Эпилог
Виттория привыкла, что каждый год в России в этот день в школе был выходной. И Виттория каждый день проводила его с сестрой, пока Марта и Александр ругались, потому что не могли определиться с развлекательной программой на день. А девочки развлекались, глядя на родителей, которые вели себя как дети.
Сейчас Виттория четко ощущала ностальгию. Она так хотела сейчас этого напускного шума вокруг. Она хотела прочувствовать эту атмосферу всеобщего праздника.
Виттория сидела за столом и смотрела на Корделию, которая колдовала на кухне над очередным шедевром кулинарии. Риччи уже предчувствовала, как начнет задыхаться от гастрономического экстаза и запаха шоколадного торта.
Девушка не могла скрыть разочарования, когда женщина буквально вытолкнула ее из кухни, когда Виттория приметила шоколад. В тот момент ее жестко обломали, вырывая из рук такую желанную сладость.
Да, хоть это и не была уже привычная атмосфера российского праздника, но это не отменяло того, что сегодняшний день тоже был пропитан шлейфом торжества. По крайне мере, Виттория была уверена, что этот день запомнится всем. Надолго. И многие будут хранить горькие воспоминания о нем.
Девушка почувствовала нервный тремор внутри груди, стоило ей только открыть глаза. В горле стоял ком, а глаза были на мокром месте. Но Виттория держалась. Ноги подкашивались, но Риччи пыталась справиться с координацией. Ее голос дрожал, когда она поздравляла Марко по телефону с днем рождения. На видеосвязь у Виттории сил не хватило.
Девушка знала, что парень сможет понять, что что-то не так. А портить ему праздник не хотелось. Тем более, сам Марко был не в лучшем расположении духа. Вечеринку он все-таки не собирался устраивать. Вместо этого он решил собрать всем самых близких людей рядом. Он приглашал и Витторию. Но это было бы слишком напряженный вечер, учитывая, что Паола была бы не в восторге от ее присутствия. Моретти бы тоже был крайне напряжен.
Риччи так с ним и не поговорила. Словно ничего не было. Она видела, как с каждым днем настроение Пабло портится, как он все чаще задерживает на ней взгляд, как пытается поговорить. Но Виттория просто не могла найти в себе сил остаться рядом с ним наедине. Ей было слишком сложно контролировать ситуацию, когда Моретти находился в радиусе двух метров.
Виттория и так пыталась не изводить себя ненужными мыслями. Но Пабло был слишком красноречив в своих реакциях. Девушка видела, что он ждет. Что он изо всех сил старается не давить на нее. Но Риччи прекрасно справлялась с этим сама. Она буквально угробила себя под этим чертовым камнем на душе. Но по-другому она не могла. Она терпела так сильно, что этот день казался последним днем Помпеи.
Возможно, так оно и будет. Поэтому Виттория не хотела портить праздник Марко своим наполовину похереным состоянием. Риччи не сдержала смешка. Да, учитывая, что она собирается сделать в ближайшее время, то ее присутствие рядом с Марко было бы куда лучшим вариантом.
Виттория посмотрела на время в телефоне. Примерно через четыре с половиной часа Марко получит от нее подарок. Стало страшно. Риччи буквально уверовала в то, что на ее органы надели шокеры, от которых каждую секунду ее легкие и почки сотрясались от нервных импульсов. Чертов тремор Виттория унять не могла, поэтому она подперла голову ладонями, поставив руки на стол.
- Корделия, - протянула девушка. – Не издевайся надо мной. Дай хоть кусочек попробовать.
Женщина издевательски улыбнулась и, смотря племяннице в глаза, поставила форму в духовку. Виттория закатила глаза и показательно отвернулась, перед этим обидчиво поджав губы.
Послышался смех Корделии, и Риччи ощутила, как ее желудок скручивается в узел. И отнюдь не от голода. Черт, эти нервы доведут ее до белого каления. Виттория думала, что после Нового года их вообще остаться не должно. Но, видимо, кто-то сверху решил поиздеваться, поэтому в Риччи вкрутили новые легкие, чтобы она могла задыхаться, и порцию нервных клеток, чтобы она могла буквально ощущать, как они рушатся.
- Осталось совсем немного, потерпи, - сказала Корделия, присаживаясь рядом с Витторией.
Чертов триггер. Да, Риччи точно знала, что осталось совсем немного. Во рту скопилась горькая слюна, и девушка приложила титаническое усилие, чтобы сглотнуть и слегка улыбнуться.
Сейчас она была готова молиться всем богам Олимпа, чтобы время хоть на одну сотую ускорило свой бег. Виттория не могла больше терпеть эту муку, которая заставляла ее чувствовать себя чертовой подопытной мышью, которая пытается продлить свои страдания криком.
Девушка знала, что крик может помочь. И она бы ушла в спальню, зарывшись лицом в подушку. Но Риччи должна быть здесь. По крайней мере, ближайшие пятнадцать минут.
Господи, как же все-таки ей это пережить.
- Ты Марко поздравила? – спросила Корделия.
- Да, я ему звонила, - ответила Виттория с легкой улыбкой. – Хотя он был очень сонным. Похоже, я его разбудила.
Корделия мягко улыбнулась и покачала головой. Виттория вспомнила хриплый голос парня и его несвязную речь, и это заставило девушку расплыться в улыбке. Марко мало что соображал в то момент, пока Риччи на ходу придумывала пламенную речь. Но даже через бубнеж Виттория смогла уловить широкую улыбку парня. Марко был счастлив.
Девушка знала, что он в порядке. Несколько дней пассивно-активного слежения за его реакциями и сменой эмоций, и Виттория убедилась, что он в норме. Бекка была рядом, и Риччи поняла, что теперь точно все хорошо. Все-таки Марко был последней галочкой в ее списке обязательных дел. Последней и самой важной. И Виттория с легкой головой и тревожным сердцем ее поставила.
- Он говорил, как будет праздновать? – спросила Корделия, изредка поглядывая на духовку.
Виттория старалась сделать голос спокойным. И для того, чтобы ее мозг в это поверил, девушка откинулась на спинку стула, подтянув к груди ноги.
- Да, рассказывал, - произнесла она слегка ленивым голосом. – Хочет просто дома отпраздновать.
Корделия округлила глаза. Конечно, она прекрасно знала, как сильно Марко любил шумные компании.
- Не смотри на меня так, - Виттория закатила глаза и улыбнулась. – Он, видимо, устал от вечного похмелья и от моих подколов.
Корделия состроила типичное нравоучительно-понимающее родительское лицо. А Виттория пыталась не выдать своего огня в груди сжатыми челюстями. Она прекрасно помнила разговор с Марко несколько дней назад. Она и так предполагала о причинах, которые заставили парня отказаться от большого празднования, но обозленно-виноватое выражение лица Марко просто подтвердило предположение девушки. Странная смесь эмоций, но Риччи понимала его.
И в который раз ее сердце тогда трепыхнулось от прилива нежности. Может она все-таки сделала что-то хорошее, раз такие люди рядом с ней.
Сейчас Виттория в который раз прикрыла глаза, чтобы соленые капли не покатились вниз. Риччи мысленно отсчитывала минуты. Их слишком мало, чтобы собраться. Их слишком много, чтобы терпеть это.
Корделия смотрела на задний двор и о чем-то думала. Но ее витание в собственных мыслях прервал звонок в дверь. Женщина встрепенулась и, слегка нахмурившись, пошла посмотреть на незваного гостя.
А Виттория горько улыбнулась. Все, времени не осталось. И гость не такой уж и нежданный. Сердце билось со скоростью света, пытаясь раскрошить в пыль грудную клетку. Ребра еле выдерживали чудовищной работы легких, но Риччи не могла перестать глубоко дышать.
Желудок, кажется, уменьшился до размеров точки, с которой началось сотворение вселенной. И Виттория в данную секунду была готова превратиться в эту черную кляксу. С ресниц уже хотели сорваться слезы. Но девушка держалась. Непонятно как, но она держалась.
Риччи услышала до боли знакомый голос. Виттория сжала ладони в кулаки и только сейчас похвалила себя за то, что обстригла ногти. Еще большей боли она бы не выдержала.
Виттория слышала шокированный голос Корделии. И девушке хотелось вырвать себе трахеи, чтобы не чувствовать этого кома в горле.
Виттория откинула голову назад и закрыла глаза. Риччи слышала приближающиеся шаги и понимала, что этот момент настал. Она слишком долго к этому шла. Слишком много вытерпела. Слишком много всего потеряла. Пора столкнуться с этим.
Шаги прозвучали совсем рядом и, наконец, остановились напротив. Виттория шумно выдохнула через нос и открыла глаза, глядя на главного человека в своей жизни.
Элиза. На ее губах больная улыбка. Элиза подстриглась. Короткое каре, которое открывает половину шеи девушки.
Виттория не сдержалась. Она нахмурила брови и поджала губы. Две слезы покатились по щекам. Она все-таки подстриглась. Больно. Риччи прямо в эту секунду ощущала, как внутри что-то порвалось, заливая огненной жидкостью кости, превращая их в обуглившиеся куски.
Элиза улыбалась. А Виттория чувствовала невероятную тоску. Она скучала по этому человеку, который был для нее всем. Только сейчас девушка это поняла. Элиза стала первой после смерти родителей, кому Виттория открылась. Только она знала, что случилось с ней во время аварии родителей.
Элиза была той, кому Виттория не боялась доверять. Элиза была всем.
Слезы катились теперь по щекам обеих девушек. Виттория знала, что означает новая стрижка сестры. Элиза знала, насколько ее сестренка устала.
- Привет, Тори, - произнесла девушка тихим и нежным голосом. Вот только обеспокоенность в нем она не смогла скрыть. Не хотела.
А у Виттории отобрали способность говорить. Она только смотрела и не могла поверить, что это происходит на самом деле. Элиза правда здесь, в Италии. Она приехала. За ней.
- Элиза, - Корделия еще не отошла от первоначального шока. – Что ты здесь делаешь?
Элиза присела стул, откидываясь на спинку. Она была намного расслабленней. Она была единственной, кто сейчас здраво мыслил.
- Приехала на пару дней, - ответила девушка, иногда трогая свои волосы. Видимо, она еще не привыкла к новой прическе.
- У тебя же учеба, - возмущение и неверие. Корделия не могла определиться, как именно себя вести.
- Я вернусь на учебу завтра, - произнесла Элиза размеренным тоном. – Рейс через три часа.
Виттория встрепенулась. Эти слова сестры привели ее в чувства. Точно, рейс через три часа. И ей нужно быстрее со всем этим покончить.
Риччи поймала вопросительный взгляд сестры. Не было нужды его расшифровывать. Виттория сама прекрасно знала, что честь объяснить все Корделии выпала именно ей. Вот только слова не хотели складываться в мало-мальски достойный рассказ. Потому что рассказывать нечего.
Но Виттория понимала, что это необходимо. Поэтому придется импровизировать. Черт, это был ее самый нелюбимый жанр спектакля.
- Девочки, что происходит? – спросила Корделия, и в ее голосе четко прослеживалось напряжение и подозрение.
Виттория медленно выдохнула, выпуская почти весь воздух из легких. Она повернулась к тете и постаралась сделать спокойный тон голоса.
- Теть, - начала девушка. – Я...
- Подожди, - перебила Элиза, не глядя на сестру. – Подожди немного.
Виттория нахмурилась. Волнение начало растворятся под гнетом смятения и непонимания. Риччи хотела как можно быстрее закончить все это, дабы не растягивать этот кошмар.
Но Элиза смотрела на экран телефона. А у Виттории внутри все начало сжиматься. Она не понимала, почему сестра тянет.
Корделия была в своей крайней степени недоумения. Она не знала, куда себя деть, и продолжала метаться взглядом между девушками. Женщина не была в состоянии сесть, но и ходить у нее не было сил. И Виттория уповала только на то, чтобы тетя не провалилась сквозь землю, когда на нее обрушится правда.
В дверь позвонили. Корделия резко дернулась, но тут же попыталась собраться. Она прочистила горло и, после утвердительного кивка Элизы, пошла в сторону двери.
Виттория почувствовала тошноту. Именно тот ком в горле, после которого она каждое утро оставляла кровь в унитазе. Именно то ощущение отверженности от собственного тела, после которого Риччи замазывала синяки и глотала таблетки.
Стало страшно.
- Что ты делаешь? - спросила Виттория шепотом. На большее у нее не было сил.
- Так нужно, - стиснув зубы, ответила Элиза. Ни у кого сил не осталось.
Виттория закрыла глаза руками и откинула голову назад. Почему она просто не может спокойно все это пережить? Почему ей нужно ощущать эту сквозную дыру в груди, которая становилась только больше по мере приближения шагов?
Все было бы не так плохо. Она бы смогла все это вынести и не потерять остатки веры в будущее, в котором есть все те люди, которые ее любят сейчас. Виттория бы смогла. Если бы не голоса. Нет, это было слишком.
Риччи зажмурилась и прижала пальцы к глазам до белых кругов. Это бесполезно, но Виттория хотела думать, что это поможет ей не видеть реальности. Но это невозможно, когда шаги остановились у нее за спиной.
- Элиза? – Виттория никогда не думала, что такое удивление сможет заставить ее улыбнуться сквозь боль. Марко.
- Вот теперь можно, - произнесла Элиза, приглашая гостей сесть.
Риччи не хотела этого. Она не хотела, чтобы это было так. Ей больно. Ей страшно. Тяжело настолько, что удавка на шее кажется атласной ленточкой. Да, черный был любимым цветом девушки. И прямо сейчас она хоронит надежду. Неплохие поминки части Виттории в день рождения брата. Иронично, как всегда.
- Зачем ты это делаешь? – спросила Риччи, не размыкая глаз.
- Они имеют право знать, - ответила Элиза категоричным тоном.
Виттория всегда ненавидела, когда люди оправдывают свои поступки отсутствием выбора. Сущий бред тех, кто отказался смотреть на вторую сторону медали.
У нее был выбор сейчас. Но она решила пойти по тому пути, который был более болезненным. Риччи знала, что в дальнейшем он окажется самым правильным.
Виттория выпрямилась и, проведя руками по лицу, посмотрела на всех присутствующих. Элиза сидела по правую руку с мягким выражением лица, пытаясь подбодрить сестру. Корделия сидела рядом с Элизой, и ее поджатые губы выдавали ее последнюю стадию потерянного терпения. Марко сидел с левой стороны, поочередно смотря на двух сестер в надежде, что ему все объяснят. Моретти откинулся на спинку стула рядом с другом и подпер кулаком подбородок. Он просто ждал. Его нельзя было прочитать. Он был самым понятливым. Он догадался.
- Объясните, что происходит? – натянутым голосом спросил Марко.
Виттория облегчила собственные терзания тем, что сидела в центре. Она могла беспрепятственно смотреть на задний двор. Там было солнце. Словно сама погода издевалась над девушкой. И там не было ни одной таблички с ответами, которые устроили бы каждого, кто ждал сейчас хоть какого-то слова от Риччи.
Виттория выдохнула и произнесла:
- Я уезжаю.
Тишина. Мертвая. Все будто забыли, как нужно вести себя, чтобы дышать. Настолько тихо, что в ушах появился звон. Да, третий звонок для последнего акта Виттории. Ее самая сложная пьеса подходила к концу. А зрители не знали, что именно пришли смотреть.
- Подожди, - медленно проговорила Корделия осипшим голосом. – Как это ты уезжаешь?
- Ты что несешь? – вторил тону женщины Марко.
Виттория бросила мимолетный взгляд на Элизу и кивнула. Первый шаг сделан. Первоначальный тремор, от которого поджимались органы, прошел. Осталось волнение, которое отдавалось зудящим чувством под ребрами. Это не так страшно.
- Я уезжаю сегодня, - повторила Виттория. – Элиза приехала за мной.
Вот теперь, видимо, у всех прорвало. Никто не мог собрать слова в кучу, чтобы выразить свой шок, удивление, возмущение, отрицание. Но это было и к лучшему. Лучше слушать междометия всех вокруг, чем абсолютное молчание Моретти, который продолжал смотреть Виттории в глаза, пытаясь в них хоть что-то прочитать.
Но она закрылась. Не хотела, чтобы он почувствовал всю тяжесть на ее душе.
- Куда ты едешь? – спросила Корделия.
- Во Францию, - пожала плечами Риччи. – Подожду пока Элиза закончит семестр. Потом вместе с ней в Россию.
- А что с твоей учебой? – Корделия пользовалась моментом, чтобы узнать хоть какую-то крупицу правды. Женщина знала, что как только до Марко дойдет весь объем информации, то его уже ничто не остановит.
- Я сдала экзамены экстерном, - ответила Виттория. – Несколько недель назад договорилась с директором.
Корделия качала головой из стороны в сторону, пытаясь отогнать, как ей казалось, кошмарный сон, который почему-то стал правдой. Виттория понимала. Но и помочь тете в этом не могла. Это то, что было решено давно. Настолько давно, что Риччи не знала, когда именно наступил этот момент.
Корделия опустила голову на согнутые в локтях руки и закрыла глаза. Виттория видела, как ее родительское сердце разрывается. Виттория знала, что сейчас женщина пытается найти хоть какую-то ниточку, за которую можно зацепиться и уговорить племянницу подумать.
Но они обе знали, что это невозможно. Корделия понимала, что у девушки все готово, что она сделала все возможное, чтобы не оставить за собой никаких долгов. Поэтому сейчас женщина пыталась не дать воли своим эмоциям. Виттория понимала, что тетя борется с невообразимым штурмом чувств. Главное из которых – сожаление. Они только начали вновь налаживать связь. Только начало все приходить в прежнее русло.
Но Виттория не чувствовала вины за то, что дала им так мало времени. Виттория не ощущала разочарования из-за того, что так и не смогла до конца помириться с тетей. Виттория знала, что все будет. Только не сразу.
- Скажи, что твой черный юмор просто вышел из-под контроля, - произнес Марко низким голосом.
Виттория поджала губы и опустила голову. Она слышала по тону парня, что он еле сдерживается. Риччи всегда первоклассно врала. Вот только сейчас это был не тот вариант. Виттория никогда не думала, что такая концентрация правды заставит черепную коробку сжиматься. Виски начали гудеть.
- Нет, - твердо ответила девушка. – Это правда.
- Что черт возьми с тобой не так?! – прокричал Марко, отчего Корделия и Элиза вздрогнули. Виттория подняла на парня глаза и увидела в них тот самый болезненный блеск, который ощущала сама. – Зачем ты это делаешь?!
- Марко, - предупреждающе отозвалась Элиза.
Но он на это лишь махнул рукой и уставился испытующим взглядом на Витторию. А девушка содрогнулась от мысли, которая на одну секунду появилась в ее голове.
Может, это к лучшему? Может, так будет лучше, если Марко будет злиться. Станет намного проще для него, если он возненавидит Витторию за то, что она делает сейчас. Ему будет проще пережить ее уход.
Риччи понимала, что сама будет готова разорвать себя на части оттого, что его не будет рядом. Она ведь уже пробовала жить без него. У нее не вышло. Она почти утопила себя в боли. Марко всегда был тем, кто спасал ее от нее самой.
Но Виттория была готова вытерпеть вырванную часть себя. Была готова вытерпеть огненную боль от разорванной плоти. Если Марко так будет лучше, то она была согласна.
Риччи усмехнулась. Вот она. Главная причина, по которой она собирала чемоданы вчера вечером. Она постоянно жертвует собой.
- Что ты улыбаешься? - зло и горько ухмыльнулся Марко. – Зачем ты это делаешь?
Виттория нахмурила брови и изогнула губы в подобие улыбки. Ее чертова привычка. Она всегда смеялась, когда ей больно. Гребанная защитная реакция, которая никак не соответствовала тому, что происходит внутри.
- Я не могу, Марко, - выдохнула девушка. – Я просто не могу.
- Чего ты не можешь, мать твою, а? – Марко не кричал, но его голос граничил со злой истерикой. – Ты ведь справилась.
- Нет, - Виттория покачала головой. – В этом и проблема.
Ее голос сочился болью того, что она скрывала. Она ведь не смогла до конца оправиться. Она не смогла принять то, с чем ей придется жить. Риччи до сих пор пила таблетки, потому что временами желудок давило спазмами. Горло каждое утро приходилось полоскать специальным раствором, а на дне раковины оставались розовые разводы.
Что-то в ее лице заставило Марко пошатнуться, и он округлил глаза, приоткрывая рот. Сейчас он видел то, что пытался забыть многие недели. Перед ним сидела та самая девочка, которую он нашел возле белого рояля. Марко не хотел верить в то, что Виттория может скрывать под маской такой вагон боли.
Но Риччи понимала, что не может ему врать. Он заслуживает искренности.
- Почему ты ничего не сказала? – спросил Марко.
Виттория пожала плечами и выгнула левую бровь. Черт, даже ее такая смена собственных эмоций иногда повергала в шок.
- Ты уже задавал этот вопрос, - произнесла Виттория слегка уставшим голосом. – Ответа на него нет.
Марко покачал головой и поджал губы. Теперь осознал и он. Оставалось дело за малым, вот только Риччи не могла понять, как ей поступить. Она не знала, с чего начать, и нужно ли вообще начинать.
- Ты ведь не собиралась говорить, - спокойный, ровный голос Моретти вынудил Витторию зажмуриться.
Она знала, что этот тон был намного хуже, чем обычные крики. Пабло сдерживается из последних сил. Все это время он молчал, а внутри у него разрывалось все то, что помогало ему ощущать себя живым. Ему было тяжело смотреть на Витторию и видеть в ее глазах искреннюю вину за то, что она заставляет своих близких проходить через это. Снова.
- Нет, - тихо произнесла Виттория, глядя Пабло в глаза.
Никто этого не ожидал. Никто, кроме Виттории. Как только Моретти резко отодвинул стул и вышел из столовой, девушка опустила голову и заставила себя не простонать от отчаянья.
Корделия все еще сидела, прислонившись лбом к рукам, пытаясь смириться с неизбежным. Элиза смотрела на терзания сестры и понимала, что это необходимая жертва. Марко на такой акт злости лучшего друга сжал челюсти и помотал головой. А Виттория думала, как все сделать так, чтобы в конце не собирать себя по обломкам.
Виттория резко выпрямилась и, вытерев ладонями мокрые дорожки со щек, встала.
- Тори, - Элиза дотронулась до руки девушки, останавливая. – Нам скоро уезжать.
- Я знаю, - Виттория сжала в ладонях руку сестры. – Дай мне немного времени.
Элиза понимающе кивнула и, поцеловав тыльную сторону ладони Виттории, повернулась к Корделии.
Риччи оставила Элизе самую сложную часть. Ей сейчас нужно было успокоить и Марко, и тетю. Убедить их в том, что Виттории нужна передышка. Что ей необходимо поменять место.
Марко это поймет. Он будет сопротивляться. Он будет винить себя за то, что не был настоящим другом. Хотя нет, что он не был настоящим братом, который всегда готов быть рядом в любое время. Он будет протестовать внутри себя. Марко будет долго терзать себя за то, что позволил Виттории решить, что очередной побег – это хорошая идея. Но позже он поймет, что так нужно.
Корделия будет винить себя за то, что не заметила. За то, что не стала настоящим родителем, к которому можно обратиться за помощью. Она будет долго просить прощения за то, что смела давить на племянницу, не думая о ее чувствах. И женщина долго будет не верить в слова о том, что никакой вины на ней нет. Но Корделия поймет, что все это было необходимо. Она примет.
Виттория подходила к спальне, не зная, как себя вести. Она хотела кричать оттого, как сильно сжимаются ее ребра. Риччи дышала слишком часто. Легкие были на грани. И девушка могла натурально ощутить, как они начали дымиться. Иначе, почему внутри все горит. Но Виттория была согласна на это.
Он стоял спиной к ней. Осанка равная, руки заведены за спину и сцеплены в замок. Но Виттория видела, как напряжены его плечи. Чуть дотронься, и он рассыплется ей под ноги.
Он заметил, что она уже вошла в спальню. Виттория видела, как Пабло немного повернул голову в ее сторону. И она поняла, что не сможет сдерживаться. Только не с ним. Риччи не умела ему врать, поэтому сейчас не могла позволить себе этого.
Она не пыталась замедлить бег слез по своим щекам. Не пыталась сделать свое тяжелое дыхание тише. Виттория хотела, чтобы хоть раз между ними не было этой проклятой стены.
- Когда ты это решила? – спросил Пабло, разворачиваясь к ней лицом.
Виттория робко улыбнулась. Его состояние было не лучше. Вот только Моретти не выказывал всего того, что чувствует, внешне. Его брови были нахмурены. Челюсти сжаты почти до предела. И Виттория хотела запомнить его именно таким: настоящим, чувственным, без ледяной стены.
- Давно, - проговорила девушка, подходя ближе.
А Пабло стоял неподвижно, словно боялся сдвинуться хоть на миллиметр, чтобы сжать Риччи . Чтобы не пустить. В голове больно билась одна назойливая мысль, от которой сжималось сердце. Он ее снова теряет, так и не заполучив. Он не смог удержать ее рядом с собой.
- Ты не нашла свой якорь, - Виттория смогла уловить толику обреченности в его голосе.
Девушка поджала губы и неопределенно улыбнулась. Если бы он только знал, что сейчас происходит у нее в сердце.
Там шторм. Там грозовой перевал. Виттория никогда не могла держаться подальше от его лазурного океана. И сейчас, смотря в глаза Пабло, Риччи понимала, почему прыгнула добровольно. Она смотрела на Моретти со всей искренностью, со всей болью и тоской по тому, что им не удалось пережить. Она открывала ему свою душу, полную благодарности за все, что он сделал.
Пабло смотрел так же. И это было больно. Теплое пламя внутри девушки сейчас превращалось в адский огонь.
- Нашла, - проговорила Виттория, дотрагиваясь своей дрожащей ладонью до щеки Пабло. – Но поняла я это слишком поздно. Не успела.
Виттория закрыла глаза, отдаваясь во власть своим чувствам. Она просто решила хоть на мгновенье ощутить тепло Пабло, который сейчас отзеркалил ее жест, осторожно поглаживая девушку по щеке.
Виттория была горячей. Она чувствовала, как внутри все горит. Она беззвучно плакала, не пытаясь этого скрыть. Она хотела в последний раз почувствовать его. А он решил в последний раз дать ей то, в чем она нуждается.
Медленно склонившись, Пабло дотронулся сухими горячими губами до губ Виттории, давая ей выбор. Но девушка никогда не умела ему противиться. Приоткрыв рот, она попыталась вложить в поцелуй всю нежность, которая времена разрывала ее на части, всю благодарность и прощение.
Виттория положила руки на шею Пабло, зарываясь в его волосы. Они не пытались делать из поцелуя что-то страстное, пробуждающее желание. Нет.
В этом поцелуе не было ничего, кроме обещания помнить. Помнить о том, что они были первыми друг у друга. Она первый человек, который заставил его почувствовать что-то светлое и отдаленно похожее на счастье. Он первый, кто смог снять с нее маску, кто увидел ее настоящую и остался. Она никогда не давала никому обещаний. Но ради него сейчас она делала в своей жизни исключение. Далеко не первое, но это все было только для него. С самого начала.
Почему он ее запомнит? Потому что она первая, кто оставил его. Кто отказался быть рядом.
Виттория чувствовала крепкую хватку рук Пабло на своей талии. Его настойчивый язык сплетался с ее собственным, а пожар внутри все никак не утихал. Чертовы мотыльки. Они летали вокруг огня. Виттория спалила свои крылья. Пабло обжегся, спасая ее. И сейчас они окончательно сдавались огню. Их последний танец. Их последний шанс быть вместе наперекор всем.
Они затеяли собственную игру, но забыли о правилах. Это как игра в две спички и огонь: непонятно как они будут гореть и от кого в итоге останется пепел, как дань оставшейся стоять спичке. И сейчас они сполна расплачивались за эту оплошность, забирая друг у друга остатки веры и надежды. Где потерялась любовь? Она всегда была рядом.
Виттория прервала поцелуй, прижимаясь лбом ко лбу Пабло. Риччи все еще держала руки на его шее, поглаживая волосы. Моретти прижимал девушку к себе за талию, аккуратно дотрагиваясь до шрама на лопатке. Его последний дар для нее.
- Тори, - тихий и робкий голос сестры заставил Витторию тяжело выдохнуть. – Нам пора.
Виттория услышала шаги в спальне, а затем звук колесиков чемоданов. Да, время, действительно, пришло.
Девушка зажмурилась и, собрав последние силы, отодвинулась от Пабло. Она посмотрела на кровать и улыбнулась. Теперь ее очередь последнего подарка для него.
- Твоя книга, - произнесла Виттория, кивая на кровать. – Забери ее.
Риччи повернулась и увидела в глазах Пабло усмешку. Он кивнул и посмотрел на Элизу. Виттория не смогла прочитать его взгляда, но и не хотела об этом думать. Ей предстоит строить свою жизнь с той болью, которая сейчас разрывает органы на куски, заставляя девушку сжимать челюсти.
- Прости меня, - проговорила Виттория, кладя ладонь на сердце Пабло.
- Будь счастлива, Виттория, - почти прошептал Пабло.
Девушка отвела взгляд и, сделав глубокий вдох, пошла в сторону двери. Она плакала. Беззвучно, горько, молясь, чтобы это были ее последние слезы от мировой войны внутри.
Она понимала, что это прощание. Но отнюдь не то принятое прощание школьников в конце года. Виттория провожала надежду, с которой приехала сюда. Надежду на то, что этот раз был последним. Что в этот раз она не будет бежать от того, что хранит внутри, что пытается найти выход, не смотря на волю Виттории. Надежду на то, что она осядет - пусть не навсегда, но хотя бы надолго.
Она хотела найти якорь. Но она слишком поздно поняла, что надежда умерла еще в Новый год, и ее труп был балластом, который потянул девушку на дно. А она не успела схватиться за круг, не успела поймать якорь.
Она не прощалась ни с братом, ни с тетей. Они знали, что это неизбежно, хоть и таили веру на хороший финал. Виттория даже не прощалась с ним. Не потому что он был чем-то эфемерным. Нет. Просто он был...якорем, а она не успела. Она не прощалась с ним. Она не могла.
Почти выйдя из спальни, Виттория услышала голос Пабло, в котором была надежда:
- Проведи ее до луны за меня.
Он ее вредная привычка. Еще один пункт, добавленный в список того, от чего нужно избавиться. Но, как и со всеми своими привычками, Виттория составляла полноценную личность, и выкинь одну – она начнет лететь вниз как башня Дженга. Так и с ним. Виттория не сможет жить без всего того, что он оставил в ней. Больше нет. Будто через тот самый поцелуй, через ранки на губах он вкачал ей свой яд. И от него не избавиться, ведь она слишком поздно поняла, что больна. Она просто училась привыкать к новой вредной привычке. Она училась быть.
И теперь у Пабло была своя вредная привычка. Он это знал давно. Но понял это, только раскрыв книгу.
***
Что случается с теми, кто теряет близкого человека? Пустота, оглушающая боль, тревога, сожаление?
Все это было. Все это он прошел в первые два дня, когда просыпался, когда приходил в школу, когда смотрел на ее пустое место за партой, когда пытался есть. Он все это прочувствовал и посчитал себя настоящим психом.
Все это было. До одного момента. Когда Марко вломился к нему в дом на третий день отъезда Риччи с криками о том, что она позвонила. Пабло тогда захлопнул крышку рояля, чуть не отдавив себе пальцы.
Марко в тот момент был похож на сбежавшего из комнаты с мягкими стенами. Хотя Моретти сам не против был там поселиться. Но друг так громко кричал о том, что Виттория позвонила, что Пабло был уверен – даже она это услышит.
Именно в тот момент удавка на шее ослабла. А слова Марко о том, что Риччи не выходила на связь, потому что только проснулась от тяжелой дороги и плохого самочувствия, срезали ее до конца. В ту секунду, когда Марко показывал ему фотографию Виттории, на которой она лежит в форме звезды на кровати, Пабло усмехнулся и незаметно дотронулся до шеи.
За те два дня без вестей от девушки парень успел привыкнуть к необычной тяжести на шее в виде золотой цепочки. У него был вопрос, почему наконечник стрелы она оставила себе, но задать его уже было некому. Но Моретти видел, как в ямке между тонких косточек на шее Виттории была часть того, что может стать целым, если найти того, кто хранит вторую. И у Пабло родилась догадка.
Она была его конечной остановкой. Он же был ее началом. Но они оба хранили части одного целого, что когда-то предназначалось не им. Но то, что они смогут спасти.
Пабло видел, как Марко насиловал свой мозг, свое терпение и свою душу. Он не мог смириться с тем, что его принцесса уехала. Но рядом с ним была Бекка, которая проплакала несколько часов, когда ей сообщили. Ей никто не объяснил, потому что они сами не знали, что говорить.
Но, видимо, выпал шанс. И Пабло никогда не думал, что вновь окажется в этом доме. По крайней мере, не так скоро. И точно не в таком составе. Это чертов сюр, но как оказалось - это их жизнь, к абсурдности которой они уже привыкли.
Они сидели за обеденным столом и ждали разъяснений, зачем их пригласили. Марко в очередной раз тяжело вздохнул, и Пабло закатил глаза с издевательской ухмылкой. Марко точно играл в озадаченного парня.
Его нервный пыл немного поутих после того первого звонка Виттории. Теперь она звонила каждый день. И Марко начал приходить в норму.
- Ты можешь так не вздыхать, - раздраженно отозвалась Паола. – Легкие еще не отвалились?
- Паола, успокойся, - Бекка нервно постукивала пальцами по столу. – Все ничего не понимаем.
Да, Бекка была крайне насторожена. Она настолько не знала, куда себя деть, что просто смотрела в одну точку на стене. Бекка не находила в себе сил, чтобы хоть как-то рассмотреть дом. Так она обычно делала, когда оказывалась где-то в первый раз. Но в этом доме никогда не было ничего обычного.
- Вот, принесла, - Корделия спустилась настолько бесшумно, что девушки дернулись от неожиданности. Ну и Марко тоже. Моретти же только фыркнул от такой реакции друга.
Корделия положила на стол сложенную вдвое стопку листьев. Это было отдаленно похоже на какое-то письменное сочинение. И все с первого взгляда поняли, что именно это такое.
- Это, - протянула Бекка, указывая на листья. – Письмо?
- Да, - кивнула Корделия. – Виттория позвонила мне утром и сказала, где его найти. И сказала позвать вас всех, чтобы прочитать.
Коллективный столбняк. Не иначе. Потому что другого объяснения всеобщему ступору Корделия найти не могла. Ребята бросали друг на друга настороженные взгляды, не зная как правильно реагировать.
Хотя женщина их понимала. Кто в этом мире сейчас пишет письма от руки? Конечно, Виттория не могла по-другому.
- Давайте я начну, - голос Корделии вывел всех из транса.
Женщина села во главе стола и взяла в руки листы. Почерк родного человека заставил Корделию нежно улыбнуться. Да, Виттория очень не любила писать, считая свой почерк подарком дьявола. И сейчас Корделия в этом убедилась. Почти в каждом абзаце наклон и ширина букв были разными.
Прочистив горло, женщина начала читать:
- «Если вы читаете это письмо, значит меня уже нет. Черт, будто предсмертная записка. Но у меня черный юмор, простите. Здесь, я знаю, Марко закатил глаза..»
- Ха-ха, шутница, - произнес Марко, закатывая глаза.
Девушки рассмеялись, а Корделия покачала головой из стороны в сторону с ласковой улыбкой. Пабло же заметил добрую усмешку друга. Да, это будет чертовски долгое письмо.
- «Ладно, суть не в этом. Я решила, что это письмо вы прочитаете через неделю после моего отъезда. Не знаю, почему именно так, но мне кажется, что это лучший срок. И я хочу верить в то, что Марко передумает меня убивать за это время. Ну или, по крайней мере, будет представлять более мягкие пытки. Скажи мне, братец, ты меня простил?...»
Марко выдохнул и грустно улыбнулся. Он точно знал, что в момент, когда Виттория писала это письмо, на ее лице была ехидная улыбка. Но это самый серьезный ее вопрос. Ее действительно волнует его ответ.
- Простил, принцесса, - проговорил Марко, смотря на листы, которые Корделия держала дрожащими руками.
Женщина кивнула и продолжила читать:
- «Прости меня, родной. Я виновата. Но по-другому у меня бы не получилось. Во мне слишком много проблем. Слишком много вопросов, которые я не могу решить в Италии. Только не рядом с тобой. Я не хочу, чтобы ты жертвовал собой ради меня. Не хочу, чтобы ты винил себя в том, что не зависело от тебя. Ты всегда будешь моим светом. Я люблю тебя, брат. Я всегда буду звонить тебе по ночам, чтобы ты не забывал, какой надоедливой я могу быть. Только ради тебя, радуйся...»
Глаза Корделии были на мокром месте. Бекка не скрывала своих слез, с улыбкой смотря на Марко. А Марко смотрел в потолок, пытаясь сдержать эмоции. Пабло видел, как друг прижимает пальцы к глазам. Пабло видел счастливую улыбку Марко. Черт, Виттория может выводить на эмоции, находясь за тысячу километров.
- Да, сижу каждую ночь и радуюсь, - проговорил Марко, снабжая каждое слово сарказмом.
- «Смотри, как я разрядила обстановку. Я уверена, что Корделия сейчас плачет. Пожалуйста, позвони мне потом и скажи, что я оказалась права...»
Корделия цокнула языком и скривила губы в фальшивом возмущении. А на ее щеках были мокрые дорожки слез.
- «Да, она сейчас готова мне дать по голове, я знаю. Но еще я знаю, что она меня любит и простит. Корделия, ты точно знала, что это не навсегда. Ты ведь знала, что рано или поздно этот момент настанет. Это уже вошло у меня в привычку. Я постоянно бегу. А учитывая мою сломанную дыхалку, я не знаю, как дотянула до этого момента. Но я прошу тебя, не нужно себя терзать. Я буду говорить тебе это всегда, и я знаю, что ты мне не будешь верить. Но это был решенный вопрос. И никто ничего бы не изменил...»
Корделия отложила листы и прикрыла лицо руками. Бекка сидела примерно в том же положении, пока рука Марко мягко поглаживала девушку по плечу. Пабло ощущал ком в горле. Виттория написала прощальные слова для каждого, кто здесь сидел. А значит, рано или поздно, очередь дойдет до него.
Моретти видел, как сдерживается Паола. Ей было некомфортно, но реакцию своего организма она не могла сдержать. Поэтому, чтобы не дать воли эмоциям раньше времени, брюнетка сжимала челюсти и заламывала пальцы.
Корделия поправила волосы и, взяв себя и листки в руки, продолжила читать осипшим голосом:
- «Я люблю тебя, тетя. И я никогда не уйду от тебя. Так что не надейся от меня избавиться. Я всегда буду рядом.
Простите, что я прыгаю с мысли на мысль. Но у меня в голове каша. Марко, спасибо тебе. Я всегда буду тебе благодарна за то, что ты не сдался. Ты все это время верил в меня, Марко. А я подвела тебя. Прости меня за то, что заставила тебя все это вынести...»
- Даже сейчас ты извиняешься за то, в чем не виновата, - сжав зубы, произнес Марко.
Корделия несколько раз часто моргнула и продолжила:
- «Я знаю, что ты скажешь. И именно поэтому я прошу тебя не винить себя в том, что ты не мог контролировать. В том нет твоей ответственности. Поэтому хватит себя терзать...»
- Да что б тебя, - Марко несильно хлопнул рукой по столу и закатил глаза.
Пабло усмехнулся и одобрительно кивнул головой. Риччи просто гениальна. Черт, она восхитительна.
- «Да, я знаю, что ты меня послал. Принимается, я согласна. И Марко, пожалуйста. Хватит курить, ты обещал мне. И я попрошу Бекку проконтролировать.
Бекка, девочка моя, прости меня. Я виновата перед тобой. Прости меня за то, что я так отдалилась от тебя. Прости, что ты ходишь в неведении и совершенно не понимаешь, что происходит. Я знаю, как тяжело для тебя все это принять. Прости, что не попрощалась. Ты правда не заслуживаешь, того, как я с тобой поступила. Прости меня, но я верю, что смогу вернуть то, что было...»
Бекка откровенно рыдала, упав головой на стол. Марко оперся лбом о ее плечо, пытаясь успокоить, но это было совершенно бесполезно - Бекка не слышала ничего из-за собственных всхлипов.
Корделия утирала слезы платком. Но это было абсолютно тщетное занятие. Слезы лились беспрерывным потоком. Паола гулко сглотнула и незаметно вытерла мокрую дорожку со щеки.
Корделия откашлялась и продолжила:
- «Ого, так расчувствовалась, что сама пустила слезу. Окей, да, начала реветь. Имею право все-таки. Но я знаю, что у тебя все получится, Бекка. Ты самая фантастическая девушка, которую я только встречала. Я люблю тебя и, поверь мне, я еще успею тебе надоесть. Все-таки, мне нужны новые платья от тебя.
Паола. Господи, мир окончательно сбрендил, я пишу послание тебе. Сейчас в гробу кто-нибудь переворачивается. Но я уже привыкла к тому, что наша жизнь безумна. Поэтому да, я пишу тебе. Спасибо тебе. За все, что ты сделала для меня. За то, что была со мной тогда, когда по законам логики я должна была быть одна. Правда, спасибо. И я очень надеюсь, что ты запомнишь наш разговор в кафе. Как бы то ни было, как бы мы друг друга не ненавидели, но я хочу, чтобы ты жила так, как удобно и хорошо тебе. Ты достойна...»
Паола скривила губы в присущей ей гордости и с толикой пренебрежения. Вот только от взгляда Моретти не укрылась легкая улыбка и мимолетный кивок брюнетки. И парню оставалось только гадать, о чем же они говорили. Но Моретти видел, что Паола не пытается отнекиваться от слов Виттории. Риччи чем-то ее зацепила. И Паола приняла.
Черт, этот мир точно сошел с ума.
Корделия посмотрела на ничего не понимающую Бекку, но, наткнувшись на кивок Марко, продолжила читать:
- «Господи, я окончательно свихнулась, если даю тебе советы, Паола. Но, так уж есть, ничего не поделаешь.
А вот сейчас у меня ступор. Я не знаю, что писать. До этого это было так просто. Но это именно то, что происходило всегда между нами. Ничего простого никогда не было. И я была согласна с этим. По-другому было бы скучно.
Перед всеми извинилась. Но надо ли это делать перед тобой? Я не знаю, что правильно. Впервые. Потому что все, что я делала, казалось именно правильным, даже если шло против всех законов логики. И именно так мы делали вместе. Вместе. Странное слово, которое никогда не должно было появиться.
Мы решили сыграть по своим правилам. Но мы забыли их придумать, и в итоге нас затянуло. Но ты знаешь, я совершенно не против. Если бы у меня была возможность, то я бы прошла весь этот путь снова.
Я не знаю, как описать, что я чувствую. Потому что внутри полный кавардак. Но мне спокойно. С тобой всегда было спокойно. Чертово озеро. Ты самый сложный человек, которого я только встречала. Но почему-то именно ты стал моим успокоением. А я просто приняла это. И никогда не жалела. Ни о чем.
Я не могу остаться. Только не с тобой. Я не хочу, чтобы ты пошел на дно моих проблем вместе со мной. Ты единственный человек, который смог бы меня вытащить, и я не хочу рушить тебя. Поэтому я должна уехать. Я бежала всегда. Не было причин оставаться. Бежала просто так. А сейчас у меня есть причины, чтобы уехать. Я не хочу, чтобы ты менялся, чтобы ты перестраивал себя, пока я пытаюсь найти повод продолжать бороться за счастье.
Во мне слишком много проблем. И я должна их решить...»
Пабло сжал челюсти, как только Корделия начала читать часть про него. А внутри развязывался узел из сомнений и тревог. Моретти не знал причин, по которым Риччи уехала. Она просто ушла, как и говорила всегда.
Сейчас Пабло ощущал тяжелый взгляд Марко и пытался справиться с наступающей волной спокойствия. Черт, Риччи. Как она это делает? Она ведь даже не здесь, а все равно продолжает влиять на него.
Пабло знал, о чем она говорит. Потому что ощущал то же самое. Рядом с ней был полный штиль. Она смогла успокоить его демонов. Виттория прикормила их, стала их хозяйкой. И ушла, дав команду «лежать». И Моретти сейчас чувствовал, что, возможно, его часть стрелы на шее только начинает путь. К той, на чьей шее хранился его конец.
Корделия смотрела на Пабло хмурым взглядом. Она не знала, как реагировать на слова племянницы. Но она точно знала, что рядом с ним Виттория нашла счастье.
Корделия помотала головой, смахивая наваждение, и продолжила:
- «Да, кстати, я решила за нас двоих. Я повесила на тебя выступление на конференции. Я все подготовила, а тебе нужно только рассказать доклад...»
Моретти фыркнул и закатил глаза.
- Зашибись, - обреченным тоном произнес он. – Спасибо тебе, Риччи.
- Поздравляю, брат, - злорадным голосом проговорил Марко.
- Ой, заткнись, - Пабло свел брови к переносице в напускном раздражении. Но улыбку он скрыть не смог. Не хотел.
Корделия приглушенно засмеялась и продолжила читать:
- «И я прошу тебя не фыркать. Хотя, поздно, ты уже это сделал. А сейчас ты закатил глаза и выгнул левую бровь. Это мой жест и ты его спер...»
Пабло даже не пытался скрыть этот самый жест. Он просто засмеялся и покачал головой. Да, Виттория могла разрядить обстановку. Поэтому сейчас смеялись все, понимая, что напряжение уходит. Появляется так необходимая всем легкость, которая была странной для данной ситуации.
Корделия собралась и зачитала последние строки:
- «Я знаю, что, возможно, поступила неправильно, но это то, как я хочу. Я хочу быть свободной. Поэтому я сделала все, чтобы вам было легче отпустить меня. Я никогда ни с кем не прощаюсь. Я всегда буду рядом. Поэтому мои двери для вас всегда открыты.
Виттория.»
Корделия положила листы на стол и уставилась на задний двор. Пасмурно. Все, как любит Виттория. Сама природа одобряла все то, что делает девушка. На сердце у женщины все еще скопилась тяжесть, но Корделия знала, что это временно. Ее девочка всегда будет рядом.
Марко прикрыл рот рукой. Он улыбался. Он слишком сильно скучал по Виттории, но он знал, что в любой момент времени сможет ей позвонить. Его принцесса всегда будет рядом.
Бекка беззвучно плакала с улыбкой на лице. Они провели рядом слишком мало времени. Она не знала, что творилось с Риччи все это время. Но Бекка знала точно, что они смогут восстановить свою связь. Ее Виттория всегда будет рядом.
Паола кусала губы, борясь с противоречивыми эмоциями. Брюнетка понимала, что Риччи смогла дотронуться до таких уголков ее души, о которых никто не подозревал. И она понимала, что Виттория права. Паола знала, что Риччи навсегда останется ее самой любимой ненавистной одноклассницей.
Пабло все еще усмехался последним строчкам, адресованным ему. Да, они слишком много взяли друг от друга. Они растворились. Она в его океане. Он в ее разноцветном море. Но Моретти знал, что сама Риччи украла у него не только жесты. Кое-что посущественнее. Хотя он и не был против. Его ангел всегда будет рядом.
***
В это время на балконе, в одной из квартир многолюдного и дождливого Парижа, стоя в огромной желтой толстовке, Виттория делала свою первую затяжку.
В квартире играла ее любимая песня P!nk. На кухне Элиза готовила вафли с шоколадом. А Виттория думала о том, что сейчас она счастлива. Она прочитала в одной книге очень красивое слово.
«Hiraeth». Тоска по дому, в который не можешь вернуться. Каждый год Виттория гонится за счастьем. За домом, которого, возможно, и не было. Сейчас она бежала в новую осень.
Но на душе было легко. Виттория теперь знала. Она будет строить новый дом. Свой собственный, в котором она будет счастлива. У нее есть часть стрелы, которая укажет ей путь. Хвостовик был у того человека, который ей дал причину, чтобы жить.
Виттория обещала себе, что больше не будет жечь легкие. Что больше не будет гореть. Но это было давно.