Повешенный

Февраль, 1933

— Зачем вы захотели сегодня со мной встретиться? Не припоминаю, чтобы пропуски работы входили в условия нашего договора.

Алан Маккензи исчез из жизни Уильяма на два долгих и блаженных месяца, не оставив даже записки с предупреждением, как порой исчезают несостоявшиеся любовники перед рассветом, чтобы ворваться в неё с новой силой в самый неожиданный момент.

Он появился на пороге его дома без предупреждения, словно это было в порядке вещей, когда Уильям уже собирался на ночную смену в клинику.

— Что ж, возможно, ты не в курсе, но сегодня у тебя официальный выходной. Не благодари.

Он не стал дожидаться приглашения — только уверенно отстранил Уильяма в сторону и шагнул через порог оплачиваемой им квартиры. Алан много шутил, пока Уилл переодевался, даже напевал себе что-то под нос, осматривая обжитую за несколько месяцев квартиру.

«О, ты уже собрался!» — было единственным, что сказал ему Алан, прежде чем развернуться и поспешно направиться на улицу.

Алан Маккензи был в хорошем настроении, и это беспокоило Уильяма больше всего.

Дверь хлопнула за спиной Уилла, и он несколько раз повернул в замочной скважине ключ, дёрнул ручку и на всякий случай заглянул в окна, проверяя, выключил ли свет. Машина за спиной нетерпеливо рычала мотором в ожидании топчущегося на тонком слое хрустящего снега Уильяма.

Он едва успел подтянуть ногу и захлопнуть за собой дверь, когда водитель резко вдавил педаль газа в пол и закрутил руль, выворачивая из ряда плотно припаркованных друг к другу машин.

— Не могу представить обрадованное лицо мистера Ридли, когда вы сообщили ему о моем внеплановом выходном, — хмыкнул Уильям и кинул шляпу и перчатки на место рядом с собой.

Алан ответил не сразу. Его губы растянулись в лёгкой усмешке, в уголках глаз пролегли полные иронии смешливые морщинки, а взгляд оставался привычно холодным и внимательным. Уилл выгнул дугой бровь, закинув ногу на ногу и сложив на груди руки. Он и сам не знал, откуда в нем неожиданно появилось столько уверенности и юношеской наглости, но он не мог не воспользоваться этим возникшим чувством.

Алан улыбнулся и коротко кивнул, как экзаменатор, оценивая жест Уилла.

— Все знают, что ты работаешь со мной, мой дорогой Уильям. — Алан огладил кончиками пальцев покоящуюся на коленях трость. — Это немного облегчает мне работу. Не нужно по сто раз повторять, что трогать моих людей не стоит. Но вот тебе от этого легче не становится. К моему большому сожалению. Тебе стоит об этом помнить, если вдруг в твою голову закрадутся ненужные мысли, Уилл.

— Спасибо, что предупредили, — едко отозвался Уильям и вздрогнул, поразившись собственному тону. — Теперь я не буду удивляться, если ко мне посреди ночи заявится парочка головорезов, потому что вы перейдёте кому-нибудь дорогу.

— Брось, Уилл, — Алан закатил глаза. — Они не будут так рисковать своими людьми. Но тебе действительно стоит быть теперь намного осторожней в нашем... маленьком предприятии. Нельзя вызвать лишних подозрений. Это помешает нам, если все будет так, как я думаю. А я редко ошибаюсь.

Маленькое предприятие. Так Алан называл его задание разузнать больше о дочери сенатора. Девушка, привлёкшая к себе внимание Маккензи, не выходила у Уильяма из головы последние месяцы, но, как бы он не старался, все возможные двери к информации о ней закрывались у него прямо перед носом. А появлявшиеся в квартире Уилла записки от Алана, в которых он просил немного ускориться или же сообщить что-нибудь новое, не вызывали в Уильяме ничего, кроме искреннего раздражения и желания сказать Алану, чтобы он сам этим и занимался.

Вместо этого Уильям продолжал безуспешно высматривать копну пышных рыжих волос в коридорах клиники и в кабинете Куэрво, куда он стал наведываться гораздо чаще, чем прежде. За что получал от друга приятельские насмешки и заверения, что скоро забудет все, что с ним произошло за последний год, как страшный сон. Нужно просто подождать.

Уильям бы с радостью подождал. Но у него не было на это времени.

— Мне не удалось ничего узнать о ней. К сожалению, — Уилл нервно потёр шею и выглянул в окно. — Я не видел Кэтрин в клинике с самого маскарада, да и Даниэль с тех пор не рассказывал мне ничего важного

Алан поджал губы и тяжело выдохнул молочное облачко тёплого воздуха. Температура в салоне неожиданно понизилась, как и градус настроения Маккензи, и Уилл пришлось сильнее закутаться в пальто.

— Это печально, — пальцы Алана с силой обхватили трость, и, казалось, еще секунда, и та разлетится на мелкие кусочки. Но этого не случилось: он резко разжал пальцы и потёр переносицу. — Впрочем, прошло всего три месяца. Чего еще я мог ожидать за столь короткий срок? Не думаю, что за это время можно было далеко продвинуться.

— Ну, знаете ли, — нахохлился Уильям. — Три месяца — срок внушительный. Некоторые за это время могут изменить свою жизнь до неузнаваемости. Во всех смыслах.

— Это ты про себя?

Смех Алана мягким бархатом укутал Уильяма, но тот лишь нахмурился, глядя на своего улыбающегося собеседника, и нервно повёл плечами, словно пытался скинуть с себя груз его благодушия.

— Очень смешно, мистер... Кёниг.

— Да брось, Уильям, — Алан отмахнулся и оперся о дверь локтем, дотронувшись кончиками пальцев до виска. — Прошло уже больше полугода. Ты должен был привыкнуть к старой жизни. Разве нет?

Да, Уильям уже должен был привыкнуть, но вместо этого каждый день чувствовал, как его старая жизнь все дальше отступает прочь. Он уже не видел так ясно образы своих старых друзей и знакомых — их силуэты скрывались в надвигавшемся молочном тумане, — и лишь семья была единственным, что все еще связывало Уильяма с прошлой жизнью. И он отчаянно за неё цеплялся. Как утопающий цепляется за тонкую соломинку, считая ее ключом к спасению.

— Я уже говорил, что хочу уволиться, — взгляд Уилла прожигал Алана, — но вы запретили.

— Действительно. Я уже и забыл.

Тон Алана был до того беспечный, а жест, с которым он махнул рукой в воздухе, настолько рассеянным и нескоординированным, что Уильям даже почти поверил в то, что Маккензи действительно забыл об этом маленьком факте.

Но Алан никогда ничего не забывал.

Или же Уилл был слишком невнимательным, чтобы это заметить.

— Вы только что сказали, что три месяца это ничто. Но при этом же считаете, что я могу прийти в себя через шесть месяцев после... после того, как вы вытащили меня из дерьма? — иронично отозвался Уилл, переведя взгляд на проносящиеся за окном дома. — У вас странные понятия о времени, мистер Кёниг.

— Твоя правда, Уильям, — пожал плечами в ответ Алан. — Я привык разбрасываться временем, как некоторые разбрасываются деньгами. Время гораздо более ценная валюта в этом мире. К счастью, у меня его много.

— Много? — Уилл все еще не терял надежды стереть со своего лица удивлённое выражение, но вместо этого чувствовал, как оно вытягивается все больше и больше. — Вы не бессмертны, мистер Кёниг. У вас времени не больше, чем у меня или у вашего водителя.

Сидящий за рулём Джимми гоготнул. Машина плавно свернула на просторный бульвар, и ряды бетонных домов сменились на облетевшие еще прошлой осенью голые деревья. Зелень их крон только через несколько месяцев украсит собой город. Сейчас же их крючковатые ветки цеплялись за пальто и шляпы прохожих, умоляя согреть под натиском холодных зимних ветров.

Машина замедлилась, позволяя Уиллу рассмотреть пестрящую неоновыми вывесками улицу. Яркие огни отражались в стекле. Они освещали фигуры спешащих по делам людей, запрыгивали под полы тёплых пальто и игрались с дорогими украшениями женщин. С наступлением ночи жизнь Чикаго ускорялась. Автомобиль глух чихнул двигателем, прежде чем вздрогнуть и остановиться около тротуара.

— Что ж, у тебя есть полное право так думать, Уилл, — облачённые в перчатки пальцы любовно оглаживали причудливую лисью морду на месте набалдашника трости. — Впрочем, мы сюда приехали не затем, чтобы рассуждать о быстротечности человеческих жизней. У меня запланирована деловая встреча, на которой я должен быть уже через пятнадцать минут.

Уильям не слушал Алана: он рассеянно глазел на пробегающих за окном людей.. О чём они только что говорили? Уилл нахмурился и упрямо поджал губы.

Маккензи заинтересованно рассматривал Уильяма, склонив голову набок и постукивая кончиками пальцев по тёмному дереву трости.

— Как твоя семья? — неожиданно поинтересовался он. — Я слышал, у тебя некоторые... проблемы с сестрой. — Хмурый и удивлённый взгляд Уильяма сопроводился вскинутыми бровями, и мужчина едва заметно улыбнулся уголками губ. — Не смотри на меня так! Я не хотел спрашивать у тебя об этом в нашу последнюю встречу, а сейчас самый подходящий момент.

— Если вы пытаетесь быть вежливым, то спасибо. Это уже что-то. —Уилл дёрнул головой в подобии благодарности. — Но это немного не подходящее время. Я сейчас не в том настроении, чтобы обсуждать свои семейные проблемы.

— Ты с ней так и не поговорил после Рождества, — снисходительно улыбнулся Алан.

От его понимающего взгляда и лукавой улыбки в серебристых с темной, почти черной окантовкой глазах хотелось либо убежать подальше, либо выцарапать себе глаза.

— Поговорил, — Уильям взял в руки перчатки и начал нервно перебирать пальцами болтающиеся куски кожаного материала. — Дважды. Только этого мало, чтобы сгладить все острые углы между нами. Одного сочувствующего взгляда недостаточно, мистер Кёниг, чтобы мне стало легче. Маргарет, она... Теперь она все время бегает за мной и просит бросить все, пока еще не стало слишком поздно.

— Бросить эту работу ты сможешь только вперёд ногами. Не думаю, что твоя сестра хочет опознавать тебя в морге.

В любое другое время Уильям бы рассмеялся над этой шуткой. В ней было все, что когда-то привлекало молодого человека. Вот только прошедшие полтора года вымотали его, сделали нервным и уставшим. Бессонница мучила его все чаще, а если Уиллу и удавалось заснуть, на смену вскрытым на операционном столе людям приходили яркие вспышки алого пламени. Он пытался спастись от него, бежал и прятался, но каждый раз палящие языки лизали его ноги, пробирались все выше, пока не охватывали полностью. Иногда вместо снов он видел лишь успокаивающую голую темноту, похожую на звёздное небо бездну, которая в результате все равно взрывалась ярким пожаром, от которого нельзя было спастись.

Уильям сходил с ума.

Алан улыбнулся по-отечески мягко и покачал головой.

— Не принимай все это близко к сердцу, Уилл.

— Вам легко говорить.

Вероятно, с его стороны это прозвучало чересчур дерзко, потому что Алан нахмурился. Его обычно ясный взгляд потянулся лёгкой задумчивой дымкой, пальцы прекратили отбивать свой ритм, а брови неожиданно расслабились, вернув себе привычную острую форму. Алан молчал, бездумно глядя на лицо Уилла, а затем тяжело выдохнул и произнёс настолько тихо, насколько это было возможно:

— Порой мы говорим болезненные вещи тем, кто нам дорог, потому что боимся. Будущего. Неизвестности. Боимся, что реальность окажется к нам слишком жестока, если мы промолчим, а правда, которая скрывается за этими словами, слишком тяжёлая, чтобы мы могли ее признать. — Его голос отозвался в тишине машины хриплыми сорванными нотками. — Говорим из слепого эгоизма. Но если задуматься — действительно ли это так? Боль отрезвляет. Даже если это боль от чужих слов. Но кого мы пытаемся отрезвить? Их или... себя?

Уильям прикусил щеку, не позволяя себе ответить колкостью. Вместо этого он досчитал до десяти, выдержал пристальный цепкий взгляд Алана, который явно ждал от него какого-то ответа, и нашёл единственное, что могло быть достаточно нейтральным в его ситуации.

— Как же это в духе людей. — Уильям улыбнулся, и от этой улыбки его лицо свело болью.

Алан медленно кивнул в знак согласия.

— Да, Уилл. Люди — удивительные создания. Этого у них не отнять.

Джимми нетерпеливо кашлянул, и Уильям вышел из охватившего его транса. Только сейчас он понял, как онемело его тело. Пальцы не слушались, губы высохли и будто даже потрескались, а сердце билось слишком медленно. Он осторожно повёл головой и с облегчением обнаружил, что власти над телом постепенно возвращается.

Уилл перевёл взгляд на переливающуюся огнями вывеску театра и спокойно, даже несколько иронично выдохнул:

— Вы вроде бы очень торопились, мистер Кёниг.

Неловкая попытка сменить тему лишь развеселила Алана. Он спрятал улыбку в тени шляпы, склонив голову, блаженно прикрыл глаза, словно убеждая себя в чем-то, и наконец отложил в сторону трость.

— Как ты думаешь, что самое главное при ведении переговоров?

Уилл заинтересованно уставился на него, перебирая в голове подходящие варианты ответа.

— Эм, дипломатия? Тактичность? Вежливость? — Уилл задумчиво прикусил нижнюю губу.

— Нет, Уилл. Главное, чтобы «Томпсон» не заклинило.

Алан расхохотался и смахнул выступившие с глаз слезинки. Уильям вторил ему, но его смех был скорее похож на неловкое кряканье молодой утки, едва обрётшей голос: не смеяться над шутками кого-то вроде Алана было бы дурным тоном. Впрочем, от него сейчас веяло спокойствием и радушием безумца. Смех Алана перешёл сначала в хрип, а затем — в громкий кашель. Маккензи согнулся: его тело сотрясали низкие тяжёлые приступы, лицо покраснело, а глаза заслезились и налились кровью. Алан кашлял все громче и громче...

...пока все неожиданно не прекратилось.

Напоследок осторожно прочистив горло покашливанием, Алан бросил взгляд на наручные часы.

— Это, конечно, шутка, но в каждой шутке есть доля шутки. Так ведь говорят? — он поднял взгляд на Уильяма и взял в руки трость. — Что ж, уже почти время. Опаздывать — худшее, что может сделать человек моего положения.

Озадаченность Уилла читалась на его лице. Он с интересом рассматривал как и прежде светлую кожу Алана, на которой не осталось ни малейшего признака недавнего приступа. Взгляд пристально изучал каждую деталь спокойного лица Маккензи, запоминал каждую мелочь в его образе, чтобы сравнить с тем, каким Алан будет в следующий момент.

Острый подбородок Уилла разрезал воздух; он схватил с сиденья перчатки и натянул их на руки уверенным и привычным движением.

— Итак, что мы будем делать на этой деловой встрече?

— Мы? —рука Алана так и замерла на полпути к дверной ручке. — О, нет-нет. Ты, Уильям, — указал он пальцем, — сидишь и ждёшь меня вместе с Джимми в машине. А я в это время поболтаю с моим скользким другом. Мне не нравится, как он в последнее время ведёт свои дела. Это доставляет мне некоторый... дискомфорт.

Дискомфорт. Алан часто говорил подобные слова, но Уильям никогда не обращал на это должного внимания. Сейчас же он заметил, как лицо Алана едва заметно исказилось от боли и отвращения, взгляд потемнел, а пальцы сильнее сжались в кулак.

— Что ж, жди меня здесь, — предупреждающе кашлянув, Алан поправил шляпу и открыл дверь. — Постараюсь не задерживаться.

Дверь в салон захлопнулась быстрее, чем Уилл успел что-то возразить, и Алан насмешливо, с улыбкой помахал ему в окно. Уже через минуту он оказался у тяжёлых дубовых дверей. Мёрзнувший на улице швейцар учтиво поклонился, прежде чем закрыть за ним дверь, а лакей, ожидающий гостей внутри, столь же боголепно принял из рук Маккензи шляпу и пальто. Трость Алан оставил при себе.

Уильяму пришлось напрячь зрение, чтобы разглядеть все это через разноцветный витраж ресторана. Ещё и окно машины всё время запотевало, и ему приходилось то и дело протирать его рукой.

Джимми насвистывал себе под нос популярную мелодию, то и дело бросая на Уилла взгляд в зеркало, так что через несколько минут тот не выдержал и попытался завести разговор, тайно надеясь, что водитель Алана окажется неразговорчивым и ситуация разрешится сама собой.

Как же Уильям в тот момент ошибался.

— Ты давно работаешь с мистером Кёнигом?

Он наклонился вперёд, натягивая на лицо самый заинтересованный вид, на какой он вообще был способен. Джимми встрепенулся, и по его воодушевлённому виду Уильям понял, что допустил огромный промах.

— Уже почти десять лет, — гордо отозвался мужчина и вскинул подбородок, поспешно добавив: — Он вообще-то и сам хорошо водит. Но несолидно приезжать на встречи самостоятельно. Никто не поймёт подобного. А ты знаешь, что такое имидж босса в наше время. — Уилл послушно кивнул. — Да и одному находиться опасно. Я до сих пор не понимаю, почему он не наймёт себе парочку крепких парней для дополнительной охраны. Время неспокойное.

— А когда оно было спокойным? — заметил Уилл. — По мне последние двадцать лет с самого окончания войны — чистое безумие. А кризис окончательно добил умирающий старый мир... К тому же парни не помогут тебе, если твою машину подорвут.

— Это правда. Когда я только пришёл к нему на службу, еще ничего было. По крайней мере, банды не были настолько наглыми и не нападали в открытую средь бела дня. А потом несколько нападений на местных шишек, День святого Валентина и массовые облавы. Удивляюсь, как нас это миновало.

— Да... — Уильям выглянул сквозь окно на улицу, а затем встрепенулся, словно по его телу пропустили мощный электрический разряд. — Стоп. Ты сказал, что работаешь на него уже почти десять лет? Ты не местный?

— Что? — Джимми нахмурился, бросив на Уилла непонимающий взгляд. — Нет. Я родился и вырос в Ист Сайде. Ты не найдёшь большего чикагца, чем я. Уж поверь мне.

— Но мистер Кёниг говорил мне, что он в городе недавно.

— Ты сам его слышал, — Джимми лениво развалился на кресле и оглянулся на Уильяма через плечо. — Видимо, десять лет пролетели для него, как один день. Такое бывает, когда все время работаешь. Ты и сам должен это знать. Не думаю, что твои смены и операции тянутся бесконечно долго.

— Иногда тянутся.

Уильям задумался. Слова Джимми осели в изголодавшемся по новой информации мозге Уилла. Алан убедил его, что он в городе совсем недавно, и именно по этой причине ему так необходима помощь шулера, вхожего в самые сладкие слои общества. Теперь же все виделось Уиллу под другим, острым и резким углом. И он мог бы почувствовать себя обманутым и использованным, но пока не сделал ровным счётом ничего из обозначенных Аланом заданий, чтобы попасться в ловушку собственных метаний.

И всё же оставаться без ответов Уильям не хотел.

— Не нравится мне все это. — Он плотнее переплёл пальцы между собой, натягивая на руках перчатки. — Ты подожди тут, Джимми, а я пойду за ним.

Водитель обернулся к Уильяму всем корпусом и нахмурил редкие светлые брови.

— Эй, босс сказал сидеть и ждать. Значит, надо сидеть и ждать.

— Ты всегда так безоговорочно слушаешься его?

— Он мне за это платит, — гоготнул Джимми. — Я больше удивлён, что он таскается с тобой. Ты ничего не умеешь. Стреляешь? Нет. Смыслишь в наших делах? Нет. Ты нашёл себе проблемы, а боссу пришлось тебя вытаскивать. Ты даже сейчас идёшь против его приказа! Я считаю...

— Можешь оставить своё мнение при себе, — резко оборвал его Уильям. — Не тебе решать, кого он берет на работу. И уж тем более не тебе осуждать его решения.

Ставший неожиданно холодным взгляд Уилла окатил водителя ушатом ледяной воды, а слова вонзились маленькими раскалёнными кинжалами. Джимми стушевался и отвернулся, уставившись на стоящую впереди машину.

— Жди здесь. Я скоро вернусь. — Уилл водрузил на голову шляпу и открыл дверь.

— Эй!

— Жди. Здесь, — тщательно разделяя каждое слово, повторил Уильям. — Если понадобится твоя помощь, нужно, чтобы ты был наготове.

— Ладно. Но я тебя отговаривал! — с важным видом воскликнул Джимми и гораздо тише добавил: — Это если босс спросит.

— Боже, Джимми.

Уилл закатил глаза, чувствуя, что еще несколько мгновений в его компании, и он приставит себе к виску пистолет.

— Что?

— Непременно передам ему твои слова.

Он захлопнул дверь слишком быстро, чтобы Джимми смог сказать ему что-то еще, и в спину ему прилетела приглушенная ругань. Уилл остановился перед входом в пестрящий огнями ресторан. Ни одна из имевшихся у него в запасе причин посетить сегодня вечером это заведение не могла бы смягчить сурового швейцара на входе, вцепившегося в Уильяма своими маленькими черными глазами.

Машина возмущённо зарычала за спиной Уилла, и он обернулся. Джимми бросил на него уничтожающий взгляд и вывернул от тротуара, завернув в ближайший переулок.

Шальная мысль вспыхнула в голове у Уильяма, и он схватился за неё, как за спасительную соломинку. Пальцы скользнули по краю полей фетровой шляпы, мелкий снег под ногами захрустел, и он уверенным шагом подошёл к швейцару.

— Я от мистера Куэрво.

Он отчеканил слова, как будто стрелял в тире, и надеялся, что они произведут должное впечатление. Швейцар встрепенулся, обвёл Уильяма взглядом, каким иной дворецкий не удостаивает худшего подчинённого, и распахнул перед ним входную дверь.

Просторный холл встретил Уильяма багровыми тонами. Мимо пронеслись официантки, облачённые в восточную одежду и со смешными палочками в волосах. Это было не совсем то, чего ожидал Белл. Спутник Алана явно выбрал для встречи один из самых экзотичных ресторанов города.

Ароматы благовоний дурманили разум. Музыка тихой, ласкающей слух волной доносилась откуда-то из глубины здания. Уильям хотел было уверенно направиться на запах ароматной пищи и звонкий смех девушек, но путь ему преградил низенький лакей. Его внешность была вполне обыденной, и он сам казался диковинкой в этом царстве Азии.

— Пройдёмте, мистер...

— Белл.

Лакей, — или же это был метрдотель? Уильям не слишком хорошо разбирался в их названиях, — снисходительно улыбнулся и еще раз повторил его фамилию, словно она ему о чем-то говорила. Он медленно кивнул самому себе и, что-то чиркнув в своём толстом журнале, передал снятое с Уильяма пальто и шляпу подоспевшему пареньку в смешной шапочке, а сам тем временем жестом позвал Уилла следовать за ним.

Главный зал ресторана встретил их выкриками труб, громкими разговорами и ароматом еды. Уилл следовал за семенящим мелкими шагами лакеем, уворачивался от официантов и сдержанно улыбался гостьям в пёстрых платьях. Китайский ресторан всеми силами напоминал о свободной жизни, и никто не торопился возвращаться обратно на улицу, к морозному ветру Чикаго.

К счастью, единственный свободный столик оказался в самой отдалённой части зала за несколькими слоями китайского шелка. Метрдотель, вручив ему меню, бросил единственное: «Я вернусь через десять минут», — прежде чем уйти в зал. Уилл подавил рвущийся наружу смешок. Этот приказной тон позабавил его. Ему даже на мгновение захотелось сделать заказ через пятнадцать минут, но мысли прервал знакомый голос, полный раздражения и нетерпения, раздавшийся из-за тканевой стенки.

— ...у вас нет товара? Что это все значит, мистер Райт? Может, мне стоит напомнить вам, что это вы на меня работаете, а не наоборот? Я трачу на вас своё время, чтобы услышать, что вся партия бесследно исчезла где-то на границе? Что я должен в этом случае думать?

Уильям втянул голову и прислушался.

— Я уверен, что все разрешится в ближайшее время, — второй голос был ему незнаком. Высокий и истеричный, он напоминал ему голос разъярённой женщины, заставшей своего мужа в постели с любовницей. — Не произошло ничего серьёзного. Вам прекрасно известно, что иногда поставки задерживаются. Сроки могли сдвинуться из-за... некоторых задержек на таможне, но я уверен, что наши люди во всем разберутся.

— Ваши люди? — со скепсисом поинтересовался Алан. — Смею вам напомнить, мистер Райт, что эти ваши люди уже на три месяца задерживают обещанную партию. Я могу покрывать убытки еще какое-то время, но все простаивает, потому что ваши люди облажались.

Уильям не видел ни Алана, ни его собеседника, но от тона мистера Маккензи в животе появилось давящее и скручивающее ощущение, а нос заложило, как перед кровотечением. Плотная тканевая стенка не могла оградить Уилла от тяжёлой ауры Алана. Иероглифы в меню поплыли перед глазами, пальцы онемели, а на языке появился металлический привкус.

Алан Маккензи был в ярости, и Уилл чувствовал это каждым миллиметром своей кожи.

— Я не потерплю такого отношения к работе, —чиркнула и тихо зашипела спичка. — Я уже не раз вам это говорил.

— Такого отношения? — искренне удивился мистер Райт и громко прокашлялся. — Мистер Кёниг, если вы еще не забыли, то за все время нашего с вами сотрудничества у вас не было к нам ни единого замечания.

— Не было. Ваша правда, мистер Райт. — в голосе Алана послышалась улыбка. По крайней мере, Уильяму хотелось так думать. — Но всему когда-то приходит конец. Даже порядку. Вы меня разочаровываете. А это не лучший способ благотворно влиять на наше сотрудничество.

Повисшая после его слов тишина давила, и Уильям оттянул ставший неожиданно тугим воротник. Пальцы сами нашли и ослабили удавку галстука, а затем скользнули выше, зарываясь в растрепавшиеся волосы. Алан что-то еще сказал мистеру Райту, но вместо его слов Уилл услышал лишь громкий смех женщин за своей спиной в другой «комнате».

— ...Вы хотели еще о чем-то поговорить? — донеслось до его, как только хохот стих. Трость Алана с раздражением стукнула по полу. — Насколько я помню, по телефону вы очень настойчиво напрашивались на эту встречу. — Алан на мгновение замолчал, а потом резко бросил: — Вас что-то беспокоит, мистер Райт?

Собеседник Алана что-то невнятно пробормотал и прочистил горло негромким покашливанием. Проходивший мимо официант неловко задел ткань, и она на мгновение приоткрылась. Этих секунд хватило, чтобы Уильям смог разглядеть сидящего к нему спиной Алана и тощего, иссохшего не по годам человека напротив него.

— Да. Мне немного неприятно об этом говорить, но эта сделка была последней. Я был рад с вами работать. Но вы и сами знаете, что это просто бизнес.

Алан ответил не сразу. Его собеседник ссутулился, точно брошенные им слова давили на его хрупкие сухие плечи в черном деловом костюме.

— Вот как, — наконец, разочарованно просмаковал эти два слова Алан. — Что ж, вы правы. Это всего лишь бизнес. И что заставило вас прийти к решению выйти из нашего договора? Еще и в столь... неподходящее время. Или это вы тоже предпочтёте сохранить в секрете? Как и все те маленькие делишки, что вы проворачивали за моей спиной.

— Да... — Он быстро осадил себя и взволнованно пробормотал: — То есть нет. Я не представляю, о чем вы говорите, мистер Кёниг.

— Да бросьте, мистер Райт, — стул Алана скрипнул, и каблук его ботинка ударил по каменному полу. — Я знаю, какую роль вы сыграли в деле доктора Белла. Должен сказать, что со своей работой вы справляетесь поистине великолепно. Давно я не встречал таких профессионалов.

Маленькие волоски на шее Уилла встали дыбом, а по позвоночнику пробежал могильный холод. Пальцы с силой вцепились в меню, сминая края бумаги, а губы через силу разомкнулись, чтобы кончик сухого языка пробежал по обветренной коже.

Мистер Райт. Уилл не имел ни малейшего представления, кто этот человек и какую роль он сыграл в его жизни.

— Вы мне льстите, — елейным тоном протянул Райт.

— Ничуть. Так что с вашим выходом на пенсию? Собираетесь переехать за город и выращивать цветы? Неужели столь скучное занятие может привлекать такого человека, как вы?

— О нет. Нет. Мне... сделали одно заманчивое предложение.

Официант прошаркал ногами мимо стола Уильяма, и все снова затихло, словно в ожидании возможности взорваться неизбежностью и снести все на своём пути. Трость Алана заскрежетала по полу, стул скрипнул, и мужчина тяжело выдохнул, звякнув застёжкой портсигара.

— Что ж... Сколько?

— О чем вы?

— Сколько вам предложили? Я дам больше.

— Нет-нет, послушайте...

— Это вы послушайте, мистер Райт, — холодно отчеканил каждое слово Алан. — Я не поверю, что кто-то предложил прокурору штата больше, чем ему могу дать я.

Мистер Райт замешкался и невнятно промямлил:

— Это предложение от одного моего хорошего друга.

Алан хмыкнул, снова чиркнув спичками. Сладковатый дым полетел в сторону Уильяма, и ему пришлось задержать дыхание, чтобы туман не подёрнул пеленой его разум, а сознание не ускользнуло сквозь пальцы мелким песком.

— А те милые сотрудники Бюро в паре столиков от нас — тоже ваши друзья? Или они зашли сюда попробовать азиатские деликатесы?

— Откуда вы...

— Вы же не думали, мистер Райт, что я пойду на встречу, не удостоверившись в безопасности. Так сколько вам предложил ваш... друг?

Прокурор кашлянул, но этот кашель был больше похож на неловкое кряканье загнанной в капкан утки.

— Он попросил встретиться с вами.

Алан рассмеялся.

— И вы согласились встретиться со мной, чтобы сказать о прекращении нашего сотрудничества? Право, мистер Райт. Вы казались мне умным человеком.

— Д-да, я... я понимаю, как это выглядит со стороны.

— Неужели? Тогда позвольте мне прояснить для вас некоторые детали...

— Вы готовый сделать свой заказ?

Неожиданно возникший официант громким вопросом заглушил голос Алана. Уильям спешно замотал головой и попытался жестами намекнуть ему, что он несколько невовремя, но тот продолжал нависать над ним, ожидая заказа.

Уилл раздражённо выдохнул и почти что прошипел, стараясь понизить голос и молясь, чтобы его не услышали за стенкой:

— Нет, мне нужно еще несколько минут.

Официант недовольно поджал губы, но всё же оставил его наедине с бешено колотящимся сердцем и удушающей тишиной с той стороны, где сидел Алан. Уилл прислушался: до него доносились лишь невнятные обрывки слов, разобрать которые он был не в силах.

Его взгляд вновь метнулся к раскрытому меню. Кому вообще могло прийти в голову составлять меню исключительно на китайском даже не в китайском квартале? А затем перелистнул очередную страницу...

...вместе с очередной страницей своей истории.

Выстрел прорезал и разрушил уютный кокон Уильяма, в котором тот просидел несколько минут. Вслед за звонким хлопком раздалось недовольное «Ай!» и послышался полный обиды голос Алана:

— Какая неприятность! Мне так нравился этот костюм!

Уильям не успел среагировать, как за первым выстрелом последовали следующие, и что-то грузное повалилось на пол. Послышался звон разлетающихся на мелкие осколки бокалов, сдавленная ругань Алана, и топот засуетившихся вдалеке официантов. Музыканты заиграли громче, перекрикивая автоматные очереди. Хлопнула тканевая занавеска.

— Уильям, выходи! Я знаю, что ты там!

Но вместо того, чтобы дождаться уже сорвавшегося с места Уилла, Алан сам ввалился к нему в «комнатку». Револьвер в руке Маккензи все еще дымился от выстрела. Он пошатывался, а под расстёгнутым пиджаком черной бездной виднелось отверстие от пули. Взгляд Алана потемнел, края радужки стали практически черными, и он почти заскрежетал зубами: желваки под кожей заходили, и прошло несколько бесконечных секунд, прежде чем ему удалось разомкнуть губы.

— Какая часть из фразы «Сиди и жди меня в машине» тебе была непонятна?

Уилл замер. Стоило догадаться, что все обернётся именно подобным образом, но удивление, растерянность и непонимание перемешались внутри в такой безумный коктейль, что он мог только стоять и разводить руками, пытаясь придумать хоть что-то в своё оправдание.

Алан резко вскинул руку.

— Я был бы очень рад сейчас с тобой поговорить, но...

Алан осёкся и покачнулся. Его пиджак распахнулся, открыв Уильяму расползающееся багровое пятно на груди. Алан растерянно осмотрел свою одежду и, побледнев, полным энтузиазма голосом пробормотал:

— Какая неприятная неожиданность.

— Мистер Кёниг!

Алан повалился навзничь, опрокинув деревянный стол, за которым до этого восседал Уилл. Брошенное меню захлопало страницами и плавно спланировало на пол рядом с ним. На поверку мистер Маккензи оказался намного тяжелее, чем Уильям себе представлял. К тому же он активно сопротивлялся и отмахивался от помощи револьвером, упрямо мыча и мотая головой.

Цокот чьих-то каблуков зазвучал совсем рядом и замолк, прерванный автоматной очередью. Уилл оттащил Алана в сторону за секунду до того, как пули выбили из стены штукатурку.

Хрустальные бокалы разлетались мелким фейерверком, а доносившийся до Уильяма гомон выкрикивающих проклятья голосов лучше всего описывал царившее в зале безумие. Кто-то пробежал мимо их укрытия, и Алан как назло громко застонал. Сердце Уилла замерло, ожидая закономерного конца, а мозг отчаянно бился в попытках найти выход из ситуации.

Негромкое «Тш!» — и ладонь Уильяма накрыла рот Алана, который уже хотел выразить своё возмущение тем, как его грубо и бесцеремонно держат под руки. На дне серебристых глаз плескалось удивление, а взгляд кричал, что до следующего утра Уилл точно не доживёт — Алан об этом лично позаботится.

Шаги за шёлковой стенкой затихли. Осколки хрустели под размеренными шагами, и Уильям боялся дышать. Любое неловкое движение могло выдать их присутствие. Он мысленно закатил глаза. Ничто не выдавало их расположения сильнее, чем стенания раненого Алана.

Черные острые носки ботинок уже виднелись из-под края занавески. Ткань заколыхалась, и чьи-то короткие толстые пальцы схватились за край, собираясь ее отодвинуть. Оглушительный выстрел взорвался в ушах Уилла. Пальцы разжались, отпуская ткань, и тело повалилось на пол, хрустя разбитым стеклом.

Уилл с неподдельным облегчением выдохнул и отнял ладонь от губ Алана. Тот многозначительно хмыкнул, разразился тихой бранью и незамедлительно попытался высвободиться из его хватки. Ослабшее тело мужчины не слушалось: ноги разъезжались на растекающейся по полу крови, а взгляд блуждал — Алан как будто не понимал, где он находится и что происходит. Его рука с силой вцепилась в ворот пиджака Уилла, притягивая того ближе.

— За шторой есть черный ход, — Алан улыбнулся и махнул рукой в сторону испещрённой пулями стены, часть которой была прикрыта пёстрой занавеской. — Уходи через него.

— Вы мне, конечно, не нравитесь, но я не собираюсь бросать вас здесь.

Алан натянуто улыбнулся ослабевшими губами и крепко сжал его плечо, но его сил хватило всего несколько мгновений. Маккензи вздрогнул. Его веки опустились, ноги скользнули по полу, и он повалился на Уилла всем телом. Револьвер пронзительно звякнул о пол.

— Мистер Кёниг, — растерянно пробормотал Уилл, отнимая от себя побледневшее лицо Алана. — Мистер Кёниг! Вот дерьмо.

Звуки пальбы за спиной становились все хаотичней и надрывней. Бокалы больше не разлетались яркими ослепляющими вспышками. На смену им пришли непрекращающиеся крики женщин, ругань мужских голосов и осуждающие всех и вся пули. «Обыщите здесь!» — и сердце Уилла рухнуло в разверзнувшуюся внутри бездну: ее края с громким хрустом разошлись разрываемыми рёбрами, а рваная рана поглощала все, до чего дотрагивалась.

Закинуть бессознательного Алана на спину было чуть проще, чем когда он все еще был в сознании, сыпал проклятьями и отбивался изо всех угасающих сил. Сейчас же Уилл перекинул его поверх плеч, схватил за руки и уже собирался последовать совету начальства и уйти через черный ход, как вспомнил об одной маленькой детали, за которую его точно не погладят по голове.

Чертыхнувшись, Уилл медленными шагами нырнул за бордовую шёлковую стенку. Трость валялась на полу подле мёртвого прокурора. Уильям бросил короткий взгляд на перекинутого через шею Алана и сглотнул. Во рту пересохло. Колени задрожали, когда мужчина осторожно присел, и пальцы несколько раз выронили трость, прежде чем лиса сверкнула своими драгоценными глазами и уверенно легла в его ладонь.

Обратно через занавеску, к большому удивлению Уилла, он пролетел достаточно быстро, движимый единственной целью — поскорее выбраться из этого ада. Дверь за темной шторой подозрительно легко поддалась, что недвусмысленно намекнуло на ее частое использование, а скрывавшийся за ней коридор был ровный и не слишком длинный, чтобы Уиллу хватило сил дотащить Алана до противоположного конца.

Мороз вцепился в его лицо, когда он вывалился сквозь металлическую дверь и припал щекой к шершавой кирпичной стене. Алана он осторожно опустил на землю, и осел рядом, вглядываясь в бледное лицо. Его кожа выглядела тонкой, хрупкой, как старый пергамент. Ресницы едва заметно подрагивали. А с губ спала вся краска, превратив их в серые тонкие полоски. Хриплое дыхание Уильяма с болью вырывалось из груди молочными облачками пара и растворялось под жестокой рукой ветра. Ночь была предательски красивой, а переулок, в котором они сидели — отнюдь нет. Обессиленному Уильяму на мгновение захотелось, чтобы их нашли, и чья-нибудь шальная пуля прекратила бы все мучения.

Но вместо этого он услышал знакомый рёв автомобиля, и вскоре машина Алана остановилась поперёк переулка. Пар из-под колёс плавно плыл в рассеянном теплом свете фар, двигатель чихал на морозе, а дверь с хрустом открылась, выпуская на воздух водителя Маккензи.

Джимми неспешно обошёл машину, не захлопнув дверь, и довольно хлопнул в ладоши, увидев сидящих на снегу Уильяма и Алана.

— Так и знал, что он выйдет этим путём!

— Джимми, — Уилл зашёлся хриплым кашлем, поднимаясь по стенке на ноги, — скорее.

— Что случилось?

Водитель подбежал к ним, и Уилл осознал всю трагичность ситуации. Ростом Джимми был даже ниже Алана, а телосложение говорило о плохом питании в детстве. Надеяться, что он сможет сделать то, о чем собирался попросить Уильям, было наивно, но он все же потянул Алана на себя у и удостоил водителя долгого взгляда.

— Он разговаривал со мной, — прокряхтел Уилл, перекидывая руку Алана себе через шею, — а потом просто повалился на землю. Помоги затащить его в машину. Мне нужно его осмотреть. А тебе — увозить нас поскорее. Уверен, скоро здесь будет не протолкнуться от копов.

— Просто повалился? Или упал на тебя всем телом? — Джимми, кажется, не заметил в темноте расползшегося по груди Алана пятна и подхватил его под другую руку, просев и поперхнувшись воздухом. — Какой он тяжёлый. Как ты его вообще дотащил?

— А ты думал, с его характером он будет весить как девушка на выданье? Смешной ты, Джимми.

— Это ты просто мою кузину не видел. Я бы не рискнул на ней жениться.

Джимми мерзко рассмеялся.

Несколько метров до машины показались Уильяму бесконечными. Джимми то и дело спотыкался, перетягивал на себя еле дышащего Алана и отпускал сальные шуточки о своей сестре и бывших любовницах. Если бы у Уилла были свободны руки, он бы непременно подправил и без того отталкивающее лицо водителя. Приплюснутый картошкой нос, тонкие губы и большие навыкате глаза напоминали ему знакомого из далёкого детства, с которым никогда не получалось наладить отношений. В какой-то момент Уилл даже подумал, что этот Джимми и есть тот мальчик, но эта мысль быстро вылетела из его головы.

Водитель неловко нажал на ручку двери, и та отскочила со звоном. Джимми громко выругался, в ярости пнув заднее колесо машины. Уильям бросил взгляд на оставленные волочащимися ногами дорожки на снегу, которые непременно выдадут их, и развернулся, отодвинув водителя в сторону. Пальцы обхватили холодный металл, и он нажал на ручку, выпустив из салона тёплый сладковатый воздух.

Джимми недоверчиво заглянул внутрь, оценивающе обвёл взглядом Алана и покачал головой.

— Он не поместится на заднем сиденье.

— Придётся постараться, чтобы поместился, — негромко рыкнул Уильям и потянул на себя Алана. — И побыстрее.

Уложить Алана им удалось только с третьей попытки. Полупосадив Алана к окну, Уилл закинул его ноги на противоположное сиденье и опустился рядом. Джимми поспешил вернуться на своё место. Он нервно протёр зеркала рукавом и обернулся к Уильяму, одной рукой хватаясь за руль, а другой за рычаг коробки передач.

— Везти к боссу домой?

— Да... То есть нет, — спохватился Уильям и еще раз уверенней добавил: — Нет. Вези ко мне.

— В Линкольн Парк? — Джимми щёлкнул переключением передачи, и машина медленно тронулась, выписывая полукруг по переулку.

— А есть еще варианты? Мистеру Кёнигу нужна помощь. Не думаю, что у него дома найдутся нужные приспособления.

— О, чего только у него нет.

Нос машины заскрежетал о кирпичную кладку, и Джимми раздражённо зарычал, дёрнув на себя рычаг. Машина медленно отъехала назад, заворачивая задом направо, и он снова хватился за управление, наконец направляя автомобиль на выезд из переулка. Машину дёргало и трясло каждый раз, как Джимми ускорялся и на секунду задерживал её на предыдущей ступени. Повороты заставляли Уилла хвататься за обивку дверей и спинку сиденья. А голова Алана то и дело безвольно стукалась о стекло.

— Только не смейте умирать вот так вот, — пробормотал Уильям, отмеряя его медленный и редкий пульс. — Вы еще не оплатили мне квартиру за следующий год. Я не позволю вам так легко сдаться.

Город проносился за стёклами, новомодные высотные здания сменялись одноэтажными домиками, а Уильям все сильнее вдавливал пальцы в кожу запястья Алана, впивался в него ногтями, пытаясь ухватиться за ускользающее от него сердцебиение. Несколько раз их выносило на тротуар, и Джимми резко выкручивал руль, отчего Уиллу приходилось ловить Алана, как куклу. Несколько пожарных гидрантов оставили вмятины на корпусе машины, а права фара была разбита и теперь лишь тускло мерцала в темноте.

— Долго еще?

— Почти приехали, — Джимми махнул рукой. — Я выжимаю все, что можно из этой малышки.

Уилл потёр переносицу и зажмурился.

— Почему машины такие медленные?

— Ну, знаешь ли, — возмущённо запыхтел Джимми, выкручивая руль вправо. — Тут четыре ступени. Ее только недавно выпустили. Новинка, так сказать. Мистер Кёниг лично ее выбирал.

— Я рад, но это не отменяет того, что сейчас мы плетёмся как черепахи.

Джимми смерил его укоризненным взглядом в зеркало заднего вида и резко остановил машину. Уилл упал на противоположное сиденье, а Алан звучно стукнулся головой о стекло, оставив на нем жирное пятно.

— Приехали, — сухо отрапортовал Джимми, не глядя на Уилла поправляя перчатки на руках.

— Помоги его перенести.

Водитель поджал губы. Машина громко закашлялась на морозе и затихла, в последний раз чихнув, чтобы затем выпустить их из своих тёплых объятий.

Всю дорогу до входной двери Уилла не покидало чувство, что Джимми делает ему одолжение, помогая перенести едва дышащего Алана из машины. Было ли это непонимание его стараний или же Джимми уже мысленно искал себе другую работу? Уилл не знал ответа, но мог лишь догадываться по его безразличному взгляду, плотно сомкнутым в строгую официальную полоску губам и обременённому выражению лица. Джимми было в тягость тащить на себе Алана, и этот контраст на фоне его энтузиазма в переулке полчаса назад, пугал, нет, удивлял Уилла.

Входная дверь легко поддалась, и они ввалились в тёмный коридор. Пальцы нащупали небольшой выключатель. Единственная лампочка вспыхнула мотыльком в ночном покрывале.

Джимми присвистнул и усмехнулся:

— Да, не густо у тебя добра-то.

Пустой коридор, в котором они пытались развернуться, грустно взирал на непрошенных гостей небольшим шкафом, вешалкой для пальто и старым стулом. До люстры руки у Уилла так и не дошли: менять лампочки гораздо быстрее. Причудливые настенные светильники, сваленные в кучу в углу около гостиной, поблёскивали хрустальными украшениями. На небольшой тумбочке стояла фотография в богатой золотой рамке.

Работа в больнице наложила на Уильяма свой отпечаток. А проведённое в тюрьме время научило обходиться и без того неприхотливого в быту мужчину еще меньшими затратами.

— Клади его на стол, — приказал Уильям, как только они втянули Алана на кухню. Перехватив под руки, он уложил его на спину и поспешил помочь Джимми закинуть неподъёмные ноги на стол. — Да, вот так.

— Еще нужна моя помощь?

— Нет, — Уилл бросил взгляд на мерно щелкающие настенные часы. — Уезжай побыстрее и убедись, что мы не наследили слишком сильно. Я смогу объяснить полиции лужу крови перед входной дверью в случае чего. Но я бы предпочёл обойтись без допросов.

— Не волнуйся, — Джимми широко улыбнулся, и Уильяму почудилось на мгновение, что в этой улыбке было все, кроме искренней поддержки. Яд, издёвка и непонятное Уиллу торжество смешались в безумный коктейль на его лице. — Мистер Кёниг держит меня не только за мои выдающиеся способности шофёра.

Джимми исчез, даже не хлопнув дверью. Он легко растворился в воздухе, оставив Уильяма один на один с едва дышащим Аланом и разъедающим внутренности чувством вины. По правде говоря, сам факт того, что Алан все еще дышал, вводил Уильяма в странное исступление. Все его знания, весь его небольшой, но ценный опыт говорили, что невозможно оставаться живым, когда почти вся кровь покинула тело, а сердце бьётся настолько слабо, что даже вскрой ты кожу и мышцы — вряд ли увидишь пульсацию в венах.

Но Алан Маккензи все еще был жив.

Пиджак разлетелся маленькими пуговками. Вслед за ним отправилась и рубашка, открыв Уильяму доступ к ране Алана. Не нужен был рентген-аппарат, чтобы понять — все попытки спасти его жизнь будут тщетны, но Уильям зачем-то попытался вытащить пулю. Рана хлюпала кровью, а мягкие желейные ткани обхватывали его пальцы, пока он пробирался все глубже.

— Давайте же. Еще не пришло ваше время. Я в этом точно уверен.

Он схватил что-то продолговатое и холодное и резко выдернул руку. Пуля поблёскивала чернотой в свете ламп, и Уильям поднёс ее поближе. Крупная и гладкая, она была сплошь покрыта темной маслянистой жидкостью, как и его пальцы. Холодная, хоть и находилась так долго в теле Алана. Стоило Уиллу чуть сдавить ее, как пуля разлетелась мелкой пылью, заставив его отшатнуться от стола и с ужасом уставиться на свою руку. Масло медленно стекало с его кончиков пальцев и жирными каплями опадало на пол. Оно не было похоже на кровь. Уильям никогда не видел подобного и просто пялился на блестящую в темноте руку, пока не вспомнил о лежащем на столе Алане.

Он схватил полотенце и попытался оттереть тёмное масло, но оно лишь больше размазалось по его руке. Отбросив в сторону ткань, Уилл примерился к груди Алана и положил ладони друг на друга, молясь всем известным богам, чтобы стол выдержал подобное обращение с собой.

— Ну же.

Он несколько раз с силой надавил на грудь Алана и припал к его губам, выдыхая в рот воздух, но сердце все так же продолжало затихать, как бы сильно Уильям ни давил на него. Стол надрывно скрипел и раскачивался из стороны в сторону, его ножки подкашивались, и вся импровизированная операционная вот-вот должна была развалиться от прикладываемых Уильямом усилий по реанимации — по правде говоря, это была не самая его сильная сторона, — но в какой-то момент Алан хрипло застонал, вскинул на секунду руку и затих, оставив Уилла один на один с надоедливым тиканьем часов.

— Черт! — рявкнул Уильям, опершись руками о край столешницы, и бросил взгляд на наручные часы. — Время смерти — одиннадцать часов пятьдесят три минуты после полудня.

Его разрывало чувство тоски. Приход Алана Маккензи в его жизнь принёс с собой только беспокойство и тревогу, и его уход должен был принести облегчение. Но вместо этого он ощущал болезненную горечь. Привык ли он к Алану Маккензи? Определённо нет. Но отрицать, что с ним в жизни Уильяма появились доселе неизведанные впечатления, он не мог. Он смотрел на серое лицо, на его выцветшие губы и на острые черты лица, пытаясь найти малейшую деталь, что смогла бы сказать, что он дышит и сейчас вновь распахнёт свои глаза. Но Алан лежал неподвижно. Еще один человек в списке тех, кого видел Уильям в последние секунды их жизни. Пустота давила, но не была невыносимой. Он еще один пациент, которому не повезло. И Уильяму придётся с этим жить.

Уильям долго сидел около Алана, бесцельно слонялся по кухне и несколько раз перебирал скромный набор столовой посуды. Он не мог найти себе места, а спички, как назло, не зажигались — лишь громко шипели и ломались, стоило провести ими по коробку. Уилл вглядывался в тёмное небо, но не находил на нем звёзд. Город вспыхивал фиолетовыми молниями на горизонте и яркими розовыми всполохами совсем рядом с его домом. Небо наползало темными низкими тучами — предвестниками страданий и очищения.

Уилл с остервенением тёр руку содой, пытался содрать ненавистную черную жидкость щёткой для обуви и собственными ногтями. Горячая вода обжигала кожу, а он продолжал скрести налипшее масло, в освещаемом одними только молниями помещении, пока кожа не покраснела и на ней не проступили алые капли. Он делал это с такой злостью, что не заметил, как в раковину вместе с водой полилась его собственная кровь. Уилл видел перед собой лишь бесконечную беззвёздную бездну, покрывающую его руку, высасывающую из неё каждую капельку и въедающуюся в душу. Он был готов содрать с себя кожу, лишь бы избавиться от этого липкого ощущения, но продолжал тереть, пока последний черный ошмёток не смылся в канализацию вместе с запёкшейся на раковине кровью.

Бинты мягко укутали израненную руку. Сон был лучшим спасением от реальности, и Уилл хотел как можно быстрее провалиться в него. Ноги сами привели его в спальню. Постель вжала его в себя мягкой периной, а тонкое одеяло не спасало от пробирающего сквозь трещины в кирпиче холода. Уилл пялился в потолок, прижимал к себе забинтованную руку и считал громоподобные удары напольных часов в гостиной, беспощадно отмеряющих наступление нового дня.

Он не знал, сколько пробыл в беспокойном и горячечном сне, когда его разбудил звон падающей на пол посуды и громкая ругань со стороны кухни. Мафия, старые враги и грабители — единственное разумное объяснение сонного мозга. С каждым шагом к кухне, где он оставил бездыханного Алана Маккензи, мысль, что кто-то пробрался к нему, чтобы удостовериться в смерти последнего, становилась все более правдоподобной. Звуки возни усиливались, и Уилл щёлкнул выключателем, протирая второй рукой слипшиеся глаза, и замер, с открытым ртом глядя на вертевшегося на столе человека.

— Ох, это было отвратительно, — хрипло пробормотал Алан.

Он вертел головой, пытаясь понять, где находится, распахнутые рубашка и пиджак хлопали тканью в ответ его движениям, но когда он заметил стоящего в дверях Уилла, его лицо просияло, а болезненные морщинки на лбу разгладились. Алан с воодушевлением подался вперёд:

— У тебя есть выпить, Уилл?

— Мистер Мак... Мистер Маккензи, — Уильям растерянно заозирался и развёл руками, пока Алан морщился и чесал живот, свесив со стола ноги. — Но как? Вы... Могу поклясться, что вы были мертвы. Я лично проверил ваш пульс. Вы не дышали, а ваше сердце... После такого нельзя просто встать и сказать «Это было отвратительно».

— Как видишь, можно, — Алан поднял голову к яркой лампочке и зажмурился, опустив голову. — Так у тебя есть выпивка? Только не говори, что нет. Ты дружишь с Даниэлем. Он точно должен подкидывать тебе бутылку-другую.

— Я, кажется, сошёл с ума.

— Ты не спятил, Уильям. Успокойся.

Алан ловко соскочил со стола. Его безмятежное выражение лица не тронули ни растерянность Уильяма, ни недавнее пребывание в ином мире, а полуслепой взгляд уже во всю рыскал по кухни в поисках чего-нибудь съестного. Глаза замерли, а уголки губ потянулись в противоположные стороны в довольной улыбке чеширского кота, когда он обнаружил источник пищи — небольшой надрывно вибрирующий холодильник — и настенный шкаф с полупрозрачной дверцей, за которой виднелось несколько бутылок.

Уильям удивлённо выгнул бровь, преграждая Алану путь к холодильнику и небольшому бару.

— Успокоиться? — Уилл почувствовал, как его щеки вспыхнули от прилившей к ним крови, а в ушах зашумел морской прибой. — Труп умершего на моих глазах человека только что подскочил и теперь требует налить себе выпить. Я не уверен, что это происходит сплошь и рядом, мистер Маккензи. Я знаю, что вы были мертвы. А теперь вы со мной разговариваете. Что происходит?

Алан обвёл его тяжёлым взглядом. Уилл навис над ним, лишая любой возможности уклониться от неизбежного разговора, а поджатые в возмущённом возбуждении губы и двигающиеся под кожей желваки кричали о серьёзном настрое получить ответы на все вопросы.

— Что ж, — он хлопнул его по плечам, вцепившись в них пальцами, а затем потрепал по щеке, — располагайся, Уильям. Уверен, у тебя есть ко мне много вопросов.

Алан всплеснул руками и вальяжно опустился на один из стульев.

— Но для начала все же налей мне стаканчик виски. После воскрешения всегда так хочется пить.