Пульс анархии
Утро, как всегда, тянулось в ленивых, медовых лучах, растекаясь по колоннам и тёмному камню особняка. Дом уже начал свою обыденную рутину — телохранители сменялись у ворот, домработницы бесшумно двигались по мраморным коридорам, едва шепча между собой. В воздухе стояла та притворная тишина, которая царит в местах, где у каждого своя роль и каждый шаг выверен.
Элис сидела в высоком кресле, слушая очередной план на день от Дюка — голос его доносился с громкой связи. Поставка оружия в южный порт, кто встречает, кто оплачивает. Всё как всегда. Её взгляд был рассеянным, но ни одна деталь не ускользала от неё.
До того момента, как тишину не разорвал одиночный выстрел.
Мир замер.
Даже не крик — выстрел. Глухой, короткий, как удар по горлу. В особняке это было невозможно. Запрещено. Неслыханно.
Шаги домработниц стихли, их тела замерли в проходах, как статуи. Те, кто был ближе к окнам, осмелились только бросить взгляд в сторону сада. Но ни одна из них не осмелилась произнести ни слова. Они знали одно, подобное значит: кто-то решил умереть — только выбрал слишком шумный способ попросить об этом.
Элис уже поднялась. Без слов. Без лишних жестов. В её взгляде появилось то, от чего в других начинала болеть грудь — хищная холодность. Она медленно направилась к выходу, её шаги были уверенными, выверенными, словно ей предстояло не разбирательство — а охота.
Тейлор, застегнув кобуру, без единого приказа двинулся за ней. За его спиной — двое Скорпидов, назначенных охранять наследницу. Они знали: если кто-то позволил себе открыть огонь — он либо мёртв, либо собирается умереть.
Второй выстрел. Третий.
Порох разрезал утренний воздух, как нож по гортани. С каждым шагом звук становился отчётливее, глуше — и яростнее. Кто-то стрелял не в целях устрашения. Кто-то бросил вызов. Прямо здесь. Прямо сейчас.
У главных ворот два телохранителя уже стояли в полублоке, сперва не сразу распознав фигуру нарушителя. Их руки были наготове. Но как только Элис приблизилась, они расступились перед ней — не из уважения, а из страха, что она примет молчание за нерешительность.
И тогда она увидела его.
«Опять он», — только и пронеслось в мыслях.
— Что ты, по-твоему, делаешь? — Голос Элис прорезал воздух жёстче, чем порох. Без тени церемоний, без щадящей интонации. Он был приговором.
Демиан развернулся, не спеша. На его лице играла всё та же нахальная, лениво-дерзкая улыбка.
— Пришёл напомнить о своём существовании, — спокойно произнёс он. Голос — как яд, медленно впитывающийся под кожу.
— Если ты ещё раз появишься подобным образом, твоё существование окажется под вопросом, — отрезала она, даже не моргнув. Её взгляд скользнул по нему с ледяной иронией.
Позади неё, как тень, выпрямился Тейлор. Остальные Скорпиды будто бы одновременно напряглись. В этом ответе не было угрозы. Это была постановка факта.
— Нам нужно поговорить. Тебе не интересно, как я жил последние десять лет? — ухмыльнулся он, с вызывающим интересом оглядывая её лицо.
— Нет. Неинтересно, — прозвучало без эмоций. Её голос не дрожал, не колебался. И в этом была вся суть Элис — она не нуждалась в предыстории.
— И всё же тебе стоит выслушать меня. Ради общей выгоды, — произнёс он, с нажимом выделив последнее. Его взгляд скользнул по лицам охраны, особенно задержавшись на Тейлоре.
— Наедине, — добавил он, уже глядя только на неё.
Элис несколько секунд всматривалась в его лицо, будто решала — пустить или пристрелить. Затем едва заметно кивнула охраняющим вход Скорпидам. Демиану разрешили пройти.
— Это частная территория. Для Скорпидов и приближённых партнёров, — подчеркнула она ледяным голосом. — Если ты чудом попадаешь под второй пункт как сын бывшего союзника Дона — то только один. На твою свиту это не распространяется.
Слова были сказаны без эмоций. Но телохранители за спиной Демиана напряглись, как струны. Ни один не осмелился бросить взгляд, не то что возразить. Они чувствовали: воздух здесь с запахом крови и пороха. Это была чужая земля, нафаршированная оружием и профессионалами, привыкшими убивать по команде — не дожидаясь вопросов.
Тейлор уже держал руку на пистолете. Палец — у курка. Взгляд — чётко в лоб самому крупному из них. Не дрогнет.
Демиан усмехнулся и махнул рукой телохранителям.
— Ждите здесь.
Он направился за Элис. Летняя веранда встретила их лёгким ветерком и видом на сад, в котором будто всё ещё витал призрак старого мира.
— Она хорошо сохранилась, — небрежно заметил он, кивая на веранду. — Помню, тут ещё были розы, мы бегали здесь, и тогда ещё твоя мама...
— Ближе к делу, — перебила Элис, её голос резанул по воздуху, как лезвие. Глаза — стальные. Смотрела прямо в душу и не моргала.
Он помолчал. Затем медленно засунул руку во внутренний карман пиджака.
В ту же секунду — глухой щелчок.
Тейлор.
Ствол направлен. Прямо в лоб.
Без лишних движений.
Без слов.
Если бы Демиан моргнул не вовремя — пуля была бы там.
— Успокойся, парень, — с насмешкой сказал он, медленно доставая не оружие, а конверт. — Всего лишь билет.
Он протянул его Элис. Она не двинулась сразу — оценила, как зверь оценивает подброшенное мясо. Затем всё же взяла.
— Аукцион... алмазов? — прочитала она холодно. — Что это?
— Формально — выставка для жирных стариков, покупающих побрякушки своим игрушкам. — Он усмехнулся. — На деле — отмывание денег. Для таких, как мы.
Элис молчала. Ждала. Он не для этой чуши выстрелил возле её ворот.
— Ты будешь моей спутницей, — сказал он слишком самоуверенно. Слишком... по-хозяйски.
Она приподняла бровь. Улыбнулась. Но взгляд — как у судьи перед приговором.
— Почему не одна из твоих "модельных безделушек"? — повторила она его же слова с ядом.
— Им я не доверяю.
— А мне доверяешь? — усмехнулась. — Думаешь, в нашем деле доверие вообще что-то значит?
Он кивнул. Спокойно. Без спешки.
— Доверие, — сказал он, — это роскошь. Как и жизнь. Отец всегда говорил: если доверяешь — значит, уже проиграл.
— Нет, — отрезала Элис. — В игре, где каждая ошибка — смертельна, доверие — роскошь, которую нельзя позволить себе. Здесь выживает тот, у кого крепче репутация. Думаешь, я рискну своей репутацией, появившись с парнем которого знают только как сына Фермина Грея?»
Он прищурился.
— Думаешь, это всё, что я из себя представляю?
— Я знаю только то, — холодно проговорила она, — что всё, чего ты достиг, было сделано за спинами десятков вооружённых людей и бесконечных патронов.
Он засмеялся, отбросив голову назад. Почти от души.
— И как мне тебя убедить?
Она изучающе посмотрела на него.
— Ты не изменился. Разве что стал нахальнее.
Он оживился.
— Значит, есть шанс?
— Хочешь проявить себя? — наклонила голову.
Он кивнул мгновенно. Почти азартно.
— Завтра. Девять утра. Лес Ферелло. Если не забыл, где это.
Она встала. Разговор закончен.
— Я делаю это только потому, что наши отцы были союзниками. Не из-за детства. И не из-за тебя.
С этими словами она ушла — не оборачиваясь.
А он остался. И это устраивало его более чем. Завтра будет охота, где ставки выше любой сделки. И для них обоих.