Часть 9. «Демоны»
Я сидела в комнате, рассматривая тетрадь с текстами, в темной комнате, которую освещали неоновые лампы. Свет был настолько тусклым, что почти не было ничего видно на листке бумаги. Вчитываясь в каждую строчку, я начала придумывать в голове странные, почти ужасающие мысли. Глеб сидел за компьютером, записывая очередную музыку на гитаре, но злился из-за того, что ему не нравилась ужасная по его мнению мелодия.
***
Комната музыканта-рокера ночью — это царство контрастов, где хаос встречается с вдохновением. Стены, увешанные плакатами и фотографиями, гитарами и афишами собственных концертов, кажутся живыми под мерцающим светом неоновой лампы. На полу, среди разбросанных кабелей и огромного количества скомканных листов, лежит гитара, ее гриф блестит в слабом свете, будто зовет к новым аккордам. На столе, заваленном теми же листиками, пустыми чашками кофе и пепельницей, стоит ноутбук с незавершенным треком на экране. Воздух пропитан запахом дерева от гитар, одеколона с запахом сандала от куртки, брошенной на стул, и едва уловимым ароматом ладана, который когда-то зажигали для атмосферы. В углу, рядом с барабанной установкой, стоит полупустая бутылка, отражающая свет луны, пробивающийся сквозь шторы. Тишина нарушается лишь тиканьем часов и редким шумом машин за окном, но в голове музыканта уже звучит новая мелодия, готовая вырваться наружу с первыми аккордами. Эта комната — не просто место, это храм творчества, где рождается музыка, а ночь становится соавтором.
***
Подойдя к Глебу, я заглянула в экран ноутбука, который горел тусклым, но ослепляющим светом. Компьютер был выключен, после записи гитары и жалобно издавал жужжание, давящее на сознание. Парень повернулся ко мне, вопросительно смотря на меня, пока я смотрела на открытую программу. Она манила взгляд, звала, чтобы я села и начала творить. В детстве мне всегда было интересно чем занимается отец, и в итоге надоев слушать мои вечные вопросы, он сел и объяснил мне как нужно обращаться с FL Studio. Именно так я и научилась создавать шедевры.
— А можно я попробую? — говорю я, ощущая как рука Глеба аккуратно ложится на мою талию притягивая ближе. Присев на край кресла, я тыкнула на один из плагинов, и начала творение. Каждый бит, каждый звук изливался из под моих пальцев, стараясь сделать его гениальным, запоминающимся. Раз за разом прослушивая этот фрагмент, я кайфовала здесь и сейчас, от музыки, от взглядов Глеба и Саши. — Так, парни, зацен демочки!
Включив проигрывание, я расслабленно откинулась в кресле, прокручиваясь на нем на 360°. Парни увлеченно слушали музыку, пока Саша не начал пропевать текст. Все казалось просто остановленным, время текло медленно, сопровождаясь любовью и огромным удовольствием. Музыкой, которая лилась отовсюду, словно лекарство оно действовало на каждого излечивая нас от боли и жутких страхов. Саша с восторженным взглядом стоял сзади меня, уложив руки на спинку кресла.
— Записываем вокал, я придумал текст. Накидаю сейчас его сейчас на листочек и разделим с Глебом на партии. Нель, умеешь на чем-то играть, ударные там, синтезатор? — говорит Ясюкевич, пока я молча сажусь за синтезатор. Этот инструмент был моей римской империей, который с каждом разом, как я садилась за него, изливал самые искренние и глубокие мысли в мелодии.
— Я не знал, что ты умеешь писать музыку...
— Разве дочь такого человека, как Сергей Слэм, может ничего из этого не уметь? Не обижай меня и отца, я с детства в музыке, — говорю я, кивая парням. Саша встал за стойку с микрофоном, Глеб взял гитару.
И вот. Мы сидим в тесной комнате, полностью заставленной аппаратурой и гитарами, где каждый сантиметр пространства дышит музыкой. На столе, заваленным проводами, ноутбук светится экраном с открытым аудиоредактором, а рядом — чашки с остывшим кофе, банки от пива и пачки от сигарет. Я с растрепанными волосами и в oversized худи, напеваю мелодию, аккомпанируя себе на синтезаторе. Глеб в черной футболке и с гитарой на коленях, подбирает аккорды, его длинные пальцы скользят по струнам, добавляя моему и Сашиному голосу глубокий, насыщенный звук. Воздух наполнен творческим напряжением, смехом и спорами о том, как лучше свести партию ударных, за которыми сидел Коля. Под конец мы замолкаем, слушая получившийся фрагмент, и в этот момент наши взгляды встречаются — в них читаются легкий азарт и вдохновение. За окном ночь, город шумит где-то далеко, но здесь, в этой комнате, время будто остановилось, и весь мир сузился до нас четверых и музыки, которая рождается здесь и сейчас. Это наша маленькая Вселенная, где каждый звук — это шаг к чему-то большему, к песне, которая, возможно, изменит чью-то жизнь.
— Я готов целовать твои руки, терпеть эти муки... — я прослушиваю этот момент уже раз пять дико кайфуя от своего голоса, который сливался с Сашиным и Глеба. Внутри словно искры фейерверка разлетались во все стороны, вылетая наружу и взрывая все мои страхи, находящиеся в этом пряничном домике. — Братва - это будет хит, как же это ахуенно...
***
Я лежала в кровати, наблюдая за тем, как Глеб спит неспокойным, тревожным сном. Смотря в потолок я ощущала как наши тела едва касаются друг друга, создавая ощущение близости и тепла. Сев, я посмотрела на спокойное, прекрасное лицо Глеба. Его татуировки светились под тусклым фиолетовым светом ленты, которую забыли выключить.
Комната погружена в мягкий полумрак, лишь тихий свет луны пробивался сквозь шторы, окутывая помещение неким спокойствием. Внезапно я замираю, дыхание становится прерывистым, сжимая легкие в цепях, которые кто-то затягивал все сильнее и сильнее дрожащими руками. Сердце бьется в тахикардии так, будто хотело вырваться из груди, прорвать в ней дыру. Я пыталась говорить, но слова путались, превращались в жалкий хрип. Горло сдавило. В глазах читался страх и растерянность.
—Поговори со мной пожалуйста... я вообще не могу пошевелиться.. Они все вокруг меня... — говорю я, падая на кровать и закрывая глаза. Мне казалось, что меня сжирают демоны, находившиеся вокруг. Они кружились, смеялись страшным смехом.
Парень, почувствовав, что что-то не так, сразу открывает глаза и садится напротив меня. Его голос был мягким, но таким уверенным. Словно он уже сталкивался с этим, и помогал.
— Эй, я здесь. Ты в безопасности. Попробуй дышать со мной, хорошо? Вдох... выдох, вот так, — взяв мою руку и прижав ее к своей груди, чтобы я могла почувствовать ритм его дыхания, его неравнодушное спокойствие. Он дышит медленно, громко.
— Я стараюсь, но мне так страшно..
Пальцы Викторова нежно поглаживали мою ладонь, а глаза не отрывавшиеся от лица, были полны заботы и понимания. Он не пытался торопить, не задавал лишних вопросов, просто находился рядом, как якорь в этом шторме эмоций. Постепенно мое дыхание начинает выравниваться, тело перестает дрожать. Я прижимаюсь к Глебу, чувствуя, как его тепло и присутствие возвращает в реальность. Его рука аккуратно обнимает меня, давая понять, что я не одна.
— Спасибо, что ты рядом, — спокойным шепотом, говорю я, смотря в глаза парню. Он легко улыбается, наблюдая за моими движениями.
— Всегда буду рядом, слышишь? Ты в безопасности даже если меня нет, я рядом мысленно, моя музыка рядом, — говорит он, стирая мои слезы с глаз, большим пальцем. Нежно, еле касаясь. Его рука аккуратно, касалась моих волос, поглаживая меня по голове, слезы не прекращали течь из глаз, словно это река, которая никогда не высохнет.
— Ну все, малыш, чшшш, тихо... Все хорошо, мы рядом, успокаивайся.