День Нептуна (Пророчество Великой Сказочницы - 2)

Происходящее за окном заставило Марину опустить расческу и сосредоточить внимание на людях, растягивавших сетку между столбами, выстроенными кругом. Неподалеку другая компания придворных натягивала сетку на четырех столбах, образовавших квадрат. В стороне была сооружена аналогичная конструкция значительно большего размера и на более высоких опорах, тянувшаяся через весь двор, выходившая за стену, ограждавшую двор, и продолжавшаяся до точки, в которой заканчивался обзор из Королевской башни. Один из придворных, занимавшихся сооружением круглого строения, взобрался на стремянку и накинул веревку поверх сетки, укрывшей верхушку столба. Веревка сама зашнуровалась, прикрепив сетку к опоре.

— Что они делают? — шепотом произнесла Марина. Мимолетный взгляд на часы вынудил оторваться от наблюдения за разворачиванием рулона сетки. Она зашагала в гардеробную.

— Клуттем... — она открыла дверь и разинула рот от удивления. Гардеробная выглядела так же, как до нашествия саблезубой моли. Марина вновь увидела лабиринт из тысяч платьев, развешанных на вешалках. После сражения с молью помещение опустело. Теперь оно пестрело нарядами, как в тот день, когда королева впервые переступила его порог.

В самом начале одного ряда одежды висело бирюзовое платье с пышной юбкой. Верх был расшит искрящимися стразами. Затворник Клуттем не любил яркого света, и освещение в гардеробной было соответствующим, но даже здесь камешки сияли и переливались. Фатин, соединявший декольте с воротником-стойкой, также имел рисунок в виде завитушек, выложенных стразами. Платье сразу бросилось в глаза, Марина двинулась к нему. Она почти дошла до платья, когда почувствовала, что наступила на вязкую субстанцию. Гардеробная вспыхнула ярким светом, раздался оглушительный вой, с потолка свесились две зубастые драконьи пасти и пыхнули в Марину огнем. Она завизжала, выпустила расческу и собиралась пуститься наутек, но прилипла одной ногой к полу. Она вынула ногу из тапка, сняла второй тапок и бросилась к выходу. У двери она пересеклась с Клуттемом, который нажал на рычаг, вмонтированный в стену. Рев затих, драконы исчезли, освещение стало привычным. Марина прижималась к двери и испуганно поглядывала обратно, опасаясь, что всё вернется:

— Что это было?!

— Я установил сигнализацию, Ваше Величество, — гном невозмутимо опустил крышку, скрывашую рычаг.

— Сигнализацию?!

— Когда зайдете в следующий раз, постучите якорем дважды, — он стукнул по крышке якорем, напоминавшим дверной молоток.

— Капец, Клуттем. Не орехи, так сигнализация.

— Ваше Величество, два удара якорем — и сигнализация отключится. После нападения саблезубой моли стало очевидно, что охрана королевского гардероба нуждается в модернизации. Теперь я использую кристаллы от саблезубой моли, которые не надо активировать заклинанием. Они в любой момент готовы отразить атаку, — Клуттем указал на подсвечивающиеся кристаллы, прикрепленные на уровне потолочного плинтуса.

— Я решила, что это светильники.

— Во-о-о-т, — гном наставительно помахал указательным пальцем и сопроводил этот жест надменной ухмылкой, оповещавшей, что он обвел вокруг пальца весь белый свет. — Маскировка прежде всего. Теперь ни одна саблезубая гадина не проскочит.

— Гениально.

— Пришлось заказывать эти кристаллы из-за границы, в Маринии их не производят. В Черном море есть королевство Тархалас, там живет мастер, который изготавливает активные кристаллы и держит технологию в секрете. Ходит молва, что он производит их из лавы океанических вулканов.

— Безумно интересно, но мне нужно платье для встречи комиссии.

— Простите, я заговорился, Ваше Величество, — Мирч склонил кудрявую голову набок и приложил руку к груди. — Эмильда просила подыскать вам платье. Пройдемте за мной, я покажу подходящие варианты, — он последовал вперед и вошел в лабиринт из платьев. Марина шла следом и застопорилась возле бирюзового платья:

— Клуттем, может, я это надену?

Гном вернулся назад, взглянул на платье и сказал:

— Слишком открытые плечи. Не годится для приема комиссии из Совета Всех Морей.

— Как всё строго, — с комической ужимкой произнесла королева, трогая на ощупь легчайший шифон.

— Ваше Величество, если не хотите с порога схватить протокол, лучше соблюсти правила дресс-кода.

— Комиссия может прицепиться к неудачно подобранному наряду?

— Комиссия может прицепиться к чему угодно, Ваше Величество, особенно если ее возглавляет Фархан Турон.

— Жители подводного мира не употребляют фамилию Турона без кошмарного подтекста?

— Ваше Высочество, дождитесь знакомства с ним, и поймете, почему его окружает ореол кошмара, — Клуттем прошествовал вглубь лабиринта, позвав королеву.

Они остановились около пюпитра с открытой книгой. Марина чуть не споткнулась об него, потому что высота его рассчитана на гномий рост. На страницах большой толстой книги виднелись маринийские каракули.

— Осторожно, Ваше Величество, не переверните, — Клуттем предупредительно выставил руку.

Королева обошла пюпитр, наклонилась и прислонила кулон к странице. Маринийские закорючки преобразовались в понятный текст:

Порядковый номер: 5933

Тип одежды: платье

Дата поставки: 12 июня 11004 года

Модельер: Ральф Монтауш

Фасон: годе

Длина: в пол

Цвет: бордовый

Основной материал: гипюр

Материал подкладки: атлас

Декор: нет

Шлейф: есть

— Это книга учета королевской одежды, — пояснил гном.

— Если каждый раз, когда мне хочется сказать: «Ничего себе!», я буду получать один маринийский мезонг, то стану миллионершей, даже если откажусь от королевского наследства.

— После того как гардероб обновился, я завел новую книгу. Сейчас вношу данные о новых нарядах. Всё вручную, процесс не быстрый.

Стараясь, чтобы на лице не дрогнул ни один мускул, Марина похлопала гнома по плечу:

— Ты справишься, Клуттем.

— Очень много модельеров откликнулось, когда я разослал объявление о происшествии с вашим гардеробом, Ваше Величество.

— Разумеется, никто не против толкнуть сотню-другую нарядов оптовому покупателю.

— Мы ничего не покупали, Ваше Величество. Модельеры отправили все платья бесплатно.

Глаза Марины сделались круглыми. Она стала на носочки и вытянула шею, чтобы оценить размеры лабиринта:

— Ничего себе.

— Кошелек не со мной, не могу дать вам мезонг, — тот редкий случай, когда Клуттем улыбался, заставил улыбнуться и Марину.

— Это платье ты собирался предложить? — королева подтянула ближе плечики, на которых висело бордовое гипюровое платье.

— Да, Ваше Величество.

Марина увидела, что к платью прикреплены две бирки. Касание кулона превратило надписи на первой бирке в копию описания из книги учета. На второй были буква «м» и закорючка в окружении венка из золотых кораллов. С помощью кулона Марина узнала, что закорючка соответствует русской букве «р».

— Ральф Монтауш, — тихо проговорила она.

— Верно, это платье от Ральфа Монтауша.

— Тоже бесплатное?

— Вне всякого сомнения, Ваше Величество. Для кутюрье большая честь, когда вы носите одежду их марки.

Марина оценивающе кивнула:

— Это платье больше подходит для встречи комиссии?

— Идеальный вариант, как по мне. Качественный гипюр, элегантный крой годе, плечи и декольте закрыты, никаких украшательств, излишеств, — Клуттем расправил шлейф в полную длину.

— Уговорил.

* * *

— Готова? Ковровые дорожки расстелены, стол накрыт, Чакстон разбужен, — Эмильда влетела в комнату и дала оценку платью: — Вау, ты просто огонь!

— Намекаешь на красные балахоны Оризы? — склонив голову набок, Марина пыталась застегнуть серьгу.

— Шикарный балахон, однако.

— Клуттем сказал, что оно без излишеств.

— Это не мешает ему быть шикарным, — Эмильда перехватила инициативу в застегивании серьги. Пока она возилась с сережкой, королева посмотрела в окно и сказала:

— Дорожки расстелены, стол накрыт и сетки натянуты?

— Несомненно, встречаем сезон дождей во всеоружии.

— Что за прикол с сетками? Зачем они?

— Мы вчера говорили, что начинается сезон дождей.

— Я помню. Сетки зачем?

— Сезон дождей — это сезон сбора рыбы.

— Сбора? — не поняла Марина. — Может, ловли?

— Ловить не советую. Может ударить.

— Погоди... в сезон дождей собирают рыбу, которая падает с неба? То есть из моря, которое вместо неба?

— Ну а зачем сетки, как думаешь? — сережка наконец-то застегнулась.

— Откуда я знаю! О рыбе вы ничего не говорили.

— Сегодня, по прогнозу, должен быть небольшой дождик. Поэтому комиссия прибудет на час раньше, чем указано в письме. Я вчера передала Совету просьбу приехать раньше, чтобы мы не встречали их под дождем.

— Я начинаю понимать, почему маринийцы выстилают крыши домов водорослями.

Эмильда кивнула на корону, напоминая, что королева до сей поры не надела главный атрибут, и сказала:

— Раньше крыши повреждались падающей с неба рыбой. Со временем их стали покрывать водоотталкивающими водорослями. Дождевая вода в дом не проникает и крыши целые.

Марина надела корону и взглянула в зеркало:

— Моя крыша тоже укрыта.

* * *

Солнце пригревало, но сильного тепла не ощущалось. Так всегда бывает перед дождем — пояснила Эмильда. Марина сначала ожидала прибытия комиссии, прохаживаясь вдоль балюстрады у входа во дворец. Потом они с Эмильдой и компанией слуг переместились к овальной клумбе в центре двора. Средиземноморские гортензии были в цвету.

— Что отличает средиземноморскую гортензию от обычной надводной? — Марина вдохнула медовый аромат шаровидного соцветия.

— У цветка средиземноморской гортензии пять лепестков, в отличие от четырехлепестковой надводной, — Эмильда отщипнула маленький фиолетовый цветок и показала королеве.

— Гортензии цветут в сезон дождей?

— Они цветут почти круглый год. Если найдешь четырехлепестковый цветок, не забудь загадать желание.

— Его нужно съесть?

Эмильда свела брови:

— Зачем?

— Когда я была поменьше, мы с друзьями искали на кустах сирени пятилепестковые цветы и съедали их, чтобы желание сбылось.

Красноречиво помолчав, Эмильда осудительно покачала головой:

— Креяты.

— Ой, да ладно, у рагонов чудачества страннее наших. Мы хотя бы не едим бегающий по тарелке шоколад и взрывающиеся орехи.

— Согласна, сирень вкуснее.

От нечего делать Марина заворошила шарообразное соцветие, выискивая четырехлепестковый цветок.

— Ваше Величество, я нашел! — Чакстон держал в вытянутой руке цветок с четырьмя лепестками. На фоне металлической рыцарской перчатки крошечный цветок выглядел беззащитно.

— Загадывай желание, — сказала Марина.

— Загадайте вы.

Королева с удивлением произнесла:

— Ты его нашел. Как я могу загадать желание? Ты должен загадывать.

— Думаю, если я уступлю вам право загадать желание, оно сбудется.

— А я думаю, сбудется желание того, кто нашел цветок.

— Тогда я загадываю, чтобы ваше желание сбылось, — просиял Чакстон.

— Это ближе к истине, — Марина взяла фиолетовый цветок и только собиралась подумать, что бы загадать, как ее одернула Эмильда:

— Едут! Загадай, чтобы комиссия сильно не задержалась в Мартике, и ты удержалась на троне.

Марина увидела, как вдалеке карета, запряженная рыбошерстами, сворачивает на аллею, ведущую ко дворцу. Она засуетилась, думая, где спрятать цветок, чтобы руки были свободны и готовы для рукопожатий. Гортензия скорее служила оправданием нервозности, на самом деле королеве было не по себе оттого, что сейчас во двор заедет карета с комиссией из Совета Всех Морей. Она произнесла про себя желание и выбросила цветок. Вспомнив, что забыла поблагодарить телохранителя, она повернулась к привидению и с волнением произнесла:

— Спасибо, Чакстон.

Телохранитель с присущей ему беззаботностью отмахнулся:

— Не за что, Ваше Величество.

— Что загадала? — спросила помощница.

— Дожить до конца встречи на этих кошмарных каблуках, — сказала Марина, чувствуя, как устали ноги за недолгое время, проведенное в туфлях.

Эмильда дернула за руку:

— Давай подойдем ближе к воротам.

Они проследовали по красной дорожке и остановились у фонтана, расположенного недалеко от въезда во двор. По краю чаши фонтана расселись бронзовые русалки. В центре скульптура русалки обвивала несоразмерно длинным хвостом конструкцию, из которой разбрызгивались струи воды.

Рыбошерсты везли карету ко дворцу, а Марининого предплечья коснулась прохладная капля. Она было подумала, что рядом пролетала птичка, но это оказалась дождевая вода. Чтобы не смотреть испуганным взглядом на приближавшуюся карету, она стала разглядывать барельефы вокруг окон дворца. Окна по периметру украшала лепнина на морскую тему: кораллы, морские звезды, рыбы и, конечно, много ракушек. У открытых ворот неподвижно стояли стражи с поднятыми копьями. С обеих сторон аллеи, по которой двигался экипаж, деревья цвели ярко-розовыми цветами. Марине показалось, что солнце стало светить менее ярко. Она решила, это ее воображение рисует предстоящую встречу с комиссией как приближение апокалипсиса.

Карета въехала во двор и остановилась невдалеке от фонтана. Черные рыбошерсты фыркали, как лошади. Один из них имел на брюхе рыжие отметины, другой был чисто смоляной. Животное с рыжими пятнами подняло рыбью голову и громко фыркнуло, ударив копытом. Второй рыбошерст спокойно размахивал рыбьим хвостом. Слуги-мужчины открыли дверь кареты. Затаив дыхание, Марина ожидала появления каких-то страшилищ, жаждущих растерзать ее за убийство Нептунии и поднять на смех ее, четырнадцатилетнюю девочку, возомнившую себя королевой. К ее удивлению, из кареты вышла миловидная женщина средних лет с изящными локонами пшеничного цвета. Следом за женщиной, облаченной в темно-синее деловое платье и бежевые туфли-лодочки, карету покинул невысокий полноватый мужчина.

«Турон? Я его иначе представляла», — подумала Марина.

Он приосанился, погладил черные усы, бегло окинул взглядом двор и вместе со спутницей направился к королеве Маринии и ее помощнице. Марина с облегчением размышляла, что слишком негрозно выглядит Турон, чтобы представлять опасность. Как и ожидалось, слухи о его ужасности оказались раздутыми. Приблизившись к королеве, члены комиссии поклонились, мужчина приподнял шляпу.

— Калис Гротан, — отрекомендовалась особа на шпильках и протянула руку для пожатия.

— Очень приятно, — Марина ответила на жест, слегка наклонив голову.

Эмильда напряженно улыбалась, переживая, как бы королева в самый ответственный момент не отчебучила что-нибудь. Мужчина, держа в одной руке черный кожаный портфель, вторую руку протянул королеве и представился:

— Тальян Моннок.

Услышав не то имя, которое ожидала, Марина забыла, что нужно пожать руку гостю. Она молча пялилась на приземистого мужичонку в сером костюме и не понимала, почему вместо Турона прислали какого-то Тальяна Моннока. Эмильда двинула ее рукой в ребра, и Марина перевела взгляд на нее. Помощница плавно повела головой, указывая на висящую в воздухе ладонь представителя комиссии. Опомнившись, королева дернулась, схватила руку гостя и энергично затрясла, чтобы исправить оплошность:

— Добро пожаловать! Рада знакомству! Надеюсь, вам понравится в Мартике!

Эмильда не знала, как дать знак Марине, что она сейчас оторвет руку Тальяну Монноку. На этом испытания для Моннока не закончились.

— Рады приветствовать вас в Маринии! — Чакстон выкрикнул эту фразу так громко и с выражением, словно всю ночь репетировал, а потом всё утро провел в ожидании момента, когда можно будет выкрикнуть.

Вздрогнул не только Моннок, но и все остальные. Калис выдохнула и вымученно улыбнулась в попытках скрасить неловкость. Марина с перепугу бросила руку Моннока. Эмильда переборола желание закрыть лицо рукой и сокрушительно помотать головой.

— Простите... извините... — королева поняла, что перестаралась с рукопожатием. Тальян участливо кивал. — А где... — Марина неожиданно для себя испытала неловкость при необходимости произнести имя Турона. Впрочем, ей не пришлось этого делать. Возле кареты что-то звякнуло. Марина увидела, как появилась из кареты и ступила на красную дорожку нога в тяжелом черном ботинке с толстой подошвой, декорированном металлическими пластинами и цепочкой. Королева похолодела. Следом показалась вторая нога. Согнув спину, из кареты выбрался мужчина, облаченный во всё черное. Костюм напоминал мундир, только головного убора на нем, в отличие от Тальяна Моннока, не было. Выдающийся подбородок и скулы придавали образу решительности и самоуверенности. Жесткий магнетический взгляд черных глаз скользнул по присутствующим и сразу перекинулся на окружающий пейзаж.

«Теперь — да. Примерно так я его и представляла», — сказала про себя Марина.

Тяжелые шаги отдавались эхом в ее голове. Каждый раз, когда он переставлял ноги, Марина представляла, что сейчас придется ответить на рукопожатие этого долговязого атлетически сложенного сударя, и если он приложит хоть немного усилий, может хорошенько ее встряхнуть. По мере того как он приближался, королева имела возможность оценить его физические данные и прийти в замешательство. 180-сантиметровая Марина Завальская, стоящая на каблуках, с трепетом осмысливала, что к ней движется сурового вида мужчина на голову выше нее.

«Рост — не показатель страшности, — уверяла она сама себя. — Я тоже большая, но я не страшная. Не страшная же?»

Марине казалось, чем ближе подходит мужчина в черном мундире, тем сильнее меркнет солнечный свет. Когда он был уже совсем рядом, послышался едва уловимый свистящий звук, которому никто не придал значения. Спустя мгновение рыба упала ему на голову, скользнула по лицу и шмякнулась на дорожку. Он замер.

Стражи растерянно переглядывались, не зная, как правильно вести себя в сложившейся ситуации. Факт нападения свершился, и единственное, что оставалось — это смести копьем трепыхавшуюся рыбу с дорожки, что они и сделали. Марина зажала рот рукой и изо всех сил боролась со смехом. Она издавала булькающие звуки и сильнее зажимала рот, желая вспомнить что-нибудь грустное и перебить приступ смеха. Покраснев до ушей, она сделала глубокий вдох, убрала руку ото рта и, подавляя мимику, стояла неподвижно. Она думала, что если пошевелится, ее разберет смех. Калис также с трудом скрывала смех, лицо Тальяна Моннока оставалось практически бесстрастным, а Эмильда не знала, куда деться от стыда:

— Приносим глубочайшие извинения, господин Турон. Мы знали, что ожидается дождь и попросили комиссию приехать раньше. Но знаете, как оно бывает... одиночные экземпляры могут посыпаться до начала дождя.

Смех опять накатывал, и Марина заняла мозг мыслями о том, какое наказание за разгромленную гостиную ожидает ее по возвращении домой. Смех отступил.

— Стража не успела среагировать, — продолжила Эмильда. — Всего не предугадаешь. Выражаем надежду, что данный промах не испортит вашего впечатления о пребывании в Мартике.

Эмильда замолчала. Марина понимала, что ей стоит дополнить извинения помощницы, но в голову лезли только шуточки, и она смогла произнести лишь:

— Простите. Жаль, что так вышло.

В то время как Эмильда покрывалась пятнами, а Марина заливалась краской от насилу сдерживаемого смеха, глава комиссии проявил черту характера, отличавшую его от Марины с Эмильдой — способность не терять самообладания в стрессовых ситуациях. Он смахнул с лица чешую со слизью, подошел к девочкам и сказал:

— Промаха не было, госпожа Бронт. Было прямое попадание в цель.

В испуганном взгляде Эмильды читалось: она опасается, что Турон может подозревать, что покушение было спланировано.

— Это на самом деле случайность, — пролепетала она, глядя снизу на здоровенного Турона.

Сам он тем временем нацелил взгляд на королеву, которая размышляла над вопросом: жабры на шее Турона всегда топорщатся или только когда он зол? Когда крупная жилистая рука потянулась к ее голове, Марина занервничала.

«Что он собирается сделать? Придушить или выписать подзатыльник?» — промчалась мысль.

Турон перетянул ее корону от макушки вперед. Смех больше не душил Марину. Она расценила жест так, как можно было расценить его в создавшихся обстоятельствах:

«Всё? Я больше не королева? У меня забрали корону?»

Не шевелясь, она ожидала, что сейчас об этом объявят вслух. Эмильда трухнула вместе с ней. Обе проклинали злосчастную рыбу. Оказавшись в подводном мире впервые, Марина не хотела становиться королевой, а теперь было очень обидно расставаться со всем этим.

«Сколько грязи на меня выльется, — подумала она. — Какая я никчемная, как легко со мной разделался Турон, как я лишилась престола, не успев побыть королевой».

Глава комиссии с холодным спокойствием произнес:

— Корона — не тиара. Ближе ко лбу.

Пока Марина пыталась сообразить, что он имел в виду, ее приспешница расслабленно расправила плечи.

«Что? Что это значит?» — Марина заметила, что обреченность в движениях Эмильды больше не прослеживается, но все равно не могла расшифровать замечание Турона.

— При подготовке этой встречи мы спешили, господин Турон, и Ее Величество впопыхах надела корону немного неправильно, — извиняющимся тоном вымолвила помощница. — Впредь она будет помнить, что корона надевается ближе ко лбу.

— Фархан Турон, — с некоторым безразличием произнес мужчина.

Слова произнеслись дежурно, будто он не знакомился с королевой, а рассуждал о погоде. И Марина после пережитого не сразу заметила, что ей подана рука. Придя в чувство, она схватила руку гостя и выдавила подобие улыбки:

— М-марина. Очень приятно. Огромная честь, что вы к нам пожаловали.

Ледяная рука Турона соответствовала равнодушному взгляду, которым он мерил королеву.

— Стало быть, на ужин сегодня полосатый тунец, — он отпустил руку Марины.

— Э-э... что... А, рыба... Меню согласовано с шеф-поваром, ужин обещает быть вкусным, — Марина говорила и на ходу пыталась понять, правильно ли отвечает, чувствуя себя слабоумной под снисходительным взглядом Турона.

Эмильда вклинилась:

— Меню согласовано, но если у кого-то есть особые пожелания, меню можно подкорректировать. До ужина еще времени достаточно, а пока что приглашаем вас отобедать. Пройдемте во дворец, — она сделала пригласительное движение в сторону парадного входа.

* * *

— Боже-боже-боже! Это самая ужасная встреча комиссии, которую только можно вообразить! — Эмильда металась по комнате, растирая виски.

После того как Марина отошла от стресса, ее снова разобрал смех.

— Представляю заголовок в завтрашнем выпуске «Пугающей глубины»: страшный человек Фархан Турон получил рыбой по мордасам, — она откинулась назад и обняла подушку, накрыв лицо, чтобы не раздражать Эмильду смехом.

— Что ты смеешься! — помощница подлетела и вырвала подушку. — Что смешного?! Мы опозорились!

— Но это было зрелищно, — королева безуспешно пыталась сделать лицо серьезным. Прорывались короткие смешки, похожие на икоту.

— После такого почина страшно представить, что будет дальше, — Эмильда бросила подушку на кровать.

— Шибанет Турона рыбеха покрупнее, и дело с концом.

— А тебе всё шуточки.

— Я не шучу. Никто не знает, что завтра упадет с неба. Рыбный дождь — отличный метод устранения врагов. Идеальный несчастный случай.

Медленно и четко Эмильда выговорила каждое слово:

— На полном серьезе говорю: мы провалили встречу комиссии.

— Допустим. Чем это грозит?

— Фархан Турон явился с единственной целью — отнять корону и выдворить тебя отсюда. Чем больше подобных ляпсусов он зарегистрирует, тем быстрее вышвырнет тебя в надводный.

— Он что-то регистрировал?

— Марина, если ты еще не поняла, с сегодняшнего дня регистрируется каждый твой шаг.

Послышался стук в дверь, и королева сказала:

— Войдите.

Калис вошла, держа свернутый лист пергамента, закрыла дверь и с невеселой мимикой стала у входа.

— Проходи, Калис, — сказала Эмильда.

Калис развела руками.

— Тебя отправили в качестве гонца с плохими новостями? — Эмильда выхватила взглядом бумагу в ее руках.

— Я пыталась, но Турон непреклонен, — она подошла к Марине и отдала документ.

— Держу пари, это первый протокол, — похмурнела Эмильда.

Королева развернула лист, коснулась кулоном и прочла:

КОПИЯ

Протокол № 9985/1

Субъект: Завальская Марина

Королевство: Мариния

Должность: королева

Нарушение: Ненадлежащее обращение с королевскими регалиями. Незнание правил ношения короны.

Дата регистрации нарушения: 17 июня 11004 года.

Примечания: нарушение выявлено вследствие проверки комиссией, направленной во дворец королевы Маринии Советом Всех Морей.

Данный документ является копией документа, отправленного в Совет Всех Морей 17 июня 11004 года. К оригиналу приложено подробное описание ситуации, в которой было зафиксировано нарушение.

Фархан Турон: подпись

Тальян Моннок: подпись

Калис Гротан:_________

— Я не подписала этот бред. Это смешно, — сказала Калис.

— Не такой уж и бред. Королева должна уметь правильно надевать и носить корону, — возразила Эмильда.

— Но можно обойтись без составления протокола из-за сущей мелочи.

— Тальян поставил подпись, — сказала Марина.

— Тальян не только поставил подпись, он еще и расписал на три страницы все подробности, и рыбу не забыл упомянуть.

Марина булькнула, подавив приступ смеха. Калис, несмотря на плохую новость, тоже тянуло рассмеяться. Только Эмильда сохраняла строгость:

— Теперь видишь, чем грозит неудавшаяся встреча комиссии?

— Но ведь из-за одного протокола ничего не случится? — с надеждой спросила Марина.

— Турон умеет добиваться своего. Найти предлог для тринадцати протоколов — не проблема.

— Для девяти, — поправила Калис.

Эмильда непонимающе нахмурилась.

— Турон внес на рассмотрение два законопроекта. Вчера были обнародованы результаты голосования по первому, сегодня на заседании Совета Всех Морей решится судьба второго. Первый был о сокращении количества протоколов, необходимого для лишения полномочий монарха. Совет утвердил, что количество протоколов отныне сокращается до девяти.

— Потрясающая новость. По странному совпадению, закон принят в канун приезда комиссии в Маринию, — прокомментировала Эмильда.

— О чем второй законопроект? — поинтересовалась королева.

Колеблясь, Калис нерешительно произнесла:

— Не хочу заранее портить вам настроение. Возможно, его не примут. Возлагаю надежды на благоразумие Совета. А если примут... узнаете. Второй законопроект тоже писался под королеву Маринии.

Эмильда испустила вздох безнадежности, закрыла глаза и покачала головой:

— Это начало конца. Турон не остановится.

— Боюсь предположить, о чем второй законопроект, — Марина отдала Калис бумагу и обратила внимание, каким изящным движением Калис Гротан взяла документ.

«Не обязательно быть королевой, чтобы вести себя как королева», — про себя признала Марина.

— Второй закон — бессмысленный. Можно сказать, он отберет у креятов возможность править королевствами в подводном мире, но креяты и так не могут становиться королями. Есть лишь одно королевство, которым правит креятка, — сказала Калис.

— Мариния?

Вопрос не требовал ответа, и Калис добавила:

— Идемте обедать. Голодный Турон еще противнее.

— Идемте, стол в Банкетном Зале уже накрыт, — сказала Эмильда.

* * *

И кто додумался сделать в Банкетном Зале такие просторные окна! На улице лил дождь, и сыпавшаяся с неба рыба не позволяла Марине сосредоточиться на еде. Когда порывами ветра рыба ударялась о стекло, перед глазами стоял Турон, получающий тунцом по голове.

Видя, как она морщит щеку, чтобы не рассмеяться, Эмильда молила Посейдона, чтобы Марине хватило сил и мудрости держать себя в руках. Поначалу обед проходил в тишине, которую нельзя было назвать гробовой лишь благодаря шуму дождя. Возможно, молчанка продолжалась бы и дальше, если бы у Витана, возвратившегося из поездки, не зачесалась сыпь на шее и руках:

— Простите, невозможно не чесать. Аллергия на морские орехи, — сказал он. — Знаю, что неприлично чесаться в присутствии высокопоставленных гостей, но чешется ужасно, — он просунул пальцы под обшлаг пиджака и почесал запястье одной руки, потом таким же образом почесал запястье другой руки.

— Почему не обратишься к Мольту? — спросила Марина.

— Уже обратился. Он предупредил, что мазь действует медленно. Придется потерпеть. Знаю, что орехи мне нельзя и каждый раз думаю, что от одного орешка ничего не будет.

— Не исключено, что это не аллергия на орехи, а наказание свыше за дурные слова и поступки, — сказала Калис.

Марина зыркнула на нее. Видимо, ей не почудилось, что словосочетание «высокопоставленные гости» Витан произнес со снисходительной ужимкой. А когда Витан, прежде чем ответить, презрительно улыбнулся, Марина убедилась в правильности своих догадок:

— Госпожа Гротан, пока вы корчите из себя святошу, ваши конкуренты уже разворачивают избирательную кампанию. Смотрите, как бы победа не ускользнула из-под носа.

Сохранив хладнокровие, Калис отбросила локон со лба и ответила Витану его же тоном:

— Начинать избирательную кампанию раньше семнадцатого июля запрещено. Вы должны быть в курсе, господин Ландо. Или вы в подобные вещи тоже не верите?

— Ну почему же. Я верю в то, что подчиняется здравому смыслу. Просто переживаю, чтобы победа не досталась кому-нибудь другому, ведь именно вы, госпожа Гротан, способны защитить нас от всех напастей, — произнес Витан с такой театральностью и сарказмом, что даже непробиваемый Фархан Турон самодовольно улыбнулся.

Сделав вид, что тянется за поджаренным хлебом, Марина пододвинулась к Эмильде и шепнула:

— Что у Витана с Калис?

Едва заметно повернувшись и придвинувшись к королеве, Эмильда прошептала:

— У политической силы, которую представляет Калис, разногласия с политической силой Витана.

Марина шепотом спросила:

— Витан — политик?

Сгребая вилкой к краю тарелки рубленые водоросли и средиземноморские помидоры, Эмильда ответила:

— Его брат правит в Черном море. Скоро в Тархаласе выборы. Витан баллотируется как лидер партии, а Калис будет баллотироваться в королевы.

Глаза Марины округлились, и она не заметила, как заговорила громче:

— Баллотироваться?! Разве корона не передается по наследству?

Марина не отрывала удивленного взгляда от Эмильды, а Эмильда со смущением обнаружила, что возглас королевы не остался неуслышанным:

— Это тебе корона досталась по наследству. Не во всех королевствах так.

— Глубина ваших познаний в устройстве политической системы подводного мира изумляет, Ваше Величество, — голос Турона выдернул Марину из небытия.

Она встрепенулась и растерянным взглядом забегала по присутствующим:

— Э-э-э, я здесь недавно и еще не со всеми тонкостями знакома.

— При этом вы считаете, что вам самое место на троне, — Турон сверлил ее надменным взглядом.

Марине хотелось ответить резко. Она ненавидела, когда ее обвиняли, что она залезла на трон, не будучи его достойна, к нему готова и вообще, что она помешана на своей короне, как большинство правителей. Понимая, что Эмильда прибьет ее, если она нагрубит Турону, Марина плотно сжала губы, про себя выругалась и сказала:

— К вашему сведению, я не хотела становиться королевой. Я сначала даже не могла поверить, что моя бабушка здесь правила и что всё это по-настоящему, что существует какой-то подводный мир. Но моему королевству угрожала опасность, я была вынуждена остаться и защитить его.

— Я наслышан о вашем героизме, — Турон положил вилку и откинулся на спинку стула. Неприязнь сочилась из каждого телодвижения.

— Ваше Величество, антипосейдонцам бесполезно объяснять, что ваш поступок и вправду героический, — сказала Калис.

— Никто не сомневается, госпожа Гротан, — пренебрежительно бросил Турон.

«Забыла я, что с Туроном о гибели Нептунии лучше не разговаривать, тем более оправдывать свою коронацию необходимостью уничтожить Нептунию», — про себя сказала Марина.

«Что имела в виду Калис, когда сказала, что Витан не верит в какие-то вещи? Витан — антипосейдонец? Он не верит в Посейдона?» — пронеслась вторая мысль.

— Если вы не хотели становиться королевой, Ваше Величество, значит, вы сильно не огорчитесь, если насобирается девять протоколов? — насмешливо повел бровью Турон.

Марина со злостью сжала вилку и наколола кусочек рыбного филе.

— Мое незнание о возможности баллотироваться в некоторых королевствах — основание для следующего протокола? — с нарочито фальшивой улыбкой спросила она.

Турон с такой же улыбкой ответил:

— Протокол о незнании политического устройства подводного мира мы выпишем после соответствующей проверки. А пока что мы имеем отличную возможность оценить ваше знание столового этикета. За что вы так с тунцом?

Марина начала догадываться, что как-то неправильно ест рыбу, но в чем именно ошибка — не знала. Эмильда готова была подсказать, но если бы она сделала это, когда все на них смотрят, это выглядело бы еще унизительнее для королевы. Она просто тихо крякнула и уставилась в свою тарелку.

Марине хотелось бросить трапезу и выбежать из зала. Ей было стыдно не столько из-за неосведомленности в вопросах этикета, сколько из-за того, что все смотрят на нее и ожидают, что она исправит ошибку. А она ума не приложит, в чем ошибка.

— По-вашему, тунец не достоин того, чтобы его ели вилкой для рыбы? — Турон не отводил высокомерного взгляда от королевы.

«Не та вилка! Не та вилка!» — с опозданием сработала сигнализация у Марины в голове.

«Если рыбу едят не этой вилкой, то какой?» — она бросила взгляд на лежащие рядом приборы.

«Вилка с четырьмя короткими зубцами, вилка с тремя плоскими зубцами или... какая-то раздвоенная недовилка? Что можно кушать вилкой с двумя зубцами? Какой бредовый этот столовый этикет».

«Три зубца для рыбы или четыре? А вдруг в подводном мире рыбу накалывают на раздвоенную вилку? Я не знаю, какие приборы используют для рыбы в надводном, а в подводном — тем более».

«Если моя рука сейчас потянется не за той вилкой, Турон высмеет меня в открытую. Лучше как-нибудь отшутиться».

— Я решила отомстить тунцу за сегодняшнее нападение, — сказала Марина.

Эмильда зажмурилась и стала покрываться пятнами. Затем она открыла глаза, схватила кувшин, налила себе фруктового кваса, мигом осушила стакан и умоляюще посмотрела на главу комиссии.

С холодным безразличием Турон произнес:

— Ваша помощница тоже кому-то мстит или стесняется попросить слугу наполнить стакан?

Двое слуг-мужчин, стоявших рядом с сервировочными тележками, едва заметно улыбнулись.

— Простите, бывают ситуации, когда нет сил звать слугу и ждать, пока он выполнит необходимое. Нужно срочно чего-нибудь выпить, пока я еще в сознании, — сказала Эмильда.

— Что же вас чуть не привело в бессознательное состояние, госпожа Бронт? — с напускной заботой поинтересовался Турон.

Эмильда посмотрела на Турона почти таким же пронизывающим взглядом, каким он смотрел на нее:

— Плохие предчувствия.

Глава комиссии понимающе кивнул. Кому как не ему знать, что Эмильда опасалась появления второго протокола.

— А конспектировать за столом — это не нарушает норм приличия? — спросила Марина, заметив, что Тальян Моннок достал из портфеля документ и сделал пометки.

— Задача секретаря-протоколиста — протоколировать, — бесстрастно ответил Турон.

— Прямо во время обеда?

— Если ситуация требует, можно и во время обеда. Вдруг к концу застолья забудутся какие-то детали. А мы должны предоставить Совету Всех Морей полнейший отчет.

— Ой! Я же говорю, что протоколировать за обеденным столом — не лучшая идея! — воскликнула Марина после того, как стакан с холодным чаем каркаде опрокинулся рядом с Тальяном, залив документ. Она отправила в рот кусочек рыбного филе и с наслаждением его пережевала. Эмильда, заметившая почти неуловимое движение левой руки королевы перед падением стакана, была уверена, что без телекинеза здесь не обошлось. Она с опасением взглянула на Марину, затем на Турона. Марина ответила ей безэмоциональным взглядом искоса.

Моннок стряхнул с бумаги ярко-красную жидкость и попытался привести документ в порядок. Марина могла бы поспорить, что на лице Турона промелькнуло недовольство, которое быстро сменилось безразличием. Один слуга вытер стол, второй поставил новый стакан и наполнил его чаем каркаде.

«Недотепа косорукий», — королева нечаянно прочитала мысль Турона. А из уст председателя комиссии прозвучали иные слова:

— Четыре рожка.

— Что? — Марина поняла, что реплика адресовалась ей, но не сообразила, о чем он.

— Рыбу едят вилкой с четырьмя укороченными широкими зубцами, — Турон смерил королеву покровительственным взглядом. За это снисхождение в каждом жесте и каждом взгляде Марине хотелось запустить вилкой в него. Внезапно она услышала его мысль:

«Салат тоже будешь десертной есть, королевишна?»

«Спасибо за подсказку, королевич», — она молча ерничала.

— Я всегда считала, что десертной вилкой рыбу есть удобнее, — сказала Марина.

С деланно-удивленным видом Фархан закивал. Желание вонзить вилку ему между глаз усилилось. Эмильда воодушевленно усмехнулась, забрезжила надежда, что недоразумение урегулируется без протокола. Марина разрезала рыбную котлету и отведала ее, кивая так же оценивающе, как Турон, и намекая на отличные вкусовые качества. На самом деле просто взяло верх желание перекривить Турона.

— Вы не только знаете, что это десерная вилка, но и держите ее левой рукой. Похвально, — вымолвил Турон.

«Какое счастье быть левшой!» — молча ликовала королева.

— Отныне каждая трапеза будет проходить под зорким наблюдением Фархана Турона и представлять собой экзамен по столовому этикету? — спросила она.

— Чтобы оценить вашу компетенцию в вопросах столового этикета, достаточно одной трапезы, Ваше Величество. Намазывать паштет ножом для фруктов так же удобно, как и есть рыбу десертной вилкой? — Турон, скрестив руки на груди, наблюдал за действиями королевы.

Про себя Марина ругнулась и, не подав виду, продолжила намазывать гренку паштетом из морепродуктов:

— Знаете, как говорят школьные учителя, когда допускают ошибку? Они утверждают, что хотели проверить учеников и специально допустили ошибку. Но я — не школьный учитель и я действительно хотела проверить, заметите ли вы, что я использую не тот нож.

Эмильда под столом ударила королеву по ноге.

«Не огрызайся с Туроном!» — прочитала Марина ее мысль.

— Послушай, Фархан, может, дадим Ее Величеству спокойно поесть? — вмешалась Калис.

— Вы меня совершенно не напрягаете, — соврала Марина, откусив кусочек гренки.

— Вот видишь, Калис, мы абсолютно не стесняем Ее Величество. Она чувствует себя настолько свободно, что даже не считает нужным отложить часть паштета на свою тарелку и намазывает его, зачерпывая из общей пиалы. Должно быть, это снова проверка нашей внимательности.

— И вы ее прошли, господин Турон, — притворно улыбнулась Марина, доев гренку. Эмильда повторно пнула ее.

— Да вы просто бунтарка, Ваше Величество.

— Так что там с баллотированием? — сказала Марина, отпив апельсинового сока. — Мне тут прилетела подсказка зала, что в Тархаласе скоро выборы. Извиняюсь за неосведомленность, но интересно, много ли в подводном мире королевств, где правителя избирают путем выборов? Я думала, корону всегда наследуют.

— Калис хотела защитить тебя перед Туроном, а ты лишаешь ее этой возможности, говоря, что комиссия тебя не напрягает, — сказал Витан. — Корона почти у Калис в кармане, но привычка спасать и оберегать навеки с Калис Гротан.

Марине хотелось расспросить враждующих о причинах вражды и к чему постоянно клонит Витан, называя Калис защитницей. Но она решила, что продемонстрировала уже слишком много неосведомленности, к тому же спрашивать о подобном за обедом, еще и в присутствии Турона она считала не очень культурным.

— Все-таки Калис придется вступиться за Ее Величество, потому что Ее Величество только что расписалась в незнании истории собственного королевства.

У Марины екнуло сердце. Чего она сболтнула такого, что относится к истории Маринии? Неужели раньше королеву Маринии избирали голосованием на выборах? Она зыркнула на Эмильду, потупившую взгляд. Без чтения мыслей можно было понять, что она думает о втором протоколе.

— Каким образом в Маринии появилась вторая королева, если первая погибла, не успев выйти замуж и воспроизвести на свет потомство? — сказал Турон и дал знак слуге наполнить рюмку.

Марина следила за льющейся в рюмку светло-зеленой жидкостью и молчала. Прежде ей в голову не приходило задуматься о том, как появилась Марина II, если Марина I ушла из жизни, не успев родить детей. Она привыкла думать, что каждая последующая Марина была дочерью или внучкой предыдущей.

«Если бы я по-честному сказала, что Маринию основал не родственник, а чужой тебе человек, ты бы еще долго упиралась, не соглашаясь здесь остаться и короноваться», — прочитала она мысль Эмильды.

— Значит, вторая Марина была избрана путем голосования? — неуверенно произнесла она.

— Более того, Мариния — единственное королевство, где креяты допускаются к выборам. Ни в одном другом королевстве креяты не могут баллотироваться, — Турон отхлебнул из рюмки.

— Потому что Мариния основана креяткой, — заключила королева.

— И если к концу нашего пребывания в Мартике у нас будет девять протоколов, следующая королева Маринии будет избираться на выборах, — Турон самодовольно цедил зеленый напиток.

Как же Марине хотелось побить человека в черном мундире, сидящего напротив. Вот просто вскочить и наброситься на него с кулаками.

«Ты ведь нарочно меня дразнишь! Специально хочешь заставить меня нервничать! Хочешь, чтобы я представляла, какой позор придется пережить, если меня снимут с должности и выберут другую королеву, козлина ты такой!» — молча возмущалась Марина.

Тальян Моннок сделал пометки в документе.

— Невзирая на очевидные недостатки вроде креятов у власти, Мариния имеет один неоспоримый плюс, — сказал Турон.

«Неужели ты увидел во мне что-то хорошее?» — про себя сказала королева.

— В Маринии производят самый вкусный мятный ликер из всех, что я пробовал, — Фархан поднял рюмку и посмотрел на просвет.

«Если б ты знал, как ты меня бесишь», — безмолвно фыркнула Марина.

— Это не единственное достоинство, но мятный ликер здесь воистину отменный, — Витан поднял рюмку и сказал: — Предлагаю выпить за то, чтобы королева Маринии доказала комиссии, что не зря занимает свой пост, а граждане Тархаласа сделали правильный выбор.

— Больше напоминает молитву, чем тост, — Турон безучастно смаковал напиток.

Марине с Эмильдой было не до тостов. Обе понуро пялились в собственные тарелки. Апельсиновый сок не спасал, и королева решила увеличить дозу допинга. Она принялась чистить апельсин. Чтобы процедура выглядела элегантнее, она использовала нож.

Калис произнесла:

— Людям с аллергией алкоголь не рекомендуется.

— Я тронут вашей заботой, госпожа Гротан, — Витан осушил рюмку. — Людям, которые собираются баллотироваться в королевы, рекомендуется заниматься предвыборной кампанией, а не проситься в состав комиссии и спасать королеву Маринии, но вы пренебрегаете этой истиной, госпожа Гротан.

— Повторюсь: до дня регистрации кандидатов начинать предвыборную кампанию нельзя, господин Ландо. Вы сами об этом знаете.

Снимая кожуру с апельсина, Марина задумалась: Витан хотел поддеть только Калис? Прозвучало так, будто он испытывал неприязнь и к королеве Маринии.

— Апельсин не чистится по спирали.

Она подняла глаза на Турона, сделавшего замечание, и прекратила работать ножом.

— И как же чистится долбаный апельсин?

Бывает, хочешь сказать что-то про себя, но от злости поздно замечаешь, что выразился вслух. Прикинувшись, что всё идет по плану, Марина натянуто улыбалась и ожидала урока чистки апельсина.

— На кожуре долбаного апельсина делают восемь надрезов, пересекающихся на верхушке. А потом снимают образовавшиеся лепестки, — Фархан улыбался в ответ, вскинув решительный подбородок.

— А если я сделаю девять надрезов?

«Не пререкайся с Туроном! Прошу, не огрызайся с ним!» — услышала королева мысль Эмильды. Она не знала, было это молитвой или Эмильда рассчитывала, что Марина залезет к ней в голову.

— А что, если я вместо одного протокола выпишу сразу два — о незнании правил столового этикета и незнании истории собственного королевства?

«Не дразни Турона! Марина, пожалуйста, не дразни его!» — она опять перехватила мысль Эмильды.

В зал вошла служанка со срочным письмом.

— Тьер, возьми, пожалуйста. У меня руки в соке, — Марина промокнула руки салфеткой, но они все равно остались липкими. Она взяла вторую салфетку, но и второй полностью устранить клейкость не удалось.

Тьер подошел к девушке, забрал свернутый лист пергамента и отнес письмо королеве.

— Как видите, Ваше Величество, если чистить апельсин неправильно, можно попасть в неловкую ситуацию. Представьте, что вам сейчас нужно пожать кому-нибудь руку, — сказал Турон.

— Зато мои руки пахнут апельсином, — Марина взяла письмо.

Волевой подбородок вскинулся еще выше:

— Весомый аргумент.

Марина увидела печать Совета Всех Морей, и сердце снова екнуло. Заметив эмблему Совета в виде крупной волны и аббревиатуры, окруженной морскими звездами, Эмильда заерзала на стуле.

«Сто процентов письмо связано с протоколом. Может, выговор какой-то?» — подумала королева. Турон положил на тарелку ломтик пирога с креветками и стал нарезать его. Калис разрезала фаршированного кальмара. Тьер с Витаном угощались рыбно-грибным рагу. Тальян просмотрел записи в документе, убрал бумагу в портфель и, поглядывая на письмо в руках Марины, также положил себе рагу.

— Открывайте, раз письмо срочное, — сказал Фархан.

— А потом вы напишете в протоколе, что я за обеденным столом в присутствии гостей читаю письма?

— Не беспокойтесь. Если письмо срочное, это не запрещено. Оно из Совета Всех Морей? — Турон обмакнул кусочек пирога в креветочный соус. Марина с Эмильдой одновременно покосились на него.

«Ну всё, теперь можно быть окончательно уверенной, что письмо касается протокола, отправленного комиссией», — про себя сказала Марина.

А у Эмильды окончательно пропал аппетит. Она следила за руками королевы, разломившими сургучную печать. Марина развернула пергамент, коснулась кулоном и забегала глазами по строчкам.

Видя, как королева бледнеет, Калис спросила:

— Что пишут, если не секрет?

Марина молча продолжала читать. Эмильда косилась на листок, но русских букв не понимала. Письмо начало подрагивать в Марининых руках. Эмильда стала мандражировать в унисон. Витан почесал высыпания на шее, поймав осудительный взгляд Калис. В окно ударилась крупная рыба, из-за чего распахнутые гардины в бордово-золотых тонах слегка дрогнули. Взяв с колен салфетку с вышитым маринийским гербом, Тальян промокнул усы и сделал глоток каркаде.

— Что там, Ваше Величество? Приняли закон? — сказал Турон, прожевав пирог.

Эмильда и Калис обменялись встревоженными взглядами, а Марина с опущенными плечами беспомощно глядела на письмо.

— Какой закон? О чем он? — Эмильда схватила листок и, ничего не разобрав, положила на место. Вместо ответа королева задала вопрос:

— Я не нарушу этикета, если встану из-за стола раньше остальных?

— Что-то случилось? — обеспокоенно спросила Эмильда.

Турон попытался ухмыльнуться незаметно, но скрыть самодовольство не удалось.

— Ваше право, — сказал он.

Марина порывисто вскочила, и салфетка, лежавшая на коленях, упала на пол.

«Только не поднимай! Не поднимай! Королева ничего не поднимает!» — в голову ворвалась мысль Эмильды. Она прислушалась к помощнице и отступила от салфетки, после чего слуга подошел и поднял вышитое полотно.

— Человек, привыкший застольничать с салфеткой на коленях, не забудет о ней. Вы не привыкли? Странно для королевы, — вымолвил Турон.

* * *

— Это просто какой-то взрыв мозга! Салфетки, миллион вилок, не положила паштет в свою тарелку, не так посмотрела, не так вдохнула! Еще и апельсин посмела чистить без восьми надрезов — вообще ни в какие рамки!

— Запомнить предназначение вилок — не проблема. Лучше подумай, что делать с этим, — Эмильда держала в руках письмо из Совета Всех Морей.

— Ваше Величество, вы здесь? — Тьер показался из-за колонн также с бумагой в руках. — Турон сказал передать вам, — он протянул бумагу Марине.

Ссутулившись и опершись обеими руками на поручень балюстрады, королева стояла спиной к Тьеру и не торопилась оборачиваться:

— Оперативно. Только встали из-за стола, а протокол уже готов. Недаром протоколист протоколировал за обедом. Не знаю, кто меня бесит больше — Турон или этот протоколирующий дяденька.

— Это не протокол, — сказал Тьер.

Марина оглянулась:

— А что?

— Здесь список того, на что вас будут проверять в ближайшее время. Турон обмолвился, что список не окончательный, сюда еще могут что-то добавить.

Марина взяла бумагу, коснулась кулоном и прочла:

Знание истории подводного мира

Знание истории Маринии

Знание политического устройства подводного мира

Владение магией

Владение официальным языком королевства

— Самый ключевой пункт скромно записан в самом конце, — иронически заметила она.

— Тьер, ты не знаешь хорошего репетитора по маринийскому языку? — Эмильда развернула письмо с разломанной сургучной печатью и показала Тьеру. Он взял послание и прочитал:

Ее Величеству королеве Маринии

Завальской Марине

Ваше Королевское Величество, Совет Всех Морей уполномочен сообщить, что сегодня, 17 июня 11004 года на плановом заседании членов Совета Всех Морей был принят закон № 1785/03, который является поправкой к закону № 1785, занесенному в Межморской устав о профпригодности монарших особ. Согласно закону № 1785/03,отныне каждый монарх обязан владеть официальным языком своего королевства.

В связи с этим сообщаем, что в ближайшее время Вам надлежит пройти аттестацию уровня знаний по маринийскому языку. Отказ от прохождения аттестации или низкий балл по итогам аттестации повлечет за собой применение соответствующих мер со стороны Совета Всех Морей вплоть до лишения королевских полномочий.

Действие закона распространяется как на монархов, унаследовавших престол, так и на правителей, избранных путем народного голосования.

Ввиду того, что сейчас у Вас во дворце находится комиссия из Совета Всех Морей, рассматривается возможность проведения процедуры аттестации данной комиссией. Окончательное решение относительно состава аттестационного комитета, а также сроков и места проведения аттестации будет оглашено в установленные сроки.

С уважением, глава Совета Всех Морей

Осон Баккмавир

— Если экзамен по маринийскому будет принимать Турон, можно сразу собирать вещички и ковылять в надводный, — Марина печально смотрела на падающую с неба рыбу.

— Самый лучший репетитор, которого я знаю — это профессор Штрэкс, причем он может быть репетитором по всем предметам, — сказал Тьер.

— С палипотским языком он нас выручил. Возможно, и с маринийским поможет? — Эмильда сворачивала письмо и негромко рассуждала.

— В прошлый раз ему не нужно было учить меня иероглифам, — Марина увидела, как рыба упала в заросли гортензии и отломала ветку.

— Тем не менее надежда лишь на него. Больше я не знаю людей, владеющих русским и маринийским одновременно. А тот, кто учит тебя иностранному, должен знать и твой родной язык.

— Капец, просто капец, — королева издалека наблюдала, как рыбешки падали в фонтан, обрамленный бронзовыми русалками, и плескались в воде.

— Не стоит драматизировать. Ты можешь оказаться способной к иностранным языкам.

Марина забрала письмо, развернула и затрясла текстом перед носом помощницы:

— Эмильда, ты это видела? Как эти иероглифы можно выучить в сжатые сроки? Я до конца жизни вряд ли выучу маринийский, а тут еще и время ограничено. Знал паршивец, на чем подловить!

— Согласна, язык быстро не выучишь. Но, возможно, профессор Штрэкс подготовит тебя до такого уровня, который позволит пройти аттестацию. Не обязательно владеть языком свободно, главное сдать тест.

Марина коснулась пергамента кулоном и зачитала цитату:

— Низкий балл по итогам аттестации повлечет за собой применение соответствующих мер со стороны Совета Всех Морей вплоть до лишения королевских полномочий! — она опустила письмо и добавила: — Тест мало просто сдать, его нужно сдать хорошо.

— Как бы там ни было, сидеть и ждать протокола о невладении языком мы не будем. Ты начнешь заниматься со Штрэксом. Если покажешь Турону, что наплевательски относишься к проверке, сильнее настроишь его против себя.

— Чтобы Турон видел, как серьезно я отношусь к проверке, буду зубрить маринийский прямо за обеденным столом. Если протоколисту разрешено протоколировать за обедом, почему бы королеве не сесть за стол с учебником маринийского?

— Шутить на эту тему не запрещено, главное чтобы ты не додумалась претворить свои шутки в жизнь. И, пожалуйста, не применяй сверхъестественные силы против комиссии. Не приведи господи, Турон узнает, что ты опрокинула стакан Моннока. Думать страшно, чем это обернется.

Марина злорадно улыбнулась:

— Хоть немного отвела душу.

— Больше так не делай.

— Обещать не могу.

— Марина, не создавай себе проблем. Ты уже поняла, кто такой Фархан Турон.

— Контраст с Генрихом, конечно, разителен. Удивляет, как они могут быть родными братьями. Они совершенно разные.

— Так же, как Нептуния с Соликой, — сказал Тьер.

— Диву даешься, насколько непохожими бывают родные люди. Генрих — сама любезность.

— Турон и любезен, и столовый этикет хорошо знает, — сказала Эмильда.

Марина свела глаза к переносице:

— И умеет правильно чистить апельсины.

Еще чуть-чуть, и все трое рассмеялись бы, но королева, задумчиво подняв глаза к небу, произнесла:

— Давно хочу спросить. Почему солнце иногда мигает? Я замечала такое и раньше, когда дождей не было.

Светило в небе периодически тухло и загоралось вновь. Не весь шар, а отдельные участки. Затем гасли другие зоны и вновь загорались. Это было почти незаметно, если не всматриваться, и не сказывалось на освещенности той или иной местности. Несмотря на проливной дождь и сыпавшуюся рыбу, Марина разглядела мерцание.

— Дождь ни при чем. Лийлонг обновляется раз в шесть дней и после обновления помигивает, — сказала Эмильда.

— Лийлонг?

— Так называется наше светило. В каждом море свой лийлонг. Все лийлонги связаны между собой незримым энергетическим лучом. Некоторые на креятский манер называют лийлонг солнцем. Каждые шесть дней происходит процесс обновления, это своего рода перезарядка.

Марина еле дослушала, чтобы воскликнуть:

— Я до сих пор не знала, как называется солнце в подводном мире!

— Не переживай. Если назовешь его солнцем, тебя поймут.

— Хорошо, что Турон не затронул эту тему! Я бы сидела как идиотка и не понимала, о каком лийлонге и каких обновлениях раз в шесть дней он спрашивает.

Эмильда на секунду замялась и выдала ответ:

— Поэтому начать занятия со Штрэксом необходимо как можно скорее.

— Узнать название солнца я могла бы и от тебя. Для этого не нужно брать уроки у профессора.

— Ладно, признаю свой косяк, — жеманно произнесла Эмильда.

— В каждом море свой лийлонг? Сколько их всего?

— Шестьдесят три плюс один.

Марина замолкла и презрительно скривила губы.

— Это ты так изящно высмеиваешь мои успехи в математике?

Эмильда с Тьером недоумевающе хлопали глазами.

— Тебя это удивит, но я без понятия, каковы твои успехи в математике. В мире шестьдесят три моря и несколько озер, которые называются морями. Например, Каспийское, Аральское, Мертвое. В озерах королевств нет, за исключением Мертвого. Это единственное море-озеро, в котором живут рагоны. Итого шестьдесят три моря и одно море, которое в действительности озеро. Если твои успехи в математике совсем плохи, уточню, что в подводном мире шестьдесят четыре лийлонга.

Марина приоткрыла рот, будто собираясь сказать «Во-о-о-от оно что!», но ответила иначе:

— Спасибо, приплюсовать один к шестидесяти трем я в состоянии.

— Это радует.

— Секундочку... — осеклась Марина.

— Что такое?

— Кулонов-переводчиков я на вас не видела. Как вы общаетесь с гражданами других королевств? В каждом королевстве свой язык? Как вы понимаете друг друга? Когда Лорида бывала у нас в гостях, вы свободно с ней разговаривали. Она говорит на хлидийском?

— Подводный язык, в принципе, один. Но в каждом королевстве говорят на собственном наречии, — ответила Эмильда. — Кто знает язык хотя бы одного королевства, тот без труда поймет язык практически любого другого. Есть парочка королевств, где диалект настолько сложный, что речь непросто разобрать. Но в основном языки очень похожи. Лорида говорит на хлидийском, но мы с легкостью понимаем друг друга.

— Больше всего похожи языки королевств, расположенных по соседству в одном море, — дополнил ответ Тьер.

— Да, чем дальше море, тем сильнее разнятся тамошние наречия.

Королева всхлипнула и отскочила в сторону, прихватив шлейф. Рядом приземлилась рыба, которую порывом ветра задуло на террасу.

— Отойдем дальше, во время дождя нежелательно стоять с краю, — Эмильда отвела друзей от резной балюстрады.

Рыба трепыхалась на мощеной террасе, вызывая у Марины очередной приступ смеха. Сложно не думать о сегодняшнем инциденте, глядя на бьющуюся рыбешку. Эмильда пыталась не улыбаться, но попытки усмирить желание рассмеяться придавали ей смешной вид. Они переглядывались, пока в конце концов все вместе не рассмеялись.

— Ваше Величество, я не только ради этой бумажки пришел сюда, — Тьер показал на листок с перечнем экзаменов, которые предстоит сдать Марине. — Сами искал вас. Он хочет обсудить меню на ваш день рождения.

На смену улыбке пришла озадаченность. Марина теребила листок и представляла, как пройдет празднество под надзором комиссии.

— Не могли они в другое время приехать, — сказала она. — С такими гостями не хочется никакого дня рождения.

— Спляшешь с Туроном на праздничном балу. Может, это сблизит вас, — глумливо произнесла Эмильда.

— Да вы острячка, госпожа Бронт.

— А что? Боишься, Петфальд приревнует?

Марина протянула руки к шее помощницы, изображая намерение задушить ее.

— Я предупрежу Турона, чтобы не провоцировал Петфальда, — вымолвила Эмильда, прежде чем королева решила вцепиться в нее по-настоящему, но не успела, потому что Эмильда бросилась наутек.

* * *

Марина плюхнулась на кровать, сбросила туфли и с облегчением вращала стопами, уставшими на каблуках.

— Какой кайф просто снять туфли, — она смотрела в потолок сквозь прозрачную ткань балдахина.

Она потянулась, немедля встала и направилась в гардеробную. Едва переступив порог, она выхватила взглядом бирюзовое платье. Когда-нибудь она обязательно его наденет, но сейчас она зашла по другому поводу. Дважды постучав якорем по крышке, скрывающей рычаг отключения сигнализации, она подошла к обувным полкам и стала водить пальцем в воздухе, выбирая подходящую пару. Тут пришла мысль, что она еще ни разу не надевала лемкасты, подаренные Эмильдой на коронацию. Сейчас, когда ногам требовался отдых, они пришлись очень кстати. Марина с благоговением взяла их в руки, и вид трепетавших светящихся крылышек вызвал восторг, точно она видела их впервые.

«Не иначе как символизм, которым овеяны бабочки на туфлях, придает им что-то особенное. Что-то такое, из-за чего невозможно без трепета смотреть на них и прикасаться к ним», — подумала Марина и надавила на крылышко бабочки, располагавшейся на носу туфли. Как только палец соскользнул, крылышко распрямилось и затрепетало быстрее.

— Никаких каблуков. То, что нужно.

Она вернулась в комнату и, продолжая любоваться светящимися крылышками, собиралась надеть туфли. Тут она подумала: Эмильда подарила свою пару, а у нее размер ноги наверняка гораздо меньше. Взглянув на подошву, размерной маркировки она не обнаружила. Но даже не зная размера, она видела, что обувь маловата. Она поставила лемкасты на пол и попробовала втиснуть ногу в туфлю.

— Эти лемкасты могут найти себе применение лишь как элемент декора моей комнаты, — стопа королевы была далека от того, чтобы поместиться в туфлях Эмильды.

Марина хотела снять туфлю, но внезапно вокруг лемкасты появилось слабое свечение, и обувь стала увеличиваться в размере, повторяя все изгибы королевской стопы.

— Вау! Вот бы в надводном обувь подгонялась под нужный размер. Это навсегда решило бы мою проблему с большими размерами.

Как и все девочки высокого роста, Марина прекрасно знала, что немногие производители женской обуви задумываются о том, что есть женщины с большим размером ноги.

Она подтянула платье выше, подняла ногу и покрутила стопой. Лемкаста сидела как влитая. Она надела вторую туфлю и услышала крики чаек под шум накатывающих волн. В почтовой бутылке появилось письмо. Марина извлекла пробку и достала послание. Она начала разворачивать пергамент и как только увидела слово «КОПИЯ» в самом верху, тяжело вздохнула и насупилась.

— Было бы странно, если бы Турон не настрочил протокол о том, что я не умею чистить апельсины, — она развернула письмо и прочла:

КОПИЯ

Протокол № 9985/2

Субъект: Завальская Марина

Королевство: Мариния

Должность: королева

Нарушение: Невладение правилами столового этикета и несоблюдение этих правил.

Дата регистрации нарушения: 17 июня 11004 года.

Примечания: нарушение выявлено вследствие проверки комиссией, направленной во дворец королевы Маринии Советом Всех Морей.

Данный документ является копией документа, отправленного в Совет Всех Морей 17 июня 11004 года. К оригиналу приложено подробное описание ситуации, в которой было зафиксировано нарушение.

Фархан Турон: подпись

Тальян Моннок: подпись

Калис Гротан:_________

— Спасибо, Калис, что не подписала, но чувствую, твое заступничество сильно не поможет, — Марина швырнула листок и упала на кровать.

* * *

Марина отворила дверь в кухню, и перед ней что-то пролетело.

— Его это не спасет, — услышала она голос Турона. С хлопком на стол упала газета.

— Кого здесь нужно спасать? — королева вошла в помещение. За столом Эмильда с Тьером чистили орехи, а неподалеку стояли Турон и Сами. Увидев Турона, она попыталась, не пряча рук, держать копию протокола таким образом, чтобы бумага была незаметна Турону, и он не сказал, что она пришла поплакаться друзьям. — Господин Турон? Неожиданно видеть вас здесь.

Фархан бросил холодный взгляд на Марину:

— Неожиданно видеть вас в обуви для слуг. Вы приравниваете себя к придворным?

Эмильда зыркнула на ногу королевы, выглядывавшую из-под платья, и в отчаянии закрыла глаза. Она явно жалела, что подарила Марине лемкасты.

— Я приравниваю себя к человеку, чьи ноги устали от каблуков, а единственная обувь на плоском ходу в его гардеробе — это лемкасты.

— У вас со служанками общий гардероб?

Марина начинала закипать, но прилагала все усилия, чтобы не высказать главе комиссии больше дозволенного.

— Это подарок, — процедила она. — Если вам интересно, я надела лемкасты впервые. Обычно я ношу другую обувь.

— Мне безразлично ваше стремление сравнять себя со слугами, — Турон резко повернулся к Сами и продолжил диалог.

— Третий протокол будет из-за обуви? — Марина глядела ему в спину.

Эмильда сильнее почернела. Раз королева говорила о третьем протоколе, значит, второй уже существовал. Она поняла, что за бумагу Марина прячет в руках.

— Обувайтесь как хотите, Ваше Величество, — сказал Турон, не оборачиваясь.

Марина подступила ближе к Турону:

— Вы зашли на кухню, где готовят и едят простые смертные? Что заставило вас опуститься до уровня придворных?

«Не пререкайся с ним! Не провоцируй Турона!» — услышала она мысль Эмильды, чистившей орех с поднятыми напряженными плечами.

Турон прервал диалог с Сами и развернулся. Без каблуков Марина не доставала ему даже до подбородка. Чуток наклонившись и посмотрев в глаза королеве своим фирменным магнетическим взглядом, он произнес:

— Видите ли, Ваше Величество, у вас во дворце подают мятный ликер с необычайными вкусовыми качествами. Я не могу уехать, не захватив пару бутылок. Решил уточнить у шеф-повара, где закупается данный продукт.

«Алкаш чертов», — молча сказала Марина.

— Собираетесь домой?

В черных глазах промелькнула издевательская искорка:

— Собираюсь. После девятого протокола.

Марина ответила такой же ехидной улыбкой.

— Господин Турон, как только ликер доставят в Мартик, я вам сообщу, — Сами лебезил перед главой комиссии. — Я скажу, для какого большого человека... — он запнулся и исправился: — вернее для какого важного человека заказываю ликер, и нам отправят самую лучшую партию семилетней выдержки!

— Славно-то как, — прокомментировала Марина, прервав дуэль взглядов. — Лучшая партия семилетней выдержки для самого Фархана Турона. Это заслуживает того, чтобы важный человек Фархан Турон зашел на кухню.

Марину подмывало назвать Турона по привычке страшным человеком, но этого она себе позволить не могла.

Фархан ушел, а королева присела рядом с Тьером и Эмильдой.

— Кто там нуждается в спасении? — спросила она Тьера, просматривавшего газету, брошенную Туроном.

Прежде чем Тьер ответил, Эмильда рыкнула на нее:

— Я просила не дерзить Турону!

— Ты просила не использовать сверхъестественные силы против комиссии.

— Ты понимаешь, что от этого человека зависит твоя дальнейшая судьба? — возмущенно произнесла Эмильда.

— Эм, Турон не уедет отсюда раньше девятого протокола. Лучше напоследок сразиться на равных и войти в историю смелой королевой, чем пресмыкаться и все равно потерять корону.

— Если будешь огрызаться с ним так часто, девятый протокол появится раньше, чем ты успеешь войти в историю.

— В Нептиде снесли памятник Гесилу Гогратиону, — не отрываясь от чтения, сказал Тьер.

Девочки замолчали.

— Много недовольных, — добавил Тьер.

— Спасать нужно памятник? — озадаченно вскинула брови Марина.

— Скорее Аида. Пишут, что нептидцы и так не слишком жаловали его, а теперь и вовсе ополчились против нового правителя.

— Неудивительно, — сказала Эмильда. — Гесил Гогратион был выдающимся антипосейдонцем. А население Нептида — это кто? Правильно, противники Посейдона. Аиду придется ох как тщательно обработать нептидцев, чтобы наставить их на путь истинный. Демонтажем памятника он с большей вероятностью добьется обратного. Весьма топорный метод он избрал.

Марина задумалась, вспоминая пролетевшую газету и реплику Фархана:

— Турон уверен, что Аиду не удастся склонить нептидцев на свою сторону.

— Если Аид не изменит методов, Турон окажется прав.

— Здесь есть видеозапись с места событий, — сказал Тьер.

Марина думала, что ослышалась. Она посмотрела на Тьера, ожидая, что он исправит оговорку, но увидела, что Тьер встал из-за стола, достал с полки какую-то стеклянную вещь и вернулся обратно. Он поставил на стол предмет, походивший на большую салфетницу. Он поместил газету между двумя стеклянными перегородками так, чтобы фото оказалось между стеклами, и изображение ожило.

— Ничего себе, — Марина вытаращилась на прибор, показываший людей, столпившихся у высокой бетонной скульптуры. Многие держали в руках плакаты и транспаранты с лозунгами, написанными нептидскими иероглифами. А в руках мужской статуи был выполненный из бетона свиток, развернутый текстом к публике. Текст подсвечивался и изменялся. На смену одним надписям загорались другие.

Канаты сами по себе обвивали мужскую скульптуру, поднимаясь выше и выше. Сначала не было видно, кто руководит процессом, а потом в кадре появилось несколько мужчин в длинных черных мантиях, надетых поверх камзолов. Один из них поднял руки вверх и пристально следил за движением канатов. Рядом двое других переговаривались и также не сводили взглядов с опутывавших памятник серебристых тросов.

— Как же без Риввена, — пробормотала Эмильда, наблюдая за происходящим в газете.

— Риввен? — королева мельком взглянула на помощницу и продолжила следить за движущимся изображением. Серебристые тросы добрались до головы статуи и плотно обвились вокруг.

— Джакон Риввен — знаменитый маг, — сказал Тьер.

— Больше всего знаменит дружбой с Посейдоном и Аидом, — заметила Эмильда.

— Это не главное его достижение. Он — один из великих чародеев современности.

— Теперь запишет в свой послужной список демонтаж памятника Гесилу Гогратиону. Посейдон точно премирует.

— А что выдающегося совершил Гесил Гогратион? Не дружил с Посейдоном и Аидом? — спросила Марина под нарастающий гул толпы, межевавшийся со вскриками протестующих. Джакон Риввен, показанный крупным планом, по-прежнему держал руки вздернутыми вверх и проговаривал заклинание.

— Мягко говоря. С момента назначения Посейдона Богом всех морей он посвятил себя борьбе с Посейдоном и его сторонниками. Стал одним из авторов Неерада — это Священное Писание антипосейдонцев, — сказала Эмильда.

— Типа Библии?

— Типа того. Авторству Гогратиона принадлежат священные Шесть Заповедей Антипосейдонцев.

— Ничего себе. Даже такое существует? Любопытно, что он заповедал? Считать Нептуна Богом всех морей вместо Посейдона?

— Не только. Можешь взять в библиотеке «Краткий очерк истории антипосейдонского движения», там изложены ключевые моменты Неерада.

— Наше вероисповедание не запрещает хранить в Мартике книги о вражеской вере? — королева не скрывала глумливой ухмылки.

Шпионски переглянувшись с Тьером и Мариной, Эмильда сказала:

— Уповаем на то, что Его Святость Бог всех морей не надумает проводить ревизию в библиотеке Мартика.

Изображение на экране зажужжало. Стало понятно, что звук исходит от канатов, обвивших памятник. Они засветились и начали подергиваться. Джакон Риввен исступленно выкрикивал заклинания и вместе со свитой отходил от статуи. Его возгласы заглушало гудение толпы. Простые нептидцы находились за ограждением из волшебных лучей, отделявшим их от Риввена с приятелями. Самые отчаянные пытались прорваться сквозь лучи и помешать колдовству. Пораженные разрядом, они падали на землю. На помощь пострадавшим бросались единоверцы.

Вдруг Марину передернуло. Она увидела в толпе... Нептунию. Много Нептуний. Десятки женщин с зелеными лицами и водорослями вместо волос. Ее бросило в жар. Нахлынули воспоминания о том, как во время битвы с зеленой королевой двоилось и троилось в глазах. Она непроизвольно коснулась шеи, затем положила руку на живот и потрогала жабры. Она судорожно вздохнула и увидела перед глазами колышащуюся руку Эмильды.

— Ты в норме? — обеспокоенно спросила помощница. — Это нептидские женщины. Они все так выглядят.

— Да. Точно. В норме, — выдохнула Марина.

Женщины в Нептиде и впрямь были на одно лицо. Излучали эти лица одинаковую озлобленность. Нептидка со всклокоченными водорослями на голове окунала кропило в кропильницу и разбрызгивала красную жидкость, проговаривая заклинание. С остервенением она брызгала на защитные лучи, заляпывая красной субстанцией кропильницу в форме черепа, себя и землю поблизости. Лучи в окропленных местах дымили.

— Жабья кровь растворяет барьер, — сказала Эмильда.

Под громкие выкрики Риввена статуя затряслась. Он был сконцентрирован на колдовстве, а его компаньоны в мантиях начали оглядываться, готовясь к кульминации. Жабья кровь проела дыру в ограждении, и ведьма рванула к волшебникам. Она вцепилась в Джакона, и тот обернулся. Она выплеснула в лицо колдуну содержимое кропильницы и потащила к выходу. Товарищи бросились на помощь Риввену и повалили на землю обоих.

— Не бывать этому! Никогда посейдонская шушера не будет править Нептидом! Никогда! Слава Господу Богу нашему Нептуну! Слава сподвижнику великому незабвенному Гесилу Гогратиону! — неистово выкрикивала ведьма, стоя на коленях и подняв руки к небу. — Вовек не взойдет на престол великого Нептида посейдонское отродье!

Приятели Риввена опустили ее руки и намеревались связать их, но Риввен протер глаза от жабьей крови, взглянул на шатавшийся памятник, поднял к небу ладонь и воскликнул:

— Лепетрадат!

Волшебники исчезли. Через мгновение статуя с громким взрывом разлетелась на тысячи кусочков, хорошенько отколошматив нептидку. Она закрылась руками от летящих на нее осколков, но это не помогло. На ведьму сыпался град камней. Ее крик не был слышен за пронзительным ревом топы, отделенной лучами. Обломки не попадали за ограждение, но вой стоял настолько громогласный, что окажись поблизости другая статуя, она могла бы рухнуть по причине звуковых колебаний в воздухе.

— Выключи этот ужас, — королева махнула протоколом.

Тьер привстал, чтобы вытащить газету из прибора, но картинка сменилась. На экране появилась нептидская женщина с микрофоном в руках. Рядом стоял мужчина с озверевшим взглядом. По его щекам перекатывались желваки, а на лбу выступил пот. Марина остановила Тьера, чтобы он не выключил устройство. Репортерша с зеленым лицом заговорила в микрофон, и рев толпы стал слышаться отдаленно.

— Только что в центре столицы Нептида зверски был уничтожен памятник великому Гесилу Гогратиону, сподвижнику Бога всех морей Нептуна, автору Шести Священных Заповедей Антипосейдонцев, который всю жизнь посвятил борьбе с Посейдоновым отродьем. Монумент выдающемуся защитнику последователей Нептуна взорвал соратник непризнанного новоиспеченного короля Нептида Джакон Риввен. По всей видимости, таким образом бог Царства Мертвых намерен бороться с иноверцами. Призываю нептидцев быть осмотрительными. Неизвестно, кто завтра попадет под руку посейдонским варварам.

Мужчина рядом с журналисткой смотрел в камеру обезумевшим взглядом, время от времени поглядывая на микрофон. Она продолжила:

— Вследствие взрыва пострадала чародейка Дуделая. Она пыталась помешать Посейдоновым приспешникам и получила серьезные травмы. Достоверно известно, что героической женщине оторвало ухо.

Марина, Эмильда и Тьер с отвращением переглянулись. Все представили, что где-то в окрестностях площади среди обломков памятника валяется такая же серая ракушка, какие вросли по бокам в голову зеленолицей журналистки. Сюжет продолжался:

— Похоже, грядут темные времена. Посейдон, Аид, а также их прихвостни принесут в блаженный мир антипосейдонцев немало зла. Политический курс, избранный Аидом, ожидаемо не направлен на процветание благословенного королевства Нептид. Что задумал Аид — обратить нас в свою веру или попросту превратить в развалины самое великолепное и процветающее королевство в подводном мире? С этим вопросом мы обратились к Имелату Гогратиону, сыну великого Гесила Гогратиона...

Репортерша не договорила, потому что Имелат вырвал микрофон из ее рук и, глядя в камеру безумным взглядом, с яростью произнес:

— Шестнадцатого июля приходите все! Этот День Нептуна новоявленный король запомнит навсегда! Покажем мошеннику, возомнившему себя королем Нептида, кто мы такие! Аид пожалеет, что сунулся на нашу землю!

В неистовстве на шее и на лбу Гогратиона-младшего вздулись вены. Он остервенело кричал:

— Никогда не позволим посейдонским холуям руководить благоденствующим королевством Нептид! Аид и его маринийская пособница, убившая Ее Величество королеву Нептунию, получат по заслугам!

Марина почувствовала, как в области солнечного сплетения запекло. Сначала оттого, что ее привселюдно обвинили в убийстве, затем пришло понимание, что ей приписывают пособничество Аиду.

— Расслабься, что они еще могут думать, — Эмильда взяла королеву за руку.

Марина ошеломленно выдернула руку:

— Они считают, что я убила Нептунию по заказу Аида. Они уверены, что я содействую его восшествию на престол, что я сотрудничаю с Аидом.

— Вы бы на их месте думали так же, Ваше Величество, — сказал Тьер.

— Это немыслимо! Я подумать не могла, что меня водят за нос, подбрасывая всякие книжки со сказками. Я не подозревала, что меня используют с целью устранить Нептунию, — губы королевы дрожали, голос срывался на крик. Она ерзала, не зная, куда себя деть от распирающего гнева. Неожиданно она замерла, увидев на экране себя. Рядом с Имелатом появилась еще одна зеленолицая особь, только у этой зеленая кожа была сморщенная, а водоросли, заменявшие волосы, были вылинявшего светло-серого цвета. Немного сгорбившись, она держала в руках табличку-транспарант с портретом Марины и какой-то надписью.

— Не дадим отменить День Нептуна! — дребезжащим старческим голосом она крикнула в камеру, стремясь вытеснить из кадра Имелата. Он уступать место старушке не собирался, хоть и разделял ее взгляды. — Эти твари посейдонские хотят отменить празднование Дня Нептуна! Сегодня утром я прочитала об этом в «Нептидском Вестнике»! Я выписываю эту газету еще с тех пор как Нептидом правил Нептун, Бог всех морей, наш спаситель и защитник веры антипосейдонской...

Журналистка оборвала старушку:

— Что написано в «Нептидском Вестнике» об отмене Дня Нептуна?

Манифестантка предприняла попытку просунуться ближе к микрофону:

— Написано, что самозванец, именующий себя Богом всех морей, вместе с прислужником Аидом и этой паскудной девчонкой намерены признать незаконным празднование Нептуналия! — она трясла перед камерой транспарантом с портретом Марины.

— Что написано на табличке? — спросила Марина.

Вопрос привел Эмильду в замешательство. Она посмотрела на табличку, затем на Тьера, ответившего таким же напряженным взглядом, и сказала:

— Там написано «королева Маринии».

— Там одно слово, — подметила королева, улавливая нежелание подданных отвечать на вопрос.

— На нептидском «королева Маринии» пишется одним словом, — не моргнув глазом, произнесла Эмильда.

— Вы меня принимаете за слабоумную?

— Какая разница, что там написано! Послушаем, что говорят о паскудной девчонке, — Эмильда уставилась на экран, прикинувшись, будто не понимает, что королева ожидает услышать ответ на поставленный вопрос.

Старушка зарядила свое:

— Да пусть рухнут на вас морские небеса! Пусть ужалит вас кубомедуза! Да чтоб вы наступили на бородавчатку, если посмеете признать Нептуналий вне закона!

Марина подошла к экрану, сняла кулон и прислонила к стеклу. Надпись на табличке не изменилась.

— Кулоном текст на экране газетовизора не переводится, — сказала Эмильда.

— Газетовизор?

— Не что иное, как приспособление, которое ты держишь в руках.

— Я не успеваю запоминать новые имена и названия.

— Втянешься.

— Как все-таки переводится это слово?

Эмильда улыбнулась:

— Ты слышала, как бабуленция нарекла тебя.

— Паскудная девчонка — это два слова. Это словосочетание на нептидском тоже пишется слитно?

— Сдалось тебе это слово!

— Все равно я узнаю.

Старуха осыпала проклятиями тех, кто помышлял отменить Нептуналий. Марина вернулась на место и сказала:

— Тогда внесите ясность, что за День Нептуна и что такое Нептуналий.

— Это одно и то же. Нептун родился 16 июля. Раньше этот праздник отмечали почти во всем подводном мире, а после того как Посейдона избрали Богом всех морей, продолжили отмечать Нептуналий лишь те, кто влился в ряды антипосейдонцев.

— У нас его не отмечают?

Эмильда склонила голову и взглянула исподлобья на королеву:

— А ты как думаешь?

— Понятно.

— Неразумно отмечать день рождения человека, если на совести его дочери смерть основательницы Маринии, — сказал Тьер.

Марина зажмурилась и замотала головой:

— Таки да. Я уже запуталась. А до смерти Марины I Нептуналий праздновался в Маринии?

— Праздновался, но для нас это был не день рождения Нептуна, а больше как празднество в разгар сезона дождей, праздник поклонения стихии воды. У нас он называется День Моря, мы и доныне его отмечаем, — сказала Эмильда.

— Теперь День Нептуна отмечают только антипосейдонцы? Почему остальные перестали? Насчет маринийцев понятно, но есть много других королевств.

— В то же время, когда Посейдон стал Богом всех морей, Нептуния начала править Нептидом. Ее отец был не слишком положительной личностью, а сама она превзошла его в этом смысле. Черный ореол всё больше окутывал Нептид, и желающих отмечать День Нептуна становилось всё меньше. Люди просто не могли отмечать праздник, зная, во хвалу кого он устраивается. Постепенно это привело к тому, что Нептуналий превратился в чисто антипосейдонский праздник и стал символичной демонстрацией непризнания Посейдона Богом всех морей.

Из газетовизора доносился истеричный вопль пожилой фанатки Нептуна. Марина погрузилась в размышления. Она вспомнила о детали, на которую обратила внимание во сне:

— В том сне, который я увидела под воздействием браслета, была скульптура Нептуна с трезубцем в руках. И на спинке нептидского трона также трезубец. Разве трезубец — это не атрибут Посейдона? Нептун вопреки всему считал себя Богом всех морей и нашпиговал свой дворец соответствующей символикой?

— Всё шло к тому, что Нептун должен был стать Богом всех морей. С небольшим перевесом голосов победа ожидалась за ним. При основании королевства он был уверен, что наступит день, когда его изберут Богом всех морей, и сделал трезубец символом власти в своем королевстве. Но Аид с Генрихом перешли на сторону Посейдона, и Нептун пролетел. А трезубец так и остался символом власти в Нептиде, — сказала Эмильда.

— Нелепо как-то. Будто два Бога, и каждый с трезубцем.

— По сути, так и есть. Население подводного мира разделилось на два лагеря: одни считают Богом всех морей Посейдона, а другие — Нептуна.

Имелат Гогратион переместил микрофон от старушки к себе и произнес:

— Отменить Нептуналий никто не сможет! 16 июля мы отпразднуем День Нептуна, как обычно. В этом году самый божественный из всех праздников приобрел особое значение. Борьба! Мы будем бороться! Аид — не наш король! Он и его сообщница понесут наказание!

Налитые кровью глаза Гогратиона смотрели в камеру, на лбу пульсировала вена. Он фанатично долдонил о грядущем празднике и необходимости наказания для убийц экс-королевы Нептида. Марина отметила, что Гогратион производит впечатление не вполне здоровой личности.

«Если все антипосейдонцы настолько же неадекватны, они всерьез могут представлять угрозу», — подумала она.

Эмильда поглядывала на королеву, в адрес которой звучали обещания расправы и обвинения в поддержке Аида. Марина смотрела на транспарант со своим портретом и предавалась раздумьям о значении надписи. Гогратион завершил пламенную речь и передал микрофон журналистке. Впрочем, он бы еще долго не завершал пламенную речь, если бы репортерша не стала тянуть руки к микрофону и кивать, вежливо давая понять, что сюжет пора заканчивать.

— Такова обстановка на данный момент, — сказала она, глядя в камеру. — День Нептуна в этом году может получиться неспокойным. Обращаюсь к нептидцам с просьбой не реагировать на провокации сторонников Посейдона. Обещаем информировать вас о состоянии чародейки Дуделаи и дальнейшем развитии событий в Нагасе. Слава Богу всех морей Нептуну!

Имелат Гогратион и старушка в один голос выкрикнули:

— Да хранит нас великий Нептун!

Рывком Тьер выхватил газету из газетовизора:

— Экскурсия в психбольницу окончена.

Марина недвижно смотрела в пустой газетовизор.

— Не бери в голову, — Эмильда листала газету, просматривая заголовки. — Они правы лишь в одном: в День Нептуна возможны провокации, и устроят эти провокации они сами.

— Только подаваться это будет как угнетения со стороны приверженцев Посейдона. Как и всегда, — сказал Тьер.

— Вы меня обманывали, — всё так же неподвижно Марина глядела на стеклянный прибор.

Эмильда с Тьером синхронно повернули головы к королеве.

— Мы не скрывали, что антипосейдонцы враждебны по отношению к тебе. Или ты снова о той табличке? Там написана ересь, нет смысла озвучивать перевод, — Эмильда сложила газету поудобнее.

— Я только и слышала, как страшен и ужасен Нептид, а из этого сюжета стало ясно, что мы живем по соседству с самым великим и процветающим королевством.

Эмильда с Тьером прыснули со смеху.

* * *

Отужинав, но так и не обсудив меню на день рождения, Марина отправилась в библиотеку за томиком книги об антипосейдонской вере. Увидев в коридоре Общей башни Чакстона, она удивилась, ведь он обычно слонялся в Королевской. Рядом с ним стоял такой же полупрозрачный собрат. Сняв рыцарский шлем, телохранитель держал его под мышкой. С взлохмаченными волосами и озадаченным видом он почесывал затылок и разглядывал предмет, похожий на макет корабля.

— Чакстон? — Марина окликнула его. — Что вы делаете?

— Ваше Величество, я никак не могу выиграть! Экая игра хитромудрая! — телохранитель раздосадованно пригладил взъерошенные волосы и склонился над кораблем, размещавшимся на столике-геридоне между двумя привидениями. Второй призрак насмешливо хихикал, обнажая кривые зубы сероватого оттенка.

— Во что вы играете? — Марина отклонилась от курса, двинувшись не прямо по коридору, а к привидениям.

— В кости, Ваше Величество, — придурковато гыгыкнуло привидение рядом с Чакстоном.

— А корабль зачем?

На столике располагался трехмачтовый парусник с двуглавым морским змеем на форштевне. Холщовый мешок на корме был перевязан шнурком. Изжелтевшие паруса слегка трепались, словно под дыханием ветра.

— Это Кости на корабле, Ваше Величество.

— Звучит жутковато, особенно учитывая, что ты похож на пирата, — королева бросила взгляд на деревянную ногу привидения.

— Когда я бежал с «Летучего голландца», акулы отгрызли мне ногу, — привидение покрутило деревянным обрубком, упертым в пол.

— Ты плавал на «Летучем голландце»?! — Марина впялилась в него и стала внимательно рассматривать. Деревянная нога выглядывала из штанины коричневых парусиновых брюк. Под жилетом была светлая льняная рубаха, а на груди болтался амулет с изображением черепа и скрещенных мечей.

— Плавал, — хохотнул призрак. — Плавал-плавал, плавал-плавал, а потом задолбала эта канитель, и я решил бежать.

— Это правда? «Летучий голландец» на самом деле существует? — королева рассматривала моряка, как антикварный экспонат.

— Может, уже и не существует. Я бежал оттуда двести два года назад.

— Я видела тебя в Общей башне, но не знала, что ты с «Летучего голландца».

— Я охраняю Общую башню Мартика последние шестьдесят три года, — представительно произнес моряк, точно желая произвести впечатление на королеву.

— И за это время я ни разу не выиграл в Кости на корабле, — с досадой вымолвил Чакстон.

— Когда-нибудь удача обязательно улыбнется тебе, друг мой, — хитро осклабился призрак, сделав выразительный взмах рукой от груди, какой делают с целью подчеркнуть, что слова идут от сердца. Это привлекло внимание Марины к пиратскому амулету.

— Погоди... мне сразу привиделся цветок, но я решила, что суровые пираты не могут носить амулетов в виде цветов. Это орхидея? — королева дотронулась до украшения. На удивление, оно оказалось осязаемым, в отличие от своего владельца — бесплотного духа.

— Я бы не назвал его бабским, — возразил моряк. — Торгаш, у которого я купил этот амулет, дамские цацки не продает.

— Благородный дендробиум... опять, — пролепетала огорошенная Марина. — У кого ты купил эту вещь? — решительно спросила она. Быть может, пират, бежавший с «Летучего голландца» и владеющий загадочным талисманом, знает что-то о браслете?

Вопрос как будто немного смутил моряка. Он сделал серьезное лицо, согнул руки в локтях и наставил их друг на друга, играя мышцами:

— Ну, такой не очень здоровый мужик. Широкоплечий, на лицо не страхолюдина...

— Маловероятно, что портретные характеристики будут мне полезны. Кто такой этот мужик?

Пират запнулся и вздернул плечами:

— Да кто его знает, тип незнакомый. Я его в первый и последний раз видел, когда купил амулет.

Воодушевление сбежало так же быстро, как пришло. Марина спросила:

— Не знаешь, как разыскать этого торгаша?

— Не имею представления, Ваше Величество. Я лишь слыхал, он вроде бы проездом был в Царстве Мертвых, он не постоянно там обитает.

— В каком царстве?! — у Марины перехватило дыхание. Она двинула головой вперед, взяла в руки амулет и стала изучать вещицу. На первый взгляд, это обычный пиратский амулет с черепом и мечами. Единственное, что делало его необычным — это основа в виде орхидеи.

— Я попал в Царство Мертвых, когда меня загрызли акулы. А после того, как обзавелся амулетом, стал привидением.

Повторно огорошенная, королева резко перевела взгляд с амулета на лицо пирата, довольное от заинтересованности королевы в его персоне.

— Ты стал привидением не сразу после смерти? — Марина выпустила амулет.

— Нет, Ваше Величество. Я превратился в призрака, когда завладел амулетом.

«Мертвые могут знать больше, чем живые», — вспомнила Марина слова на браслете.

«Царство Мертвых. А в Царстве Мертвых — Аид. Пират раздобыл амулет, находясь в Царстве Мертвых. Амулет с орхидеей дендробиум и браслет с такой же орхидеей. На браслете надпись о мертвых. Амулет и браслет как-то связаны. Связаны с мертвыми. И с Аидом? Господи, надеюсь, не он прислал браслет. А вдруг он? — выстраивалась логическая цепочка в голове королевы. — Что он собирается показать мне с помощью браслета? Нет, сомнительно, что браслет от него. Но мертвые и Царство Мертвых... каким боком здесь орхидея?»

Марина заметила, что привидения настороженно поглядывают на нее. Когда она предалась глубокомысленным раздумьям, ее лицо обрело пугающую серьезность. Она встрепенулась и попробовала придать выражению лица некоторую легкость, но вышло с трудом.

— Значит, ты стал привидением благодаря амулету. Тебе точно ничего не известно о торговце?

Пират развел руками:

— Ничего не знаю о нем.

Марина немигающе смотрела на него, ожидая продолжения ответа.

— Что, Ваше Величество?

— Ты что-то недоговариваешь?

— С чего вы взяли?

— Ты действительно не знаком с торговцем?

— Нет, Ваше Величество, — беспокойно дернулся моряк. Марину не покидало ощущение, что он врет. В то же время она не знала, как заставить его в этом признаться.

— Хорошо. Поверим. А зовут тебя как?

Расправив плечи, пират снял треуголку, поклонился и деловито произнес:

— Ларс Виссер, сторож Общей башни Мартика и младший помощник капитана «Летучего голландца».

— Ты же бежал оттуда.

В шляпе что-то звякнуло и едва не выпало. Он наклонил треуголку в другую сторону, придержав дзинькнувший предмет, и улыбнулся максимально широко, надеясь, что ширина улыбки отвлечет внимание от содержимого шляпы:

— На момент смерти я был в должности младшего помощника капитана. Думаю, я и поныне могу называть себя так.

— Ваше Величество, не изволите сыграть в Кости на корабле? — завлекающе произнес Чакстон.

Марина критично взглянула на игрушечное судно:

— Это макет «Летучего голландца»?

Пират улыбнулся:

— «Голландец» выглядит иначе. Этот корабль я называю «Ненасытный Джус».

— Интересно, — королева впечатленно кивнула. — Как этот «Ненасытный Джус» работает?

— Очень просто! — с энтузиазмом ответил пират. — Кладете монету в мешок, потом монета плавает на судне, а затем кости показывают, выиграли вы или монета остается на корабле.

— Остается на корабле? Кости показывают? — Марина нутром чуяла обман, отчего ее слова звучали сатирически.

— Кости всегда показывают, что я проиграл! — Чакстон потряс корабль, внутри которого звенели монеты.

— Тихо-тихо, не сломай, — Ларс забрал игрушку. — Надо чаще играть. Больше попыток — больше шансов на успех.

— По-моему, в данном случае больше попыток — больше денег в твоей шляпе.

Ларс широко улыбнулся и, сделав вид, что не слышал ремарки королевы, передвинул корабль к краю стола:

— Попытайте счастья, Ваше Величество. Авось окажетесь более везучей, чем ваш телохранитель.

Королева нагнулась и, склонив голову набок, вблизи рассмотрела раздутые паруса. Корабль чуток покачивался, как на волнах. Обшивка в самом низу обросла ракушками. Штурвал с надписями на рукоятках почти не шевелился, лишь изредка подрагивая.

— Я воздержусь.

— Я буду играть, пока не выиграю, — Чакстон отвернул металлический наплечник своих доспехов и достал холщовый кошель. Глаза Ларса довольно загорелись.

— Чакстон, тебя разводят.

— Ваше Величество, я все равно уделаю этот мудреный агрегат.

— Люблю целеустремленных людей! — пират едва не потирал руки.

— Ну, как знаешь, — Марина подбоченилась.

Чакстон положил в мешочек на корме один маринийский мезонг.

— Какое море? — спросил пират.

— Средиземное, — ответил Чакстон, не раздумывая.

Королева непонимающе свела брови.

Ларс покрутил штурвал и остановил его, удерживая определенную рукоятку строго по центру вверху.

— Есть Средиземное, — он отпустил штурвал.

Королева начала догадываться, зачем вращался штурвал:

— На рукоятках названия морей?

— Да, Ваше Величество.

Мешок без посторонней помощи завязался тесьмой.

— Отдать швартовы! — командным голосом произнес пират и щелкнул пальцами.

Судно слегка накренилось и стало энергичнее раскачиваться. Паруса надулись сильнее. Под размеренный скрип корабля трое наблюдателей следили за подергивавшимся штурвалом. Чакстон с азартом в глазах ожидал, что уж в этот раз ему точно повезет. На положительный исход для Чакстона Марина не рассчитывала, однако созерцать плавное раскачивание корабля с характерным поскрипыванием ей нравилось. Сквозь скрип прорезался шум волн, и Марина подумала, что кораблик можно использовать с целью релаксации.

Судно малость приподнялось, будто наскочило на мощную волну. Из открывшегося трюма выскочил белый кубик. Чакстон поймал его и крикнул:

— Четыре!

Королева видела, что на каждой грани кубика нарисованы четыре точки:

— Выиграл или нет?

— Еще не все кости вышли, — с упоением ответил пират.

— Игра продолжается?

— На «Ненасытном Джусе» три трюма. Из каждого выходит одна кость, — Чакстон, преисполненный задора, катал в кулаке игральную кость.

Поколыхавшись, корабль снова подскочил. Из второго трюма вылетел кубик. Марина с Чакстоном метнулись, чтобы увидеть цифру, и столкнулись головами. Королева усмехнулась и отодвинулась, подумав, что хорошо иметь неосязаемого телохранителя — даже если столкнетесь головами, ты ничего не почувствуешь. Ларс не стремился увидеть цифру на кубике. Можно было подумать, что ему не интересно, хотя горящий взгляд говорил об ином.

— Пять! — объявил Чакстон и схватил вторую кость. Он окрыленно улыбался во весь рот и сжимал по кубику в каждом кулаке. — Ваше Величество, я точно выиграю, обязательно выиграю!

Марина сочувственно улыбнулась. Паруса вновь надулись, и корабельный скрип зазвучал как интригующая мелодия, ведущая к развязке. Чакстон держал кулаки сжатыми, готовясь победно вскинуть их. Ларс сплел пальцы на животе, стараясь не выдать хищности в жестах.

Нос корабля подался вверх, и открылся последний трюм, откуда выскочил кубик. Беглый взгляд на игральную кость с двумя точками, и телохранитель разразился негодованием:

— Что?! Снова! Опять я проиграл! Я все равно выиграю! Третий трюм постоянно всё портит! Я все равно заставлю его выдать нужную кость!

— Нужную — это какую? — поинтересовалась Марина.

— Которая больше суммы первых двух, — в запале ответил Чакстон. — Третья кость всегда выпадает с маленьким значением!

— В этом вся игра? — королева скептически скосила рот.

— Исключительно простая игра! Простейшая! В нее может играть любой, — Ларс эмоционально жестикулировал.

— Похоже не на игру в кости, а на игровой автомат, у которого невозможно выиграть.

— Всё зависит от упорства игрока, — пират сверкнул золотым зубом.

— Думается мне, что упорство здесь не поможет. А куда деваются деньги из мешка?

Ларс подчеркнуто равнодушно ответил:

— Они остаются на корабле до тех пор, пока кто-нибудь не сорвет куш. Победитель забирает всё, что есть на «Джусе» к моменту выигрыша.

— И много победителей было? — интонация Марины была не вопросительной.

— Ну-у-у...

— Ясно.

— Ваше Величество, «Ненасытный Джус» сам определяет, кому отдать победу. Это его решение! — со всей возможной искренностью заверил пират.

— Я играю дальше! — Чакстон достал из кошеля мезонг.

— Чакстон, не будь дураком. Это обман, — сказала Марина.

— Я перехитрю этот проклятущий корабль! — не унимался телохранитель.

Сияющий Ларс вежливо произнес, указывая на мешок:

— Прошу!

Чакстон вытянул руку, чтобы положить монету, но до мешка монета не добралась. Из зарослей орхидей выскочила зеленая ручонка и выхватила мезонг.

— Эй! А ну верни! Что за наглость! — сердито крикнул пират.

Чакстон вертелся на месте, соображая, что произошло. А Марину тянуло рассмеяться — уж больно комичной выглядела реакция Ларса.

— Что? Где? Это орхидея? — растерянно бормотал телохранитель.

— Это орхидея! Бесстыжая орхидея! — пират кинулся к цветам и закопошился в них. — Отдай монету! Немедленно!

Зеленая рука-корешок, недолго думая, стащила треуголку с головы Ларса.

— Эй! Совсем обнаглела! Верни мою шляпу! — пират дернул треуголку обратно, и по полу рассыпались монеты, купюры, золотой перстень с голубым камнем и серебряная цепочка.

— Ох, Ларс, тебя если встряхнуть, можно много интересного найти, — Марина присвистнула бы, если бы умела свистеть.

В смятении пират разрывался между борьбой с орхидеей и потугами собрать рассыпавшееся добро. Совмещать эти два занятия было сложновато, и Ларсу не удавалось ни одно, ни другое.

У Марины промелькнула мысль, что привидения, несмотря на свою неосязаемость, ухитряются держать в руках монеты и игральные кости, хранить что-то в шляпе и кошельке, крутить штурвал и рыться в цветах.

* * *

Выматывающий день подходил к концу. Завтрашний также не сулил ничего хорошего. Завтра Марину ожидала очередная проверка и наверняка очередной протокол. Эмильда журила ее за пререкания с Туроном и говорила, что дерзость вылезет боком. Марина это понимала, но стелиться не хотела. Калис обещала помочь всем, чем сможет во время завтрашнего испытания. Турон не доверял ей и не оглашал заранее, какой экзамен ожидает королеву завтра, чтобы она, чего доброго, не поднатаскала испытуемую в том или ином вопросе.

К вечеру дождь почти прекратился, и слуги приступили к сбору рыбы. Столько тунца в Мрициусе давно не выпадало. В «Вечернем обозревателе» напечатали статью о счастливчике, проживающем на окраине столицы. В его дворе приземлился тунец весом 220 килограммов. Рыба сравняла с землей детскую беседку, возведенную совсем недавно, но счастью хозяина и его отпрысков не было предела. Они с лучащимися лицами позировали фотографам и давали интервью журналистам. К статье прилагались фотографии, на которых представители Книги рекордов Маринии снимали мерки и взвешивали рыбу, переложив ее на весы с помощью волшебного подъемного крана. На фото было видно, что рыба не только разрушила беседку, но и выбила хвостом окно в доме.

Через черный вход придворные заносили корзины, полные кефали и дорады. Поначалу рыбу носили через парадную дверь, но старшая горничная, увидев, что они наследили грязными башмаками, отчитала их по полной программе. Полчаса искали запропастившуся куда-то Лиммерцию, а когда фея-ключница наконец-то отперла заднюю дверь, начало смеркаться. Сбор рыбы происходил в потемках, из-за чего в одну корзину попадали разные сорта рыбы, а это вызвало негодование Сами, давшего указание сортировать рыбу еще на этапе сбора, чтобы потом было меньше работы. Когда стемнело, завхоз вынес на улицу все масляные лампы, имевшиеся во дворце, но слуги, желая поскорее дособирать рыбу, бросали ее в корзины, не заморачиваясь сортировкой.

Завершить день Марина решила чтением заповедей антипосейдонцев. Приняв ванну, почистив зубы и расчесав золотые локоны, она залезла под одеяло и открыла книгу, взятую в библиотеке. Хоть книга и называлась «кратким очерком», являла собой увесистый многостраничный фолиант в кожаном переплете. На обложке была антипосейдонская эмблема в виде короны с черными бриллиантами, верхушка которой по центру вытягивалась в трезубец. Марина пролистывала страницы, видя море незнакомых имен, названий, множество расписанных в деталях событий, фотографии людей, оставивших след в развитии и распространении антипосейдонской веры.

— Шолиорт Дистас — предводитель антипосейдонцев во Второй Межморской Войне с 8722 по 8725 год, — королева прочитала вслух подпись к портрету бородатого мужчины с мечом в руках. — Бог ты мой, за это еще кто-то воевал! — вырвался смешок у Марины. — Кавалер Ордена Вечной Славы, кавалер Ордена Мезальдийского Легиона, почетный член Объединения Непокоренных, удостоен высшей антипосейдонской награды — Ордена Нептуна, причислен к лику святых при жизни.

Последнее особенно поразило Марину. Она оторвала взгляд от книги, посмотрела перед собой, быстро моргая, и сказала:

— Ничего себе. За какие такие заслуги могут причислить к лику святых?

Она бегло просмотрела текст на странице, где рассказывалось об осаде крепости Тантакилай в королевстве Ухард, которое в Карибском море. Мужественный Шолиорт Дистас держал осаду две недели и взял крепость, понеся потери, в четыре раза превышающие потери противника.

Затем следовало описание деятельности Шолиорта Дистаса во время подготовки похода на Фатагосы — острова, входящие в состав королевства Вевион в Черном море. Подготовка обрисована чрезвычайно подробно, а о результатах похода информации нет. Героизм Дистаса расписан во всех красках: заключение эпохального договора с полководцем, составившим компанию в походе на Фатагосы, полное перевооружение армии антипосейдонцев, сражение одно, сражение другое.

— Чем же всё закончилось? — Марина перевернула страницу в надежде увидеть продолжение, но на следующей странице речь шла о Великой казни под Халлодом, городом на севере Эйнорта — королевства в Аравийском море. Несравненный Шолиорт Дистас лично казнил сотню сторонников Посейдона, попавших в плен. На официальном портрете он изображен с тем самым мечом, которым он обезглавил посейдонцев.

— Действительно, почему бы не причислить убийцу к лику святых?

Марина перелистнула страницу и наткнулась на рассказ о Первом Восстании Антипосейдонцев в 7299 году и о лидере повстанческих сил Аратоге Кирине. Целью восстания, длившегося три месяца, было свержение Посейдона, но армия посейдонцев подавила мятеж.

Далее описывалось второе и третье восстания, закончившиеся с аналогичным результатом.

История никогда не была любимым предметом Марины, и размусоливание исторических событий утомило ее. Она уже собиралась лечь спать и наспех пролистывала оставшиеся страницы, как вдруг взгляд зацепился за знакомую фамилию.

— Гесил Гогратион... — она пролистнула немного вперед и обнаружила, что этому деятелю посвящена целая глава. Участие в войнах и восстаниях, распространение антипосейдонского учения по всему свету, возведение антипосейдонских храмов в разных уголках подводного мира, основание Объединения Непокоренных, учреждение ШНП — Школы ненавистников Посейдона, где обучают тому, что должен знать каждый антипосейдонец. Позабавил аргумент, приведенный как подтверждение суровости Гесила Гогратиона: за всю жизнь он не съел ни одной конфеты.

— Ешьте конфеты, дети, а то вырастете злыми антипосейдонцами, — прокомментировала Марина.

Так же, как и Шолиорт Дистас, он причислен к лику святых при жизни.

— А Гогратион скольких убил? Антипосейдонцы просто так к лику святых не причисляют, — Марина перевернула страницу и увидела главное детище Святого Гесила Гогратиона: — Наконец-то. Заповеди.

Вверху страницы большими золотыми буквами было написано «ШЕСТЬ СВЯЩЕННЫХ ЗАПОВЕДЕЙ ГЕСИЛА ГОГРАТИОНА». После того как Марина прочитала вслух заглавие, надпись засветилась. Привыкшая к чудесам, королева не удивилась.

Заповедь первая

Покуда хватит сил, борись с проходимцем, именующим себя Богом всех морей. Твой Бог — Нептун, истина сия непреложна. Всякий, кто верует в Посейдона — твой враг. Ни за что не признавай Посейдона Богом всех морей. Знай молитву Всеблагому Нептуну наизусть, молись Всевышнему в моменты радости и печали и не забывай, что Неерад — твоя путеводная звезда.

Заповедь вторая

Всякий креят — твой враг. Богомерзкие существа, живущие над морями, дабы попасть в наш блаженный мир, ставят подпись на гнусной бумажке. Постыдные подписи позорного племени ведут их прямиком в преисподнюю, где ждут их вечные муки.

— Этого следовало ожидать. Все креяты, очутившиеся в подводном мире, подписали документ о признании Посейдона Богом. Соответственно, все они для антипосейдонцев — злодеи и неприятели, — сказала Марина и перешла к следующей заповеди.

Заповедь третья

Убийство приспешников Посейдона — не преступление. Борись за свою веру. Каждый, кто молится Посейдону, должен либо одуматься и уверовать в настоящего Бога Нептуна, либо сложить голову, расплатившись за ложный выбор.

Королева оцепенело глядела на текст в книге. Затем она хватнула воздух ртом и возмущенно произнесла:

— Вот это лицемерие! Меня хотят судить, а сами призывают убивать тех, кто всего лишь не молится Нептуну!

Она закрыла глаза, помотала головой, затем открыла глаза и опять прочитала третью заповедь. Текст не изменился.

— Я в шоке, — сказала она, и мысли о двуличии антипосейдонцев унесли ее так далеко, что она забыла об оставшихся заповедях. Восстановив связь с реальностью, она опустила глаза на книгу.

Заповедь четвертая

В нашем грешном мире есть немало мерзких королевств, но мерзейшие из них соседствуют с прекраснейшим. Помни, кто обезобразил прекрасных нептидских женщин. Помни, кто стоял у истоков событий, повлекших самые темные времена и чудовищные страдания твоего народа. Не забывай, сколько несчастий пережил твой народ по вине королевств, с которыми делит он море Средиземное. Всякий верующий в Посейдона — твой враг, а мариниец и хлидиец — враг вдвойне.

Брезгливость, которую Марина испытывала к «краткому очерку», достигла предельных размеров.

— Мир антипосейдонцев состоит из перевертышей. Эти люди способны понять, что — причина, а что — следствие? Надо обладать недюжинными умственными способностями, чтобы уловить связь между убийством Марины I и тем, что нептидские женщины во главе с королевой позеленели. Или между тем, что вытворяла Нептуния и тем, чем отвечали ей маринийские королевы. Что за хаос у них в мозгах? — Марина потерла виски, выкатив глаза. После четвертой заповеди она не знала, к чему готовиться дальше. Она взглянула на часы и подумала, что неразумно посвящать время, отведенное на сон, чтению психопатских заповедей. Она решила, что нужно скорее дочитать их и улечься спать.

Заповедь пятая

Как рыба не может без воды, как море не может без волн, так истинный антипосейдонец не может ни дня без жажды вкладывать в развитие антипосейдонского движения. Жертвуй деньги в храмы, где прославляют Нептуна. Чем большим будет твой вклад, тем благостнее будет твоя жизнь земная и загробная.

— Естественно! Если человек настолько глуп, что верует во всю эту лабуду, почему бы не воспользоваться его глупостью и не срубить с него денежек, — с улыбкой Марина перешла к последней заповеди.

Заповедь шестая

Неси свое знание в массы. Вразуми того, кто пока еще слеп. Наставь на путь, исполненный благодати. Растолкуй несведущим всё то, что знаешь ты. Ибо жизнь истинного антипосейдонца пуста без жажды освещать дорогу непосвященных лучезарным знанием. Вечные муки ожидают всякого, кто не обратится к свету, не уверует во Всевышнего Нептуна и не станет чтить Неерад. Не обрекай ближнего на неизбежные страдания, передай свое знание, пока не поздно.

— Резонное утверждение. Чем больше уверовавших, тем больше денежек.

Марина просмотрела наскоро соседние страницы. Там была молитва Нептуну, молитва Гогратиону и трактовка некоторых постулатов из Неерада. Она захлопнула книгу с громким звуком и выдохнула:

— Аминь.

Потрясенная, она отбросила книгу и вспомнила, что чтение антипосейдонских заповедей — не последнее испытание на сегодня. Нужно досмотреть сон, прерванный из-за несвоевременного пробуждения. Только теперь, зная, что амулетом с такой же орхидеей, как на браслете, Ларс Виссер разжился, находясь в Царстве Мертвых, Марина возымела еще большие сомнения относительно браслета.

«Имеет ли Аид какое-то отношение к посылке с браслетом? Если браслет прислал он, всё как-то слишком просто. Должен быть подвох. Гравировка с упоминанием о мертвых сразу вынуждает подумать о Царстве Мертвых. К тому же во сне Нептуния с Оризой говорили об Аиде. Кто-то хочет, чтобы я считала, что браслет прислал Аид или браслет вправду от Аида? Я чего-то не успела увидеть из-за того, что Эмильда вмешалась или чего-то не поняла?» — размышляла Марина.

Как же не хотелось возвращаться в холодный мрачный зал с летучими мышами и тётеньками-маньячками. Но Марина чаяла найти объяснение мучившим несостыковкам и пробелам. Она достала браслет, разомкнула его и прочитала надпись, высеченную внутри. Прислонив надпись к запястью, она легла на подушку и решительным движением соединила половинки браслета.

Свободной рукой Марина сжала запястье, словно это могло усилить или ускорить действие браслета. За окном накрапывал дождь, ударяя крупными каплями по стеклу. По комнате разносился аромат благовоний из морских фиалок и смолы мизалика, которыми окуривали дворец в сезон дождей. Рядом на тумбочке лежали два протокола и книга с заповедями бесноватых антипосейдонцев. Из-за двери доносилось похрапывание Чакстона. А Марина не засыпала. В прошлый раз она погрузилась в сон сразу после того как застегнула браслет, а сейчас ничего такого. Она закрыла глаза, думая, что это приблизит наступление сна. Она лежала и лежала. И чем дальше, тем явственнее она понимала, что браслет не намерен ничего показывать.

— Наверно, сон показывается только один раз. Кто не досмотрел, тому повторных сеансов не включают, — с сожалением прошептала она. В глубине души она радовалась, что не пришлось вновь пережить странствие в неприятное место. Но без странствия оставалось много неотвеченных вопросов. Для надежности Марина расстегнула застежку и заново сомкнула половинки обруча. И в этот раз ничего не произошло. Браслет не работал. В конце концов она уснула обычным сном.