Глава вторая: Город, полный новых ритмов
Поезд шёл долго, и каждый час приближал Энн к новому миру. За окном мелькали поля, где уже убрали урожай, золотистые холмы и осенние леса, а потом — всё больше каменных зданий, всё меньше запаха свежескошенной травы. Вместо тихого пения ветра в кронах — шум улиц, колокольчики трамваев, голоса незнакомцев.
Энн чувствовала себя странно — между восторгом и тревогой. Словно она держала в руках книгу, страницы которой ещё чисты, и боялась сделать первый штрих.
На станции Кингспорта её ждал молодой возница с табличкой: Редмондский университет. Новые студенты. Он помог ей поднять чемодан на повозку, и вскоре они уже петляли по улицам, где старинные дома стояли вплотную друг к другу, а витрины манили яркими вывесками.
— Так много людей… и все куда-то спешат, — прошептала Энн, едва успевая следить за лицами.
— Так и есть, мисс, — ответил возница с улыбкой. — В Кингспорте, если не спешишь, тебя просто обгоняют.
Редмондский университет оказался величественным — высокие башни, витражные окна, широкие лестницы, по которым сновали студенты. Здесь пахло чернилами, старыми книгами и чем-то ещё — воздухом, пропитанным ожиданием перемен.
Её комната находилась на третьем этаже женского общежития. Дверь была приоткрыта, и внутри уже кто-то хлопотал.
— О, ты, должно быть, Энн Ширли! — раздался звонкий голос. — Я — Стелла Мейнард, твоя соседка по комнате.
Стелла была темноволосой, с веснушками и глазами, полными задорных искорок. Она протянула руку, и Энн почувствовала тепло настоящего приветствия.
— Добро пожаловать в наш маленький мир. Ты ведь из Эйвонли, да? — спросила Стелла, расправляя книги на своей полке.
— Да, — кивнула Энн. — Место, где всё зелёное и всё родное.
— Здесь зелёного меньше, зато возможностей — бесконечно больше, — подмигнула Стелла.
Вечером, когда вещи были разобраны, а за окнами загорелись первые фонари, Энн села за стол и открыла свой дневник.
"Дорогой мой дом, — писала она, — сегодня я впервые ступила туда, куда так долго стремилась. Здесь всё непривычно: шумнее, быстрее, ярче. Но я чувствую, что каждая улица Кингспорта таит в себе историю, которую я могу услышать… если буду достаточно внимательной."
Она остановилась, держа перо в руке. Мысли потянулись к Гилберту. Ей казалось, что он тоже сейчас где-то пишет — может быть, о ней. Может, думает о том же.
Энн быстро стряхнула это с души. Ей предстояло так много — лекции, новые люди, город, полный соблазнов и открытий. Но где-то в глубине всё равно жила тихая, тёплая мысль: они снова встретятся.
На следующий день она отправилась на первую лекцию. Аудитория была огромной, стены украшали портреты профессоров, а в воздухе витал запах мела и старых пергаментов. Лектор, высокий мужчина в очках, говорил о силе слова и о том, что настоящий писатель должен учиться видеть не только глазами, но и сердцем.
Энн слушала, затаив дыхание. Это было именно то, чего она хотела — учиться не просто знаниям, а умению видеть мир глубже.
Когда лекция закончилась, к ней подошла рыжеволосая девушка в светлом платье:
— Ты Энн Ширли? Я слышала, ты пишешь. Я Филлиппа Гордон. Уверена, мы станем подругами — если ты выдержишь моё ужасное легкомыслие.
Энн рассмеялась. Новые лица переставали быть пугающими. Здесь было что-то своё — пусть и непривычное.
Поздним вечером, возвращаясь в общежитие, она задержалась на мосту через реку. Луна серебрила воду, а в сердце — в такт плеску — звучал тихий, знакомый ритм. Она подумала о том, что, может быть, этот город станет не просто местом учёбы, а частью её истории.
И где-то там, далеко, в другом городе, Гилберт, возможно, тоже смотрит на луну. И, не зная того, их сердца бьются в унисон.