Часть II. Глава 20
В один летний день дождь мучил весь город с раннего утра до обеда. После его сменило яркое, греющее замерзшую землю солнце, однако процесс шёл очень медленно.
- Наконец-то! Вильгельм, открой окно, - крикнул Анатоль, тепло встретивший небесное светило. Он надеялся, что юноша, занятой обедом, услышит крик со второго этажа, после чего исполнит приказание.
- Тише, отец, пожалуйста, мне надо поспать.
- Ты, Джер, ни разу за день с кровати не встал. Всё хорошо?
- Да, просто, ну, - юношу тревожило что-то, в чем он по какой-то причине не хотел признаваться. - да, я лучше встану.
Однако подняться с кровати самостоятельно ему не удалось. Он попросил у Анатоля помощи и, тяжело дыша, поднял в его сторону правую руку.
Мужчина встал со стула и протянул в ответ руку лежащему Джеру. Когда он почувствовал прикосновение, то ужаснулся тому, насколько горячей была рука юноши. Через мгновение у Анатоля сузились зрачки, что выдало его незаметный испуг. Он ощущал дрожь противоположного человека, которого сильно трясло не то от попыток через силу встать, не то от ужасного состояния. Джер задышал ещё тяжелее, один раз он даже выпустил тяжёлый стон и чуть не упал. Анатоль еле удержался, чтобы самому не свалиться без сознания, он первый раз в жизни лицезрел подобное мучение собственного ребенка.
Всякий раз, когда заболевал старший сын, мужчина чувствовал в нём стремление к выздоровлению и натыкался на упрямство, открытый эгоизм, проявляющийся в отказе от чужой помощи, словно болел не человек, а лишь физическая оболочка, подбадриваемая внутренней, играющей роль всемогущего Существа в представлении под названием «борьба за жизнь». Вильгельм болел, но никогда не казался мучеником.
В тот же день перед глазами находились страдающее тело и напуганная душа. Страдание передалось Анатолю как болезнь от инфицированного к здоровому. Он решил не смотреть на попытки Джера встать с кровати, а помощь с, казалось бы, простой задачей. Слегка наклонившись, мужчина положил свободную руку на спину Джера и начал вести её вверх, приподнимая юношу. Спина была вся мокрая, словно юноша несколько часов лежал в одном положении, не шевелясь. Когда голова страдающего уперлась в тело Анатоля, мужчина почувствовал, что лоб также был промокшим. С каждой секундой страх окутывал мужчину всё быстрее. Приобняв Джера, Анатоль помог ему встать.
Пока тот стоял на месте и жаловался на духоту, мужчина бегал с этажа на этаж в поисках лекарской помощи. Страх передался и Вильгельму. Он пришёл к Джеру и начал его осматривать. Спустя какое-то время, пропустив множество приказов об отступлении, просьб завершить осмотр, Вильгельм почувствовал удар в живот и упал. Свернувшись калачиком, он старался успокоиться.
- Я сказал же, чтобы ты меня не трогал. От тебя ещё хуже стало, - не скрывая недовольства говорил Джер, рассматривая Вильгельма.
Анатоль решил собраться с силами и вмешаться.
- Джер, ты и себя мучаешь, и нас. Зачем ты так поступил? Ну-ка извинись!
- Не... буду.
- Что значит «не буду»?, - после сказанного мужчина сел и ощутил новую волну страха и навязчивых мыслей. - ох, вы меня не жалеете оба!
- Оба? Я ему помощь оказывать решил, а он, неблагодарный, вот так со мной, - говорил Вильгельм, поднимаясь с пола после того, как ему немного полегчало.
- Не начинайте черт знает что! Вы сами виноваты что пре... при... ну, пристали ко мне. Душно здесь, я просто, ох, хочу на го, ну, то есть холод.
Анатоль недоверчиво посмотрел на Вильгельма, а юноша взглядом ответил тем же. Переглянувшись, они тяжело вздохнули и стали принимать каждый своё решение.
- Иди, - с грустью произнёс Анатоль, не уверенный в своём выборе.
А Джер и правда пошел. Спустя четыре быстрых шага он остановился и понял, что всё вокруг темнеет, а глаза закрываются сами собой будто ожидая сладкого сна. Ему не удалось побороть себя и сделать ещё несколько шагов вперёд. Он чуть отступил и начал падать.
Вильгельм, словно предчувствуя неблагоприятный исход, побежал к Джеру ещё тогда, когда он неожиданно для всех начал пятиться назад. Юноша успел поймать брата и, держа его на руках, стал трясти его и задавать различные вопросы с целью привести его в чувство.
- Джер! Джер, смотри! Меня видишь? Меня! Джер, ты меня слышишь?
- Ну...
- Видишь, что я показываю? Что это?
- Кулак... Ладонь... Кулак... Ладонь... Пусти!
Ещё немного полежав, он почувствовал себя лучше, однако ему по прежнему было очень душно, и ко всему этому прибавилось неприятное ощущение - казалось, будто он переел, однако за день в его организме и кусок хлеба не побывал. Юноша решил проигнорировать это чувство и стал ложно улыбаться.
Он повернулся к остальным и ложно улыбнулся.
- Не надо, всё нормально, - сказал он, заметив появившийся блеск в глазах отца. - я в не, ну, в нормальном состоянии. Вы все преувеличиваете. Я просто пройдусь и всё.
Джер медленно пошел на первый этаж, оставив Вильгельма и Анатоля без последующих объяснений.
Анатоль мучился от потока тяжёлых, плохих мыслей насчёт Джера. Он не сразу заметил, как начал неосознанно водить указательным пальцем по столу, «прибегая» неясно какие по счёту круги. Он задумался.
- Может я и правда преувеличиваю и ему просто чуть нехорошо? Вильгельм?
Обернувшись, он увидел лежащего на кровати юношу, прижимающего руки к больному месту на животе.
- Что?
- Ох, больно?
Этот вопрос шокировал юношу. Ему казалось, что по тяжёлому дыханию, поджатым ногам, возле больного места расположенным рукам и недовольному лицу можно было с лёгкостью самостоятельно дать ответ на вопрос.
Вильгельм решил избавиться от боли при помощи сна. Проснулся он уж когда небо стало оранжевым, а закат готовился уступить ночи место на небе.
Разбудил Вильгельма стук в дверь. С первого этажа донесся звук открывающейся двери. Юноша решил, что с прогулки вернулся его брат и необходимо скорее проводить повторный осмотр. К счастью, боль прошла, и он мог без труда передвигаться.
- Не пришёл? Где же он тогда? Ты... , - шептал Анатоль, стоя у двери.
На пороге была Джейн, одетая в своё новое платье. Вильгельм заметил ужас в её глазах, напоминающих стекло. Ему стало неописуемо страшно, хотя он до сих пор не понимал происходящего.
Анатоль выглядел не лучше. Он начал трястись, перед этим тревожно оборвав предложение, которое намеревался сказать, но какое-то отрицательное чувство ему помешало. Неожиданно мужчина дернулся и резко подошел к шкафу. Он с тяжёлым дыханием судорожно искал свой плащ, будто намеревался куда-то пойти.
- Что случилось?
- Вильгельм, ужасное, - говорила Джейн, направляясь в сторону юноши. - он...
- Джер пропал! - крик Анатоля эхом пронесся по всему зданию.
Вильгельм почувствовал, как заколотилось его сердце. Его словно оглушило, пронзило мечом, ударило чем-то по голове. Он слышал адресованные ему слова Джейн, но не понимал их значения. Когда перед глазами появился напуганный отец, Вильгельм очнулся.
- Я пойду отдам приказание о начале поисков, а вы сходите на площадь и поищите его там. Быстро!
Все отправились искать пропавшего Джера. По дороге Вильгельм рассказывал Джейн об утреннем несчастье, на которое положил вину за всё происходящее. К сожалению, на площади не отказалось пропавшего человека, отчего Джейн не выдержала и расплакалась. Вильгельму было в два раза тяжелее. Он бегал из стороны в сторону, одновременно пытаясь волочить за собой девушку и стараться её успокоить.
Они оббежали весь город, даже зашли к Джейн домой. К счастью, её родители на тот момент все еще были в отъезде. Джера нигде не было, а возможность получать информацию от прохожих ускользала всё быстрее, ведь солнце садилось. Когда стало совсем темно, ребята чуть не заблудились. Они встретили одного мужчину, которого отправили на поиски Джера. Он сообщил, что светлейшему господину стало плохо, и ему посоветовали отложить дело до завтра, положившись на поисковиков.
Дома Анатолю и правда нездоровилось. У него сильно болела голова, и он валился с ног от усталости. Вильгельм уговорил его лечь спать и обещал сделать тоже самое, но понимал, что оба вряд ли смогут уснуть.
Всю ночь им не спалось, а Джейн до рассвета тихо плакала на кухне, но потом уснула. Вильгельм один раз за ночь встал, чтобы принести ей одеяло. Он увидел её спящей и сам укрыл. Проходя мимо кровати Анатоля, он увидел и его спящим, как есть, в плаще, тёплой одежде на не разобранной постели, прямо на одеяле.
На следующий день все трое ушли на поиски, но так же не смогли отыскать юношу.
Другим утром, на третий день поисков, к Анатолю пришёл его старый друг, сеньор, владеющий собственным госпиталем. Он сообщил, что к нему прибыли поисковики и принялись искать юношу среди пациентов и нашли одного, признающего себя одним из сыновей Анатоля. Все поняли, что это был Джер.
Сеньор по дороге туда сообщил, что юношу, по рассказам лекарей, нашли на площади с симптомами отравления, а в госпитале вся поступающая в организм пища выходила назад тем же путём, что и во время входа, а по ночам из него беспричинно выходила телесного цвета с непонятными сгустками и кровью.
- Отравление!, - крикнул Вильгельм, не контролируя эмоции. - Я... я знаю, отчего это!
Он вспомнил, как Джер рассказывал о намерениях лизнуть листок, который, судя по всему, оказался очень грязным или даже со слюной чем-то больного человека.
Джейн не переставая плакала, начиная задыхаться. Перед входом в госпиталь её в грубой форме попросили замолчать, угрожая запретом посещать больного. Анатоль заплатил за их вход и пребывание в госпитале Джера, после чего их пустили.
Синьор отвёл их на второй этаж в комнату с одной единственной кроватью.
На ней желал измученный Джер, укрытый запачканным одеялом и одетый в ту же самую одежду, в какой ушёл из дома. Его волосы были мокрые и грязные, со лба стекал пот, который стоящий рядом лекарь пытался вытереть чёрной тряпкой.
Увидев Анатоля, лекарь подошёл к нему и стал описывать состояние больного.
- Нет, - отвечал мужчина, не собираясь верить в какие-то слова. - нет.
- Господин, мне очень жаль...
- Нет, - громче сказал он сквозь подошедший к горлу комок. - нет. Будет.
- Мы уже ничего не сможем сделать.
- Мне не удаётся верить. Я не хочу в это верить. Я не буду к этому готовиться, я не смогу в это поверить!
- Светлейши...
Разбирательство прервал неожиданный кашель пациента. Сначала Джер кашлял так, словно подавился, но затем звуки стали походить на попытки что-то выгнать из организма. Он громко покашлял уже совершенно по-другому, тяжелее и дольше обычного, лекарь на это отреагировал и понял, что сейчас будет происходить. Он схватил со стола возле кровати длинную белую тряпку и подставил ко рту больного, другой рукой держа его за голову. Джер ногами стянул с себя одеяло. В один момент стало заметно, как он сильно втянул живот, а затем произнёс ещё одно покашливание, после которого на тряпке оказалось много жёлто-зелёной жидкости и крови.
Анатоль успел схватить Джейн, одной рукой прижав её крепко к себе, а другой закрыл ей рот, локтем скрывая от её глаз происходившее. Она хотела кричать, пищала, пыталась оттолкнуть мужчину, но тот был сильнее и не давал ей возможности исполнить задуманное. Когда она услышала звук падения на пол жидкости, стекающей с тряпки, ей стало очень страшно и противно, от прилива эмоций она крепко прижалась к Анатолю и стала молча плакать от страха.
Вильгельм смотрел на всё, чувствуя лишь дергающийся глаз. В тот момент он заработал травму. «Неужели мне придется делать то же, что делает этот лекарь? А вдруг, глядя на человека с такими же симптомами, я буду вспоминать Джера?», - думал он.
Джеру полегчало. Человек с грязной тряпкой в руках, осмотрев Вильгельма, удивился.
- Лекарем будешь! Не каждый может так спокойно на всё это смотреть.
Им разрешили поговорить с Джером.
Анатоль, посмотрев на сына некоторое время, не выдержал и встал на колени возле кровати и, схватив юношу за руку, начал плакать.
- Отец...
Джер признал его и попытался поговорить.
- Почему же... За что?
- Не плачь, отец... я буду... жить.
Но эти слова лишь усугубили ситуацию. Видимо, юноше не сообщили о его скорой смерти, и Анатоль решил тоже не вытащить из себя ни слова про это.
В разговор вмешалась Джейн.
- Как ты себя чувствуешь? Мне так тебя жаль.
- Джейн? Да, здравствуй...
Вильгельма он узнал не сразу.
- А ты кто?
Вильгельм вспомнил тот момент, когда увидел Джера лежащим на своей кровати в церкви. Он понял, что именно этот человек был у него самым близким, потому что видел больше остальных и был рядом в самые важные моменты жизни. Это его Вильгельм защищал от ночных кошмаров в церкви, это он заступался за него, это он нёс его на руках во время побега, это он залечивал раны ему побитому кем-то, это он считал его лучшим другом, а вскоре и дорогим, родным братом.
- Гелька, - произнёс Вильгельм, стараясь не заплакать. В тот момент он не злился на данное ему прозвище и знал, что с его помощью Джер бы точно опознал стоящего рядом человека.
- Братец, Гелька, дорогой, - юноша был счастлив. Он хотел встать и обнять его, но не смог подняться.
В это время к Анатолю подошёл лекарь и сообщил приблизительную дату смерти.
- До утра не доживет.
Анатоль, услышав это, стал ещё тяжелее дышать. Слезы сами собой стекали вниз. Он отпустил руку Джера и схватился за то место, возле которого внутри находилось сердце. Лекарь знал, кем являлся этот человек и насколько он был важен королю, поэтому когда Анатоль схватился за сердце, он побежал искать лекарство и ему.
После лечебных трав и бокала вина ему полегчало на время. Но смириться со скорой смертью сына он никак не мог.