ГЛАВА 8.
День был для меня бесцветным, как старая кинопленка, и бесполезным. Я провалялась всё это время в кровати, со скучающим видом щёлкая по пульту телевизора и переключая каналы. Одна программа сменялась другой, за кусками одного фильма следовали другие. Изредка я выходила из комнаты, чтобы перекусить, а затем возвращалась обратно. Не хотелось ничего делать. Абсолютно.
Я не знаю, что происходит, но чувствую, будто потеряла вчера нечто важное, что-то, что делало меня полноценной и живой. Превратив себя почти в приведение или зомби, не хочу думать ни о сегодняшнем, ни о завтрашнем дне, как и том, что все планы нужно корректировать. Сколько раз я говорила себе это за последние дни? Мне необходимо сесть, переосмыслить всё и создать новую стратегию, новую линию поведения в отношении Роберта. Теперь я была точно уверена, что ждать помощи не от кого. Он будет бороться за своего сына, за общение с ним и его присутствие, а мне же оставалась роль той женщины, которая рядом. Знаю, когда Клайд в конце-концов вернётся в свой Лос-Анджелес, у нас с Робертом будет всё по-другому, я смогу достичь своих целей, но до этого должно пройти время — время постоянных встреч с Фэйтом. И это пугает меня больше всего.
Рядом со мной звонит телефон. Достаю его из-под соседней подушки и смотрю на экран. Роберт.
— Роберт? Привет. — Я приглушаю звук телевизора, чтобы лучше слышать то, что говорит мне мужчина. — Всё хорошо, спасибо. На улице такая пасмурная погода, что клонит в сон. — Даже не вру, потому что это действительно так. — Вечером? М-м, не знаю, только без вина. — Наигранно смеюсь, вспоминая вчерашнее собственное поведение. Роберт просит меня приехать к нему позднее, но повторения вчерашнего ужина я не выдержу. Хватит. Достаточно с меня этого бега по горящим углям. — Разве ты не хочешь провести время с сыном? Я останусь дома, а вы по-мужски поговорите, дела обсудите, а то я только мешаю... — Разумеется, он говорит, что я никогда не мешала ему и не буду мешать. Он гордится тем, что может представить меня своим коллегам и партнёрам, потому как со мной явно не скучно, я могу поддержать любую тему для разговора. Это приятно. Отчасти это была я настоящая, отчасти — наигранная и выдуманная, чтобы ещё сильнее завлечь Роберта в свои сети. — Клайда не будет? А, срочная работа. Ты очень гордишься успехами сына. — Теперь у меня есть ещё одна кнопка, на которую можно нажимать во благо моему успеху. — Хорошо, тогда вечером приеду. Дорогой, может, без официального ужина и прочего? Закажем еду на вывоз, будем есть и болтать обо всём? Хорошо, тогда приеду, как соберусь.
Сбрасываю звонок и, откинув телефон в сторону, зарываюсь в одеяло. Значит, Клайд уехал. Или где-то работал в городе. Может, он находится в своей прошлой квартире, в которой мы жили раньше с ним? Хотя он мог и продать её перед отъездом в Лос-Анджелес. Но это больше не волнует меня.
После душа я привожу себя в порядок, наконец, переставая быть похожей на зомби, накладываю косметику и надеваю красное платье-пиджак. Конечно, не самый верный выбор для такой погоды, но я буду на машине. Быстро надеваю закрытые туфли в тон платью, бросаю всё необходимое в сумочку и выхожу из квартиры. Теперь надо бы вспомнить, где я припарковала свою машину: на подземной парковке или около дома.
Думаю, сегодняшний вечер наедине с Робертом — это мой шанс чуточку подправить собственное положение в связи со сложившимися обстоятельствами. Даже если я не смогу избавиться от присутствия Клайда руками Роберта, то теперь стоит подумать об укреплении своей позиции и своего слова в доме мужчины. Я тоже должна что-то значить для него. Он должен бояться потерять и меня, а не только сына.
Но хочу ли я вычеркнуть Клайда из своей жизни и перестать видеть его? Да, я нахожусь в постоянной панике, что вся правда о нас с ним раскроется. Да, я не знаю, как мне себя вести рядом с Клайдом, ведь одного его присутствие будит во мне совесть и сожаление о содеянном в прошлом. Вчерашняя сцена в машине тому доказательство. Господи, как я могла так позорно разреветься при нём? Да, я понимаю, что отпустить парня и распрощаться с ним — всего лишь рассказать правду о том, почему я так поступила в прошлом. Но я не могу. Это слишком трудно для меня и невыполнимо: как распутывать клубок, ведь, чтобы объяснить глубину мотивации моего поступка, мне придётся рассказать многое другое, а я не могу себе это позволить. И нет, у меня нет ответов для себя, но почему-то я не готова отпустить Клайда. Пока нет. Хотя стоило бы, это ведь логично.
Я быстро хлопаю дверью машины, ставлю на сигнализацию и бегу к дому под начавшимся дождём. Стучу в дверь, стряхивая ладонью капли с платья. Немного не такой приезд я себе представляла.
— Эддисон, моя милая. — Роберт выходит на крыльцо и тут же обнимает меня. — Как я рад видеть тебя, спасибо, что приехала.
— И я рада видеть тебя, Роберт. — Тихо произношу я и целую мужчину, обхватывая ладонями его лицо. Наш поцелуй медленный, лёгкий и нежный. Ни тебе страсти, ни огня, ни мурашек на кончиках пальцев. Чёрт, мне нужно выбросить Клайда из головы. Больше никаких срывов. Нужно воспринимать его пасынком, точно. Мой будущий пасынок, это должно вызывать у меня отвращение.
Мы с Робертом сидим в гостиной перед большим экраном телевизора и смотрим фильм, кажется, это «Форест Гамп», вроде в начале это был он. Однако, я уже давно перестала улавливать суть происходящего, лишь в нужные моменты кивала или поддакивала, когда Роберт что-то говорил или спрашивал. Мне было некомфортно. Туфли и сумочка валялись на полу, а мы с удобством расположились на диване, перед нами на столике стоят коробки с китайской едой из доставки.
Моё состояние было странным сейчас: я то пропадала в себе и своих размышлениях, потому что этот дом уже не был комфортен для меня, то втягивала Роберта в оживлённую беседу и кормила его морепродуктами или рыбой в кляре. Из крайности в крайность.
— Мне нужно будет уехать, Эддисон, по работе. — Внезапно произносит Уиттакер, поворачивая ко мне голову. Его лицо беспристрастно.
— По работе? Надолго? — Я изображаю волнение, потому что именно это ждёт мужчина. Я же просто хочу побыть одной, иначе соберу вещи и уеду в другой штат, подальше отсюда. — Я же... надеюсь, ты скоро вернёшься, я же буду скучать. Я бы хотела проводить с тобой побольше времени, но понимаю, что ты очень занятой человек, и уважаю это, я...
— Тише-тише, Эддисон, ты чего? — Роберт смеётся надо мной, даже не отдавая себе отчёт в том, что моя нервозная говорливость — продуманный шаг в этой военной кампании. — Моя дорогая, иди ко мне. — Он забирает из моих рук тарелку и ставит её на журнальный столик, а затем придвигается ближе и прижимает меня к себе. — Мне нужно уехать по работе в Сиэтл, ненадолго, всего на два-три дня. Это же не так много для разлуки, верно? Я буду на связи, а когда вернусь — мы тут же увидимся, хорошо?
Я молча киваю и для большей убедительности прижимаюсь к мужчине. Значит, несколько дней одиночества и тишины? Это превосходно. За это время я приду в норму, прочищу свои мозги и займусь делом. Я создам такой план, чтобы никакой Клайд Фэйт не смог помешать мне. А когда всё закончится, соберу все вещи и перееду. Уеду настолько далеко, чтобы даже мысли об этой семейке не смогли меня настигнуть.
Роберт ушёл в кабинет что-то доделать перед отъездом, а мне захотелось принять душ и переодеться во что-то более удобное. Завернувшись в гостевой банный халат, я выхожу из спальни Роберта. Никогда не чувствовала в себе желание осмотреться в этом доме и походить по комнатам, большинство из которых всегда были закрыты. Я даже ни разу не видела, чтобы кто-то убирался в них. Но почему-то сегодня захотелось дать волю любопытству.
Несколько гостевых спален, какая-то старая гардеробная, видимо, принадлежавшая когда-то бывшей жене Роберта, небольшая библиотека с большими книжными шкафами и удобными диванами. Последней комнатой тоже оказалась спальня. Спальня типичного мальчишки. Моё сердце учащённо бьётся в груди. Эта комната могла принадлежать только одному человеку — Клайду, когда тот был маленьким. Захожу в комнату и щёлкаю выключателем. Любопытство берёт верх.
Полутороспальная кровать, шкаф, комод, учебный стол со старым компьютером. На стенах развешаны плакаты с какими-то персонажами из комиксов, несколько постеров фильмов-боевиков. Рядом с широким окном стоит заляпанный красками мольберт. Баночки с высохшей краской, затвердевшие кисточки, изрисованные карандашом листы бумаги. Беру в руки стопку листов и просматриваю их. В основном эскизы природы, животных и членов семьи. Хмурый Роберт и улыбающаяся женщина. Мама.
Сажусь на край постели с этими листами и осматриваю каждую деталь интерьера комнаты. Ни пыли, ни грязи, ни разрухи. Здесь всё говорило о том, что в этой комнате продолжали убираться и следить за чистотой, но вещи оставались на своих местах. Неужели Роберт так верил в возвращение сына, что боялся тронуть и изменить его личную комнату? Даже пожелтевшие страницы из комиксов висят на стенах, скоро вот-вот и рассыпется всё.
Что же он натворил, раз жена в такой спешке ушла и забрала с собой ребёнка? Раз так верит в воссоединение с сыном, что даже не выбрасывает его старые, почти детские рисунки. Перевожу взгляд на листы бумаги на своих коленях. Клайд уже тогда учился рисовать и совершенствоваться, уже тогда проглядывались умение и талант. Удивительный ребенок. Помню, как, где бы мы ни находились, Клайд всегда что-то рисовал, чаще на салфетках, пока мы ждали кофе или заходили перекусить. Для него это было обычным делом, но мне доставляло удовольствие наблюдать за ним, а официантам — видеть такие рисунки. Однажды он нарисовал мой быстрый портрет в стиле комиксов в кафе на бумажной стаканчике из-под кофе, пока мы стояли в очереди. Больше он не рисовал меня. Говорил, что краски не способны передать то, что он видит, и один холст — ничто в сравнении с сотнями фотографий, которые он делал и оставлял себе.
— Мисс Хоуп?
Я тут же вздрагиваю, и листы падают с моих ног на пол. Перевожу взгляд на дверь, там на пороге стоит Фредерик, смотрящий на меня с удивлением.
— О, простите, Фредерик. — Тут же поднимаюсь на ноги и подбираю упавшие листы с рисунками. — Роберт работает, а я решила побродить по дому. Вот, нашла комнату, думаю, это была спальня сына Роберта. Он рисовал, оказывается. — С улыбкой кладу листы на место, на стол рядом с мольбертом. — Чудесные рисунки для ребёнка.
— Хм, да. Клайд рисовал в детстве очень много и даже в университете, вы разве не знали? — Фредерик хмурится и как-то странно смотрит на меня.
— Да откуда? Роберт говорил про ранние увлечения сына, но я считала, он дома и квартиры рисовал, не думала, что портреты...
— Да, верно, что-то я не подумал. Прошу меня извинить. — Лицо домоправителя смягчается, и он улыбается. — Клайд — особенный человек, удивительно одарённый, но сейчас зарыл в себе все таланты. — Фредерик вздыхает, словно говорит о собственном сыне. Возможно, Клайд является для него таковым, больше, чем воспитанником. — Принести вам что-нибудь, мисс Хоуп?
— О, нет, спасибо. Я, пожалуй, пойду обратно в спальню. Усталость даёт о себе знать. Доброй ночи, Фредерик. — Я проскальзываю мимо мужчины в коридор и направляюсь в спальню Роберта.
— И вам доброй ночи, мисс Хоуп. — Доносится мне в спину подозрительная интонация.
Странный, очень странный человек. Он с первого дня знакомства заставляет меня напрячься, находясь в одном помещении с ним. Захожу в спальню и вижу Роберта, сидящего на кровати с планшетом и что-то усердно пишущего на нём.
— Эддисон, я уж подумал, ты сбежала. Прихожу, а тебя нет. — Улыбается Роберт, отрываясь от экрана планшета.
— Устроила себе экскурсию по дому, походила по комнатам. — Я сбрасываю с себя халат, кидаю его на кресло и залезаю на кровать, оставаясь в одних трусиках. — Ты уже закончил?
— Даже если нет, то уже не смогу продолжить. — Роберт смеётся и кладёт планшет на тумбочку. Его игривый настрой передаётся и мне, когда мужчина усаживает меня себе колени и притягивает для поцелуя. Широкие мужские ладони касаются моей обнаженной спины, спускаясь к пояснице и ниже, к ягодицам. Я вздрагиваю под этими ласками. Моему телу нравится, но внутри что-то начинает дребезжать и звенеть. Это не очень хорошо, но я заставляю себя отбросить эти мысли в сторону и сосредоточиться на поцелуях.
***
Я лежу на боку и смотрю на дверцы шкафа, освещаемые в темноте светом луны и уличных фонарей. За спиной слышится размеренное дыхание Роберта. Он спит, насладившись сексом. Я же не могла закрыть глаза, сон не шел, как и чувство спокойствия. Подушка со стороны лица была мокрой — я снова плачу. Просто не могу успокоиться.
Думала, что смогу выбросить всё из головы, жить так, как прежде. Верила, что всё будет слажено, так, как я привыкла, как я умею и могу. Но правда оказалась куда болезненнее и неприятнее — мне было сложно не думать о Клайде, когда он с такой лёгкостью снова ворвался в мою жизнь. Секс с Робертом сегодня был для меня мучением. Я терялась в своих мыслях, постоянно в голове возникал образ Клайда, воспоминания наших вчерашних поцелуев и объятий, того секса в ванной комнате на прошедших выходных. И в конечном итоге мне пришлось симулировать не только удовольствие от ласк Роберта, но и оргазм. Я подбадривала его к действиям в надежде, что всё сдвинется с мертвой точки у меня, но было бесполезно. Я восхваляла свой выдуманный оргазм в угоду мужчине, а затем, повернувшись спиной, молча заплакала.Думала обо всём, что произошло в этой постели, вспоминала Клайда и плакала. Это было дико даже для меня.
Утром меня будит Роберт перед своим отъездом, а я только-только заснула. Он сжимает меня сонную в своих объятиях и целует, говорит, что будет скучать и скоро вернётся, а я падаю в сон, как только Уиттакер закрывает за собой дверь.
Второй раз я просыпаюсь уже самостоятельно. За окном светит солнце, отчего мне захотелось даже улыбнуться. Я встаю и направляюсь в ванную комнату, чтобы принять душ и почистить зубы. Наличие моей зубной щётки в этом доме — уже жирный плюс и галочка в моём списке побед. Роберт уехал, и теперь мне нечего делать здесь без него. Позавтракать, собраться и поехать домой. Нужно будет написать Роберту и спросить про ключи, если вдруг Фредерика не окажется дома.
Вытираю волосы полотенцем, аккуратно складываю его на кресле и надеваю одну из белых рубашек Роберта, найденных в его шкафу. С моим-то ростом все его рубашки для меня как платья. Надеваю трусики, застёгиваю рубашку и раскидываю влажные волосы по плечам и спине, оставляя их сушиться естественным образом, пока я буду завтракать. Не хочу, чтобы мое красное платье намокло. Не найдя никаких тапочек и вспомнив, что мои туфли валяются по-прежнему в гостиной, я босиком спускаюсь в просторную кухню. Дорогой кафель немного холодит ступни, но это не страшно, на улице лето.
Делаю себе тосты, нахожу в холодильнике открытые баночки с клубничным и малиновым джемом, масло. Собственно, мой импровизированный завтрак готов, этого будет достаточно, пока я не вернусь домой и не решусь съездить в кафе. Остаётся кофе. Запускаю кофемашину и жду, когда заполнится выбранная мной кружка.
— Что ты здесь делаешь? — Громкий голос с резкой интонацией доносится из-за спины. Я тут же поворачиваюсь и вижу хмурого недовольного Клайда, рассматривающего меня с ног до головы.
— Делаю себе завтрак. Хочешь кофе? — Предлагаю примирительным тоном. Не хочу сейчас ругаться и спорить. Я вымоталась эмоционально за эту ночь, да и вообще за последние дни.
— Нет, не собираюсь с тобой... — Клайд замолкает и глубоко вздыхает, запуская руку себе в волосы. Злится на меня за что-то? Переживает? Не понимаю. — Что ты здесь забыла? Отец же уехал, а ты... ты...
— Что я? — Упрямо спрашиваю я. Чего он хочет добиться своими тупыми вопросами? — Да, твой отец уехал. Я проснулась и решила позавтракать перед отъездом. Скоро уеду, можешь не переживать.
— Могу не переживать? — Клайд повышает голос, а я вздрагиваю. — Ты что, трахалась с ним, Скар? — Он с силой швыряет что-то на кухонный островок, расположенный посередине комнаты, и только после я замечаю, что это моя сумочка, где должны лежать ключи от дома. Значит, я забыла её позавчера в машине Клайда.
— Глупый вопрос. Это ты влез в мои отношения с твоим отцом, а не я в твои. — Я продолжаю оставаться спокойной, надеясь, что это самое спокойствие передастся и Клайду. Нам не нужны конфликты и выяснение отношений в этом доме, не здесь.
— Ты меня бесишь. Как же ты меня бесишь, Скар! — Выкрикивает Клайд и в несколько шагов оказывается прям передо мной, заставляя меня замереть и задержать дыхание. Я запрокидываю голову и смотрю ему в глаза. — Ты омерзительна сейчас. — Шипит он мне в лицо.
А мне больно. Его слова делают мне больно. Ведь я не хотела ничего плохого, я просто намеривалась сделать себе тосты и кофе, позавтракать и уехать к себе домой. Я не планировала ни с кем видеться, тем более быть омерзительной в ситуации, которую я не понимаю. Неужели он действительно думал, что мы не спим с его отцом все это время? Это же не девятнадцатый век и не балы в Лондоне! За что он так со мной?
— Почему? — Задаю самый глупый сейчас вопрос.
— Потому что я не могу смотреть на тебя. — Тихо и сухо произносит, а затем обхватывает мое лицо ладонями и сжимает его пальцами до неприятного потягивания кожи. — Думаешь, мне приятно видеть тебя практически голую в его рубашке?! — Уже кричит в моё лицо, а я вздрагиваю и закрываю глаза, больше не в силах выдерживать этот взгляд. А затем резко ударяюсь спиной о дверцу холодильника.