Повешенный

Октябрь, 1933

Уильям не помнил, в какой момент его воспитание дало сбой, и он начал фамильярничать с Аланом Маккензи. Наверно, в тот самый, когда покинул порог церкви в предпасхальное воскресенье. А может, когда Алан колотил в дверь его кабинета и кричал, что умрёт, если ему сейчас же не окажут помощь. Умереть, как Уильям уже выяснил, Алан не мог, а потому врач не спешил открывать дверь, наслаждаясь редкими мгновениями превосходства. Разумеется, потом он пожалел бы о своём решении, но минутная слабость к риску взяла над Уильямом верх.

Впрочем, как оказалось, Алан не был в настроении высказывать неудовольствие. Он ввалился в кабинет Уильяма, хватаясь за ногу, и опирался на трость с заметной дрожью: уборщицы не будут спрашивать откуда кровь, но косые взгляды в сторону Уильяма были обеспечены ему на несколько недель.

— Снимай штаны.

— Так сразу? Мне кажется, двух лет недостаточно, чтобы перейти на этот уровень отношений!

Понять, когда Алан шутит, а когда говорит вполне серьёзно, представлялось не самой лёгкой задачей, потому что с его лица в такие моменты никогда не сходили лукавая улыбка и невинное выражение.

Вот и сейчас он быстро заморгал, отвлёкшись от своей травмы, а затем, видимо, спохватившись, громко и жалобно заохал, привлекая к себе внимание всей больницы. Уилл спешно зашипел на него и замахал руками, как будто это могло заткнуть рот вошедшему в роль Маккензи.

— Хорошо, — громко шикнул Уилл и пригрозил ему пальцем. — Можешь не снимать. Но тогда я разрежу их ножницами, потому что я не могу осматривать твою рану сквозь ткань. Если тебе их не жалко, можешь оставаться одетым.

Алан прищурил глаза, скользнул кончиком языка по бледным губам и махнул рукой.

— Ладно. Черт с тобой, — пробормотал Маккензи. — Только смотри не пялься на меня.

— Больно ты мне нужен, Алан, — закатил глаза Уилл, надевая халат.

— Чувствую себя оскорблённым.

Притворное возмущение Алана было по-детски очаровательным. Только Уильям был единственным — из двух человек в комнате, — кому было не до шуток. Он буквально чувствовал затылком, как ему в спину смотрит с десяток презрительно-подозрительных взглядов коллег, которым нужно было только дать повод найти изъян в его работе, и спусковой крючок нажался бы сам собой.

Алан рухнул в кресло, предварительно скинув пропитавшиеся кровью штаны на пол. Уилл подтянул к себе самый низкий стул, какой только был в кабинете. Освещение обеспечивала настольная лампа и загнанная под потолок люстра, так что рассмотреть что-то достаточно хорошо было сложно, однако Уилл мог с уверенностью опытного врача сказать, что пуля прошла насквозь. Как и то, что края раны обожжены, а значит, выстрел был с близкого расстояния. Алан громко охнул и застонал, когда Уильям резко затянул на его ноге жгут из первой попавшейся тряпки.

— Алан, я на работе. — он натянул перчатки и пинцетом осторожно вытащил из раны щепку. — А ты мой пациент. Из-за которого у меня могут быть очень большие проблемы. Я сейчас очень сильно рискую. Ты это понимаешь? Мне все еще запрещено осматривать пациентов и тем более лечить их без разрешения руководства.

— Должен напомнить, что я тут ни при чем.

Уилл промолчал, принявшись за миссию по спасению ноги Алана Маккензи, которой ровным счётом ничего не угрожало. Краска на вытащенных из раны щепках подозрительно походила на стулья на кухне последнего. Однако Уилл не стал заострять на этом внимания, под неодобрительно-обиженное шипение плеснув на рану изрядную порцию спирта. К счастью, кость была не задета. Да и в этом случае, Уилл был уверен, пришлось бы просто зашить рану и ждать, когда все само затянется.

— Где ты вообще ее подхватил? — он отложил в сторону пинцет и скептично цокнул. — Специально искал кого-нибудь с дробовиком, чтобы наверняка раздробить ногу?

— Увы, дробовика не было, — едко хохотнул Алан. — Пришлось обходиться пистолетом и собственной неуклюжестью. Потому что ты отказался идти сегодня вместе со мной.

— У меня работа, Алан, — проигнорировал упрёк в свою сторону Уилл и, взяв кусочек ваты, промокнул стекающие по коже багровые дорожки. — И мне за неё платят деньги. А ты, — он указал зажатой в пальцах ватой на мужчину, — платишь мне за работу только потрёпанными нервами и квартирой, в которой я едва ли бываю. Я и так пропустил несколько смен. Мне не нужны лишние проблемы. Может, я и работаю здесь без нареканий почти год, но наше знакомство делает все только хуже.

Последовавшая за этим тишина заставила нервы Уилла натянуться, плотным канатом удерживая рушащиеся башни самообладания, и он поспешил схватить небольшую металлическую коробку. Алан наклонил голову набок — он заметил это краем взгляда — и внимательно изучал его, как сторожевой пёс свою будущую добычу. Иглы выскальзывали из пальцев Уильяма, и ему через силу удалось достать нужную. Мягкий смех Алана разнёсся по кабинету — Уильям вскинул голову и встретился взглядом с его потянувшимися молочно-розовым туманом глазами.

— Ну наконец-то, мистер Белл, — саркастичные слова Алана сочились ядом, но его капли вряд ли могли нанести вред дорогому пиджаку мужчины, — в тебе проснулся настоящий характер. Я думал ты так до конца своей жизни будешь прятать от меня взгляд. А ты, я посмотрю, и сам любишь плеваться ядом.

— Вокруг слишком много змей, — Уильям почувствовал, как уголки его губ дёрнулись против воли. — Приходится соответствовать.

Алан хмыкнул и откинулся на спинку кресла. Вдеваться в иглу нить упорно не хотела, и в какой-то момент Уильям даже хотел попросить его отвернуться, но затем вспомнил, что это бессмысленно — Маккензи все равно увидит всё, что хочет. Когда же ему это удалось, он не смог сдержать победного вздоха и развернулся к Алану, намётанным взглядом оценивая лучшее расположение стежков.

— Только сделай мне красивые швы, — подался вперёд Алан, рассматривая зияющую в своей ноге дыру. — Не хочу ходить с уродливыми рубцами.

— Ты все равно сможешь от них избавиться. И почему я вообще должен делать это вручную?! — возмущённо взорвался Уильям, хлопнув Алана по раненой ноге.

Маккензи зашипел, отпрянув от Уилла, и сжал ладонями бедро. Его глаза потемнели, но он спешно взял себя в руки и улыбнулся.

— Мне нравится, когда за мной ухаживают, — капризно прохныкал Алан. — Сразу чувствую заботу.

— Заведи себе женщину. Я-то тут при чем?

— Увы, женщине не все можно доверить. В отличие от друга.

Уилл тяжело вздохнул и приготовился сделать первый стежок, как его озарила очевидная догадка, которую он тут же поспешил подтвердить:

— Ты сам всадил себе эту пулю. Я ведь прав?

Уилл поднял голову и посмотрел на ухмыляющегося белыми зубами Алана — оскал мог бы нагнать страху, но это у врача сейчас в руках была иголка и будущее его прекрасного тела.

— Чертовски прав. Ты очень сообразительный.

— Зачем?

— Чтобы был повод оказаться у тебя, — искренне удивился непониманию Уильяма Алан. — Я видел внизу стенд с графиком смен. И твой друг Даниэль сегодня работает. Если я все правильно рассмотрел. Ты же не против?

— Уверен, ты и сам знаешь ответ. Я не буду ее зашивать, — Уилл бросил иглу обратно в коробку и взялся за пинцет. — Если не хочешь лишиться ноги.

Конечно, он был против. Уильям хотел как можно меньшего присутствия Алана Маккензи в своей жизни, а втягивать во все еще и своего лучшего друга ему не хотелось. Он догадывался о причине интереса Алана, и все же надеялся, что хотя бы на этот раз он ошибается.

— Если ты хочешь попасть к Даниэлю — это самый глупый способ, какой только можно было придумать.

— Ты прав, — беспечно пожал плечами Алан. — Можно было просто назвать себя Наполеоном и потребовать себе Францию по праву. Так явно получилось бы быстрее и надёжнее. Только меня не прельщает перспектива общения с милыми врачами в мягких комнатах.

— Ты мог просто рассказать ему все то, что поведал мне, — съехидничал Уильям. — Уверен, Даниэль оценит твоё богатое воображение.

Очередная неловкая пауза, от которой кожа покрылась липким слоем пота. Уильям безуспешно пытался занять себя разглядыванием содержимого экстренной аптечки и раны Алана Маккензи, пока последний стучал кончиками пальцев по подлокотникам кресла, готовя очередной ответ.

— Пожалуй, — Алан раскатал по языку каждую гласную, наслаждаясь напряжением Уильяма, — никогда не буду пихать тебе пальцы в рот. А то еще откусишь ненароком.

— Мистер Маккензи, это не смешно! — щеки Уильяма вспыхнули, и придать голосу грозности оказалось достаточно трудно.

— А я и не шучу, — осклабился Алан. — Ты закончил? У меня есть еще дела на сегодня, которые хотелось бы сделать до того, как твой друг уйдёт домой. Не хотелось бы тянуть.

— Смею напомнить, что это не я прострелил себе ногу, прибежал в больницу с криками и привлёк к себе внимание. Так что, будь добр, — Уильям резко толкнул приподнявшегося вперёд Алана в грудь, — сиди теперь тихо и молись, чтобы никто не нашёл тебя здесь. Не знаю, кому может молиться такое существо, как ты, но уверен, что жертва в лице стакана виски подойдёт.

— Ты точно там все правильно делаешь? — с сомнением поинтересовался Алан. — Мне кажется, вот тот последний стежок не так параллельно лежит, как остальные.

— У кого из нас больше медицинского опыта? У меня или у тебя, Алан? Все нормально лежит, — рассеянно отозвался Уильям, забыв, что он только что решил не зашивать его рану. — Или если они не параллельно друг другу, то ты не сможешь спать по ночам? И к тому же, — спохватился он, — Алан, я даже не начинал накладывать тебе швы.

— Да. Я уверен, что буду знать, что этот стежок там есть, и это будет меня раздражать. Люблю, чтоб все было идеально, — улыбнулся Маккензи.

— Боже, дай мне сил.

— Он не даст. Он жадный.

Удостоверяться в правдивости слов Алана у Уильяма не было никакого желания. Тем не менее по собственному опыту и отсутствию каких-либо жизненных сил, Уилл начинал подозревать, что временно исполняющий обязанности создателей людей действительно либо не хотел давать Уильяму дополнительных сил, либо просто давно перестал переживать о том, как люди будут выживать. Иначе никак не получалось объяснить, почему Уильям каждый день чувствовал себя как двигатель внутреннего сгорания. Правда, подливать в него бензин регулярно забывали.

— К тому же у меня тоже есть некоторый опыт в лечении людей. Я, между прочим, изобрёл «Безвредные пластины с мышьяком для улучшения цвета лица доктора Маккензи». Они пользовались большим спросом.

— И почему я даже этому не удивлён?

Уильям щёлкнул ножницами и приказал Алану перевернуться, на что получил еще добрую порцию колких комментариев. Он плеснул на скальпель спирта и аккуратно нацелился, рассекая податливую мягкую кожу. Обожжённая плоть, покрывшаяся тонким слоем черной слизи, запёкшаяся от температуры кровь и остатки щепок — Уильяму потребовалось больше получаса, чтобы вычистить рану до идеального состояния. Алан не упускал возможности отпускать ехидные замечания о работе хирурга, за что тут же получал очередную порцию обжигающего спирта в рану. — Я наложу повязку. А дальше как-нибудь сам. — Уилл резко разорвал упаковку с бинтом.

— Ну конечно, — недовольно прокряхтел Алан. — Всегда приходится все делать самому.

— Поработайте ручками, мистер Маккензи. Может, человеком станете.

Несколько неровных прокладок из бинтов, изрядная доля спирта — и нога Алана Маккензи оказалась в плотном плену окрасившей в красный повязки. Алан шипел все время, что Уилл помогал ему подняться на ноги и натянуть штаны, и делал бы это еще дольше, если бы Уилл спешно не вручил ему трость и не вытолкал за дверь кабинета.

Замок красноречиво щёлкнул ключом, и Уилл, положив руку на плечо Алана, вытянул руку, предлагая пройтись подальше от кабинета хирурга. Пока никто не спохватился и не позвал руководство больницы. Оставаться в кабинете после устроенного Аланом представления было опасно для жизни и здоровья персонала больницы. Поэтому Уильям решил, что если придётся жертвовать — нужно обойтись меньшей кровью.

— Так зачем вам нужен Даниэль, мистер Маккензи? — он оглянулся, убедившись, что поблизости никого нет, и все равно понизил голос.

— О'Брайан, — рассеянно поправил его Алан, прихрамывая и стуча тростью по полу, стульям и всему, до чего мог дотянуться. — Ты же сказал, что она регулярно ходит к нему на приёмы. Вот я и подумал, что проще будет поговорить с ним. Не думаю, что он будет против. К тому же он твой лучший друг. А друзья любят сплетничать.

— Боюсь, вы не входите в круг его друзей-сплетников. — Уилл коротко кивнул прошедшей мимо медсестре и запахнул халат, пряча следы от крови.

— Это пока что.

— Да и к тому же я не видел мисс О'Брайан уже довольно давно. Как я уже несколько раз говорил, — спешно поправил себя Уилл, заметив взгляд Алана. — Возможно, она уже перестала ходить к нему. Она и раньше сомневалась в его профессионализме. А за несколько месяцев могла лично в этом убедиться.

— Какая невероятная вера в друга, — трость насмешливо стукнула кончиком по полу, — и в его профессиональные способности.

— Просто я знаю, как Даниэль работает. И вы сами скоро в этом убедитесь.

Нет, Уильям не считал друга простым специалистом, но его методы слишком отличались от тех, что рассказывали на скучных лекциях в университете, которые он частенько прогуливал на сменах в больнице, по уши в дерьме из-под пациентов. Психиатрией Уилл заниматься не хотел и не видел смысла посещать предмет, который понадобится ему только один раз в жизни — на экзамене. Да, возможно, когда-нибудь об этом пожалеет. Но пока что этот момент еще не наступил.

— А если серьёзно. Что вам понадобилось от мисс Кэтрин? — вопрос слишком долго крутился на кончике языка, чтобы и дальше его игнорировать. — Только не говорите, что это ваш личный интерес. Я скорее поверю в то, что вы хотите сблизиться с ее отцом ради собственной выгоды.

— Как низко, Уильям, с твоей стороны думать обо мне в подобном ключе! — притворно возмутился Алан, схватившись рукой за грудь, и ткнул его тростью в плечо. — Да, это личный интерес. Мой личный интерес. Мне все еще не удалось познакомиться с ней поближе. И я считаю это большой оплошностью с моей стороны. Или тебя удивляет то, что мне могут нравиться женщины?

— Меня в принципе удивляет то, что вы проявляете интерес к людям, — сухо отозвался Уилл и спешно добавил: — Любой.

— Мой дорогой Уилл, я человек. По большей своей части. И ничто человеческое мне не чуждо. Например, любовь к тесным отношениям с другими людьми.

— Это вообще безопасно?

— Абсолютно. Я же не монстр какой-то. К тому же я всегда использую защиту.

Невозмутимость, с которой Алан произнёс эти слова, в большей степени обескуражила Уильяма, чем удивила — он уже начал привыкать к подобного рода вещам, которые только за один этот день услышал с добрых два десятка. Двусмысленные шутки с начала зимы стали слишком часто слетать с языка Алана, заставляя лицо Уильяма покрываться красными пятнами злости и смущения, а ладони — сжиматься в кулаки. Тем не менее, его волновал только один вопрос: Алан Маккензи делает это специально или подобное поведение для него так же естественно, как для Даниэля опасные связи с ирландскими группировками? Знать ответ Уильям не так чтобы сильно хотел и подозревал, что правда его не слишком порадует.

Оставшиеся два этажа они шли в молчании. Только трость Алана изредка стучала по наполированному паркету, а сам Маккензи грузно охал и кряхтел каждый раз, как в поле его зрения появлялась медсестра. Уилл был готов поставить всю свою зарплату на то, что он таким ненавязчивым образом флиртовал. Пару раз Алан покачивался и начинал свободное падение в сторону очередной молоденькой девушки — но на пути к его счастью вставали сильные руки Уильяма, которые подхватывали его и тащили дальше по лестнице.

— Вы наверно забылись, мистер Куэрво!

Уильям ехидненько крякнул, остановившись перед дверью в кабинет «доктора Куэрво» — он, как всегда, подошёл в самый подходящий момент. Даже Алан весь встрепенулся и, забыв про больную ногу, припал ухом к двери. Серебряный взгляд Маккензи блеснул искрящимся интересом, и он шикнул на Уильяма, стоило тому открыть рот и попытаться что-то спросить.

— Мисс О'Брайан, — мягкий голос Даниэля патокой разлился по кабинету, отчего захотелось выпить несколько стаканов воды, — я прошу вас хорошенько подумать еще раз. От вас не требуется ничего сверхсложного. Всего лишь прийти на ужин вместе с вашим уважаемым отцом. Насколько мне известно, он уже согласился.

— У вас неверная информация, мистер Куэрво. — Кэтрин коротко прокашлялась, даже не скрывая насмешливости своего жеста. — Мой отец сказал, что он подумает над предложением вашего кузена. Он еще не дал окончательного ответа.

— Что ж. В таком случае вы тем более должны согласиться. Поверьте, вы нисколько не пожалеете.

— Я все еще жалею, что согласилась прийти на маскарад, который устроил ваш кузен. Никогда не видела настолько безвкусного сборища.

Даниэль замолчал. Уилл буквально видел, как его губы растягиваются в улыбке, когда хитрый изворотливый мозг испанца вытаскивает на свет очередной козырь. В общении с людьми Даниэль преуспевал чуть больше, чем в игре в карты. И все же каждый раз Куэрво ходил по тонкой грани, впивающейся ему в подошву ботинок.

— Ну, я там не был, так что не могу ни подтвердить, ни опровергнуть ваши слова. Но я знаю, что этот ужин будет хорошим поводом развеять все слухи, что крутятся вокруг вашей семьи.

Алан и Уилл переглянулись.

— Какие слухи? — голос Кэтрин, тихий и обеспокоенный, сквозил опасностью и угрозой.

— Да так. — Глухой удар бумажных папок по столу. — Некоторые наши знакомые утверждали, что ваш отец занимается не только политикой. А вас он держит запертой в своей комнате, потому что боится, что люди узнают, что дочь сенатора — сумасшедшая.

— Что за вздор!

— Вас с осени не видели на людях, мисс О'Брайан. Людям дай только повод посплетничать о богатых и политиках. Моего кузена, например, за глаза обвиняют в незаконной торговле алкоголем. Но ведь это не имеет никакой логики. Зачем владельцу ювелирного бизнеса заниматься криминалом?

— Ёрничаете?

— Нисколько.

Алан закатил глаза. Если до этого только Уильям и Кэтрин сомневались в профессионализме и способностях Даниэля к интеллектуальному труду, то теперь к этому списку добавился еще и мистер Маккензи.

— Я бы на месте Даниэля был осторожней со словами.

— Это еще почему?

— Мне было бы очень жаль смотреть на его труп, — хрипло кашлянул Алан в кулак. — Шантаж — не лучший способ расположить к себе женщину. К тому же такую, как мисс Кэтрин.

— И что вы предлагаете?

— Дипломатию. Дружеский разговор в конце концов, — пожал плечами Маккензи. — Она откажет ему, вот увидишь. На самом деле она уже ответила отказом. Сейчас она просто наслаждается его попытками вывести ситуацию в нужное для себя русло.

Уильям не был достаточно знаком с Кэтрин, чтобы признать правдивость слов Алана. Он видел ее лишь дважды, и оба раза у него было не больше нескольких мгновений, чтобы составить о мисс О'Брайан собственное мнение. Первый раз Уильям предпочитал не вспоминать, но встреча в коридоре все еще возвращалась к нему алыми кошмарами и стучала в висках голосом покойного отца. Второй же раз все небольшое внимание девушки перехватил Алан, безуспешно пригласив ее на танец. Кто знал о Кэтрин больше в таком случае: Маккензи или он сам, — Уильям не знал.

Но Алан говорил о ней с такой уверенностью, будто знал ее лично уже очень давно.

— Кто еще там будет? — безапелляционный тон Кэтрин вырвал Уилла из размышлений.

— Несколько наших общих знакомых, начальник полиции, прокурор, их жены и... Уильям! Как я рад тебя видеть!

Даниэль подскочил в кресле: Уилл распахнул дверь, только из вежливости коротко постучав перед этим. Кэтрин не обернулась. Ее фигура оставалась неподвижной, а пальцы нервно сжимали сумочку. Алан привстал на цыпочках и выглянул из-за спины Уилла: его дыхание было слишком тяжёлым и горячим, чтобы это можно было игнорировать.

— Он тоже приглашён? — Уилл был уверен, что Кэтрин скептично выгнула бровь.

— Он? Нет. То есть, да, — Даниэль хлопнул в ладоши. — Конечно да, он тоже приглашён. Он... и мистер Кёниг!

Кэтрин обернулась. И Уильям был готов отдать все, что у него было, чтобы девушка продолжала сидеть к нему спиной. Золотистые глаза девушки потемнели — расплавленный металл на их дне выплёскивался за гранитные берега радужки и разливался по веснушчатому лицу. Она смотрела за спину Уильяма, на Алана, но сосало под ложечкой все же у Уилла. Он хотел бы отступить назад, захлопнуть за собой дверь и больше никогда не общаться с Даниэлем, потому что это слишком опасно для психики и здоровья, но Алан дышал ему в спину. Во всех смыслах.

— Я бы предпочла, чтобы пришёл только... — Кэтрин перевела взгляд на Уилла. — Уильям, да? Вас ведь так зовут?

Трость с силой толкнулась ему в спину, и он подавился воздухом.

— Да, мисс О'Брайан. Приятно познакомиться.

Он попытался незаметно отмахнуться от Алана, но получил лишь еще один тычок в спину и подозрительно-изучающий взгляд Кэтрин. Она слегка прикусила нижнюю губу, перебирая кончиками пальцев по спинке стула.

— Так вы придёте? — спросила девушка Уильяма, но смотрела она поверх его плеча.

— Я подумаю, — предупреждая толчок трости Алана в спину, пробормотал Уильям. — В конце концов дом мистера Куэрво большой. Места хватит всем.

Даниэль негромко хохотнул, активно делая вид, что он перебирает документы у себя на столе. Теперь Кэтрин смотрела прямо на Уилла. Горячее дыхание исчезло с его шеи — Алан опустился на полную стопу и скрылся за широкой спиной своего «друга», легонько постукивая набалдашником трости тому по плечу. Возможно, это был намёк, что Уильяму стоит отойти в сторону и пропустить его вперёд. Но, к сожалению, Уилл не чувствовал ничего — только хотел разобрать хоть что-то на бесстрастном и отчуждённом лице Кэтрин О'Брайан. Она сидела неподвижно, лишь изредка моргала, скрывая от Уильяма золото глаза, и изучала его. Иногда взгляд Кэтрин задерживался на чем-то конкретном: губах, волосах или торчащей из нагрудного кармана ручке, и открывала рот, словно собиралась что-то сказать, но тут же прикусывала щеку и вновь погружалась в задумчивое созерцание.

Негромкий кашель из-за спины практически толкнул Уильяма вперёд. Он покачнулся и отступил в сторону. Психология не была его сильной стороной — по крайней мере он сам так считал, хотя окружающие утверждали обратное, — однако он успел зацепиться взглядом за то, как на мгновение скривилось лицо Кэтрин при появлении Алана. Громко хмыкнув, Кэтрин отвернулась, закинула ногу на ногу и уставилась на растерявшегося Даниэля. Бровь Уильяма выгнулась дугой, и он шагнул к шкафу, в котором Даниэль хранил «стратегические запасы алкоголя», в отражении наблюдая за раскинувшимся за спиной кабинетом.

— Я вам не нравлюсь, мисс О'Брайан?

Алан вальяжно подплыл к столу Даниэля и, уверенным жестом отодвинув рабочие папки, опустился на край стола. Закинув ногу на ногу, он обхватил колени руками, сцепил пальцы в замок и навис над Кэтрин. Алан ждал от неё ответа, но на этот раз Уилл не заметил в его взгляде привычных требовательности или нетерпения. Напротив, сейчас глаза Алана были мягкого лунного цвета, морщинки на лице разгладились, и он с непонятной для Уильяма заботой разглядывал Кэтрин. Он словно переживал за неё, и это было непонятно Уиллу, как и то, почему черты лица девушки заострились, искажаясь, а алые губы плотно слиплись помадой. Попади сейчас под руку Кэтрин стакан с ледяной водой — и она непременно плеснула бы его в лицо Маккензи.

— Вы? О нет, — слова Кэтрин патокой разлились в ушах Уильяма и толстой багровой каплей опали ему под ноги, — мистер Кёниг. Мне не может не нравиться человек, которого я едва знаю. Однако не могу отрицать, что ваша репутация бежит впереди вас. И мне бы не хотелось испортить репутацию отца, если нас увидят рядом.

Размеренный треск часов стал низким и тягучим. Солнечные зайчики заскользили в отражении стёкол, распадаясь на оранжево-красные круги, ослепительно вспыхивали и растворялись в планирующей по воздуху пыли. Спектр цветов ограничивался багровой древесиной шкафов, палящим летним солнцем и подёрнувшимся сепией миром. Уильям попытался поймать рукой одну из пылинок, но вместо этого по кадрам наблюдал за движением своей руки. Кисть вывернулась, открываясь ладонью кверху. Складки на коже углубились, вычерчивая в деталях его жизнь. А пальцы разошлись веером, чтобы начать сгибаться и в итоге сомкнуться в кулак. Во рту пересохло, а горький привкус плёнкой покрыл язык.

— Увы, —Алан подцепил одну из стоящих на столе ручек, расположил ее на кончике пальца и начал слегка наклонять из стороны в сторону, балансируя ею, как шестом канатоходца, — у нас слишком много общих знакомых. Рано или поздно мы окажемся в одном помещении. Как сейчас. Или на маскараде. Вы, к слову, все еще должны мне танец, мисс О'Брайан.

Ручка соскользнула с пальца Алана, и он тут же поймал ее. Даниэль подавился воздухом и ударил себя в грудь, громко и надрывно кашляя. Кэтрин вжалась в спинку стула. Ноздри девушки раздувались с каждый вдохом, лицо покраснело пятнами, а костяшки пальцев побелели. Она заёрзала на стуле и нервно заправила за ухо выбившуюся рыжую прядь. Слипшиеся губы разомкнулись и тут же снова примкнули друг к другу, скрывая невысказанные мысли. Алан оскалился: его лицо исказилось, и слишком острые для человека клыки выглянули из-за бледно-розовых губ.

— Хах, как интересно! Это правда? — просипел Даниэль, посмотрев на Кэтрин.

— Да, — натянуто улыбнувшись, нехотя отозвалась она. — В тот раз у меня болела голова и я была вынуждена отказать мистеру Кёнигу в его просьбе.

Уильям кашлянул в кулак, но это все равно получилось слишком похоже на смешок, потому как на него тут же обернулись две пары глаз: бледно-серые и ярко-золотые, усеянные темными веснушками. Только Даниэль не смотрел на Уилла укоризненным взглядом. Все его внимание было приковано к сидящей перед ним парочке, напряжение между которыми было настолько сильным, что можно было спокойно зажечь лампочку, включить радио или даже прикурить двигатель автомобиля. Но ни Уильям, ни Даниэль понятия не имели, почему Алан Маккензи с таким упорством наседает на девушку, а Кэтрин в свою очередь всячески показывает своё неудовольствие компанией малознакомого человека.

— Что ж, — Даниэль схлопнул тяжелый липкий воздух. — Вот и замечательно. Теперь у меня есть возможность увидеть вас обоих на приёме! А вы сможете рассчитаться друг перед другом. Считайте это вашим домашним заданием, мисс Кэтрин. Общение с людьми очень помогает в терапии. Уверен, вам будет полезно.

Неожиданная волна с силой развернула Уильяма и толкнула к стене. Даниэль косо посмотрел на друга и Уилл спешно пробормотал: «Немного перебрал вчера», — спиной нащупывая опору. Кабинет закружился, и только Алан и Кэтрин оставались на своих местах. Даниэль поплыл на кресле в сторону окна, сливаясь с ним и растворяясь в алых частичках стекла, а стол под Аланом кривыми ножками разъехался в стороны. Уильям моргнул — все вернулись на свои места и тут же начали кружиться в новом адском хороводе. Кто-то хрипло зашептал ему на ухо слова на незнакомом языке, и Уилл повернул голову, но не увидел ничего, кроме пышущего зеленью фикуса в горшке, который Даниэль изредка поливал остатками недопитого виски.

Воздух искрился, взрывался на языке карамелью и оставлял после себя запах пороха. Алан и Кэтрин играли в гляделки, победитель из которых мог выйти только один. Они поджигали друг друга взглядами, а кончики огненно-рыжих волос — или Уильяму это только показалось? — начали дымиться, чтобы тут же вспыхнуть маленькими золотистыми огоньками. Запахло палёным мясом, и Уильям взглянул на свои руки, с облегчением поняв, что они все еще были целы. Мир все еще кружился вокруг него, растягивался в стороны и раскрывался оранжево-красными кругами. Уилл чувствовал слабость во всем теле, единственной опорой ему служила неожиданно накренившаяся стена: он кружился вместе с ней и разваливался кусками штукатурки.

Все прекратилось слишком резко. Уильям еще какое-то время покачивался в такт секундной стрелке, скребя ногтями по тёплой стене. Даниэль писал в записной книжке, поглядывая на Алана и Кэтрин. Та закрыла глаза и беззвучно, одними губами что-то пробормотала. На лице Алана мелькнула тень заинтересованности. Он подался вперёд, хватая каждое движение губ и пытаясь его расшифровать, и отпрянул, когда навстречу ему распахнулись два янтарных глаза.

— Ладно, — Кэтрин резко поднялась, и он спрыгнул следом за ней с края стола. — Но не ждите, что я пробуду там дольше часа.

— Засеку время, — со всей присущей ему обаятельностью улыбнулся Алан.

Будь на месте Кэтрин любая другая женщина, она уже непременно ехала бы с Аланом в только одному ему известный бар Чикаго, где подают лучший портвейн. Чары Алана, несомненно, подействовали бы так, как и должны. Да что скрывать, Уильям и сам редко мог сопротивляться этому нахальному взгляду голодного до приключений щенка и обезоруживающей улыбке. Вероятно, стоило обдумать это откровение и сделать определённые выводы, но Уилл предпочитал, чтобы все оставалось так, как сейчас.

— Надеюсь, после этого мы с вами больше никогда не встретимся, мистер Кёниг.

— Будет жаль вас разочаровать.

Разумеется, это было ложью. Алан Маккензи никогда не испытывал чувства вины. Или в принципе не знал, что это такое. И Уильям был уверен, что он не будет жалеть, когда найдёт еще с десяток поводов для встречи с Кэтрин О'Брайан.

Она вылетела из кабинета Даниэля, так что последний даже не успел с ней попрощаться. В дверях девушка ненадолго остановилась, оглянулась и, бросив «До встречи», хлопнула дверью с такой силой, что висящая на стене картинка несколько раз размашисто покачалась из стороны в сторону, а потом и вовсе повалилась на деревянный пол.

Только сейчас Уильям нашёл в себе силы отлипнуть от стены. Даниэль глядел на дверь, сжимая пальцами листы бумаги. Он был похож на брошенного у алтаря жениха, который все еще не мог определиться, к счастью или нет его невеста только что сбежала от него с шафером.

— А она та еще штучка, — невпопад обронил он.

Ручка пронзительно щёлкнула в руках Алана, и две разломанных половинки растёкшимися чернилами опустились на стол перед Даниэлем. Куэрво спешно схватил кучку разбросанных бумаг, пока густое фиолетовое пятно не коснулось их краёв широкими расплывчатыми пальцами. Алан поднёс руку к лицу, разглядывая стекающую по пальцам жидкость, и небрежным движением стер ее о штаны. Уильям нервно сглотнул, прикидывая в голове стоимость его костюма.

— Она ваша пациентка, мистер Куэрво. — Алан неспешно обернулся к Даниэлю; его лицо мёртвой гипсовой маской уставилось на врача, и тот отпрянул, вжимаясь в спинку кресла. — Постарайтесь не забыть об этом в следующий раз, когда будете пытаться ее шантажировать. Так и клиента потерять недолго.

Алан три раза постучал тростью по столу, словно это был волшебный портал в другой мир. К сожалению, стол Даниэля Куэрво был порталом лишь в мир алкоголизма, проституток и долгов. Не то чтобы он жаловался, но нервная натянутая улыбка на его лице громче слов кричала, что дела Куэрво в очередной раз хуже некуда и терять богатую клиентку не в его интересах.

— Несомненно, — Даниэль медленно кивнул и придвинулся обратно к столу, — я прислушаюсь к вашему совету, мистер Кёниг.

Когда на Уильяма одновременно уставились две пары глаз, он подумал, что стоило еще лет десять назад отказаться от знакомства с Даниэлем Куэрво. Это было спасло много личного времени от пустой траты на болтовню и выпивку, кошелёк от дыр, которые в нем проделывали ненасытные крысиные зубки обоих братьев, а нервы — от вечной сшивки белыми нитями. Как будто это могло помочь Уиллу сохранить привычный ему мир и свою жизнь.

Вот и сейчас он стоял под наведёнными пушками взглядов, выбирая, за кем сейчас последовать. Остаться с Даниэлем и опустошить очередную бутылочку, тайно провезённую в страну подпольными умельцами? Или пойти с Аланом и провести еще несколько незабываемых минут в компании человека, который любит, когда слушают его, и пропустит сквозь пальцы все, что вы расскажете ему? Выбор показался Уильяму очевидным, и Белл, бросив Даниэлю «Скоро вернусь», вылетел из кабинета вслед за Аланом, едва не врезавшись в того за порогом.

— Вы довольны?

— Отчасти. — Алан отряхнул с плеча пылинки. — Затащить девушку на званый ужин не равно получить ее доверие, уж поверь мне. К тому же мисс О'Брайан слишком неприступная крепость, готовая вспыхнуть в любой момент. — он приподнял брови, словно прикидывал что-то в уме, и покачал головой. — Придётся немного ускориться в нашем маленьком предприятии, если ты не против. Не хотелось бы, чтобы все, через что ты прошёл, было впустую.

— О чем вы?

— Не важно. Мне пора идти. И, — Алан выглянул через плечо Уилла, — кажется, это за тобой. Крепись.

— Что?..

— Мистер Белл! Задержитесь на секундочку.

Напоследок Алан похлопал его по плечу, посмотрел искренне сочувствующим — как и всегда, когда Алан хотел сделать вид, что он переживает за него, — взглядом и быстрыми широкими шагами здорового человека направился прочь, пока непосредственное официальное начальство Уильяма не оказалось слишком близко к нему. Как будто Алан мог заразиться от них бюрократией и снобизмом, — Уилл хмыкнул собственным мыслям. Даже если недостатки его руководства и передавались воздушно-капельным путём, Алану не стоило переживать за своё здоровье. Алана Маккензи не возьмёт ни одна зараза в этом мире.

Потому что он сам главная зараза, проникающая под кожу и заползающая в каждую мысль.

— Мистер Белл, — невысокий толстый мужчина остановился перед Уильямом, разглядывая его маленькими выкатывающимися из костяных ям глазками сквозь круглые стекла очков, — мне казалось, что я чётко дал вам понять, что ваша работа хирургом не должна выходить за пределы операционного театра. Ко всему прочему ваше частое отсутствие просто неприемлемо для вашей должности! И это даже несмотря на ваш богатый для столь юных лет медицинский опыт.

— Да, я это хорошо помню, мистер Ридли.

— Мистер Белл, наша больница — образец ответственности и профессионализма, — мужчина начал расхаживать из стороны в сторону, сцепив руки за спиной и кивая в такт каждому своему слову, — Мне бы не хотелось в завтрашнем выпуске газет читать об очередном инциденте с участием наших сотрудников. Надеюсь, вы понимаете мои опасения.

— Да, — Уилл кивнул, выхватив короткую паузу в монологе начальника, чтобы наконец вставить и своё слово, — очень хорошо понимаю, и...

— Я надеюсь, — прервал его Ридли, — что впредь подобной ситуации, как сегодня, не повторится. Приводите своих благодетелей к себе домой и там оперируйте. Уверен, вас обеспечили местом для... — он взмахнул в воздухе руками, словно пытался обрисовать то, что имеет в виду, — подобного рода деятельности. Мне не нужно, чтобы по моей больнице расхаживали вооружённые бандиты. Это вам ясно?

— Предельно.

Кивать и соглашаться. Порой работа ничем не отличалась от тюрьмы. Все те же правила и тот же подход. Чем меньше говоришь и споришь — тем больше шансов дожить до следующего утра. Иногда Уильяму это казалось парадоксальным, но он довольно быстро усвоил, что все приходит с опытом. Даже умение вовремя замолчать.

Низенький врач несколько раз огладил свой живот, затем похлопал себя по груди и причмокнул губами, как старушка, вспоминающая свои лучшие годы. Мистер Ридли смотрел на Уильяма, явно решая его судьбу, и еще два года назад он бы занервничал и начал придумывать способы сохранить работу любым образом. Сейчас же Уильям не чувствовал ничего. Все, чего Уильяму хотелось — лечь в кровать и проспать несколько дней подряд, потом сытно поесть, послушать радио, сходить в кино и снова спать, пока ему и это не надоест, как всякое другое увлечение.

Он устал.

В худшем значении этой фразы.

Мистер Ридли громко хмыкнул, и звук этот больше был похож на низкий тяжелый кашель. Старший врач сунул руки в карманы, скрипнул каблуками по полу и развевающимся халатом начал удаляться, напоминая Уильяму помесь летучей мыши и гуся. У него даже были такие же маленькие красные лапки — новенькие лакированные ботинки. Они и разваливающаяся походка идеально дополняли друг друга.

— Ах да.

Ридли остановился в другом конце коридора и, обернувшись, протрубил напоследок:

— Мистер Белл, вы уволены!

Что ж, по крайней мере, теперь у Уильяма появилось время, чтобы дочитать ту стопку книг, что уже второй месяц возвышалась на его прикроватном столике.