Глава 20
- Виттория, я не считаю, что это хорошая идея, - с сомнением проговорил директор.
- Директор, - девушка пыталась сделать улыбку менее натянутой. И да, имени она так и не запомнила. – Я понимаю, что ситуация необычная, но я прошу Вас предоставить мне такую возможность.
Мужчина еще раз посмотрел на заявление Риччи, которое она ему принесла минут двадцать назад. И все это время он говорил одну и ту же фразу. Сама же Виттория понимала, что причин отказывать у директора нет.
Девушка снисходительно улыбнулась, глядя на бегающие по ее заявлению глаза мужчины. Ему точно что-то нужно.
- Виттория, - директор отложил исписанный лист и сцепил пальцы в замок. – Я знаю, что Ваша успеваемость довольно высока. Вы хорошо себя зарекомендовали, не смотря на некоторые инциденты.
Риччи опустила взгляд, нацепив маску сожаления. Сейчас она была готова сыграть любую роль, лишь бы директор согласился. И было так легко это делать, когда в ее распоряжении вновь оказался целый театр. А не только одна ненавистная маска, которую пришлось сдирать вместе с мясом.
Виттория исподлобья посмотрела на мужчину и увидела его мягкую улыбку. Да, он купился. Теперь оставалось дождаться, пока он скажет, чего хочет от Риччи. Все продается. Все покупается. У всего есть цена. И Виттория была уверена, что сможет сделать все, что он попросит. Не осталось ничего, что могло бы превысить ту плату, которую она уже отдала за то, чтобы вот так просто здесь сидеть.
- Но мне придется обсудить этот вопрос с Вашими родителями, - произнес директор. – В данном случае с Вашей тетей.
- Мы могли бы обойти этот момент, - встрепенулась Виттория. – Я не очень хочу вмешивать свою тетю в это. У нее сейчас есть дела, на которые она тратит все свои силы. К тому же, этот вопрос я уже с ней обговорила. И она оказалась не против.
Ложь лилась таким потоком, что Виттория даже удивилась. Она почти уверовала в то, что потеряла этот навык. Но несколько утвердительных кивков директора дали понять, что Риччи справилась. Внутри разлилось тепло. Да, теперь она точно возвращается в свою стихию.
Видимо, врать у нее теперь не получалось только нескольким людям.
Черт, как же Виттория скучала по этому чувству спокойствия и уверенности. Она знала, что контроль над этой ситуацией у нее в руках. Девушка видела, как мужчина уже готов поставить печать на ее заявлении.
Непередаваемое ощущение свободы в своих мыслях и действиях. То, чего ее хотели лишить, на самом деле было зарыто глубоко внутри. Это была ее суть. А такое ядро, которое каждый день подпитывало Витторию, заставляя ее испытывать дьявольское наслаждение посредством манипуляции людьми, нельзя уничтожить.
- Виттория, - произнес директор, и девушка уловила в его голосе нотки лукавства. Вот и его цена. – Я был наслышан о докладе, который Вы подготовили вместе с Пабло Моретти. Профессор очень хвалила вас.
Виттория кивнула, состроив благодарное лицо. Черт, она ведь кое-как смогла отделаться от этой ненавистной темы. А сейчас ее хотят приплести в это болото снова. Она столько нервов убила на то, чтобы хоть как-то сработаться и с Толстым, и с Моретти, что буквально собирала себя потом по частям.
- Как Вы можете помнить, - продолжил мужчина. – В конце года состоится ежегодная конференция. И я бы хотел услышать это выступление там.
Виттория опустила глаза в пол лишь бы не выдавать подступающего раздражения. Это то, чего она боялась. Во-первых, ее снова пытаются втянуть в очередную муть, из которой Риччи только выбралась. Во-вторых, это была учебная муть, что делало ее еще отвратительнее. В-третьих, и это самое важное, директор косвенно намекал на участие во всем этом Моретти. А Виттория хотела этого в последнюю очередь.
- Да, я знаю про конференцию, - начала Виттория, стараясь сделать голос как можно более добродушным. Смешно. – Но Вы сами понимаете, что я не смогу на ней присутствовать ввиду даты ее проведения. Но не беспокойтесь, я подготовлю доклад, я его расширю и постараюсь углубить. А с Пабло Моретти я поговорю сама и подготовлю его.
Самоуверенность, граничащая с вседозволенностью, приправленная годами отработанной ложью, которую легко можно было скрыть под покровом снисходительной улыбки. Виттория гордилась собой. Внутри нее сейчас взорвался фейерверк. Черт, она прямо сейчас была готова впасть в истерику и смеяться без остановки.
Директор поверил и, взяв в руку ручку, поставил на заявлении подпись. Теперь у Виттории точно не было пути назад. Но она это знала еще в тот момент, когда тратила чернила, исписывая эту бумагу аккуратным почерком. Оставалось надеяться, что никто об этом не догадается.
- Я благодарен Вам, Виттория, - произнес мужчина, ставя печать на конечной остановке девушки. – И я очень надеюсь, что Вы не пожалеете и у Вас все будет хорошо.
Виттория улыбнулась. Да, теперь у нее точно все будет хорошо. Иначе и быть не могло. Она ведь не зря столько вытерпела, она не зря мучительно умирала каждый день. Сейчас Риччи была уверена в том, что она делает правильный выбор. Она этого достойна.
Встав со стула, Виттория подошла к директору и пожала его протянутую руку. Было даже неловко, что она так и не запомнила его имени. Он был добр, он был радушен и искренне желал ей удачи. Но девушка понимала, что он такое же лицо из толпы, как и все остальные. Поэтому ее совесть даже не екнула. Хотя, было бы чему.
- Спасибо Вам большое, - сказала Виттория, забирая свою сумку.
Теплое чувство разливалось в груди Риччи. Она думала только о том, чтобы ее рот не порвался от широкой улыбки. Но пока у нее есть эти несколько секунд, прежде чем она выйдет туда, где многолюдно, Виттория решила дать себе возможность насладиться этим ощущением.
Это счастье? Вряд ли. Прямо сейчас сердце Риччи грозилось раскрошить грудную клетку. В легких было столько воздуха, что девушка не могла по-человечески вдохнуть. Каждая клеточка кричала о том, что это слишком большое потрясение. Причем в прямом смысле. У Виттории тряслись руки, казалось, что она может выронить сумку.
Но Риччи держалась. Еще несколько секунд и она вновь наденет эту отстраненную холодную маску, которую привыкли видеть все. Оставалось уповать на то, чтобы кое-кто другой не начал всматриваться в Витторию. Он бы точно догадался, что она слишком взбудоражена.
И, видимо, сегодня Фортуна была на стороне девушки. Она успела взять себя в руки, когда открыла дверь и увидела того, кого бы не видела всю ближайшую жизнь.
- Ох, я прошу прощения, - даже эти слова звучали из его уст излишне высокомерно. – Я не знал, что директор занят.
Виттория удержалась от того, чтобы поджать губы, поэтому она лишь крепче сжала ручку сумки. На ее лице мало что можно было прочитать, кроме откровенного безразличия. Но ее глаза стали воплощением всей затопляющей ее ярости.
Видимо, мужчина тоже увидел это, поэтому он лишь усмехнулся и сдвинулся немного в сторону, давая девушке пройти.
- Виктор, - поприветствовал вошедшего гостя директор. – Я ждал Вас, проходите.
А они все еще продолжали сверлить друг друга взглядами. Виктор Моретти словно пытался что-то найти в Виттории. А Риччи думала о том, может ли один взгляд заставить человека подавиться собственной кровью.
Но, кажется, мужчина что-то все-таки нашел. Он отстраненно кивнул, словно подтвердил собственные мысли, и прошел в кабинет. А Виттория не удержалась и закатила глаза, выгнув при этом бровь.
Риччи всегда каталась на эмоциональных качелях. В последнее время ей казалось, что эти американские горки потеряли крепление, и она несется на самое дно земной коры. Но Виттория постепенно возвращала себе способность ими управлять. Вот только она никогда не думала, что один человек способен перебросить ее на другой полюс эмоционального диапазона.
Черт, она же только что была так воодушевлена и, можно сказать, прыгать хотела от радости. А сейчас думала о том, как бы кто ей под горячую руку не попался. Но от этой мысли Виттория усмехнулась. Да, вот это привычное ее расположение духа. Наконец-то. Она скучала.
Девушка подумала, что ей нужно выдохнуть. Она практически упала на кожаный диван напротив кабинета директора и, откинув голову на изголовье, закрыла глаза. Холодная обивка мебели хоть немного, но остужала пыл Виттории. Шум вокруг не казался давящим. У Риччи было немного времени, чтобы успокоиться и дойти до класса, пока не прозвенел звонок.
Но, видимо, не судьба ей расслабиться. Диван с левой стороны немного опустился под весом чужого тела. Виттория повернулась в сторону незваного гостя и мысленно выдохнула. Все-таки какой-никакой, но психологический блок все еще присутствовал, хоть Риччи и старалась с этим справиться.
Но, по крайней мере, от касаний определенных людей она не шарахалась, а это уже прогресс. Вот и сейчас один из таких людей смотрел на нее с ехидной улыбкой.
- Что ты успела уже натворить? – спросила Бекка, поворачиваясь к Виттории всем телом и подгибая одну ногу под себя.
Риччи приглушенно засмеялась и повторила позу блондинки.
- Ничего такого, что могло повредить чьему-то здоровью, - Виттория выставила руки вперед на манер сдающегося жеста. – Просто директор сам вызвал.
- Ага, - нахмурилась Бекка. – Вот это меня и беспокоит. Кого нужно уже откачивать?
Виттория сдвинула брови и раскрыла рот в притворном оскорблении. Она приложила руку к груди и несколько раз обернулась, словно искала свидетелей такой откровенной клеветы.
Да, сцена из немого кино. Но задорный смех Бекки сделал из нее не драму, а комедию.
- Я сама невинность, - растягивая гласные, сказала Виттория, но, увидев, вздернутые брови блондинки, добавила: - Ну почти. Но сейчас он вызвал меня по-другому поводу. Конференция скоро, поэтому он попросил меня выступить с докладом по литературе.
- Ты и конференция? - повысив голос, Бекка выражала полное недоумение и неверие.
Виттория развела руки в стороны и пожала плечами.
- Сама в шоке, - поддакнула она. Да, такая актриса пропадает. – Но он прозрачно намекнул на то, что мне стоит реабилитироваться за все мои выходки.
Такой скорбный и наполовину виноватый тон голоса убедил бы кого угодно. Бекка обреченно выдохнула и кивнула головой. А Виттория была готова аплодировать себе стоя. Ее маленький этюд сработал, а значит можно продолжать.
Ох, если бы они знали, какой спектакль она им готовит, они бы все придушили бы ее прямо сейчас. И внутри девушки начало все трепетать от предстоящего. Она понимала, что это неправильно. Для них. Риччи знала, что это необходимо. Для нее. По-другому у нее не получится.
Поэтому она старалась правдоподобно исполнять свою роль. И пока ей верили. Но Виттория знала, что, когда дело дойдет до одного конкретного человека, ей потребуется вся выдержка и терпение. Она ненавидела врать ему, она просто не умела это делать. Но ей придется выложиться на максимум. Риччи костьми должна лечь, но заставить его поверить в то, что все в порядке.
Дверь кабинета директора неожиданно открылась. Девушки синхронно повернули головы. Виктор Моретти выглядел крайне довольным, и Виттория захотела сбить с него всю спесь.
- Что он тут забыл? – вопрос Бекки был риторическим, просто выражением удивления.
А Виттория всерьез над ним задумалась. Визит этого человека ничего бы не значил для нее, если перед тем как отойти от кабинета, Виктор бы не просканировал Витторию целиком и полностью. Девушка невольно сжалась, но никак не показала этого внешне. Ее взгляд был устремлен на темные глаза Виктора Моретти. Он улыбался уголками губ. И Риччи почувствовала подступающую панику.
Их обоих отвлекли, поэтому Виттория, язвительно ухмыльнувшись, повернулась к Бекке.
- Чего он так на тебя уставился? – спросила блондинка, отводя взгляд от мужчины, который уже разговаривал со своим сыном.
Хотя разговором это было сложно назвать. Пабло скорее шипел сквозь зубы, пока его отец с видом уничижающего высокомерия смотрел на попытки своего отпрыска качать права.
- Без понятия, - пожала плечами Виттория. – Может, думал, как бы поставить меня на место в очередной раз. А то у него это не очень получается.
Риччи действительно не знала, чем была обязана такому пристальному вниманию со стороны Виктора Моретти. И честно, знать это она совершенно не хотела.
- Да, я до сих пор помню, с каким видом ты ушла тогда, - Бекка мечтательно улыбнулась. – Он тогда чуть своим капающим ядом дыру в полу не проделал.
Виттория перевела удивленный взгляд на блондинку, но та просто развела руки в стороны с широкой улыбкой. Хотя тон ее голоса дал понять Риччи, что Бекка откровенно забавлялась той сценой. И, скорее всего, скучала по тем временам. Еще одна язва.
Но Виттория подумала, что это чудо – найти таких людей, которые разделяют твою нездоровую любовь к отрицательным эмоциям других людей. И Риччи сама была не против повторить нечто подобное. Вот только она уже и так достаточно натворила. Сейчас ей хотелось тишины.
Но, видимо, этого ей не суждено получить. Виттория не вовремя посмотрела в сторону стремительно развивающегося конфликта, который почему-то не превышал допустимых звуковых норм, что уже было странно. Но Риччи успела заметить, как Пабло метнул в ее сторону злой взгляд. И как при этом издевательски улыбнулся его отец.
Пабло тут же отвернулся и закачал головой, пытаясь привлечь внимание отца, чтобы тот посмотрел ему в глаза. А у Виттории закралось нехорошее предчувствие. Это было странно. И один вопрос набатом стучал в голове, от которого начинало сводить мышцы: «почему от фамилии Моретти в ее жизни одни проблемы?»
Бекка не обращала внимания на ссору двух поколений, так же как и все окружающие. Это было то, что называют инстинктом самосохранения - никто не хотел попасть под горячую руку. Вот только Виттория, видимо, была законченной мазохисткой, раз продолжала пытаться уловить суть разговора.
И ее безумно начал раздражать шум вокруг, который всего несколько минут назад помогал ей справиться с роем мыслей. Сейчас посторонние звуки ее отвлекали от тех двух голосов, которые как назло становились все тише. Вот только напряжение между Пабло и его отцом можно было ножом разрезать.
- Пойдем уже в класс, - нервно произнесла Бекка, поднимаясь.
Виттория на секунду растерялась. Она перевела взгляд на блондинку и заметила ее слегка взбудораженное состояние. Видимо, ей было не по себе находиться по близости с семейным скандалом Моретти.
- Ты иди, - легко дотронувшись до руки Бекки, Виттория улыбнулась. – Я скоро подойду.
Бекка сдвинула брови к переносице, но Риччи кивнула головой. Блондинка явно хотела что-то сказать, но в данный момент ее больше волновало собственное психологическое состояние, которое рушилось прямо пропорционально времени, которое она находится рядом с эпицентром вселенской ярости в локальных размерах.
Бекка покачала головой и пошла в сторону класса, который на ее счастье находился в противоположном конце коридора, и ей не пришлось снова лицезреть Моретти. Виттория понимала, что таким поведением она вызывает много вопросов, тем более Бекка до сих пор не знала того, что происходило с Риччи все это время. Блондинка успокоилась только со слов Марко.
Но Виттория понимала, что вскоре они все успокоятся. Да, возможно, будут злиться первое время, не будут разговаривать. Но точно поймут. Со временем.
Риччи предусмотрительно не обращала внимания на то, как Пабло сдерживается из последних сил; на то, как Виктор старается не использовать привычные методы воспитания на людях. Но это никак не избавляло девушку от хорошего слуха. Она не понимала сути, но обрывки фраз она улавливала.
Ей это не нравилось.
Но, кажется, небеса сегодня особо расположены к ней. И Виттория услышала те самые слова, которые объяснили ей все взгляды Виктора Моретти в ее сторону.
- Я говорил, что не собираюсь этого делать! – терпение Пабло исчерпало все лимиты. – Это твоя проблема. Я вышел из игры.
Хотя, все в коридоре слышали это. Но только Риччи поняла их истинный смысл. Она бы смогла себя убедить в том, что лишь накручивает себя. Если бы Пабло не бросил в ее сторону быстрый взгляд, в котором Виттория смогла прочитать обеспокоенность. Если бы Виктор не сжал челюсти и не повел головой в сторону Риччи. Если бы Пабло не дернул бровями, смотря на немую ярость отца. Если бы всего этого не случилось за несколько секунд, Виттория бы убедила себя в том, что у нее развивается паранойя. Но это было.
И у нее не паранойя, нет. У нее гребаное чувство дежавю. Все это происходит вновь, а ее опять забыли предупредить. Снова это жалящее чувство под ребрами, которое посылало по телу импульсы, от которых под языком скапливалась горечь. Тошно.
Виттория прикрыла глаза, чтобы не видеть Виктора Моретти, который снова что-то шипел сквозь зубы, направляясь вперед; чтобы не видеть Пабло, который тяжело дышал, провожая отца взглядом. Девушка хотела избавиться от тяжести внутри, которая буквально навалилась на органы, прекращая их нормальную работу. Черт, они ведь только восстановились.
Риччи думала, что избавилась от этого. Она считала, что эта тема больше ее не коснется. Наивная. Она заставила себя в это поверить, когда параллельно ее борьбе с самой собой, кто-то придумывал, как бы еще больше ее разрушить. Ну да, доконать у нее саму себя получилось, отлично. Видимо, другие тоже решили попытать удачу.
Больно уже не было. Нет. Тяжело. Определенно. Устала. Вот правильно слово.
- Не говори, что ты опять что-то натворила, - резкий голос Моретти вывел Витторию из мыслей.
Девушка открыла глаза и выгнула левую бровь. Пабло усмехнулся и сел рядом с ней на диван. Ну как сел, благополучно свалился, тяжело выдохнув.
Риччи понимала, что разговор с его отцом для парня всегда был сравним с походом по минному полю. Вот только сейчас сама Виттория походила на ядерную бомбу. Поэтому никого жалеть не собиралась.
- Могу сказать тебе то же самое, - смотря вперед, произнесла девушка, не скрывая своей холодной ярости во взгляде.
Боковым зрением она видела, как напрягся Пабло, как он повернул голову в ее сторону.
- Вот только не я сидел возле кабинета директора, - Моретти явно хотел перевести тему.
- Ага, вот только у меня был куда более приятный разговор с директором, чем у тебя с твоим отцом, - Виттория провела кончиком языка по верхнему ряду зубов, когда заметила, что Пабло было все труднее сохранять терпение.
Собственно, этого она и добивалась. Осталось совсем немного.
- Не лезь туда, - в голосе Пабло читалось напряженное волнение, чего Риччи совершенно не ожидала.
- Я бы не лезла, - беззаботно усмехнулась она. – Если бы твой дражайший папочка не пытался просверлить во мне дыру.
Все. Занавес. Капкан захлопнулся. Она выполнила свою роль.
Хотя вопрос, как Моретти не свернул себе шею, был одним из первых, который пришел ей в голову. Но Виттория решила отложить его до лучших времен.
Риччи повернула голову в сторону Пабло и сдержалась от смешка. Такой калейдоскоп эмоций она никогда не видела: злость, волнение, удивление, раздражение, неверие. Все это смешалось настолько, что девушка начала беспокоиться о сохранности мозга парня. Он точно готов был сорваться.
- Он разговаривал с тобой? – резко спросил Пабло, даже не пытаясь сдерживать свой порыв.
- А я давно перед тобой должна отчитываться? – голос девушки сквозил притворным недовольством.
- На вопрос мой ответь, - сквозь зубы проговорил Моретти. – Мой отец что-то говорил тебе?
Черт, сейчас Витторию будто ударили. Пабло в эту секунду подтвердил все мысли Риччи, и от этого стало действительно больно. Почему каждый хочет использовать ее как разменную монету?
- Тон смени, - Виттория потеряла любой запал язвить. – Я не твой папочка, я терпеть это не буду.
- Не смей говорить об отце, - отрезал Пабло.
Это была заезженная фраза. И раньше Риччи понимала ее смысл, когда еще не знала реальных отношений между представителями этой фамилии. Но сейчас эти слова приобрели другой оттенок. Но Виттория была слишком раздражена, чтобы разбираться в этом.
- Надо же, а ты до сих пор на его коротком поводке, - плевалась ядом Риччи. - А я уже уверовала в то, что ты начал расти, как личность, - она махнула рукой в ту сторону, где несколько минут назад стоял Пабло с отцом. – Но снова одни разочарования в этой школе.
Моретти прикрыл глаза, переводя дыхание. А Виттория дергала уголками губ, впитывая его злость. Она была наркоманкой до негативных эмоций. Хотя ей и самой сейчас было тяжело от осознания, что ее обсуждали как перевалочный пункт, между подписью на какой-то бумажке и деньгами. Интересно, во сколько оценили ее услуги?
- Перестань вести себя как сука, - покачав головой, произнес Пабло.
- Не говори, что я тебя обидела, - Виттория приложила руку к груди в притворном сочувствии. – Ты сам говорил, что скучал по тому, как я тебя ненавижу.
Риччи широко улыбнулась, но улыбка никак не затронула ее глаза. А Пабло лишь устало откинулся на спинку дивана, потирая переносицу.
- Ты можешь просто ответить на мой вопрос? – Моретти смотрел в потолок, не в силах взглянуть в глаза Риччи. А Виттория четко видела его сжатые челюсти. – Виктор тебе что-то говорил?
Пабло выглядел уставшим и чересчур напряженным. Виттория понимала, что разговор с отцом его вымотал. А если учитывать предмет разговора, то парень сейчас еле держался.
Девушка хотела дотронуться до него. Она знала, как на него действуют ее касания. Она хотела разгладить образовавшуюся складку от нахмуренных бровей. Виттория хотела, чтобы он почувствовал хоть какое-то спокойствие рядом с ней.
Виттория уже потянулась к его руке. Но вовремя остановилась. Она изменила траекторию движения и, резко схватив свою сумку, встала с дивана, поправляя юбку.
- Я не собираюсь тебе ничего говорить, - холодный и резкий тон. Она сама его испугалась. – Потому что я не хочу иметь с этим ничего общего.
Как это возможно? Виттория видела, как Пабло обреченно выдохнул, все так же положив голову на спинку дивана. Девушка четко видела, как на лице парня проскользнуло разочарование и, что это? Боль? Почему Риччи ощущает то же самое?
Она понимала, что заставила Пабло волноваться еще больше. Но свой следующий порыв она не смогла проигнорировать.
Виттория уже сделала несколько шагов в сторону класса, но обернулась. Она увидела, что Моретти смотрит на нее. Видимо, он смотрел всегда.
- Я знаю, Моретти, - он дернулся от того, как надломлено прозвучало его имя из уст девушки. – Я знаю все. Я догадалась еще в тот вечер. Но твоему отцу я помогать не буду.
Виттория не хотела видеть никаких эмоций на лице Моретти, поэтому, произнеся последнее слово, она развернулась и ушла. Как она раньше думала? Он не способен на глубокие эмоции? Чушь. Он буквально раздирает себя внутри от переполненного резервуара всего того, что пытался похоронить.
Почему ей стало больно? От того, что их разговор вновь напоминал тот стиль общения полугодовой давности? От того, что их разговор был совершенно не на ту тему, которую она бы хотела с ним обсудить? От того, что она буквально одним своим словом разрушила отношения сына и отца, который теперь точно не получит контракт, но отыграется на наследнике? Или от того, что у нее был шанс помочь ему справиться с этим, что у нее в прямом смысле в руках находится власть над ним?
Виттория точно знала, что только на один из этих вопросов она ответит «да». И Виттория точно знала, что она сделает, чтобы это осуществить.
Собственно, она это решила, несколько дней назад, когда начала обдумывать каждое свое действие. Просто нужно немного подождать.
Ей было больно и тяжело. И она не желала, чтобы то же самое чувствовал он.
***
Странно, но Виттория не ощущала холода. Она не ощущала невыносимой жары. Она стояла в шортах и тонкой майке, а на кухне вовсю кипела работа. Но она не ощущала дискомфорта. И это было странно. Хоть и приятно.
Риччи не знала, что сподвигло ее это делать. Возможно, бессонница. Может быть, тяжелое чувство в солнечном сплетении, которое не проходило несколько дней с момента ее разговора с Моретти. Виттория ставила еще на то, что в ней играет ностальгия и желание вернуть жизнь на рельсы. Она и так катит на двух с половиной колесах. И ей нужно встать до конца.
Быть может, все вместе. В любом случае итог был один. И теперь она здесь. На кухне, посреди посуды, пакетов с мукой и сахаром, и множеством ложек, чистое количество которых подходило к нулю. Как собственно и шоколад, который нужен был для рецепта. Но Виттория решила съесть его в процессе.
Именно он был причиной, по которой девушка спустилась вниз ровно в двенадцать тридцать ночи. Ей просто не спалось. Чай тоже не помог. А полка с шоколадом была слишком соблазнительной. И Виттория решилась.
Она никогда не имела смелости приготовить именно это. Это был мамин рецепт. Это было мамино маленькое чудо. Но Виттория посчитала, что сейчас это будет правильным. Поэтому, после недолгих раздумий, она старательно месила тесто, вспоминая, как много лет назад наблюдала, как это делает мама.
Только чувственного трепета не ощущалось. Поначалу была тяжесть в груди. Ребра отчего-то сдавило, но Риччи смогла себя перебороть. В конце концов, она хотела есть.
Вот только ее мастерства хватило только на то, чтобы достать муку из шкафа, рассыпав ее при этом, и вытащить упаковку шоколадных крошек. Что с этим набором делать Риччи не знала, поэтому ей и пришлось подниматься наверх, в спальню, за телефоном.
Оставался вопрос, ответ на который висел в воздухе точно так же, как и имбирный запах теста. Как при всем этом шуме не проснулась Корделия? Но Виттория посчитала, что в последнее время ей очень везет. Раньше бы она насторожилась, но сейчас...сейчас она была готова уже ко всему.
Она вынесла все, что только можно, и точно заслужила пару часов тишины на кухне. Собственно, Виттория вновь вернулась к своей медитации. Размеренная готовка всегда была ее слабостью. Впервые Риччи никуда не спешила. Она просто отдала власть над собой времени, которое текло чересчур медленно. Кажется, сама вселенная благословила Витторию в этот момент, чтобы она смогла успокоиться.
Было от чего. Несколько дней она ходила на взводе, не зная, что ей делать. Виттория практически решила все свои дела, придумала все, что должна сделать и сказать. Половину из этого она уже выполнила. Но именно один вопрос висел в ее голове чертовой неоновой табличкой, которая загораживала абсолютно все.
Виттория не могла нормально думать. Ей было сложно. И опять это было связано с Моретти.
Ей было тяжело вот так с ним разговаривать. Но по-другому у нее не получалось, когда ее заставляли что-то делать. Моретти и сам не был в восторге от того напряжения, которое выросло между ними подобно бетонной стене. Но сейчас это было Виттории даже на руку.
Но она правда не хотела, чтобы все вновь вернулось туда, откуда они только начали. Это было больно. Хотя именно в том начале было куда больше определенности, чем они имеют сейчас. Там был смысл, там была цель. Что они имеют сейчас? И есть ли они вообще?
Виттория знала, что однажды сможет ответить на этот вопрос. И она знала, что «однажды» наступит очень скоро. Как она думала? Для одной он станет спасением, для другой – разочарованием? Вот только сейчас в голову приходили совершенно другие слова. Либо он станет настоящим счастьем, либо самым больным расставанием. И Виттория уже знала точную комбинацию для себя.
Она знала ее с самого начала. И убедилась в этом несколько дней назад, наблюдая за тем, как Пабло сдерживался, чтобы не сорвать свою злость на ней.
Риччи до сих пор не знала, что это было. Но точно не любовь. Она просто не умела. Не знала, как. Виттория была привязана. К его голосу, к его касаниям, к его присутствию рядом. С другими это не работало. Только он.
И Виттория совершенно не хотела видеть его таким, каким он был после разговора с отцом. Она не хотела ощущать волны злости, которыми Пабло пытался построить защитный купол вокруг себя. Но Риччи знала, что на самом деле чувствовал Моретти. Он был подавлен, был в замешательстве. Он отказался помогать отцу. А о причинах Виттория старалась не думать, чтобы не строить воздушных замков, с которых потом слишком больно падать. Тем более, крыльев у нее уже не было.
Виттория поняла, что слишком сильно ушла в свои мысли. Тесто теперь казалось неприлично горячим от тепла рук девушки. Но это была не главная причина, по которой она с большим трудом удержалась, чтобы не сматериться.
- Я уж думала, что ты меня не заметишь, - с мягкой улыбкой произнесла Корделия, присаживаясь на стул рядом с островком.
Виттория отставила миску с тестом и направилась к раковине, чтобы помыть руки.
- Прости, - все еще боясь издать лишний шум, извинилась девушка. – Не хотела тебя будить.
- Не волнуйся, - покачала головой Корделия. – Я проснулась из-за сильного ветра. Забыла закрыть окно на ночь. А потом услышала, что ты тоже не спишь. Думала, что ты просто пошла попить воды, но этот божественный запах убедил меня спуститься.
Виттория широко улыбнулась и принялась убирать все лишнее. Сейчас в пору было бы поговорить. По логичному сценарию Корделия должна спросить, почему девушка не спит, с чего вдруг она решилась готовить в такой поздний час. Но их семья не подчиняется логическому объяснению.
И это было их негласное правило, которое не нарушалось никогда. Когда на кухне творилась магия, никто не смел мешать. Никто не смел произнести и звука. Только запах еды и шум приборов.
Вот и сейчас Виттория методично раскладывала пакеты, посуду, бутылки на свои места. Девушка ощущала пристальный взгляд тети на своем теле. Ей все еще было непривычно вновь носить открытую одежду. Она слишком долго жила с синяками. Но теперь этот дискомфорт не был похож на расплавленную кожу, на раздробленные кости. Сейчас присутствовал только небольшой холодок.
Разложив все лишнее по местам, Виттория достала противень, заранее застеленный пергаментной бумагой. Но Риччи подумала о том, что слишком рано включила духовку. Собственно, об этом уже было поздно беспокоиться.
Виттория выложила тесто на стол и вооружилась скалкой. Да, в ее руках подобная вещь, действительно, выглядела как орудие пыток. Виттория вообще сомневалась в этой затее, учитывая ее отношения с тестом. Но пока все шло очень даже не плохо.
- Корделия, откуда взялся этот рецепт? – вдруг спросила Риччи, отчего женщина невольно дернулась.
Как бы то ни было, но Корделия была слишком счастлива вновь видеть свою племянницу в хорошем настроении. Поэтому она воспринимала каждую такую секунду как сокровище. И она не смела нарушать этого покоя.
- Твоя мама как-то баловалась со специями, которые нашла в шкафу, - голос Корделии был пропитан нежностью и ностальгией. – Ну, скорее психанула, чем, действительно, что-то хотела сделать.
- Из-за чего она психанула? – спросила Виттория, поднося первую формочку, чтобы вырезать фигурное тесто.
- Тогда она поссорилась с парнем, - изогнув губы в ухмылке, ответила Корделия. – А готовка всегда была ее способом снять стресс.
Виттория выкладывала тесто на противень и думала о том, как же она накосячила. Да, мама приводила себя в спокойствие куда более продуктивным способом. Риччи же в этом очень сильно облажалась.
- Что это был за парень? – Витторию насторожила ехидная улыбка тети.
- Твой отец, - смотря в глаза девушке, ответила Корделия.
Глаза Риччи расширились настолько, что она испугалась за сохранность своего зрения. Вот только такая реакция Виттории только позабавила женщину. Она прикрыла лицо двумя рукам и мелодично рассмеялась, пока Виттория стояла с занесенной формой, чтобы вырезать новый кусочек теста.
- Погоди, - она помотала пальцем в воздухе, стараясь выиграть себе несколько секунд. – Сколько ей тогда было?
- Уже, - Корделия сделала драматичную паузу, в уме подсчитывая возраст своей сестры. – Ей было в тот день уже два дня как пятнадцать.
Брови Виттории подскочили вверх, и девушка стукнула руками о стол. Благо он был почти пуст.
Ей было прекрасно известно, что ее родители были вместе чуть ли не с одиннадцати лет. Ну как вместе. Каталина была единственной девушкой, которую возле себя принимал Альваро. Сама же Каталина упиралась, как могла. Но в конечном итоге, только упорство отца помогло ему добиться любимой девушки.
Но Виттория никогда не спрашивала, когда именно ее родители начали встречаться. Сначала ей говорили, что это слишком долгая история, а она была слишком мала, чтобы понять некоторые детали. И Виттория поверила и решила подождать.
Потом ее саму начали дергать за косички, а она не понимала, зачем ей портят волосы. Тогда уже и стало понятно, что Риччи безнадежна в любви. Точнее в общепринятом ее проявлении. И мама обещала рассказать всю историю, которую не до конца знали даже ее сестры, когда наступит их годовщина свадьбы. Вот только никто так и не смог услышать эту историю. Мама не успела.
И Виттория решила, что вся эта романтичная тема любви точно не про нее, если вселенная постоянно ее опрокидывает.
- Из-за чего они поссорились? – спросила Виттория немного глухим голосом, ставя противень в духовку.
- Альваро тогда очень сильно травмировался на тренировке, - начала Корделия. – Ты знаешь, что он состоял в футбольной команде.
Виттория кивнула, принимаясь за вторую партию. Девушка до сих пор помнила, с каким энтузиазмом и огнем в глазах папа рассказывал про свои школьные годы. И как потом он становился грустным. Папа всегда опускал тему своей травмы, а мама тогда присаживалась рядом, кладя ему голову на плечо, и сжимала руку.
- Именно поэтому они и поругались, - продолжила Корделия. – Твой отец сказал Каталине, что ничего страшного. А она настаивала на том, чтобы он пошел к врачу. Но Альваро всегда был упертым, как...
- Ага, - ухмыльнулась Виттория, выгнув левую бровь. – Да, я помню. Весь тот зоопарк, которым ты меня окрестила, ты так папу всегда называла.
- Я ничего не могу поделать с твоими генами, - в притворном возмущении Корделия развела руками. – Но в конечном итоге они поссорились из-за неспособности Альваро серьезно относиться к своему здоровью.
Ну, хоть здесь она не подвела родителей. В этом вопросе Риччи последовала примеру отца.
- На матче ему выбили колено. Потом больница, операция, еще одна и закрытая дверь в футбол, - мрачно закончила Корделия.
Виттория закусила губу и задумалась. Это точно наследственное. Они оба не способны здраво оценивать свои силы. Они оба потеряли контроль. Они оба не принимали чужую помощь.
Вот только папа потом все-таки стал счастлив. А у Виттории этот вопрос встал ребром. И, глядя на Корделию, она не понимала, как правильно прийти к нужному ответу.
Черт, это такой абсурд: вопрос висит в воздухе много месяцев, ответ Риччи придумала пару дней назад, а вот пути решения никак не светили лампочкой над головой. Да, легких путей Виттория никогда не искала. А точнее, они от нее убегали.
Эту гнетущую тишину нарушил - скорее спас - звук духовки, который сообщил о готовности печенья. У Виттории было несколько минут, пока она наденет перчатки и достанет противень, чтобы придумать правильный подход. У Виттории было несколько минут, пока она засовывает другую партию печенья, чтобы убедиться, что эта пресловутая лампочка над головой светит достаточно ярко.
Ответ пришел неожиданно. С образом отца в голове. Словно он решил помочь, чтобы его девочка не сильно мучилась. Это была тяжелая тема как для Виттории, так и для Корделии. Вот только Риччи хотела хоть как-то решить эту проблему. Корделия до сих пор была на взводе.
Это было кощунством упоминать папу в таком ключе. Но Виттория и не собиралась ничего говорить напрямую. Она хотела лишь только подтолкнуть.
- Но папа же вроде продолжил заниматься футболом, - вдыхая аромат печенья, как бы между прочим проговорила Виттория.
- Он стал помощником тренера, - подтвердила Корделия.
Виттория выпрямилась, напрямую посмотрев на тетю. Женщину насторожил такой серьезный, но одновременно лукавый взгляд.
- Значит выгоду он из, казалось бы, безвыходного положения нашел, - слова лились потоком, но они казались такими правильными.
Риччи похвалила себя за твердость голоса и за ту самую улыбку, которой боялась Корделия. Потому что это было беспрепятственное попадание в цель, о которой тетя еще не догадалась.
Виттория смотрела Корделии в глаза, следя за сменой эмоций на лице женщины. И Риччи почти упустила все, кроме одной – замешательство. Виттория ликовала. Подобным состоянием проще всего управлять. Нужно лишь подсказать путь, а человек уже собирает чемоданы, уверенный в том, что это было именно его решением.
Виттория уперлась локтями в стол, положив подбородок на сцепленные в замок руки. Зрительного контакта с Корделией она так и не прервала. А тетя, кажется, начала догадываться. И Виттория решила дожать.
- Папа нашел лазейку, - растягивая гласные, произнесла девушка. – Смог обратить сложную ситуацию в свою пользу. У него получилось остаться в выигрыше, когда, вроде, должен был отказаться от всего.
Виттория медленно моргнула, понимая, что до Корделии дошел смысл ее слов. Риччи не знала, как тетя отреагирует на это. Не знала, что будет делать. Но Виттория точно знала, что указала правильный путь.
Духовка сработала. Печенье готово. С первого раза. И ничего не подгорело.
Виттория рассчитывала, что и ее жизнь больше не сгорит. Запаха паленого ей хватило по горло, на котором теперь были рубцы. Сейчас она все делает правильно. Поэтому не важно, что ей скажут в конце.
Она знала свою комбинацию. И была ей вполне довольна, если, в конечном итоге, он больше не будет чувствовать себя опустошенным. Если в итоге он не будет мучиться от сделанного выбора, она решит за двоих.
***
Физическая боль переставала перекрывать то, что творилось внутри. Хотя нет, ему не было больно. Но полное измождение, тяжелое дыхание и пот, стекающий по шее и спине, говорили о том, что ему сложно.
Ему было невероятно трудно. В его голове не было ни одной мысли, кроме той, которая буквально убила его. Он сделал правильный выбор, но что в итоге будет с ним? С ней? Отец не отступит. И эти слова в его голове звучали как мантра, от которой в конце дня хотелось лезть на стену.
Пабло практически выбил себе пальцы. Но это не помогало. Это ни на йоту не облегчило его ежедневное существование.
Моретти не думал, что ему придется вернуться в начало. В то начало, в котором он бы хотел остаться. Там было все правильно, там было все понятно. Вот только там не было тех чувств, которые появились вместе с ней. Как и тогда, она вошла в раздевалку с ноги. Так и ее тепло, которое он ощущал каждый раз рядом с ней, не спрашивало о желании Моретти.
И Пабло понял, что это и была главная проблема. Виттория несколько дней сторонилась его, даже не смотрела. А он продолжал читать ее как книгу. И он хотел вновь ощутить ее свет. Но она словно специально не давала к себе приблизиться.
А он не хотел давить. Но ему было страшно. Пабло боялся того, что Риччи вновь замкнется в себе. Хоть она и выглядела спокойной, но неприятное чувство, от которого сводило ребра, не оставляло его ни на минуту.
Моретти пропустил тот момент, когда раздевалка опустела. Он точно принимал участие в разговоре. Точно смеялся над какой-то шуткой. Но потом белый шум, чертов вакуум, в котором были только мысли о ней.
Пабло злился. Он никогда не думал, что может быть таким сентиментальным. Но это именно то, как Риччи заставляла его чувствовать. И Моретти становился таким, только рядом с ней. Было непривычно. Но Пабло начал свыкаться с тем, что ему не все равно на чувства других. Даже если этот порыв распространялся только на Витторию.
Моретти знал, что пропускает что-то важное. Что-то, что не дает ему понять настроение Виттории. С отъезда Марко она ведет себя странно. Но Пабло не мог понять, что именно не так.
Как и не мог понять, как стал таким невнимательным. Он все еще стоял спиной к двери, облокотившись руками о свой шкафчик. И Пабло невольно дернулся, когда почувствовал чужие руки на своих голых плечах.
Стало холодно. А внутри все начало дрожать. Легкие будто сжались от чужих прикосновений. Именно что чужих. Это не она.
- Я соскучилась, - ласковый шепот вперемешку с нотками обиды отрезвил Моретти. Черт, это очень не вовремя.
Паола спустила руками ниже, оглаживая грудь Пабло. Он чувствовал ее мягкие губы на своих плечах. Он чувствовал ее улыбку. Моретти не сопротивлялся, а для Паолы это было зеленым светом.
А он хотел только выиграть время. Пабло понимал такой порыв брюнетки. Они слишком давно не были вместе. Несколько раз уже Паола недвусмысленно ему намекала, но Моретти удачно отмахивался. Сейчас он просто не успел сориентироваться.
Паола спускалась руками ниже, уже дотронувшись до края спортивных шорт, и Пабло отрезвило. Он резко перехватил ее руки и медленно отвел от своего тела. Он прекрасно понимал, что Паола сейчас находится в крайней стадии замешательства. Но так даже лучше. Так намного легче ее убедить.
- В чем дело? – спросила девушка, видя, как напряжена спина парня.
Пабло развернулся и увидел нахмуренные брови Паолы. Черт, это не должно вызывать в нем раздражения. Но почему-то этот жест казался фальшивым. Все, что сейчас было связано с Паолой, было ненастоящим, насквозь пропитанным наигранным безумием.
- Нет, - покачал головой он.
Моретти не хотел видеть расстроенные глаза Паолы, в которых плескалась ужасная концентрация боли. Но она должна была понимать, что все изменилось. Он никогда этого не утаивал.
Пабло прошел мимо брюнетки и сел на скамью, уперев локти в колени.
- Почему нет, Пабло? – в голосе Паолы сквозила обида.
Моретти ухмыльнулся. Нет, это не то. Он настолько привык к тому, как его имя произносит она, что думал так оно и должно звучать: с придыханием, полном любви и доли покорности. Он знал, что это правильно.
Но когда все так поменялось? Почему теперь такой тон голоса Паолы вызывал желание закрыть уши. Почему Паола произносит его именно так, после всего, что он сделал?
- Потому что я не хочу, - устало ответил Моретти.
Он поднял голову и увидел полные удивления глаза девушки. Он ее понимал. Все эти годы Пабло никогда ей не отказывал.
- Ты не хочешь секса? – неверящим голосом спросила Паола.
- Я не хочу тебя, - спокойно ответил он.
А до Паолы дошло. И лучше бы он кричал, ругался, бешено ходил из стороны в сторону, как делал всегда, когда она доставала его своими расспросами.
Пабло видел, как она сдержанно выдохнула. Как ее плечи опустились. Как она прикрыла глаза, чтобы скрыть их влажность и блеск. Как она качает головой. Пабло видел и думал, что очень сильно ошибся. Он слишком долго все это тянул.
Моретти чувствовал себя моральным уродом. И не потому, что вся та тяжесть всего им сотворенного опустилась на его грудь, придавливая поток крови. Как бы то ни было, но Паола была ему дорога. Они столько лет были вместе, столько прошли. И Пабло не хотел ей делать больно. Но по-другому сейчас бы не получилось.
Он знал, что в конце кто-то из них будет опустошен, а другой – сломлен. Вот только Моретти не подозревал, что они оба прочувствуют все это на своей шкуре.
- Когда ты собирался мне сказать? – резко спросила Паола.
Моретти нахмурил брови, не до конца понимая, о чем она говорит.
- Сказать что?
- Что ты променял меня на нее, - девушка уже не сдерживала своей злости. А Пабло пытался удержать в узде свое терпение.
- Я тебя ни на кого не менял, - размеренно проговорил Моретти, попутно следя за реакцией Паолы.
Он прекрасно знал, насколько девушка вспыльчива. Насколько она эмоционально. В его памяти хранились все скандалы, которые устраивала Паола, когда узнавала об очередной девушке. Вот только в те моменты Моретти было глубоко плевать, что скажет брюнетка. Гораздо важнее было, чтобы она не пересекала черту дозволенного при разговоре с ним.
Сейчас Пабло не был уверен, что сдержится, скажи Паола хоть одно неосторожное слово.
- Не ври мне, Пабло, - резко сказала Паола, подходя к парню и выставляя вперед указательный палец. – Я не слепая.
- Я ни на кого тебя не менял, Паола, - повторил он, делая акцент на имени девушки. Это было их негласное предупреждение.
- Только не говори мне, что ты с ней не спишь, - брюнетка не собиралась менять тон, а Пабло понял, что не собирается это терпеть.
- Не сплю, - зло улыбнулся Моретти.
Он не понимал, что конкретно его злило: то, что Паола смеет с ним разговаривать в подобном ключе, или то, что она в таком тоне говорит о Виттории. В любом случае, итог один – Пабло еле сдерживается.
- Ты с ней спал, - отрезала девушка. – И не смей отрицать.
Моретти смотрел в глаза Паоле и видел, как в них она топит себя. Ей больно. Ей невыносимо тяжело. Но она сама просила не врать. Она сама произнесла эти слова. Она сама все это знала слишком давно, чтобы накрутить себя и уничтожить под гнетом всех догадок, которые появлялись в ее голове каждый раз, когда она видела Риччи.
Паола тяжело выдохнула и провела рукой по шее, слегка надавливая. За столько лет Пабло выучил девушку настолько хорошо, что любой ее жест мог прочитать на уровне интуиции. Паола пытается придумать верные слова, чтобы еще больше не накалять обстановку.
Моретти лишь думал о том, как ему поскорее остаться одному. Он ненавидел все эти разговоры. Ненавидел, когда ему предъявляют за его порядочность и пытаются воззвать к совести. И тем, и другим он был обделен. И Пабло не был уверен, что эти качества когда-то вообще присутствовали в нем.
- Мне вот интересно, - сказала Паола уже куда более уверенным голосом, чем выглядела на самом деле. – Что ж вы все в ней находите, а? Она же обычная.
- Паола, не начинай, - предупредил ее Моретти, находясь в двух шагах от того, чтобы сорваться.
Паола прищурила глаза и зло усмехнулась. Еще одно подтверждение тому, что столько лет вместе не прошли бесследно. На уровне подсознания они впитывали жесты друг друга. Эта улыбка Моретти пугала всех. А сейчас Паола пыталась применить ее, чтобы хоть как-то добавить себе внутренней уверенности.
- Да, что это я, - в напускном беспокойстве произнесла Паола, слегка наклонив голову. – Она же неприкосновенная. Только вот ты как-то об этом забыл. Хотя не только ты.
Один шаг. И Пабло усомнился в том, что он джентльмен. Он сейчас был уверен в том, что способен ударить девушку.
Паола никогда не стеснялась выражений и всегда била по больному. Но то, что она пыталась сделать, было низко даже для нее.
Моретти закипал внутри, кровь превратилась в раскаленную ртуть, которая отравляла сплетение ребер, стремящихся прорвать его грудную клетку. Но парню было глубоко плевать. У него остался один шаг до финиша, где его уже никто не остановит. И это было самым страшным.
Паола видела, как в глазах Пабло плескалась неприкрытая ярость. Но, видимо, ей настолько осточертело все это терпеть, что она просто не реагировала на то, что ее в буквальном смысле пытаются испепелить.
- Ты понимаешь, что ты говоришь? – грубо спросил Моретти.
- Я полностью отдаю отчет своим словам, - резко ответила Паола. – Мне плевать, что с ней случилось. Для меня она была и осталась выскочкой, с которой носятся, как с сокровищем ЮНЕСКО. Абсолютно незаслуженно.
Пабло смог остановить реакцию своего тела. Он был в полном шоке, но не сказать, что он об этом не думал. Паола была очень точна в своем определении отношений к людям, поэтому, что бы между ней и Витторией не произошло, по-другому брюнетка бы себя вести не стала. Она никогда не изменяла себе в этом.
Моретти усмехнулся. Конечно, весь корень проблем именно в этом. Это тянется уже несколько лет, и Пабло даже не помнил, с чего все началось. Точнее, кто был первой. Но парень знал, что тогда, в самый первый раз, когда Паола узнала об измене, в девушке что-то надломилось. Но она все равно его прощала. А он все равно возвращался к ней. По каким-то неведомым для них обоих причинам.
Этот момент рано или поздно бы наступил. К окончанию школы они бы дотянули, а дальше бы разошлись. До этих пор они бы продолжали все это везти за собой. Но никто из них не ожидал, что этот разговор состоится настолько раньше. И никто точно не ожидал, кто именно станет его причиной.
- Как мы до этого докатились, Паола? – с долей иронии спросил Моретти.
Девушка стушевалась, не ожидая этого вопроса. Она рассчитывала на то, что Пабло продолжит их ссору. Ей было просто необходимо выпустить пар. Но почему-то такая резкая смена темы привела Паолу в замешательство. Она даже не удивилась. Она прекрасно знала, о чем спрашивает Пабло.
Он ждал. Он следил за сменой эмоций на лице девушки. Он знал, что ей больно. Понимал, что она устала жить подобным образом. Но даже в этой ситуации Паола старалась выглядеть гордой. И Моретти бы поверил. Если бы не знал душу брюнетки намного лучше, чем свою собственную.
- Что ты хочешь от меня услышать? – спросила Паола слишком резко. Она нервничала, потому что до сих пор не понимала такой смены эмоций.
- Я хочу понять, куда мы идем, - ответил Моретти.
А Паолу будто перемкнуло. Это был первый раз, когда он заговорил об их отношениях. Они никогда это обсуждали. Так было с самого начала: первый раз поцеловались и на следующий день пришли, держась за руки; первый раз переспали, и на следующий день Паола чуть не выдрала волосы одной девушке, которая пыталась флиртовать с Моретти. они были вместе, не сговариваясь. Просто так решили. А все вокруг это приняли как данность.
Вот только Пабло никогда не испытывал ничего похожего на чувства Паолы. Да, первое время в нем еще играла подростковая симпатия. Но потом все сошло на нет. Он никогда не говорил ей, что любит, никогда не называл своей девушкой. Он вместе с окружающими принимал эти обстоятельства как факт. Моретти не хранил верность. И он не был уверен, что, переспи Паола с кем-то, у него внутри что-то трепыхнет. Абсолютно точно нет.
Они просто доживали свои отношения последние годы в школе. Они были признанными королями. Две самые красивые пары. И никто не мог догадаться о том, что они оба прогнили насквозь. Вот только духу не хватало все это остановить. Этого они тоже не хотели признавать.
- Я не знаю, что тебе сказать, - Паола покачала головой и резко двинулась в сторону выхода. А Моретти успел заметить, как одна слезинка скатилась по левой щеке брюнетки.
Пабло опустил голову, все еще упираясь локтями в колени. Ноги начали неметь от давления и появились красные вмятины. Но это самая малая плата за то, что он ощущал внутри. Это было неизбежно. Давно замеченный тупик оказался слишком неожиданным и таким твердым, что Моретти будто наяву ощущал удар.
Но это было правильно. С Паолой в любом случае придется поговорить, вот только Пабло знал, что тогда истерики точно не избежать. И он знал, что ему придется призвать все свое терпение. Но Паола заслужила выговориться. Она слишком много натерпелась рядом с ним.
Но Моретти не мог больше тянуть с этим. Он не понимал, что с ним происходит. Он не знал, как справляться со всем дерьмом в своей жизни, которого, как будто назло, становилось все больше с каждым днем. У него слишком много проблем. И проводить Паолу через это он не хотел.
Как говорят? В болезни и здравии? Да, это правда работает. Но только тогда, когда люди любят друг друга. Моретти не сомневался в чувствах Паолы. Но этот принцип не действует в одностороннем порядке. В их случае. Пабло давно изжил себя рядом с брюнеткой. Хотя, возникал вопрос, а жил ли он вообще рядом с ней?
Мозг слишком быстро делал отсылки, о которых в данный момент Моретти не хотел думать от слова «совсем». Только не сейчас, когда внутри у него все окончательно рушилось, что он так старательно выстраивал все эти годы.
Пабло не знал, за что браться сначала. Он окончательно запутался. Но он понимал, что Витторию он не отпустит. Она сможет за себя постоять. Но Моретти на подсознательном уровне знал, что должен быть рядом, чтобы с ней ничего не случалось.
В голове всплыли все разговоры с Марко. Тогда Пабло этого не понимал. А сейчас до него дошло, словно кто-то ударил его молотком, чтобы все детальки встали на место. И осознание этой правды отзывалось болью в висках. Почему с Риччи всегда только так?
Эта непонятная связь у нее и Марко была чем-то космическим, чем-то сакральным, до чего Пабло посчастливилось дотронуться, хоть ему и было больно в те моменты. Но сейчас он сам понимал, о чем говорил друг.
Это было правильно. Это было то, что он чувствовал, как нужно сделать. Просто потому, что по-другому никак. Только не с ней. Она была в его голове слишком долго, чтобы не замечать. Она вырезала свой голос, свои касания, свой цвет глаз у него под кожей.
А Моретти забыл запомнить момент, когда он это позволил это с собой сделать. Хотя, ей ничего нельзя позволить. Риччи сама решает. Ему просто пришлось с этим смириться.