Часть 2.1
— Выпьете с нами? — предложил мистер Миллер, оглянувшись на шкафчик за спиной.
Альфред потянулся к груди, будто хотел сжать висящий там крест или жетон. Но Чарли прекрасно помнила, что свои крестики они бросили в залив, когда им было по шестнадцать, чтобы разозлить родителей, изображавших на публику праведных католиков. А жетонам там было взять неоткуда — к армии Альфред бы и на пушечный выстрел не подошёл.
— Благодарю, но я не пью.
Мистер Миллер вздохнул, словно очень расстроился, что придётся говорить на трезвую.
— Здоровый образ жизни — это прекрасно. Но у нас работа нервная, сами понимаете.
— Конечно, — согласился Альфред с очаровательной улыбкой. — Наставлять юные умы — это не играть в капитализм. Дело благородное и в высшей степени нервозатратное.
Мистер Миллер от этой лести поплыл.
Альфред всегда был обаятельным, но его магнетизм раньше строился на другом — на чём-то тёмном и мрачном. По его улыбке сразу становилось понятно, что перед вами плохой мальчик, даже если говорил он при этом любезнейшие слова. Его можно было снимать в артхаусном, тягомотном кино, которое смотреть стоит только для того, чтобы утонуть в порочных омутах глаз главного героя.
Теперь же... Он выглядел так, как будто верил в свои слова о благородстве педагогического дела. Но нет, вестись на это было бы глупо. Скорее всего, прокачал актёрское мастерство. «Человек множества талантов», так он про себя говорил. Может, даже на курсы к какой-нибудь бродвейской звезде сходил.
И отказ выпить был сплошь фальшивый, показушный. Чарли знала, как жадно смотрел Альфред в сторону бутылки в своё время, как находил единственную отдушину в том, чтобы погрузиться в тяжёлый омут алкогольного опьянения. Люди не меняются. Особенно алкоголики.
Экскурсия по школе прошла как в тумане. Чарли что-то говорила, показывала кабинеты и технику, рассказывала о грядущих мероприятиях, но слышала свой голос будто бы со стороны. Удивительно, что ей вообще удавалось складывать слова в предложения, имеющие малейший смысл.
Альфред, в свою очередь, живо отзывался, задавал вопросы, интересовался, ни словом, ни жестом не показывая, что помнит её. Какой-то кошмарный, совершенно не реалистичный фарс, в котором Чарли не по собственной воле была вынуждена принимать участие.
Но как он мог не помнить? На протяжении трёх лет они проводили каждый свой день вместе. Они были страшно, неестественно близки, абсолютно одержимые и зависимые друг от друга, подобно наркоманам.
В директорском кабинете стало чуть проще — внимание Альфреда перетянул мистер Миллер, который расхваливал школу и пел дифирамбы педагогическому составу. Потом директор принялся хвалить отца Альфреда и его самого за такую полезную и благородную инициативу.
После обязательного обмена любезностями Альфред начал рассказывать про свою программу модернизации государственных школ, и в голосе его звучали нотки странной гордости. Опять же, словно ему не наплевать на эти школы, на благотворительность, на этих детей небогатых родителей. Прежде... Прежде ему было бы лень даже притворяться.
Чарли не знала, как сосредоточиться на разговоре. Альфред активно рассказывал, жестикулируя, и она только и могла, что вспоминать, как эти сильные руки держали её за бёдра, пока она стонала и жалась щекой к взмокшему виску. Как Альфред мог так спокойно беседовать, как будто его не терзали те же воспоминания?
Неужели ему было совсем безразлично?
— Буду рад принести пользу вам и вашим ученикам, — сказал Альфред напоследок, пожимая руку мистеру Миллеру. — Вижу, что школа у вас совершенно особенная.
Когда он уехал, обаятельно улыбнувшись и попросив не провожать, Чарли поняла, что не может встать с кресла. Её тело стало весить тонну, превратилось в желе, которое не собрать и не поставить прямо.
Мистер Миллер тяжело вздохнул и причесал рукой усы, откидываясь в своём кресле.
— Ну вроде и правда хороший парень. Что скажешь?
Что она могла сказать? Однажды она видела, как этот хороший парень встал за штурвал пьяным и утопил яхту. Слышала, как он грубил слугам и хамил родителям, дрался без какой-либо причины, крал продукты из магазина, хотя на карточке была куча денег.
Но не ей судить, ведь она сопровождала его во всех известных человечеству пороках.
— Предложение выпить всё ещё в силе? — спросила Чарли вместо ответа.