мыслей. Мозг генерировал нужный набор слов, который он должен был сказать Дрейвену, но вместо этого, Хендел сухо сглотнул слова, вставшие в горле, и произнес вслух совсем иное.

– Пока меня не будет, можешь научить здоровяка парочке движений. Будет интересно на это взглянуть.

Улыбнувшись, Дрейвен кивнул в подтверждение, наблюдая, как дядя удаляется от него вдоль обшарпанной стены. Проводив взглядом его фигуру до самой двери и убедившись, что дядя вошел в нее, обменявшись парой слов с красными плащами, Дрейвен сел, опершись спиной о стену. Он был один. Ни единой живой души вокруг: лишь он, робот и назойливый ветер, не оставляющий попыток загнать песок прямо в глаза.

– Какое-нибудь движение или жест, – задумчиво произнес Дрейвен, растягивая слова. – А, знаешь, есть у меня идейка.

Мальчик подскочил к роботу, вынимая из него планшет. Быстро совладав с меню, он моментально перешел в режим записи движений. На экране появилось изображение с камеры прямо из «глаза» робота. Переполненный радостными эмоциями, Дрейвен начал вертеться перед камерой, рассматривая себя на экране.

Подурачившись вдоволь, он, наконец, отошел на нужное расстояние, нажал на кнопку «Запись» и принялся активно жестикулировать. Мальчик приподнялся на носочки и стал энергично махать рукой. Закончив запись, Дрейвен присвоил движению голосовую команду. Все оказалось очень просто.

– Приветствие!

Робот приподнялся на цыпочках и стал размахивать своей огромной рукой. Он в точности повторял все движения Дрейвена, от чего выглядел крайне забавно. Мальчик хохотал во весь голос, представляя меж тем как отреагирует на это его дядя, увидев, как из-за угла ему машет огромный робот, неуклюже приподнявшийся на носках. Такое зрелище его бы позабавило.

– Ты совсем как живой, – практически прошептал Дрейвен, обращаясь к своему стальному телохранителю. – Может, ты и говорить все же умеешь? Может, расскажешь, что ты видел в Ростке? Ты видел моих родителей?

Робот внимательно выслушал мальчика, устремив взгляд прямо на маленькую фигурку у стены. Но, будто не поняв ни единого слова, отвернулся в сторону, разглядывая что-то таинственное, видимое лишь ему одному.

– Не в духе? Я тебя понимаю. Как будешь готов поговорить, дай знать. Это очень для меня важно, – Дрейвен съехал спиной по стене, плюхнувшись прямо на землю. Уперев руки в полусогнутые колени, он скрепил их в замок, шаркая маленьким ботинком по пыльной земле. – Знаешь, раньше я делал вещи, которые действительно считал важными. Для меня было важно, например, получить пятерку за сочинение. Важно победить в глупой игре. Важно попасть за стену. И, знаешь, я получил пятерку, выиграл в забеге и попал за стену, а теперь мне важно узнать, живы ли мои родители. Всего меньше чем за день я ощутил истинный вес слова «важно». Словно всего за одну ночь я повзрослел на десяток лет, научившись правильно расставлять приоритеты. Так быть не должно, правда? Я хочу и дальше оставаться ребенком, у которого есть дом и семья.

Робот безучастно поглядывал куда-то вдаль. С таким же успехом можно было поговорить и с фонарным столбом.

– Тебе неинтересно. Это я тоже понимаю. Твой процессор забит другими мыслями: «вот бы батарея не разрядилась», или «защищать мальчишку», «делать вид, что не понимаю его». Это вообще нормально, что я пытаюсь с тобой разговаривать? Ладно, – Дрейвен взял в руки планшет, опустив пальцы на кнопки. – Давай познакомимся поближе.

Сильный ветер гнал по улицам мусор и песок. Дрейвен скомандовал роботу встать прямо перед собой, закрывая его от сильных порывов.

Прошло не меньше четверти часа с того момента, как дядя Хендел вошел в здание. Мальчику уже наскучило копаться в планшете, и он не знал, чем себя занять. Время тянулось ужасающе медленно и, сидя без дела, Дрейвен становился пленником дурных мыслей, не покидавших маленькую головку. Парень выглянул за угол и увидел, как к красной двери приближается еще один плащ. Мужчина здорово напоминал ему человека, что приехал в Росток вместе с дядей. Фигура, не торопясь, приближалась к входу. У двери мужчина потрепался о чем-то с парой красных плащей, и все вместе они зашли внутрь. Дрейвен вновь сел за углом, пустившись в раздумья. Если это действительно тот самый человек, думал он, то он может сообщить дяде что-то важное, что-то о его родителях!

Следующие пять минут, Дрейвен неотрывно смотрел на дверь в надежде на то, что она распахнется и оттуда вылетит дядя Хендел с той самой улыбкой во весь рот. В действительности же ничего этого не произошло. Дверь оставалась не тронутой с того самого момента, как компания красных плащей вошла в здание. Ветер все усиливался, и надоедливые песчинки стали неприятно колоть кожу.

– Слишком долго, тебе не кажется? – обратился малец к роботу.

Подняв воротник повыше, Дрейвен вышел из-за угла, направившись прямиком к красной двери.

– Жди здесь, – робот повиновался.

Непослушные волосы метались в разные стороны, ведомые диким ветром, гнавшим с собой весь мусор этого грязного города. Стены штаба, возведенного, по всей видимости, не меньше сотни лет назад, были усеяны мелкими надписями, чаще всего выскобленных чем-то острым. То были имена, даты, лозунги и просто ругательства.

Дрейвен с интересом рассматривал их, продолжая медленно переставлять ноги. Он поражался факту, что даже самая обычная грязная стена в таком же грязном городе может содержать в себе целую историю. Люди в определенных обстоятельствах вырезали на стене свои послания с целью донести до этого крохотного мира, что остался после Трансфера, свои мысли и свои чувства. Люди рождались и умирали, а большая кирпичная стена продолжала пополнять свою коллекцию, молчаливо наблюдая за тем, как меняется окружающий мир, как вершится история, и лишь послания, что продолжают оставлять на ней люди, ничуть не меняются из года в год, от десятилетия к десятилетию. «Имя. Дата. Город. Ругань». Идеальная формула, всплывающая в голове у любого, кто подходит к стене со ржавым гвоздем в руке и жаждой стать частью этой своеобразной летописи.

Мальчик все же остановился, глядя на бессчетное множество выскобленных посланий. Было бы даже странно, не разгорись в нем желание стать частью этой истории. Дрейвен похлопал по карманам, но, ничего не найдя, отцепил железный язычок от замка на кармане. Перо было в руке.

«Что написать?» – повисла в голове одинокая мысль.

Сжав брелок в протезированной руке, Дрейвен стал уверенно выскабливать маленькие буквы, умещая их под именем некоего Терри, чья фамилия напоминала о себе лишь кривой буквой «П» оставшейся на ее месте. Глядя на нее, Дрейвен стал вырезать буквы как можно глубже. Он хотел, чтобы его послание осталось тут на века. Протез, усиливавший недоразвитую руку, помогал мальчику вписать свое имя в историю. Ровные буквы складывались в следующие слова: «Дрейвен Хольм. Росток».

Да, он мог написать что-нибудь другое, менее банальное, но зачем? Дрейвену показалось, что в этой простоте и банальности и кроется весь смысл такой мемориальной стены. Кто будет вчитываться в длинные предложения, разбирая весь заложенный в них смысл. Прохожий скорее зацепится взглядом за название знакомого города. Люди очень привязаны к месту своего рождения, делая из него, как это делал Хендел в своих рассказах, хороший повод пропустить по паре бутылочек спиртного, встретив в каком-нибудь заведении своего земляка. Место рождения, город – это то немногое, что может связать совершенно разных людей в совершенно разных местах. Поэтому Дрейвен был уверен, что и через сто лет случайный прохожий может заметить среди тысяч имен и тысяч городов именно его надпись, оказавшись родом из этого самого города. Тогда он с интересом прочитает имя и фамилию, стараясь припомнить кого-нибудь из Хольмов. А может статься и так, что за свою жизнь Дрейвен сумеет прославиться, например, как Ганс Устрашитель, и прохожий обратит внимание именно на его имя.

– Смотри! – обратится человек к своему спутнику. – Это же написал Дрейвен Хольм из Ростка!

– Хольм? Из Ростка? Не может быть! Где?

– Да вот же!

– Тот самый Хольм, что спас все человечество?

– Он самый!

– Невероятно! Нужно будет обязательно посетить Росток, я слышал, что после страшного нападения чудовищ, что произошло во времена, когда Дрейвен Хольм был еще совсем ребенком, город отстроился с новой силой, превратившись в огромный мегаполис, крупнейший во всем Новом мире!

– Просто потрясающе!

Дрейвен улыбнулся своим смелым мыслям. Но пока он здесь, и лишь время покажет, кем он станет, и что с ним станет.

Мальчик закончил выводить буквы. Набрав в легкие воздуха, он дунул в вырезанные на стене буквы, крепко при этом зажмурившись. Пыль и крошка тот час же покинули аккуратно выскобленные буквы, вылетая серым облачком пыли, что сразу же унесло сильным ветром по улочкам этого странного города. Теперь буквы стали еще более разборчивыми и хорошо просматривались во всей этой мешанине, творившейся на стене. Сделав пару шагов назад, Дрейвен окинул взглядом всю стену. Он внес свою лепту.

Пронзительный скрип металла заставил мальчика повернуть голову. Красная дверь распахнулась, выходивший из штаба человек приложил немало усилий что-бы открыть дверь. Держась за ребра, он плюхнулся на бетонные перила обрамлявшие вход в здание. Переборов страх и стеснение свойственное любому ребенку, Дрейвен направился прямо к мужчине вынимающего тем временем пачку сигарет из нагрудного кармана. Мужчина заметил приближавшегося к нему ребенка, но не подал виду. Что ему до очередного бездомного?

Дрейвен подошел достаточно близко, когда понял, что узнает мужчину в красном плаще. Это точно был тот самый Красный плащ, что приехал в Росток с дядей Хенделом! Сердце стало постукивать с удвоенной силой. Ноги пытались остановиться, но ветер упрямо толкал мальчишку в спину. Назад он уже не шагнет. Мужчина, сжав в зубах сигарету, свободной рукой чиркнул зажигалкой. Вырвавшееся из нее пламя бешено заплясало, не в силах противиться стихии. Сделав еще пару неудачных попыток, мужчина взглянул на подошедшего к нему мальчишку.

– Не поможешь?

Дрейвен растерянно кивнул, не совсем понимая, чего от него хотят. Приблизившись к Красному плащу, который снова стал пробовать чиркать зажигалкой, Дрейвен вопросительно посмотрел на него.

– Пламя. Прикрой его руками от ветра, – пробубнил мужчина, заметив колебания мальчика.

Малец тут же протянул к пламени раскрытые ладони. Огонь перекинулся на стиснутую в зубах сигарету. Мужчина щелкнул крышкой зажигалки, с благодарностью кивнув мальцу.

– Выручил. Спасибо.

Он втянул в легкие дым, скривив при этом лицо. Прижатой к телу рукой он прощупал ребра.

– С вами все в порядке? – поинтересовался Дрейвен.

– Нормально. Просто ушибся. А ты что-то хотел? Ты же ко мне шел?

– Да, к вам. Я хотел...

– Постой, – перебил мужчина, как следует всмотревшись в лицо мальчика. – Ты, случаем, не племяшка Хендела Хольма?

– Да.

– Вы очень похожи. Как отец с сыном.

– Я потому к вам и подошел, тоже узнал вас. Вчера вы приехали в Росток вместе с моим дядей, а сейчас вы тут, как и мы. Скажите, город сумели отбить?

Мужчина изменился в лице. Скривив губы, он пару секунд молча смотрел мальчику в глаза.

– Прости, что мне приходиться говорить это тебе, но эти твари по-прежнему в Ростке. Роботы, что должны были защищать город, все разом отключились, вот Росток и остался без защиты как таковой.

Услышав страшные слова, Дрейвен опустился на соседние перила и уставился в землю, щуря от ветра влажные глаза.

– Нам удалось вывести из города большую группу людей. Как только мы довели их до ближайшего города и сообщили о случившемся в столицу, нам пообещали выделить бойцов в кротчайшие сроки.

Дрейвен просиял.

– Среди этих людей наверняка могли быть и мои родители.

– Это вполне возможный вариант, – согласился рыцарь.

Словно осы в потревоженном улье, в голове Дрейвена зароились мысли.

– А в какой город привели уцелевших?

Сделав сильную затяжку, мужчина ответил мальчику:

– Мы доставили людей в... Инсбург. Прекрасный город, там о них позаботятся.

– Мы собирались встретиться с отцом в Инсбурге, – поникшим голосом прошептал мальчик. – Нужно рассказать обо всем дяде Хенделу.

– Он уже в курсе, поверь. Как только он освободится, я уверен, что он сразу же рванет в Инсбург.

– Я тоже в этом уверен, – слегка натянуто улыбнулся Дрейвен.

Мужчина выкурил сигарету, пустив бычок по ветру.

– Может, надо было и тебе сигаретку предложить?

– Нет-нет, – замахал рукой мальчишка. – Я не курю.

– Молодец. А вот я уже лет семь курю и вряд ли когда-нибудь смогу бросить, а ведь отец предупреждал, что так оно и случается... Слушай, а как тебя зовут то хоть?

– Дрейвен. Дрейвен Хольм.

– Очень приятно, Дрейвен, – мужчина протянул руку мальчику. – А меня зовут Сойер.

– Мне тоже очень приятно.

Мужчина резко зажмурился, когда в лицо ему ударил песок.

– Действительно, ужасный ветер. Судя по всему, со временем он только усилится, – отплевываясь, поделился мыслями Красный плащ.

– Это плохо.

– Это очень плохо, Дрейвен. Я переживаю за то, как вы будете добираться до Инсбурга. Вскоре поднимется песчаная буря. Видимость будет нулевая.

– Мы доберемся. Не смотря ни на что, мы отправимся в этот город и доберемся до него.

– Серьезный настрой. Я, в общем-то, тебя прекрасно понимаю. Слушай, чего тут пылиться, может, подождешь дядю у нас в штабе? Я спрошу у командира, но не думаю, что пропустить тебя будет большой проблемой.

Взволнованный, Дрейвен стал перебирать пальцами снятый с замка брелок.

– Дядя сказал ждать его... – Дрейвен запнулся, осознавая, что покинул обозначенное дядей место. – ...здесь.

Сойер развел руками, наигранно озираясь по сторонам.

– Минут через десять тут будет крайне не комфортно, а у тебя даже шарфа нет, чтобы прикрыть лицо от песка. Делаем так: я спрошу разрешения впустить тебя в штаб и самолично объясню твоему дяде, почему ты не дожидаешься его на условленном месте. Идет?

Дрейвен обернулся, бросив взгляд на угол здания, туда, где остался робот. Сойер не мог этого не заметить.

– Или ты не один?

– Нет-нет, я тут совсем один. Я согласен.

– Вот и правильно. Жди, я на две минуты, не дольше, – мужчина подмигнул Дрейвену и тяжело поднялся на ноги.

Дверь скрипнула, скрыв за собой красный плащ.

Песок, гонимый ветром, беспощадно колол кожу.

Прикрыв за собой дверь, Сойер направился прямиком к Барону, сообщить о мальчишке Хольме. Быстрые шаги эхом отзывались в плохо освещенном коридоре. Заглянув в кабинет командира, Сойер обнаружил его сидящим за столом и подкидывающим на ладони гильзу.

– Разрешите?

Барон, дернув рукой, сжал в кулаке пойманную гильзу и посмотрел на теснившегося на пороге Сойера, с явной неохотой отвечая на вопрос.

– Чего тебе еще?

– У нас там прямо под дверью на входе в штаб сидит паренек, племянник Хольма — Дрейвен.

Услышав эти слова, Барон заметно оживился, приподнявшись на своем кресле.

– Почему он все еще на улице?

– Я решил прежде проверить ваш кабинет... как тут прибрались...

– Верно-верно... да. Тут теперь чище обычного. Веди мальчика.

Сойер коротко кивнул и, развернувшись на месте, зашагал обратно к красной двери. Мимо него пара Плащей вела под руки лысого парня, совсем поникшего и размякшего в цепкой хватке. Сойер надавил на дверь, и ребро напомнило о себе болезненным импульсом.

– Идем, Дрейвен.

Жалобно скрипнув, дверь захлопнулась, отгородив вошедших от разбушевавшейся стихии. Сойер неторопливо зашагал по узкому коридору, напиравшему со всех сторон своими облезлыми стенами. Дрейвен недоверчиво огляделся и принялся нагонять мужчину, проходившего через открытую дверь с небольшим окошком, после которой тесный коридор, наконец, расширялся, позволяя вздохнуть полной грудью.

К своему большому удивлению Дрейвен обнаружил, что штаб Красных плащей выглядел совсем иначе, нежели он себе представлял. В его фантазиях это место напоминало большую крепость с массивными, обитыми железом воротами. Неприступное строение, служащее пристанищем великим войнам. Внутри штаб изобиловал просторными помещениями с высокими потолками. Стены увешаны гобеленами, изображающими великие битвы и великие победы. В действительности же, это место вызывало скорее отвращение и страх, нежели восхищение: ободранные стены, потрескавшиеся полы, затхлый воздух и полумрак кишкообразных коридоров вселяли в сердце тревогу. Проходя мимо двери с изображением туалета, Сойер поинтересовался у мальчишки:

– Не желаешь посетить уборную?

– Нет, спасибо.

– Если что, только дай знать.

Завернув за угол, они подошли к двери, ничем не выделявшейся среди прочих. Сойер постучал и приоткрыл дверь, спрашивая разрешения войти у кого-то внутри. Услышав положительный ответ, Сойер толкнул дверь, пропуская вперед Дрейвена. Делая неуверенные шаги, мальчик все же зашел в кабинет, но резко остановился на самом пороге. Под ногами были кристально чистые полы, еще влажные. В нос ударил запах хлорки.

– Чего застыл, мальчик? Не бойся, входи.

Дрейвен оторвал взгляд от чистого пола, заметив восседавшего за столом мужчину. Залысина на голове, круглое лицо, темная борода – это все, что удалось разглядеть мальчику. Затем Дрейвен снова чуть опустил голову, переводя взгляд на свою обувь, покрытую слоем пыли и песка и в нерешимости помялся на месте. Мужчина за столом уловил суть происходящего и подбадривающе добавил:

– А-а-а, так вот оно что! Ничего страшного, входи. Давай! Еще помоют.

Дрейвен зашагал по зеркально чистым полам, оставляя за собой грязные следы. Сделав несколько шагов, он оказался у стула и, следуя пригласительному жесту руки, не медля сел на него. Стул был высоковат, ноги едва касались пола. Усевшись по удобней, Дрейвен беглым взглядом прошелся по помещению. Оно было в разы лучше того, что он видел по ту сторону кабинета. Соседние столы были завалены различной документацией, вдоль стен мостились книжные стеллажи, битком забитые книгами, что корешками всевозможных цветов старались привлечь к себе внимание. В правом дальнем углу располагалась белая дверь, ведущая, возможно, в подсобные помещения.

– Мой друг Сойер сказал, что ты племянник Хендела Хольма. Это так?

– Да.

– Конечно да, вы же с ним так похожи... Поразительно... Давай знакомиться. Меня зовут Рэджи, – мужчина протянул руку через стол. – А тебя?

– Меня зовут Дрейвен.

– Ох! Какая хватка! – Рэджи театрально помассировал правую руку. – Очень крутой протез, просто красота. Это, видимо, твой отец постарался?

С легкой улыбкой Дрейвен посмотрел на протез и с грустью кивнул в подтверждение. Улыбка пропала с его лица.

– Да что же я такое... Прости, Дрейвен. Твой дядя ввел меня в курс дела и рассказал о твоей ситуации. Мне очень жаль, что все так сложилось, но я уверен, что клубок твоих несчастий совсем скоро распутается, и тогда все вернется в привычное русло.

– Ничего страшного. Мои родители живы и они сейчас там, в Ростке, ну, или в Инсбурге. Мы с дядей Хенделом собирались поехать в этот город, как только он поговорит тут со своим старым другом.

Рэджи напрягся, заерзав в своем кресле.

– Видимо, говоря о старом друге, твой дядя имел в виду меня.

– Он был тут, у вас?

– Да. Буквально десять минут назад мы общались с ним лицом к лицу через этот стол, прямо как сейчас с тобой.

– Тогда где же он сейчас?

Рэджи замешкался с ответом. Он глядел за спину парнишки, туда, где грязные следы маленьких ног пересекали блестящий пол. Дрейвен с подозрением поглядывал на собеседника. В разговор вмешался Сойер.

– Я успел рассказать Дрейвену о том, что из Ростка мы вывели большую группу людей, – он вышел из-за спины мальчика, встав по его правую руку, и уже обратился к нему. – Мой командир, Рэджи, сильно переживает по поводу того, что должен тебе сообщить. Новость и впрямь скверная, но ты должен знать. Твой дядя вызвался возглавить нападение, которое будет организованно в ближайшие часы. Он сейчас готовит людей в казармах. Выдвигаются они через считанные минуты.

Рэджи напряженно посмотрел на Сойера.

– Все так. Хендел просил позаботиться о тебе в свое отсутствие. Мы решили переправить тебя в столицу – самое безопасное место.

– Столицу? Почему так далеко? Я должен быть здесь...

– Дрейвен, у меня нет свободных людей, которым я бы доверил твою безопасность. Сейчас все наши силы будут брошены на борьбу с нечистью, засевшей в твоем родном городе. Каждый человек будет на счету. А в столице...

Голос Реджи продолжал монотонно разливаться в тесном пространстве кабинета, но Дрейвен его уже не слушал. Он знал, что услышит, и также знал, что его самого никто слушать не будет. Сейчас мальчик пытался разобраться лишь с тем, почему дядя Хендел бросил его тут, не сказав ни слова. Поэтому он вел себя так странно?

«А стоит ли мне верить людям, которых я вижу впервые в своей жизни?» – размышлял Дрейвен.

Волнение брало свое. Маленькая нога стала мерно постукивать по ножке стула. Становилось жарко, и лоб, укрытый темными волосами, стал покрываться испариной.

– ...в школу, я обо всем договорюсь. Думаю, твои родители хотели, чтобы их сын был в безопасности и хорошо себя чувствовал. Я смотрю на это с позиции родителей. Я, конечно, понимаю, что ...

«Тук-тук-тук-тук».

Нужно было увидится с дядей. По-другому никак.

Дрейвен, вошкая на стуле, ухватился за часть стола, уходящую в пол, почувствовал на пальцах что-то влажное и быстро глянул на руку.

«Тук-тук...»

Все тело словно окаменело, и лишь кровь барабанным эхом пульсировала в ушах. Дрейвен смотрел на подрагивающую кисть и видел на пальцах кровь. Он сжал кулак и прошелся взглядом по поверхности стола, наткнувшись на небольшую каплю крови, совсем медленно стекающую вниз. Дрейвен перевел взгляд на Рэджи, делая вид, будто слушает его. Через некоторое время он снова посмотрел на раскрытую ладонь. Без сомнения – это была кровь. Он не раз сдирал ладони, локти или колени и прекрасно знал, как выглядят кровавые разводы на коже.

Внезапно для себя Дрейвен стал видеть все по-новому. Иначе воспринимались слова и действия людей в красных плащах. Иначе воспринималась и окружающая обстановка. Совсем по-другому стала восприниматься пирамида книг на обрушенной полке позади Рэджи. Дрейвену казалось, что теперь он видит отчетливое отверстие в досках, точно от пули. В его поле зрение также попал пистолет, лежащий под кучей хлама на краю стола. Тот самый пистолет, который Хендел купил всего пару часов назад. И эти полы, отмытые до зеркального блеска лишь в одном месте на весь кабинет.

Не шуточная тревога разгоралась в сердце мальчика. Самые страшные мысли выползали из глубин подсознания, убивая здравый рассудок. Эти жуткие мысли не давали спокойно подумать о дяде, ведь отравленное страхом воображение рисовало самые мрачные картины. Дрейвен должен был проверить, какая из них подлинная.

– Мне нужно поговорить с дядей, – вставил Дрейвен посреди речи Рэджи.

Собравшись в своем кресле, Рэджи уперся руками в стол, прикрыв на мгновение глаза, точно собираясь с мыслями.

– Это едва ли возможно, Дрейвен. Как мы уже сказали, твой дядя занимается подготовкой...

– Я думаю, у него найдется пара минут на своего племянника.

Стоявший за спиной мальчика Сойер стиснул зубы и поджал губы, исподлобья наблюдая за тем, как будет выкручиваться Барон.

– Это ведь дело не шуточное, Дрейвен, тут каждая минута на счету... – Дрейвен не мог не заметить, как Рэджи юлит в своих ответах. Нужно было действовать ва–банк!

– Я должен кое-что передать дяде!

– Пойми...

– Вопрос жизни и смерти!

Мужчины переглянулись, и Барон сделал движение глазами, указывая Сойеру на дверь.

– Хорошо-хорошо, сделаем все, что сможем. Я сейчас же отправлю Сойера, он попробует разыскать твоего дядю. Я очень переживаю, как бы он не уехал из Бритчворда.

Дверь слегка скрипнула, и Дрейвен обернулся, когда она уже закрылась. Несколько секунд он напряженно вслушивался, стараясь разобрать шум от шагов, так сильно разносившийся эхом по штабу, когда они с Плащем ступали по мрачному коридору. Но шагов не было! Он просто встал за дверью. Дрожь пробила маленькие руки, крепко сжатые в кулаки.

– Как ты? – донеслось с противоположной стороны стола, заставив мальчика отвлечься от подслушивания.

– Мне страшно, – прошептал мальчик. «Я боюсь вас», добавил он уже про себя.

– Я позабочусь о тебе, Дрейвен.

Рэджи произнес эти слова с каким-то отрешенным видом, от чего мальчику сделалось совсем не уютно.

– Так вы говорите, дядя сидел тут, на моем месте?

– Прямо на твоем месте.

Дрейвен взглянул на подсыхающую кровяную дорожку, тянущуюся вдоль стола. Мысль о побеге всплыла в голове сама собой. Страх отступил на мгновение, предоставив немного времени на размышления.

«Туалет! Нужно выбраться из этого кабинета, и простейший способ — это туалет. Нужно лишь попроситься выйти, зайти в туалет, он был где-то в углу коридора, и переждать там, пока не уйдет Сойер. Он ведь не будет стоять там, за дверью, завидев меня, он должен будет вернуться в кабинет, или продолжить делать вид, что ищет моего дядю, но уже в другом месте. А как только он скроется из виду, я рвану что есть сил к красной двери, вышибу ее и помчусь к роботу. А дальше... дальше будет видно».

– Вы не против, если я отлучусь в туалет?

– Разумеется! Иди, не терпи.

Дрейвен соскочил со стула и направился к двери, ступая по грязным следам, оставленным им самим. Он ступал бесшумно, так, что мог расслышать, как за дверью раздались спешные удаляющиеся шаги. Маленькое сердечко забилось еще чаще.

– Стой.

Еще чаще.

– Воспользуйся моим, – Рэджи указал мальчику на белую дверь в дальнем углу кабинета, – Нечего тебе делать в том гадюшнике.

– Ничего страшного, я пройдусь, раз... разомнусь, – запинался от волнения Дрейвен, быстро дергая за дверную ручку.

Оказавшись в коридоре, мальчик первым делом быстро осмотрелся по сторонам. До его слуха доносились голоса, но никого не было видно. Сойер тоже куда-то удалился.

Малец собирался уже направиться в туалет, а оттуда и к выходу, как вдруг задержал свой взгляд на медленно высыхающей дорожке, что тянулась от кабинета Барона вдоль зашарпанной стены и терялась за одной из многочисленных дверей. В другой ситуации он бы и не обратил никакого внимания на такую мелочь, но что-то очень странное происходило прямо здесь и прямо сейчас, в свете чего, точечно намытые полы вызывали в мальчике тревогу и нешуточное подозрение.

Он даже заметить не успел, как ноги его бесшумно стали ступать по, все еще поблескивающему местами от воды, стертому линолеуму. Мокрый след привел его к старой деревянной двери. Приложив ухо к холодной поверхности окрашенного дерева, мальчик постарался уловить хоть какие-то звуки. За дверью была гробовая тишина. Быстро оглядевшись, Дрейвен толкнул дверь и зашел внутрь.

Укрытое белой плиткой помещение в солнечный день способно было ослепить неподготовленного человека. Преодолев крошечный коридор, заставленный металлическими ящиками и увешанный крючками на стенах, Дрейвен оказался в небольшом прямоугольном помещении, где ярким пятном выделялся на фоне кристальной белизны красно-бордовый плащ.

С трудом справляясь с участившимся дыханием, Дрейвен аккуратно приблизился к скамейке, на которой лежал плащ. Едкий запах хлорки жег нос. Под плащом собралась небольшая красная лужица, в которую изредка ударяли падающие с него капли. Рядом с красной кожей рыцарского одеяния лежали личные вещи: металлическая зажигалка, ключи, смятая пачка сигарет, горсть патронов, ручка и маленький черный блокнот. Он мгновение посматривал на разложенные вещи, а после, одеревеневшими пальцами ухватил блокнот и ручку, спрятав их во внутренний карман. Обернувшись, Дрейвен обнаружил за собой белую дверь, и ведущие к ней капельки крови. Маленькие, оставшиеся незамеченными в любом другом помещении, но только не в этой белоснежной комнате. Ступая аккуратно между капель, мальчик оказался у двери. Дрожащие пальцы коснулись гладкой поверхности и замерли в нерешительности над металлической ручкой. Трепыхающееся в груди сердце работало как детектор, чем ближе Дрейвен подносил руку к дверной ручке, тем чаще и громче оно стучало. Отпрянув от двери, мальчик быстро вылетел из помещения, не в силах унять дрожь, охватившую все тело.

Коридор наполняли голоса. Дрейвен рванулся вперед, но, притормозив перед поворотом, медленно попятился назад. У решетчатой двери с окошком стояли два человека и активно что-то обсуждали, а из туалета доносился приглушенный бубнеж, переходящий в надрывный смех. Весь план был перечеркнут в одночасье. Сжав кулаки, малец направился обратно в кабинет Барона.

– О, воротился.

– Простите, я воспользуюсь вашим туалетом?

– Что? Да, конечно. Там не заперто, – Барон только лишь успел указать рукой на дверь позади себя, как мальчик, не дожидаясь больше вопросов, маленьким серым мышонком юркнул за дверь. – Все в порядке?

Плотно закрыв дверь, он запер ее на щеколду. Напряжение с шипящим звуком вышло сквозь дрожащие губы. Дрейвен пятился задом, пока не наткнулся на стену, по которой он в полном отчаянии и бессилии сполз на пол. Уже привычный за последние сутки ком встал в горле, а глаза снова налились солеными слезами. Он старался успокоиться, делая глубокие вздохи и плавные выдохи. Отдышавшись, мальчик поднялся с пола и подошел к раковине, над которой располагалось зеркало. Упершись обеими руками о края умывальника, малец воззрился на свое отражение. В высоко висящем зеркале мальчик мог разглядеть лишь свои глаза. По ту сторону на него смотрел ребенок самого печального вида. Опухшие влажные глаза смотрели на него, пытаясь разглядеть былого веселого мальчишку, готового веселиться и носиться по Ростку с утра до ночи. Но в зеркале был лишь новый Дрейвен, раздавленный свалившимися на голову обстоятельствами.

Послышался приглушенный скрип, Дрейвен подлетел к двери и прислушался. Кто-то вошел в кабинет. Дрейвен сумел разобрать несколько слов, сказанных очень тихим голосом, принадлежавшим вероятнее всего Сойеру.

– ...достаточно долго?

– Вполне.

– ...считаю. Где он?

Дрейвен отпрянул от двери, хватаясь за волосы. Сойер пришел один, дяди Хендела с ним не было. Мрачные мысли, заляпавшие своей грязью воображение парнишки, воплощались в реальность, напоминающую страшный сон, от которого покрываешься холодным потом. Развернувшись, он подскочил к раковине и повернул ржавый вентиль, открыв воду. Холодная струя ударила в металлическое основание умывальника, звонко забарабанив по нему тяжелыми каплями. Жадно хватая воду ладонями, Дрейвен ополаскивал лицо, небрежно расплескивая повсюду воду. Кровь, успевшая засохнуть на пальцах, теперь размокла и поплыла по коже. Дрейвен поспешил избавиться от нее, тщательно растерев руки. Холодная вода остудила пылающее лицо. Не хватало лишь глотка свежего воздуха.

Время тикало, рано или поздно придется выйти, иначе они что-нибудь заподозрят. Возможно, у него еще появится шанс? Дрейвен покрутил головой и, к своему удивлению, обнаружил маленькое окошко перекрытое решеткой.

«А будет ли еще шанс?»

Дрейвен выкрутил воду на максимум, подняв тем самым уровень шума, и бросился к окошку. Вскочив на высокую батарею, располагавшуюся практически под «лазейкой», он зацепился за арматуру, перекрывавшую окошко подобно решетке. Дрейвен, видя, что окно слишком маленькое чтобы в него пролезть, тем не менее, в слепой безнадежности изо всех сил тряс неприступную решетку. Это был переломный момент. Стена, ограждавшая здравый доселе рассудок рухнула и водоворот безумия, хлынувший сквозь обломки, затянул мальчика в свои мутные воды. Больше не контролируя свои эмоции, Дрейвен рычал и брызгал слюной в панике стараясь расшатать стальные прутья. Он тряс головой, оскалившись и крепко зажмурив глаза, а когда все же остановился, копна темных волос легла на лицо, прикрывая его угасающий взгляд. Внезапно он заметил человека, бредущего по пустынной улице, между покосившихся домов. Не раздумывая, мальчик закричал.

– Помогите! По-мо-ги-те! Сюда, эй! Пожалуйста!

Человек застыл на месте, напугано озираясь, после чего, поняв откуда доносятся крики, поспешил как можно скорее покинуть улицу, затерявшись в тесных переулках.

– Стой! Вернись, пожалуйста! Помоги мне! Э-э-й! – но незнакомца уже и след простыл, а крик о помощи, доносившийся из застенков штаба ордена Алой зари, лишь распугивал случайных прохожих.

– В туалете.

– И-и-и, что мы ему скажем? – поинтересовался Сойер.

– Ты не успел разыскать Хендела, он уехал. Что еще можно ему сказать?

– Ну, не знаю... Он парнишка сообразительный. Не думаешь, что он что-нибудь пронюхает?

– Как? Я не давал ему повода усомниться в наших словах. Только если он сам чего не нафантазирует, – Рэджи сунул лежавший под бумагами пистолет в ящик стола.

В туалете громко зашумела вода.

– Главное отправить его в столицу. А еще лучше было бы найти живыми его родителей.

– Судя по рассказу Хендела, найти их живыми маловероятно, – с сомнением высказался Рэджи.

– Думаю, будет нелишним отправить пару человек в Росток.

– Твоя правда.

– Ох, ч-е-рт...

– Что еще?

Сойер, опершийся локтями о спинку стула, на котором сидели Хольмы, заметил кровавый развод на столе и тонкую струю крови. Он жестом подозвал Барона, тот нехотя поднялся с кресла и обошел стол.

– Кровь? Думаешь, он видел?

– Тут явно следы от пальцев. Видимо случайно влез...

– Тихо! Слышишь?

Мужчины стояли посреди кабинета и прислушивались, стараясь расслышать «что-то».

– Детский голос, будто крик...

Барон зашагал к белой двери, ведущей в туалет. Подойдя к ней, он приложил ухо к дереву и отчетливо услышал детский крик, приглушенный бьющей из крана водой.

– Это он, Дрейвен. Он зовет на помощь.

Барон принялся энергично стучать костяшками в дверь.

– Дрейвен! Что случилось? Открой, мы поговорим! Дрейвен?! Пожалуйста, открой, тебе не стоит нас бояться, мы твои друзья! Дрейвен, ты слышишь? Дрейвен!

– Позволь?

– Действуй.

Барон посторонился, подпуская к двери Сойера. Долго не раздумывая, тот ударил ногой по двери. И еще раз. И еще, пока не раздался хруст, и дверь не отбросило к стене. Завалившись в туалет, мужчины увидели напуганного ребенка под потолком. Широкими шагами Сойер подошел к умывальнику и выключил воду, брызги которой залили пол. Воцарилась тишина, в которой было слышно лишь тяжелое дыхание мальчика.

– Что произошло, Дрейвен? – успокаивающим тоном начал Рэджи.

– Не подходите!

Рэджи сделал шаг назад, оказавшись чуть позади Сойера, и поднял руки в успокаивающем жесте.

– Спокойнее. Спускайся оттуда, и мы мирно побеседуем. Ты расскажешь, что тебя так напугало.

– Я никуда с вами не пойду. Я просто хочу уйти. Отпустите меня!

– Тебя никто не удерживает силой, Дрейвен, мы просто хотим помочь. Я дал обещание твоему дяде присмотреть за тобой.

– И где он? Где сейчас мой дядя?

– В Ростке. Он отправился в Росток...

– Вы лжете!

Рэджи как молнией пробило. Пораженный, он смотрел в глаза мальчику с приоткрытым ртом. Он не мог понять, как этот ребенок, пробывший в его кабинете не больше десяти минут, вдруг понял, что вокруг него витает лишь ложь, а в глаза ему нагло врут.

– Дрейвен... – начал было Рэджи, как вдруг заметил, что мальчик повернулся к окошку и изменился в лице, на нем промелькнула... радость? Он посильней прижался к стене и громко сказал:

– Ломай стену!

– Что? – удивился молчавший все это время Сойер.

Застав Плащей врасплох, что-то крупное пробило стену, подняв облако пыли и оставив в стене дыру размером с голову взрослого мужчины. Следом в стене образовалось еще несколько дыр. Сойер выхватил пистолет, на который сразу же обратил внимание Дрейвен. Он узнал пистолет своего дяди, который тот всегда носил с собой. Эмоции заиграли в мальчике с новой силой, но то были уже не страх или паника, а неподдельная, до скрипа сводящая челюсть злоба, охватившая Дрейвена. Плащ пятился назад, не сводя оружия с рушащейся стены, свободной рукой увлекая за собой командира.

Еще один мощный толчок и стена обвалилась, засыпая помещение каменным крошевом. Сойер тут же спустил курок, посылая пули в темный силуэт, загородивший собой образовавшийся проем.

Дрейвен, жавшийся в это время к стене, наблюдал за тем, как огромный робот с легкостью выламывает толстую каменную стену. Как быстро, буквально за миллисекунды, он реагирует на вспышку выстрела, хватаясь за рукоять на груди. После чего грудной отсек приходит в движение прямо на глазах, собираясь в тяжелое и массивное оружие, заслоняя собой проникающий с улицы свет и съедая его остатки своей могильной чернотой, чтобы в следующее мгновение ярчайшей вспышкой осветить и сотрясти пространство.

Ретировавшиеся к самой двери Плащи успели ввалиться в кабинет, когда ураганная очередь прошила стены туалета, разрывая книжные полки в соседнем кабинете и ломая в щепу белую дверь. Робот остановил стрельбу, но не сводил прицела с дверного проема.

Дрейвен спрыгнул с батареи на обломки стены и скомандовал роботу:

– Сядь!

Махина опустилась на одно колено. Мальчишка ловко запрыгнул на ногу, после чего вскарабкался на шею и повис на спине.

– Уведи меня отсюда.

Стальной гигант выпрямился во весь свой рост и, развернувшись в противоположную сторону от штаба, сорвался с места, подгоняемый мальчиком.

Барон лежал на спине, стараясь переварить случившееся. Струйка крови медленно ползла по широкому лицу, продираясь сквозь редкие волосы на голове. Летевшие с чудовищной скорость, осколки посекли Плащей, оставив им на память массу порезов. Сойер, прижавшись к стене, наблюдал через пулевое отверстие за тем, как огромный, человекоподобный робот подчиняется командам ребенка и уносит его прочь, скрываясь за непроглядной пеленой пыли.

Кабинет уже битком был забит рыцарями. Барону помогли подняться и усадили его в кресло. Сойер отказался от помощи. Командир отдал распоряжения, и кабинет снова опустел. Лишь двое мужчин, глотая вставшую в горле пыль, остались на своих местах, по-прежнему приходя в чувства.

– Что это, черт побери, было? – отплевываясь, бранился Сойер. – Оно же за секунду разворотило весь сортир!

– Я удивлен не меньше твоего, – с трудом справляясь с дыханием, отвечал Барон. – Чудом выжили.

В кабинете ненадолго воцарилась тишина.

– Что теперь с мальчишкой? – поинтересовался Сойер, держась рукой за разнывшиеся после падения ребра.

– А что с ним? Посмотри на нас, Сойер. Мы знакомы с ним четверть часа и вот, что он с нами уже успел сделать! – Барон всплеснул руками, развалившись в мягком кресле. – Я хотел... я... я действительно желал помочь этому ребенку. Искупить хоть малую часть своих грехов. Слишком много зла я причинил ему.

– Он просто напуган и его можно прекрасно понять.

– Тут ты прав, – согласился Рэджи. – Мальчишке не позавидуешь... Ладно, я все же дал обещание Хенделу. Нужно хотя бы попробовать проследить за ним.

– Позволь мне этим заняться.

– Тебе? С чего такое рвение?

– Жалко мне его. А еще он все-таки Хольм. Для меня эта фамилия не пустой звук.

– Как и для всех нас, – мужчина тяжело вздохнул, слегка приподнимаясь в кресле. – Хорошо. Возьми машину, пару человек, если нужно, отыщи пацаненка и приведи его ко мне. Я решу, что с ним делать. И смотри аккуратней с той махиной.

– Непременно. А что в твоих планах на сегодня после всего случившегося, можно поинтересоваться?

– Сегодня я не приму больше ни одного решения. Это чертовски плохой день, один из тех, когда все идет через жопу. Я напьюсь, и это будет единственно верное решение за весь день. Как ты на это смотришь?

– Мне бы лучше к врачу, подлечиться, – скорчив гримасу боли, Сойер приложил руку к поврежденным ребрам.

– «Время лечит», слышал такое выражение?

– Видимо, тебя ввело в заблуждение слово «врач». Я хотел сказать, что лучше бы наведался к медсестре.

Барон откинул голову на спинку кресла, сомкнув глаза.

– Я тебя понял, Сойер, ты с «особым» трепетом относишься к своему здоровью.

– А как иначе? Мы ведь и так недолговечные. Вот хотя бы мы с тобой, буквально десять минут назад были одной ногой в могиле. И знаешь, быть живым и среди живых мне прельщает куда больше.

Барон по-прежнему держал глаза закрытыми, но внимательно слушал собеседника, особенно слова про живых и мертвых. Ведь ему предстояло провести вечер, поднимая рюмку в память о мертвеце. В память о Хенделе Хольме.