Не могу держать себя в руках
Алман
И вот она стоит, смотрит на меня — такая маленькая, хрупкая, но чёрт возьми, опасная.
Я, как по инерции, жадно ловлю каждый миллиметр её лица: глаза, губы, волосы... Мне нужно это. Хочу, чтобы каждый её взгляд, каждое движение навсегда остались в моей памяти.
— Что-то случилось? — вырывается у меня.
Я слышал, как её подвозила машина. И мысль о том, что за рулём был, скорее всего, тот ублюдок, с которым она бегала на свидания, взрывала меня изнутри. Хотелось разнести всё, что попадается под руку. А ещё больше — расквасить его лицо так, чтобы она даже не узнала его, не подошла к нему и на метр. Чтоб он, сука, забыл, кто такая Ада вообще.
Но она не ответила. Просто стояла, глядя прямо в глаза. Этот её взгляд... От него у меня бешено застучало сердце, а в штанах всё начало твердеть.
Я стиснул челюсти.
— Кто тебя подвозил?
— А тебе-то какая разница? — процедила она сквозь зубы.
— Потому что, пока я твой чёртов опекун, я обязан знать, где ты шатаешься и кто тебя возит!
— Может, тебе ещё жучок на меня прицепить и прослушку, а? — выкрикнула она.
— Может, и да! — рявкнул я, не повышая голос, но с таким напором, будто держался из последних сил. Кричать я могу на кого угодно — но не на неё. Никогда.
— Охренеть, Алман! — она фыркнула. — Может, ты уже просто признаешься, что тупо ревнуешь?! Или дальше будешь делать вид, что ты тут весь из себя правильный «нянь», а?
И всё. Хватит. Это была последняя капля.
Она злилась. Кричала. Но выглядела при этом так, что меня трясло от желания. Такая красивая. Чёртова Ада. Ни одна женщина не могла разжечь во мне столько всего. Она адски сексуальна. Самые глубокие карие глаза, какие я когда-либо видел. Самые манящие губы. И эти волосы... чёрт, я бы утонул в них.
— Да, ревную, — выпалил я. — Услышала, что хотела? А теперь...
— Иди ко мне.
Я резко притянул её за талию, сжимая ткань водолазки, которую так хотелось сорвать. И тут же впился в её губы — жадно, грубо, с диким голодом, будто не мог надышаться ею.
Я подхватил её на руки, сжимая её упругую задницу, и понёс в спальню. Спальню, блядь, где сейчас должна быть тишина, а не этот грех. Дочь моего лучшего друга...
Но в этот момент мне было плевать на всё.
Мы вместе падаем на кровать. Я жадно провожу руками по её телу. Честно — в эту секунду мне хотелось, чтобы на нас уже не было ни капли одежды.
Я был голоден. Безумно.
И этой ночью...
Я хотел вкусить её до последней капли.
Целую её губы. Нежно, медленно. Потом — нос, щёки, скулы. И спускаюсь ниже — к шее.
Слышу её прерывистое, сбивчивое дыхание — и от этого сам весь напрягаюсь. Меня заводит каждый её вздох.
Пальцами осторожно приподнимаю её водолазку и касаюсь губами открывшегося участка живота.
Этот запах... вишня с кофе. Пряный, сладкий, притягательный. Я буквально теряю голову — хочу её всю, без остатка.
Ада приподнимается на локтях, и я замираю, вглядываясь в неё.
— Мне остановиться? — спрашиваю.
Я хотел бы, чтобы она сказала «да». Потому что сам я уже не остановлюсь.
Она — мой афродизиак. Мой личный наркотик. От неё сносит крышу.
— Ни в коем случае, — шепчет она.
И снимает водолазку обнажая грудь, факт того что под водолазкой не было ничего меня еще больше разыграл, Я тут же приникаю к её сладким, нежным губам, словно жадный до воздуха.
Всё это было до боли неправильным. Она — запрет, граница, за которую нельзя переступать. Но я уже там. Уже слишком глубоко.
Сейчас я не думал ни о чём, кроме неё.
Она — такая хрупкая в моих руках. Такая... желанная. Я начал прикусывать её шею, целовал одну грудь сжимая вторую.
Я никогда не испытывал такого возбуждения. Никогда.
я прикусывал шею массируя соски пальцами
Ада явно творила со мной что-то необъяснимое. Она меняла меня.
В этот момент, кроме неё, не существовало ничего.
Все другие женщины тускнели на её фоне.
Она была как свет.
Самое прекрасное создание, которое я когда-либо держал в своих руках.
И, наверное, я был самым счастливым человеком на свете...
Потому что имел возможность прикоснуться к её коже. И чувствовать вкус её губ.