Глава 5. Илайн
Фразы давно не цепляют душу, ведь она – каленый металл...
League of Legends - Warriors 🏴
«Немая».
«Немая».
«Немая».
«Немая».
«Немая».
«Немая».
Бесчисленное раз слышала эту фразу за последние 4 года. Я не всегда была такой... До этого у меня... А какой у той девочки был голос? Я уже и не помню... Некоторые говорили, что мой смех подобен яркому летнему солнцу, что ослепляет. Мне не нужно идти к врачу, чтобы понять причину, хотя я боюсь ее вспоминать. Моей «болезни» есть объяснение... Только все слова застряли в горле... Мне просто так больно, что даже голос пропал...
На языке жестов произношу свое имя, а черные глаза, что горят злобой, ненавистью, презрением, созданным ярлыком на секунду загораются сожалением, но потом снова видно лишь стену. Огромная и, искусственно созданная преграда, помогает ему существовать. Что ты таишь? Что там прячется? Есть в этом широкоплечем Дьяволе сердце? Или оно разбито? В центре этого зверя пусто. Внутри находится дыра, которую он прикрыл маской... Люди ступают на нее, не слыша глухой звук, что сообщает о люке... Но... Этот мужчина – жесточайший кусок дерьма, который считает себя вершителем судеб. О нем говорят шепотом, чтобы не слышал... Я знаю тоже много чего...
Хватит с меня унижений и недостойного поведения, поэтому разворачиваюсь, а мой взгляд цепляется за то, как его кисти дрогнули в порыве ответа, но великий Себастьян Каэтани подавляет чувства. Человеческая сторона упала на колени, подчиняясь своему Повелителю. Что ж... пошел в задницу, идиот.
Просто выхожу и тихо закрываю дверь, и Антонио, который стоял неподалеку, подбегает с некой неловкостью на лице.
— Он не всегда... — останавливаю рукой.
— Мне не работать с ним в операционной, просить помощи или спасать жизни. Я подписала бумаги... — Себастьян обладает настолько мощной энергетикой, что пожирает каждую часть меня... Это будет война... — Если меня все еще хотят здесь видеть, то господин Каэтани не способен изменить желание работать в клинике, учитывая причины. Мне нужна эта работа, — выделяю последнее предложение, и мужчина понимает суть небольшой просьбы.
— Хорошо-хорошо, я же не зря боролся за тебя целых полгода, — ого, это мне было не известно. — Да-да, красавица, тебя хотели многие, но этой клинике нужен отличный хирург, которым ты и являешься, — мне приятно и от этого чуток стесняюсь. Напоминает папу, когда я еще была в ряду любимых детей...
— Тогда завтра приходить? — довольно улыбаюсь, пряча тайные мысли. У каждого человека есть второй слой кожи, который он использует при нужных обстоятельствах.
— Конечно! — Антонио чуть не подвился слюной. Это смешно. — Там машину подготовили для тебя, аванс и парочку разных мелочей, — только сейчас заметила, что он протянул небольшой прозрачный пакет, в котором лежала форма. Без колебаний беру ее, а только потом обдумываю его слова.
— Машина у меня есть, так что пусть сам катает свой золотой зад в ней или купит побольше, чтобы точно поместить туда огромное эго. А деньги... Пусть их потратит на человека, который поможет ему управлять гневом и также на курсы правильного общения. Спасибо, Антонио, до завтра, — не ожидая ответа сваливаю в квартиру, что тоже кинули мне, как кость голодной собаке. Илайн Ларентис проглатывает подачки... Это пока...
Он не будет смотреть на меня, как на низшую ступеньку общества... Руки крепко держат руль, а глаза следят за дорогой. Как только захожу в квартиру, то уже понимаю, что должна делать. Как только получу первую зарплату, которую заработаю, то съеду нахрен отсюда.
Беру телефон и звоню братишке. У меня нет друзей. Ни одного. Они были, но потом сама всех оттолкнула и молча уехала. Большой риск быть здесь: врать о семье, себе, прошлом, настоящем... Меня поймают на лжи и скрутят голову... Черт побери! Но риск иногда оправдан...
— Привет, я уже переживал, — зеленые глаза оценивают мое состояние.
— Я скучала, — блин, но у меня нет права быть слабой... Для Айзека я стала мамой, папой, старший братом, сестрой, всем... Хотите секрет? Никто не знал, что у меня были братья... Ни в школе... ни где-то еще... Нам пришлось так жить.
— И я, — даже через экран видно грусть любимого брата...
— Как себя чувствуешь? — и Аз начал рассказывать про терапию, что-то щебетать о новом ноутбуке, который ему купил Давид. Плюс один момент, за который когда-то придется расплачиваться.
— Илайноус, а когда мы увидимся? Ты приедешь хоть на пару деньков? — я собиралась к ему на выходные, но это сюрприз.
— Надеюсь, что как-то выберусь, Айзек, — парень кивает, но знаю, что ему не хватает своей сестры. Я скучаю по нему... Очень... Мы... ну... после смерти... Эша... превратились в один маленький шар...
— Как твой врач? — скривилась от воспоминаний о некоторых моментах.
— Очень умная женщина и довольно милая. Со мной все в порядке, правда, — кого пытаюсь убедить? Себя или паренька, который нашел ту девушку?
— Но ты перестала говорить... после... ну... того момента... У тебя был красивый голос, — был. Сейчас в моих ушах постоянно тишина, хотя веду проекции диалогов, предавая себе звук... Громкие мысли блуждают по телу, а наружу не вырывается ни одного звука... Думаете, я не пробовала? Мне приходилось специально обжигать руку, чтобы закричать. Не получилось. — Илайн, что ты увидела? Что там было? — опускаю глаза, а они наполняются слезами... — Его застрелили на задании? — сердце так громко стучит, а голос у Айзека дрожит... — Почему не рассказываешь? Я выдержу! Расскажи мне! Илайн! Скажи правду! Что ты увидела!!! Почему перестала после этого разговаривать!!! А потом чуть не умерла от таблеток! Скажи чертову правду!!! — как же громко... очень... горло перекрывает от воспоминаний... хватаю воздух... черт...
— Прости... Айзек... — рукой тру шею, но это не помогает получить желанное освобождение.
— Боже! Илайн! Илайн! Дыши! Прости! Не оставляй меня! Пожалуйста! Давай! Вдыхай! Медленно... Один – вдох, — слушаю родной голос, — два – выдох... Не оставляй меня... — накатывают воспоминания...
4 года назад.
Мои руки в крови... Брат почти не дышит... Хрипота его дыхания выдает нас, когда они ищут его...
— Выходи, мелкий ублюдок! — пальцами зажимаю его огромную дыру в животе... У него слишком мало чистой кожи... Весь исцарапан и изрезан... Э-э-э-ш...
— Тебе... нужно уйти... — правая рука брата роется во внутреннем кармане куртки, откуда он достает огромный конверт... с деньгами...
— Не смей, — слезы уже капают на его волосы... У нас больше никого нет... Нас трое одиноких детей... Младший брат не ходит, а старший умирает на руках... Родители тоже мертвы... Я должна его спасти...
— Подожди, нам нужно просто спрятаться... вот тут есть место... Метр... всего один... Пытаюсь его поднять, но парень специально отодвигает меня и не дает ему помочь.
— Ты не должна быть здесь. Я так решил, моя Сью, — все детство меня называл так, из-за кудрявых волос...
— Пожалуйста, — умоляю его... Мы сидим за огромными деревянными ящиками, а позади нас есть небольшая ниша... Это будет нашей надеждой...
— Денег должно хватить на какое-то время, сестренка... Береги себя и нашего брата... — как маленький ребенок прижимаюсь к нему и тихо плачу... Нет...нет...нет...
— Помоги мне... Давай спрячемся, Эш, — шепчу ему на ухо, а старший брат легко проходится пальцами по моим волосам... На них тоже его кровь... Она везде... Под ногтями, на коже, сердце и в душе...
— ТЫ ТАМ НЕ СДОХ? — кто-то ехидно смеется. — Раз, два, три, четыре, пять я иду тебя искать! — звук выстрелов заставляют меня скукожиться. В нашу защиту попадает пару пуль и ящик шатается... Они близко...
— Эш... мне страшно, что ты умираешь, — и резко замолкаю... что я такое говорю? Глупая Илайн!
— Не говори Айзеку за это... пусть для него останусь хорошим. Я хочу быть его героем... — из его глаз скатывается слеза, но ее почти не видно, потому что красивое лицо мокрое из-за меня... Я люблю вас... — это же не прощальные слова? Мой брат не сдается. Он всегда защищал нас, хотя жил в тени... Слегка прикрывает глаза... ему так больно... Мой защитник слишком громко дышит...Я спасу его... спасу... спасу...
— Мне слышно твои последние вдохи, — совсем рядом... Наклоняюсь и просто говорю все, что могу.
— Я так люблю тебя, Эш... Знаешь, ты всегда был не только братом, а и самым близким человеком... Только у тебя получалось понимать меня... Я люблю тебя... Пожалуйста, не смей бросить нас с Айзеком... Я не прощу этого... — в его глазах столько боли...
— Моя Сью, — нежно гладит по лицу, — я люблю вас так сильно, что готов тысячу раз умирать и испытать самую ужасную боль... Прости меня... Пожалуйста, не держи зла... Я люблю вас... намного больше, чем себя... — и брат с силой толкает меня назад, в нишу... — Каждому умирающему нужно прощение, Илайн... Я не прошу это у Бога, а прошу его у тебя... Прости, — шепот, который сопровождает меня... Тело ударяется о стенку этого убежища, как раз в тот момент, когда Эш ногой сбивает ящик... Он перед ними...
— Вот ты где... Давай, парень, мы только начинаем, — закрываю себе рот, а глаза перестают что-либо видеть... Лишь зеленый цвет... Эш быстро проверяет меня, точнее темное пристанище... и одаривает легкой улыбкой, которую никто не видит... Брат также не может рассмотреть то, что я умираю...
— Для тебя уже кое-что подготовлено, воришка, — и теперь вижу то, что потом заберет все мои слова... Ужас... Мучения... Метки... Петля... Они его повесят...
— Не уходи от меня снова! Илайн! — открываю глаза и вижу на экране испуганного брата...
— Я здесь, я рядом, — медленно показываю мантру...
— Ты меня так напугала, — это не первый раз, когда Айзек видит меня в таком состоянии... Ему приходилось пройти и похуже...
— Прости, — выдыхаю и перевожу взгляд на снежный шар, который подарил Эш на мой последний день рождения. 19 января... У нас не было денег, чтобы позволить себе роскошь, но этот парень сам сделал его для меня и Айзека... Внутри моего находится наша фотка, которую умник как-то смог залить прозрачной штукой, чтобы она не испортилась... На ней мы все втроем улыбаемся... мир не в курсе, что у меня есть 2 брата... Кто-то считал Эша – парнем, а Аза – соседом... Вынужденная мера, что оставила огромную боль... Ночью мы пробирались к Айзеку, чтобы поспать всем вместе. Анастасия, которая создавала видимость матери младшего брата, была довольно неплохой, но той еще стервой. Ей тоже приходилось играть роль... Трое людей были просто детьми, которые желали настоящей семьи, но получили чуть иной вариант. Ложью наполнены все наши воспоминания из детства... Мы – не те, кем кажемся...
Теперь, после моей минутной пропасти, моему мудрому брату пришлось снова закупорить вопросы назад в сердечко... Чистое и ангельское...Что мне ему рассказать? Эш не хотел этого...
Единственное, о чем жалею, так это то, что мой старший брат умер, думая, что я его не прощу... Я так люблю тебя, Эшли М... дальше то, что не нужно произносить...
Когда отключилась, то ощущала себя уставшей и просто легла на кровать, но мои плаксивые размышления прервал курьер. Парень принес цветы. Красивый букет роз и коробочка с ключом от машины... Скучно и банально. Это не его выбор. Даже дураку понятно, что выбор сделан какой-то помощницей или самим флористом. Моя нервная система истощена... Лениво читаю записку, которая была прикреплена... Себастьян Каэтани не извиняется, конечно. Беру ножницы и отрезаю каждый упругий бутончик... Складываю в пакетик и безразлично спускаюсь вниз, к машине, которая выглядит слишком шикарно. Не я должна ездить на этом автомобиле... Илайн Ларентис не заслужила этого. Нагло проделываю уже знакомые манипуляции, чтобы не использовать ключ.
В конверте, который даже не закрывается, слишком много купюр... Мои пальцы разрывают сразу по несколько... Получается приличная горка... Сколько здесь? 10 000? 20 000? Или 50 000??? Себастьян увидит, что я – достойный противник.
Перед тем, как отправиться в клинику, заезжаю в магазинчик, чтобы взять красивую коробочку. Это ведь подарок, да? Уже внутри машины высыпаю кусочки купюр, а наверх укладываю красные бутоны, не заботясь о аккуратности... Уже перед выходом возникает дополнение к моему сюрпризу, поэтому приторно улыбаюсь, покупая баночку.
Недалеко от конечной точки (клиника) пишу слово, которое частенько кричали в спину... После смерти брата... Однокурсники смеялись, но этот город... тоже был чрезвычайно жесток... Слово въелось в краску... Мой дефект, но также спасение... Молчание помогает понять людей... Хочешь услышать правду – молчи. Пишу ответ на листике, ловлю курьера и оставляю это искусство дожидаться нужного человека. Сама же стою сбоку здания. Ему не видно меня, но я – зритель в первом ряду.
Вот и Босс... Широкие шаги и оглядываю мускулистое и сильное тело. Он ерошит ладонью волосы, хмурясь при этом, но рассматривая с огоньком. Как тебе такое, Дьявол? Думаю, что мужчина не понял, какой сюрприз внутри. Его пальцы обхватывают ключ, который лежит на капоте, и потом садится на сидение. Заметил, Каэтани? Разворачиваюсь и ухожу.
Бреду по улочкам, а потом на телефон приходит сообщение. Вытаскиваю из кармана и пробегаюсь глазами.
+39(6754764200): Поужинаем? День был отстойным. Я возьму твой любимый куччукко и тирамису.
Бля. Давид. Его номер не подписан.
Поздновато для ужина.
+39(6754764200): А для того, чтобы просто увидеться?
Где?
+39(6754764200): Я возле высотки. С пакетом еды.
Через 10 минут буду. Почти пришла.
Честно? Даже не спешу. Я просто устала. Всего два дня здесь, а у меня нет сил. Минут 15 шла и уже видела его машину. Он там, да? Конечно. Шурую к знакомому автомобилю и стучу в окно, а потом делаю шаг назад, чтобы у его была возможность выйти. Давид легко открывает дверь и улыбается.
— Привет, — почему он все еще не женат?
— Тебе не стоит напоминать манеры? — прищуриваюсь и слегка хмурюсь.
— Илайн, думаю, что твой удар в мою печень был уроком, — и мужчина легко засмеялся. Я и забыла. Черт, в то время не была вежливой. Ой, так и сейчас такая же. Ладно. Удар был за то, что этот сероглазый холостяк обнял меня. Не люблю, когда что-то происходит без моего согласия.
— Давид, — начинаю свою песню, где опять буду говорить про то, что не могу дать ему должного внимания... То, что человек помогает мне, обязывает на какие-то действия.
— Эй, Илайн, это просто дружеский ужин. Вот и все. Ничего более. Ты же знаешь, что у нас двоих проблемы с друзьями, — факт, который закрыл меня. Окей.
— Квартира 232, — и начинаю идти... Нас не должны видеть, ведь проблем и так хватает. Не хватало еще романа на работе.
Бреду по коридору, захожу в лифт и думаю о младшем брате. Скоро увидимся, малыш. Открываю дверь и не запираю, чтобы вошел Давид. Пока он идет сюда, то быстро мою руки и прячу снежный шар. Слишком личное. Доносится звук открывающейся двери. Пришел.
— Я закрою? — спрашивает мой гость. Ага, сейчас крикну, да? Ой, милый, прости, я же немая. Лицо светловолосого тупицы возникает перед лицом. Так и хочется избить его палкой, а потом посадить на вертел и подкидывать дрова, чтобы он сгорел. Фу. Тихо выхожу и вижу, как мужчина смотрит на меня, в ожидании ответа.
— Если хочешь, чтобы нам прострелили головы, то оставь ее открытой. Только вот у меня есть брат, который нуждается во мне, — бля. Выдыхаю с поражением и не понимаю, почему выливаю на него все это дерьмо. — Прости, спасибо за ноут, — вяло улыбаюсь.
— Все хорошо. Тебе сложно, Илайн, это нормально, — у него пакеты в руках, поэтому провожу на кухню.
— Можно поинтересоваться? — дотрагиваюсь до его плеча, чтобы обратить его внимание, пока гость вытаскивает продукты. На нем футболка и джинсы, толстовка была сразу снята, потому что здесь довольно тепло. Я все еще не переоделась. От моего касания у него дернулся мускул...
— Конечно, — сразу же отложил пакет и серьезно посмотрел на меня.
— Почему ты все еще не женат? — его вскинутые брови довольно четко дали понять, что вопрос шокировал его.
— Потому что не любил, — оу. Ясненько.
— Понятно, поставлю чайник, — как-то неловко.
— А почему ты не позволяешь себе влюбиться или быть любимой? — от такой честности даже остановилась. Теперь моя очередь ахренеть? Поворачиваюсь так, чтобы ему было видно каждый жест.
— Потому что любовь – не то, что мне нужно, — да, именно так и думаю. Я люблю братьев и только.
— Ты раньше разговаривала? — это... как кулаком в грудь.
— Не помню, — и быстро убежала в спальню, чтобы переодеться. Теперь на мне тоже футболка и лосины.
Мы довольно неплохо посидели, честно. Давид не напрягал, расспрашивая о чем-то. Он действительно такой? Мужчина рассказал, как его ребята достали вопросами обо мне и все в таком духе, также поведал шутки с молодости. Жаль, что даже смеюсь беззвучно. В 11 вечера он ушел, поэтому быстро прибралась. Уже тянулась за двумя бокалами, откуда мы пили вино, когда в дверь дважды постучали. Окинула комнату взглядом, но вещей Давида не осталось. Что-то забыл сказать? Быстро подбежала к двери и открыла, слегка улыбаясь, потому что вино было отличным.
— Не помешал? — хриплый голос... Это совсем не тот человек, которого ожидала увидеть. Сразу же закрываю дверь, но Себастьян просовывает руку. Чертов силач. — Гостеприимность – не твой конек, — и нагло заходит внутрь. Слишком сильно хлопаю его по спине, чтобы мудак обернулся и увидел то, что хочу сказать, но дикарь прет уже вглубь. Мужчина быстро поворачивается и смотрит в глаза.
— Я ложусь спать, — злая ухмылка рождается на опасно красивом лице. Зачем врать, если Каэтани действительно очень красив? Черные глаза, отлично подстриженные волосы, в меру пухлые губы, но верхняя губа удостоена небольшим косым шрамом, легкая щетина, будто он побрился вчера, но та уже успела вырасти. На нем не костюм, а джинсы, черные кроссовки и белая толстовка с капюшоном. Смешно то, что на ней изображена рука, которая показывает фак. Чудненько.
— Ты умеешь врать, — подходит ближе и теперь слышно запах его дорогих терпких духов, смешанных с сигаретами... И еще... ментол? Жвачка с ментолом?
— Вы пришли сказать, что не согласны с моим появлением в клинике? — его губы сжимаются и взгляд становится тверже.
— Нет. Мне похуй на это, — и начинает осматривать квартиру. — О-о-о, у маленького хирурга были гости... Интересно, — отходит от меня, но все равно наблюдает... Чтобы не упустить момент моей «речи»?
— Ни шагу дальше, — его нога замирает в воздухе.
— М-м? — специально опускает ногу на пол. Скотина.
— Гость из Вас совсем не очень. Себастьян Каэтани, люди снимают обувь при входе, — тыкаю пальцем туда, где стоят мои кроссовки.
— Я просто пришел отдать кое-что, — снова рыскает в поисках чего-то.
— Нашли что-то интересное? — пришлось слегка хлопнуть в ладоши, чтобы его взгляд вернулся ко мне.
— «Белла Вита» – хуевое место для еды, — конечно, спасибо. Глазастый какой... — Принес деньги и ключи, — дает мне чек и чип-ключ.
— Я использую туалетную бумагу с запахом розочки, а не чеки. Благодарю, — поворачиваюсь к двери, но его тело уже прижало меня к ней. Черт.
— Ты, блядь, ахуела, немая. Не выводи меня, потому что я могу сломать эту хрупкую шею, — и широкая ладонь слегка сжимает мое горло.
— Сможешь ли? — и на будущее, вот это было зря.