Неонат: катаклизм судеб

Я не смогу в точности и красках рассказать то, что творилось в моей душе, а тем более, что творилось в душе Десы, но сам факт того, что мы их нашли, нашли родителей, пусть и с некоторыми, скажем так, «дефектами», почти мгновенно залечил тот ноющий шрам, который оставался на сердце все это время. Естественно, отдельно стоит выразить благодарность Даблдэю за то, что нас доставили к родителям, однако, несколько раз поймав взгляд сестры, который был устремлен на Уильяма, внутри меня поселился червячок, который постоянно ворочался, напоминая мне о том, будто нам что-то недоговаривают.

Спустя несколько дней, немного успокоившись, я начал себя ловить на другой мысли. С одной стороны, мне было чертовски хорошо ощущать себя в полной семье, особенно после того, как наши отношения с сестрой вышли на диаметрально новый уровень доверия. С другой стороны, рассказ врача о том, что у родителей наблюдается амнезия (долго ли длится транзиторная - нам пока не сказали), но сам факт того, что пережив столько моментов в жизни, которыми мы не могли поделиться с родителями, ввиду их долгого отсутствия, ставил внутри меня один большой вопрос. Надо ли им об этом говорить, или оставить все, что мы знаем, там, где оно таится, а именно - в темных вечерних водах, омывающих Неонат? Проведя несколько дней с родителями, отлучаясь от них только по естественным нуждам, вопрос постепенно разрушился, как осенний лист в руках: нечего их волновать, они тоже глотнули бед.

Сколько бы мы ни бились над тем, где они были столько времени, куда они пропали и как оказались в солнечной Испании — их ответы всегда сопровождались щенячьим, почти извиняющимся взглядом и медленным покачиванием головы. Они помнили только нас и тот момент, когда отъезжали от нашего дома, все оставшиеся события, по словам мамы, были как в белом, непроглядном тумане, где что-то есть, но ты не можешь это описать. Тихо посовещавшись с сестрой, мы пришли к мнению, что не стоит давить на них, а тем более, почти допрашивать. Память — штука сложная, если захочет — сама подкинет тебе разносолов на зиму, которые были забыты далеко-далеко в темном углу комнаты твоих воспоминаний, а ты потом разбирайся, отчего оно явилось в памяти, и как это запихнуть обратно, в тот самый темный угол. Поэтому дружно решив оставить эту тему, мы забили на момент родительской пропажи, тем более, что они никуда больше не собирались и были рядом.

Тот вечер и его события запомнились мне надолго. Родителей спустя неделю выписали из больницы и теперь мы с Десафией, с некоторым волнением и даже легким страхом, ждали возвращения на Неонат, прокручивая в голове все свои переживания, и с замиранием сердца гадали, приведет ли возвращение к нормальной жизни. Но словно громом среди ясного неба для нас стали слова врача Переса:

— Вашим родителям придётся здесь провести еще минимум год.

Мы с сестрой переглянулись и одновременно воскликнули:

— Год?!?!

Мартин лишь удрученно развел руками:

— Такие травмы не лечатся за несколько дней или недель. Тем более, имея закрытую черепно-мозговую травму, да еще и с амнезией... - Доктор всеми силами избегал прямого контакта с нашими глазами, которые в данный момент метали молнии.

— Поэтому рекомендуется лечение и терапия, направленная на восстановление всех функций, в частности, возврат памяти к предыдущим отрезкам жизни. Поэтому, нашим коллегиальным решением, было принято уведомить вас о таком режиме. Даниэль, Элис, увидимся во вторник, в первой половине дня. Всего доброго.

С этими словами он резво взбежал по ступенькам, ведущие на второй этаж, а мы с Десой, немного офигев, присели в кресла, рядом с ресепшн. Родители тихо о чем-то разговаривали с Даблдэем, изредка бросая на нас взгляды. Я же, чтобы отвлечь себя от нехороших новостей, достал из кармана монетку и стал ее подбрасывать вверх, временами меняя руку. Десафия, сидя рядом, сначала безмолвно наблюдала, а через несколько секунд накрыла мою руку своей, монетка, ударившись о тыльную сторону ее ладони, со звоном поскакала по кафелю. Я уже хотел было съязвить, что монетка ловится не той стороной, но услышав ее тихое: «Сарг...», удивленно поднял глаза.

Деса печально смотрела на меня и глубоко вздохнув, спросила:

— И как теперь все будет?

Я невольно поскреб пальцами щеку, смотря в сторону разговаривающих родителей. Планируя, хоть как-то поднять настроение сестры, я ушел от вопроса и сказал ей:

— Они нас помнят. Это главное.

Удрученно покивав головой, она уткнулась в телефон, на который пришло уведомление. Я же, подняв монетку, стал осматриваться, и с удивлением обнаружил, что Даблдэй смотрит прямо в мою сторону, причем его взгляд нельзя было назвать доброжелательным. Поймав мой взор, он поспешил кивнуть головой и отвернуться в сторону моей матери. Я слегка нахмурился, не понимая, чем я мог заслужить его недовольство, но вдруг Даниэль, отец Десы и по совместительству мой отчим, стал приближаться к нам на костылях. Мы с сестрой мигом подскочили, чтобы помочь, но остановившись у дверей, ведущих на парковку и жестом показав, что все нормально, он окликнул нас и поманил к себе рукой:

— Дети, идем! Нам надо поговорить.

Разговор оказался не особо длинным, но дал пищу для размышлений и последующих событий. Отчим сказал, что мы остаемся в Испании, так как их реабилитация и восстановление всех травм может затянуться. Я открыл рот, чтобы задать вопрос, где мы будем жить и что нам делать, на что был дан твердый ответ, что нам не о чем беспокоиться, но нам с сестрой надо будет вернуться на Неонат буквально на пару дней, чтобы забрать документы и все вещи. Все наши увещевания об острове были пресечены на корню.

Даниэль пообещал не продавать дом на Неонате, чтобы мы могли его посетить в любой момент. Однако, мы с Десой будем переведены в школу, которая находится в Сантьяго и будем находиться тут, пока Мартин не скажет, что память родителей восстановилась и их травмы полностью залечены. С тяжелым сердцем мы согласились на выдвинутые условия от родителей. Но во-первых, здоровье наших близких было главной задачей, а во-вторых - это помогло бы нам полностью пережить то, что произошло на острове, и забыть как страшный сон. Переварив все внутри, каждый по-своему, мы согласились сделать то, чего хотели от нас мама с Даниэлем.

Уже сидя в самолете, я пытался разграничить в своей голове, как резко поменялась наша жизнь после пропажи родителей. Пытаясь отвлечься от лезущих в голову мыслей, я обратил внимание на голографический планшет, который использовала сестра. Судя по всему, она слушала музыку и переписывалась с Арианой. Посмотрев на исполнителя трека, который играл сейчас в наушнике Десы, я увидел название древней группы, перевод названия которой звучал как «Воображаемые драконы». Я несколько раз окликнул ее, но она была так увлечена песней, в которой пелось что-то про радиацию и общением с подругой, что все мои попытки дозваться ее не увенчались успехом. Однако через некоторое время, сестра сама задала мне вопрос:

— Сарг, мы сможем забыть все то, что происходило на острове?

Помолчав, я помотал головой. Там произошло слишком много событий, хороших и плохих, чтобы их забывать. Поэтому, подобрав слова, я тихо ответил:

— Это наша жизнь, Деса. Мы не в праве выбросить все это из себя.

Сестра снова уткнулась в планшет, но через мгновение, снова задала вопрос.

— А как ты думаешь, Ариана согласится поступить со мной в один университет?

Усмехнувшись своим мыслям, я улыбнулся:

— Ну ты же туда летишь, не только ради нее?

Сестра насупилась.

— Не поняла?

— Ну чего непонятного, лимонады там тоже ого-го какие!

Получив после этой фразы чувствительный тычок под ребра, Деса пробурчала мне «Ничего ты знаешь», упомянув какого-то мифического и неизвестного мне Джона Сноу. Однако полуулыбка и слегка заалевшие щеки подсказывали мне, что лимонады тоже числятся в программе Неоната. С этими мыслями я прикрыл глаза. Открыл, и...

Прошло почти два года. Родители давно пришли в себя, но что было с ними - так и не вспомнили. Зато, что Деса, что я, заканчивали грызть гранит науки в школе. Я решился покинуть 9 класс, поработать годик и понять, кем я хочу быть, а сестра рьяно штудировала книги и не менее рьяно рвалась на факультет журналистики, не забывая усердно готовиться к выпускным экзаменам. За это время мы ни разу не были на острове, привыкая к новому для себя месту, частично вспоминая с сестрой, то или иное, за вечерней чашкой чая.

Первое время, не находя себе места от скуки и скучая по тренировкам и своим футбольным друзьям, я набрел в городе на невзрачное место, на двери которого красовался красный, но уже дико обшарпанный дракон. Полюбовавшись им, я уже хотел уходить, когда дверь открылась и на пороге появился невысокий коренастый уроженец Азии. Первое время я усомнился, видит ли он что-то вообще через свои достаточно узкие глаза, но когда он поклонился и сделал приглашающий жест рукой, я сначала заменжевался, но мое внутреннее «я» сказало идти и я сделал шаг внутрь.

Внутри оказался просторный тренировочный зал с татами. Я повернулся к азиату, он снова поклонился и с сильным акцентом представился:

— Я Тао Бэй. Я обучать янгу-сан.

Слегка склонив голову, я сказал, что не особо горю желанием, однако Тао покачал головой и смолвил:

— Никто не ходит мимо Тао просто так.

Я нахмурил брови, борясь с желанием сказать, мол с каких это пор нельзя просто пройти по улице, но Бэй, вытащив небольшую тросточку из бамбука, начал бегать вокруг меня, стуча ей по разным местам моего тела, приговаривая «Тао сделать». В конце концов, эта клоунада мне надоела, и я, развернувшись, двинулся к выходу, но спустя мгновение понял, что лежу на татами, а рядом стоит азиат-учитель. Я встал, снова двинулся к выходу, но Тао слегка ударил меня сзади своей палкой, по нижней части ноги, отчего я рухнул на одно колено, а Бэй, поцокав языком, сказал что-то про «слабо» и «мышцы». Будучи уязвленным и ходя в зал долгое время, имея достаточно неплохую для своих лет фигуру, я психанул, и несмотря на отказывавшую ногу, поплелся к выходу. Я слышал как азиат постукивает своей палкой по ладони и тихо ухмыляется. Закрыв дверь, я поплёлся домой.

Меня сильно удивило то, что мои мышцы назвали слабыми. Все время занимаясь в зале и развив приличную, для своего возраста мускулатуру, я не понимал, почему азиат так сказал. Переварив все внутри, я подумал, что все-таки надо наведаться к нему еще раз. Отбросив то, что мне сказали, я решился попробовать позаниматься у него, в конце концов, он этой тростью мне не втащил - и на том спасибо.

Начав ходить к Тао, меня прогнали по всей физподготовке. Я бегал, прыгал, занимался на турнике, разве что не плавал, на что мой наставник только удовлетворенно кивал головой. После трёх занятий тело протестовало против продолжения, но я поинтересовался, сколько будет стоить абонемент к нему на полгода. В ответ я услышал настолько смешную сумму, которой бы едва хватило для похода в зал на день, да и то, только для того, чтобы зайти, развернуться и выйти. Не понимая, почему Бэй берет так мало и задав ему этот вопрос, тот лишь недовольно покачал головой и процедил сквозь зубы:

— Деньги уходят, сила остается. Сила не берется от денег. Она здесь.

С этими словами он достаточно чувствительно ткнул меня пальцем в грудь. Потерев то место, я безмолвно согласился - он старше, наверное и знает лучше.

Начав свои тренировки, Тао Бэй начал подводить меня к довольно странным занятиям. Если бои на палках кендо еще можно было понять, но когда он обвязал меня длинной веревкой, дал два длинных конца в руки, подвесил на небольшом крюке яблоко и сказал сбить его, чередуя руки, я немного удивился. Но после 10 попыток, я почувствовал, как мои, хоть и подготовленные, руки, стали уставать. Не добившись успеха, Тао развязал меня и сказал, что продолжим в другой раз.

Так, тихо и не спеша, ходя на тренировки и устроившись посудомойщиком в общепит, который находился рядом, прошло уже полтора года. Деса все глубже зарывалась в книги и предстоящие экзамены, поэтому я старался ей не мешать. Я слышал через стену, как она что-то печатает на ноутбуке, иногда тихо ругается и ложится далеко за полночь. Я спрашивал, нужна ли ей моя помощь, но кроме грустной улыбки и отказа, я замечал как ей тяжело. Поэтому в моменты, когда я был свободен, пытался ее порадовать, принеся ужин в комнату или заварив чай, а иногда уговаривал ее прогуляться, чтобы отвлечься. Зачастую это действовало и сестра соглашалась походить со мной по городу.

С сестрой ли, с родителями или сам по себе, Сантьяго был изучен вдоль и поперек. Родители уже поправились, рецидивов не было, а в нашей семье, все чаще поднимался вопрос о том, чтобы остаться в Испании.

Нам с мамой нравилось здесь, а вот глаза отчима и сестры, горели ярким огнем. Зная о том, что в них кипит испанская кровь, я чувствовал удовлетворение. Слыша о том, как часто Деса говорила об Испании и своих корнях, а отчим с теплотой рассказывал о своих бабушке с дедушкой, которые жили в пригороде Валенсии, я понимал, как это важно для них. Пару раз даже возникали предложения изучить позже Мадрид, Барселону и Валенсию, чтобы заехать туда и почтить память почивших родственников Даниэля. Я тешил себя мечтами о Барселоне (кстати, тут с сестрой наши взгляды совпадали) и Камп Ноу, отчим же был одержим Мадридом и Сантьяго Барнабеу, а моя мама просто получала удовольствие от нахождения в таком теплолюбивом регионе. Рассказывая нам о суровых сибирских зимах, которые она застала, будучи маленькой, ее теперь тянуло к солнцу и это можно было понять.

В один из вечеров, общим семейным советом, было принято решение осесть в Испании. Здесь было проще поступить в Университет для сестры, я подумывал заняться поварским делом, а родители сказали, что смогут спокойно работать и здесь. Отчим сказал, что в ближайшее время подумает о продаже дома на Неонате, мы с сестрой немного грустно это восприняли, ведь Неонат был нашем островом детства и покидать навсегда края, которые знакомы тебе очень давно- не хотелось. Но как оказалось дальше — этим планам не суждено было случиться.

Это случилось поздно вечером, в половину десятого, когда я шел с тренировки. Будучи очень воодушевленным, ибо я сегодня с двух рук уже по несколько раз сбивал яблоки с крюка обычной веревкой, Тао пообещал, что мы скоро приступим к новому. У меня в голове практически не было мыслей, я просто наслаждался городом, как вдруг я потерял ощущение реальности.

Моя голова взорвалась дикой болью, перед глазами появилась темная пелена, а организм отказался функционировать, вопреки моим желаниям. Ноги не слушались, руки хватались за голову, которая, казалось, вот-вот разлетится на куски. Рухнув на колени, я почувствовал, как по моему подбородку течет тёплая жидкость. Не в силах больше сдерживать боль, я опрокинулся на бок и не ведая этого, подтянул колени к груди и остался в этой позе эмбриона, тихонько постанывая.

Боль отступила, так же резко, как и пришла. Причём с дикой скоростью, я почувствовал, как мои глаза снова видят зернистый асфальт и мелкие камешки, а в голове было поразительно пусто, словно мокрой губкой провели по доске после урока. Решив не рисковать, я потихоньку встал, оглядываясь. Улица была пуста, людей не было и никто не заметил моего припадка. Начав отряхиваться, я почувствовал, как что-то есть у подбородка и губ. Проведя рукой, я увидел уже засохшую кровь и достав из сумки салфетки, вытер ее. Из моего носа уже ничего не лилось, но языком я еще чувствовал этот неприятный металлический привкус. Повертев головой и убедившись, что меня ничего не беспокоит, я двинулся по направлению к дому.

Мысли полились плотным потоком. Первой мыслью было то, что это дал отголосок тот пропущенный удар от мастера, который пришелся прямо в левую скулу. Я подумывал о том, что возможно это сотрясение мозга, но имея хоть какие-то знания, было понятно, что это не оно, ведь при сотрясе кружится голова и безумно мутит. А здесь адская головная боль, которая почти что лишила зрения на пару минут. Не подобрав ничего путного, я решился сбросить это все на перегрузку организма и на дикий скачок артериального давления, откуда и взялась кровь, ведь у меня такое было в юношеском возрасте.

Добравшись до дома, я первым делом проорал во все легкие: «Сестренка, я дома!», однако ответа не последовало. Немного смутившись, я замер на месте. Обычно Деса всегда меня как-то приветствовала будничными фразами или крича: «Хорошо, ты как?», вне зависимости от своей занятости. Подождав еще пару секунд, я решил проверить, чем же занята сестра, раз меня не услышала. Зная ее распорядок дня, в голове были мысли о том, что она, возможно, слушает музыку или дремает, поэтому, тихо напевая себе под нос, и поднявшись по лестнице, я постучал в дверь сестры. Ответа опять не последовало и провернув ручку, я вошел внутрь.

Деса лежала на полу, вниз лицом, повернув голову вправо. Почувствовав укол страха, я мгновенно кинулся к ней, приподнял и тихонько потряс за плечи. Немного застонав, сестра открыла глаза и уставившись на меня, немного затуманенными глазами, спросила:

— Сарг?

Я скривился:

— Нет, блин, Гарри Поттер! - Продолжая всматриваться в нее, я немного сильнее сжал ее плечи. — Что случилось? Нигде не болит, ты не ушиблась?

Деса взялась рукой за голову и собравшись с мыслями, тихо заговорила:

— Да вроде нет, только в голове какой-то шум... Я встала с кровати, чтобы взять книгу, подошла к шкафу и... Ты уже меня трясешь за плечи. — Не опуская руки с волос, она подняла взгляд. — Я, видимо, упала? Или может слегка заснула?

Я закатил глаза.

— Ах вот оно что, тогда конечно это все объясняет, кровать уже недостаточно хороша для нашей испанской принцессы! - Я стал намеренно глупо шутить, чтобы не дать Десе загнаться случившимся. — Ты в следующий раз хоть предупреждай, я тебе на потолке постелю, для новых ощущений! А со стороны выглядело, будто ты решила детально изучить дивный мир ковра, припав к нему своим ликом!

Заметив как начала хмуриться сестра, а ее губы приоткрылись и грудь начала подниматься при вдохе, я резко вскинул руки в примирительном жесте, зная, как легко можно вывести ее из себя.

— Всё-всё, прости, бред несу. Ты в порядке?

Отстранив мои руки и поднявшись, Десафия плюхнулась на край кровати и согнула ногу в колене, положив на него подбородок:

— Да вроде да. Наверное я просто перенервничала, из-за экзаменов и недосыпания. Это же как-то все равно влияет на нервную систему, поэтому, я думаю, мне просто стоит отдохнуть и все встанет на свои места.

Видя, как она грустно улыбается, я медленно покачал головой.

— Я знаю, как ты поздно ложишься и как ты к этому готовишься. Ты права, тебе стоит просто расслабиться. Хочешь, пойдем вниз, немного поедим, попьём чайку? - Я скрестил руки на груди и прислонился к дверному косяку. — Родители все равно приедут поздно, а мы можем прогуляться?

Сестра помолчала несколько секунд, а потом извиняющимся тоном сказала:

— Знаешь, я наверное откажусь... Я не особо голодна, а вот поспать мне бы не помешало.

Видя, как она действительно осоловело хлопает глазами, я мысленно с ней согласился. Поэтому я стал выходить из комнаты и держа дверь приоткрытой, обратился к ней:

— Я буду внизу, если что - зови.

Деса зевнула во весь рот и слегка улыбаясь, ответила:

— Я не думаю, что я проснусь раньше, чем через надцать часов. Так что скорее всего- спокойной ночи!

Я усмехнулся.

— Даааа, сестра-сова — горе в семье! Не буду тебе мешать, спокойной!

И покинул комнату, краем глаза увидев, как сестра плюхнулась спиной на кровать.

Я не стал рассказывать ей, о том что случилось со мной. Нечего ей еще больше переживать, она и так на взводе. Поэтому перекусив и немного полистав новостную ленту, я отправился к себе в комнату и тоже лег спать.

А на следующее утро, проснувшись, я понял, что я не могу встать с кровати. В моем организме не было сил, от слова совсем. Мне не хватало сил, чтобы поднять руку или как-то даже двинуться. В горле не было чувства сухости, но через мои губы пробивался только какой-то сип и нечленораздельные звуки. Я слышал, как родители стучат в дверь и спрашивают, могут ли войти, а я не мог даже шевельнуться.

Что со мной происходит, я не знал, однако когда зашли родители и увидели мое состояние — они развернули бурную деятельность. Мама измеряла давление, отчим держал мою голову и вливал воду мне в рот, однако даже стакан воды не смог повлиять на голосовые связки. Из меня так же поступали только некоторые звуки, которые родители не могли понять. А дальше стало только хуже, когда мама забежала в мою комнату и сказала, что Деса находится в таком же состоянии. Позвонив Мартину, родители стали ждать, когда приедет медицинская помощь.

Я слышал как они разговаривали, где проскальзывали такие слова как алкоголь и наркотики, но опровергнуть это не мог. К большому сожалению, Даниэль был согласен с мамой и думал о том, что мы с Десой могли попробовать что-то запрещенное. Однако, когда приехали врачи и взяли у нас кровь, результат поставил всех в тупик. Наша кровь показывала идеальные результаты, все дополнительные тесты, а тем более на любой алкоголь или наркотики, показывали отрицательный референс. Разводил руками даже Перес, говоря о том, что он не знает что делать. Так прошел почти день, врачи и родители провели его с нами от и до. Уже поздно вечером, когда медсотрудники покинули наш дом, отчим увёл плачущую маму в свою комнату, а я так ни разу и не смог встать или шевельнуться на кровати, провалился в сон.

На следующее утро я уже мог встать с кровати, но состояние было, будто я пролежал сотню лет в одном и том же положении. Мне ничего не хотелось, мысли были спутаны, а ноги плохо слушались. Родители, завидев меня, спускающегося в трусах по ступенькам, чуть не задушили и засыпали вопросами, что случилось. Я не смог ничего ответить, однако первым делом поинтересовался, как Деса, на что родители рассказали, что она встала раньше меня, но тоже находилась в полубессознательном состоянии. Я не особо помню, как прошел тот день, но последующие не принесли облегчение. Наше с сестрой состояние оставалось таким же необычным. Мы либо спали, либо лежали как овощи на своих кроватях. У нас не было сил даже нормально поговорить. Отчим долго думал, а потом решил, что нам надо всем отдохнуть, поэтому мы снова отправляемся на Неонат. Дом еще не был продан, поэтому мы могли спокойно провести там некоторое время у океана.

Путешествие на остров я не запомнил. В памяти мелькали некоторые обрывки, когда на моем плече спала Деса, а потом я на ее, я лишь запомнил белое, как мел, лицо сестры. Я увидел ее в тот день, когда спустился по лестнице, она выглядела так, будто скинула десять кило, а обычно живые синие глаза, в которых горел огонь, были полностью пусты. Я помню свое отражение, в котором едва себя узнал, с жуткими синяками под глазами, словно не спал целую вечность и круглосуточно работал без выходных. Мне не вспомнить, как мы добрались до нашего дома, не запомнил первые эмоции от долгого перерыва, когда ты не был в своем доме, а помню лишь как отчим довел меня до комнаты, где я лег на кровать прямо в одежде и мгновенно уснул.

По словам родителей, по возвращении мы с сестрой вырубились на восемнадцать часов. Они уже хотели снова бить тревогу, когда мы, посвежевшие, выспавшиеся и с прекраснейшим настроением, внезапно вышли наутро следующего дня. Шок родителей был понятен, их дети были похожи на двух молодых зомби, а тут, спустя восемнадцать часов, они полны энергии и сил, чтобы снова жить и радоваться каждому дню. У родителей день был расписан поминутно, поэтому после завтрака они отправились по своим делам. Сияющая, во все тридцать два зуба, сестра, сказала мне, что побежит к Ариане, ибо она по ней жутко соскучилась. По-доброму пошутив над ней, чтоб она не сломала ей шею, спустя столько месяцев разлуки, я остался дома один. Я видел в окно, как Деса садится в такси, а сам, посидев еще немного дома, решил и сам прошвырнуться по знакомым местам, зайдя к Диогу, к Галанису и к своим футбольным товарищам.

Выйдя из дома, первое, что бросилось в глаза, это выросшие деревья, которые поднимались выше крыш домов, на добрый пятак метров. Почесав макушку, ибо по моим последним впечатлениям, они едва ли превышали эти крыши в прошлый раз. Хмыкнув своим мыслям, я решился сразу же наведаться к Диогу.

О был славным парнем, хоть и был старше меня на четыре года. Дредастый португалец, который никогда не унывал и всегда был готов прийти на помощь абсолютно любому человеку. Его открытость и честность никогда не оставляли никого равнодушным, поэтому этого смуглого парня любили все.

Однако, подходя к его дому, который находился в десятке метров от нашего, моя интуиция, кричала о том, что здесь что-то не так. Постучав и не услышав ответа, я постоял минутку у двери, постучал еще раз и уже хотел уходить, когда краем глаза заметил движение у нашего дома. Я резко повернул голову туда и не заметил ничего подозрительного, кроме кроны деревьев, которые шумели оставшейся листвой, под достаточно ощутимым ветром.

Отойдя от дома Диогу, я уже хотел идти к Исосу, но похлопав себя по всем карманам, которые у меня были, я понял, что забыл телефон дома. Чертыхнувшись и отчитав себя за невнимательность, мне пришлось возвращаться обратно. Зайдя домой и взяв телефон со стола, где он и лежал, я уже открывал дверь, когда на заднем дворе услышал непонятный грохот. Замерев на месте и почуяв, как пульс скакнул на десяток-другой ударов вверх, я тихо прикрыл дверь и стараясь не шуметь, двинулся к заднему двору.

Он не представлял из себя ничего интересного, кроме склада из отслуживших вещей, которые было лень кому-то выбросить. Через стекло я уже видел, как на траве лежал наш старый барбекю-гриль, который и вызвал столько шума. Решив поставить его на место и выйдя из дома, я оказался на заднем дворе.

Я бывал здесь крайне редко, когда мама просила меня вытряхнуть пыльный коврик или когда Даниэль решал посмотреть футбол на свежем воздухе, выходя сюда с планшетом и звав меня, чтобы обсудить все баталии. За деревянным забором, который едва доставал мне до груди, виднелась небольшая рощица, которая тянулась метров на тридцать, а за ней было видно, как туда-сюда сновали автомобили по трассе, ведущей в центр Сонреира.

Оглядевшись и не найдя ничего интересного, что могло бы привлечь мое внимание, я поднял гриль и уже хотел уходить, когда под моей стопой что-то хрустнуло. Приподняв стопу, я увидел хороший осколок стекла, который я раздавил под своим весом. Смотря на него, я не мог понять, откуда он здесь взялся и внезапная догадка заставила меня резко вскинуть голову вверх.

На самом верху нашего дома располагался чердак, на котором не было ничего, кроме пары отслуживших шин и пары десятков бесплатных квартирантов в виде пауков. Там было небольшое, размером с коробку от пиццы, окно которое было смещено немного вправо. Но сейчас я видел что оно разбито и по его краям торчали острые остатки стекла. Подумав о том, что какому-то хулигану показалось забавным разбить стекло камнем, в доме, в котором давно никого не было, я потерял бдительность и пропустил мощный удар чем-то, что пришлось по моей щеке и уху.

Этот удар сбил меня с ног, но по советам Тао Бэя, я сразу же вскочил, разворачиваясь к своему внезапному сопернику. И как только я его увидел — мне сразу стало не по себе.

Это был он. Демон, тварь, помесь осьминога с каучуковым мячом, называйте как хотите, но передо мной был мой кошмар из подросткового возраста. У него снова были щупальца, которые заменяли ему все четыре конечности, но в этот раз он был гораздо опаснее предыдущего. Стоило только взглянуть на него и ты понимал, откуда может прийти главная опасность.

Все те же черные глаза размером с авокадо, те же щупальца, но цвет был больше похож на мокрый асфальт, нежели на темную кожу его сородичей. Но главное отличие от них было в комплекте острых, как бритва, зубов, которые располагались по всей нижней части морды. Я не знал их точное количество, но судя по двум рядам, их было не меньше пятидесяти в общем.

Тварь заклокотала, не так как ее сородичи, а словно провели деревянной палочкой по рядом установленным тонким трубам. А после того, как из ее пасти, размером с половину моей руки, вылез фиолетовый язык, который теперь всем своим общим видом напомнил мне Венома из комиксов про Спайдермена, которые я так любил в детстве, я понял, что они либо эволюционируют, либо отличаются.

После удара щупальцем я чувствовал, как горит кожа. Слегка дотронувшись до травмированного места, не сводя глаз с твари, я рукой ощутил неплохую припухлость, как при хорошем ожоге, которая теперь отзывалась болью. Быстро схватив рядом валяющийся стальной прут, который в бытности жизни был длинным обломком арматуры, с помощью которого мы перемешивали угли в гриле, я выставил его перед собой, на уровне груди и приготовился к бою.

Однако, тварь не спешила нападать. Она стояла на месте, временами издавая звуки и слегка склоняла, то вправо, то влево, свою пародию на голову. В очередной раз, мне пришла мысль о том, что она как будто что-то изучает. А также вспомнив, что их глаза, судя по предыдущему опыту, имели свойство к регенерации, я мысленно пообещал себе воткнуть этот прут максимально глубоко ему внутрь, чтобы наконец задеть то, что у них могло быть мозгом, если он вообще, конечно, есть.

Медленно наклонившись и взяв в левую руку небольшой камушек, я бросил его в сторону твари, однако та и щупальцем не повела. Все время не спуская с меня взгляда, она вдруг взбрыкнула, убрала щупальца и... Покатилась как снежный ком.

Растерявшись от такого развития событий, я почти упустил момент, когда она слегка подпрыгнула и распустив свои щупальца, полетела с открытой пастью ко мне. Но сделав маленький шаг назад, я успел размахнуться и засадить ровно по верхнему ряду зубов. Демон получив удар, взвизгнул и откатился в сторону, а я увидел, как на его верхней челюсти, если можно было ее так назвать, не хватало пяти-шести штук зубов. Тварь оказалась спиной ко мне и я перевернул прут, чтобы воткнуть его сверху вниз, начиная с головы этого существа, но, видимо среагировав на мое приближение, оно откатилось в сторону и распрямившись, метнуло в мою сторону два шипа, вылетевших из его щупальца, и к счастью для меня, оба прошли мимо.

Решив не тянуть, я сам двинулся в сторону нарушителя моего спокойствия и сам же был виноват. Еще одно щупальце вылетело из-под него и схватив меня за ногу, резко дёрнуло к себе. Потеряв равновесие и со всего размаху ударившись об землю, я на секунду сбил дыхание, отчего чудище успело достаточно близко подтащить меня к себе. Не отпуская прут, я уже хотел воткнуть его прямо в него, но опять же щупальце, ударило меня по руке, из-за этого теперь мой прут лежал недалеко от меня, но достать его я не мог. И вот уже, я видел как тварь открывает свою пасть, чтобы откусить мне голову, но она забыла о том, что туз в рукаве всегда есть у меня. За секунду достав свой перочинный нож, я воткнул его в щупальце, отчего взревев, оно сразу же убралось, а я, вскочив (спасибо Тао за отработки берпи) и одним прыжком достигнув прута, был готов к новой атаке, но моего обидчика уже и след простыл. Простояв минут пять, постоянно кружась вокруг своей оси, я выронил прут, сел на траву и грязно выругался.

Адреналин кипел в крови, а следы на шее стали похожи на красные шрамы. Обработав их и сидя без рубашки на стуле, попивая чай на кухне, я слышал как открылась дверь и вошла Деса. Увидев меня на кухне в таком виде, она сразу же обратилась ко мне:

— Шикарно, что мы одни, надо поговорить.

— Еще ой как надо. — Я прижал руку к шрамам. — О чем ты хотела поговорить?

Сестра открыла свою сумку и выложила небольшой пакет с чем-то, похожим на кусок отходов жизнедеятельности. Особо не присматриваясь, я съязвил:

— У тебя новое хобби? Собираешь фекалии?

Сверкнув глазами, она схватила пакет и потрясла его прямо перед моим носом:

— Присмотрись!

Сфокусировав зрение, я понял, что она держит в руках, медленно отодвинув пакет. А Деса, увидев мой взгляд, затараторила:

— Это я нашла сегодня утром, в метре от нашего дома, когда садилась в такси, - она стояла, уперев руки в бока, ее глаза метали молнии. — Я не понимаю, что происходит? Что они хотят от нас? Куда катится наша жизнь?

Отлепив руку от своих травм, я тихо произнес:

— На один вопрос я точно отвечу. Они хотят нас убить.

Увидев, как поползли ее брови наверх, я предупредил все ее вопросы:

— Минут двадцать назад, на заднем дворе, я бился с очередной тварью. Меня пытались съесть.

— Съесть? Но Сарг, у них же не было... - Увидев мой взгляд, сестра осеклась.

— Уже есть, Деса. Острые. Еще какие острые. Раз у нас сегодня день подарков, тогда и ты держи.

И я выложил на стол салфетку, в которой были выбитые зубы. Глянув на них, выругавшись по-испански и рухнув на соседний стул, сестра покачала головой и тихо произнесла:

— И что нам делать?

Глянув в ее полные непонимания глаза и чувствуя, как в ней поднимается страх, мне пришлось твердо сказать:

— Начнем расследование. И начнем мы именно с этого.

Я кивнул на тот пакет, который принесла Деса. И мы вдвоем, дружно уставились на короткий обрезок щупальца, что лежал в пакете.