~2~
Весь оставшийся день звезда вечера провела в ГУМе, подыскивая нужный наряд. Голова кружилась от великолепных платьев и высоких цен. Скрепя сердце на последние рубли она купила роскошное изумрудное приталенное платье, отделанное рядами шёлковой бахромы и аппликациями в виде цветущих ветвей сакуры, замшевые пудровые лодочки и сумочку-узелок из насыщенного зелёного бархата, расшитую опадающими лепестками вишни из золотисто-розового бисера.
Наступил вечер. К модному ресторану на набережной Москвы-реки с шикарным видом на храм Рождества Христова и Патриарший мост подъехал чёрный порше. Молодая журналистка вышла из него и направилась внутрь заведения, где только-только началась вечеринка в её честь. Карина знакомилась с коллегами, рассказывала истории из своего опыта и с удовольствием слушала о чужом. Мартини Асти лился рекой, расслабляя вечно нервных работников периодики. Языки развязались, нравы стали проще. Девушке это наскучило, и она отправилась на открытый танцпол. Под бешеным контрастным светом стробоскопов она танцевала так, как ни разу до этого. Антон пытался с ней флиртовать, но к его неудовольствию девушка пресекла все попытки. Скоро и это ей надоело, и она, найдя относительно спокойное место, досидела вечер в стороне.
Уже на выходе из ресторана её поймал молодой начальник, преграждая путь своим пошатывающимся телом:
– О-о-о, Карина, как Вы прекрасны! – не то проговорил, не то пропел он пьяным голосом. А потом, «сексуально» подмигнув и понизив голос, добавил. – А поехали-ка ко мне домой, там у меня есть ещё парочка бутылок игристого.
– С тебя уже достаточно, Антон. И я, кстати, не пью алкоголь. Пойдём на улицу, освежишься.
Юноша послушно потащился за ней, хватаясь за проёмы и опоры летней террасы. Сделав несколько глотков освежающего ночного воздуха, он и правда немного пришёл в себя. Но лишь немного.
– А вот и моя машинка. Куда тебя подвезти? – вежливо спросила Карина.
Оглядев придирчивым взглядом авто, Агеев присвистнул и поплёлся к пассажирской двери:
– Вот это тачка! Завидую. До меня далековато, я у Чистых прудов на Мясницкой живу.
– Поехали, не бросать же тебя теперь. Тем более что тут минут двадцать. Проехаться по ночной столице – особое удовольствие, – ответила ему девушка, заводя мотор. Он покорно сел на пассажирское и едва успел пристегнуться, когда она чуть резковато стартанула с места.
– Почему ты не пьёшь?
– Я месяц назад стала совершеннолетней, когда я должна была? Нет, я попробовала однажды, но мне не понравилось, да и не считаю это нужным. И не курю, – девушка мельком глянула на попутчика и увидела, что он доставал из кармана пачку «Собрания». Тон её стал требовательным. – Я не разрешала тебе курить в моём кайманчике. А ну, выбросил быстро в окно эту дрянь.
– Это не дрянь!
– Это не важно! Выбросил, кому сказала!
Юноша обиделся, но смиренно убрал сигарету обратно. Остаток пути они молчали, болтал только вечно дружелюбный навигатор.
– Антон, ты не уснул? Подъезжаем, какой у тебя дом?
– Нет, я не сплю, задумался. Сверни направо у Тургеневской станции, пятнадцатый дом. Да, тут, спасибо, – он с трудом смог выбраться из машины. Тихонько ругнувшись, девушка нажала аварийку и помогла начальнику дойти до подъезда.
«Надеюсь, он не уснёт на лестничной клетке, будет неловко, – подумала она, но тут же отогнала эти мысли. – Нет-нет, меня это не касается! Он взрослый мальчик, сам разберётся».
Через час она уже заходила в уютную прихожую. Они с мужем совсем недавно сняли эту квартиру, поэтому она ещё не запомнила, где что находилось. Стараясь не привлекать внимания, она, не зажигая света, на ощупь пробралась внутрь и сняла каблуки. Щелкнул выключатель. Девушка от неожиданности зажмурилась, а потом по очереди открыла каждый глаз. Перед ней в тёмно-синем велюровом халате и чёрных шёлковых штанах стоял красивый юноша девятнадцати лет, скрестив руки на груди. Едва сдерживая улыбку, он серьёзно сказал:
– Ты поздно...
Карина не выдержала и засмеялась:
– Да, подвозила коллегу. А ты чего не спишь?
– Тебя ждал, – забыв о напускной строгости, он ласково прижал её к себе и чмокнул в губы. – Будешь чай?
– Да, давай. Ты заваривай, а я пока переоденусь.
Из её головы никак не шли слова Антона о его молодости, о притворстве и людях-призраках. Она достала из-под кровати коробку с открытками, газетными вырезками и письмами. Развернула одно, которое написала сама себе три года назад.
«Сегодня ночью я осознала, что умираю, что во мне находится яд, и яд этот – время. Оно в каждой клеточке моего организма, в каждой ткани, в каждой мысли. Я отравлена и уже давно.
Я молода, но это недостаток, который быстро проходит. И что тогда? Пятнадцать, шестнадцать, семнадцать... двадцать девять и тридцать. Вот и всё. Вот и кончилась молодость. Сейчас я беру именно ей, но что будет, когда она закончится? Буду ли я кому-то нужна?
Моя кожа умирает. Мне всего пятнадцать, а у меня уже залегли тёмные круги под глазами, от нервов выпадают волосы и на лице появились некрасивые складки. Сколько будет ещё жить моё молодое и стройное тело, пока кожа не станет дряблой, не покроется сеткой морщин и грудь с попой не обвиснут, как сдутые воздушные шарики?
Время беспощадно, оно медленно и безжалостно убивает меня. Это пытка, которую я терплю каждый день.
С пятнадцати до тридцати – пятнадцать лет яркой и беспечной жизни, период взлетов и падений. Вдумайся, пятнадцать лет... Как это ничтожно мало! Уже сейчас, стараясь рано повзрослеть, я создаю себе слишком много проблем. Думаю, что сейчас всё по-настоящему, что выбраться из ситуации невозможно, что я испытываю подлинную горечь. Вдумайся, Карина, сколько раз в своей жизни ты испытывала боль, обиду, ненависть, потери и ещё, ещё, ещё... Сколько? Не слишком ли много? Не это ли повод задуматься о том, что не стоит лишний раз создавать проблемы? У тебя. Нет. На это. Времени.
Время... Я хочу заморозить его, остановить на этом моменте. Пускай я не буду расти, пускай у меня не будет многих возможностей, но сейчас я по-настоящему счастлива. Вдруг мне больше не выпадет такая удача? Я бы отдала всё, что у меня есть, сделала бы всё, о чем бы не попросили, только лишь за возможность остановить время. Но я не могу, не имею, и не буду иметь её... Пожалуйста, Карина, если у тебя когда-нибудь вновь появится желание испортить себе жизнь, просто прочти это письмо самой себе и одумайся, иначе ты рискуешь слишком многим.
P.S. Сейчас мне кажется, что в столь юном возрасте я уже имеют опыт зрелой женщины, которая многое повидала в жизни. Может быть, мне уже слишком поздно взрослеть, я так и останусь законсервирована в этой «младозрелости», не испытав радости юношества».
– Ну что же, пятнадцатилетняя я, никогда не поздно взрослеть, ведь лучшее у тебя ещё впереди, – прошептала девушка.
На пороге с двумя кружками появился Саша. Он осторожно, боясь пролить горячую жидкость на жену, сел рядом с ней и заинтересованно спросил:
– Что ты сказала?
– Ничего, дорогой, так, мысли вслух, – ответила она, откладывая письмо в сторону и забирая у него чай.
– Как прошло твоё знакомство с коллегами?
– О, насыщенно! Ты не поверишь, что сегодня произошло...