3. Тревожность
Я снова тихо вздохнула и подошла к нему, когда все уже вышли, а последний человек прикрыл за собой дверь. В аудитории воцарилась тишина, словно пространство подбиралось ближе к нам.
— Присядь, — сказал он, и я почувствовала лёгкое напряжение, медленно села напротив Максима. Сердце колотилось, ладони слегка потели. Он быстро перешёл с «Вы» на «ты», словно это помогало ему устанавливать контроль.
— Мне нужна краткая характеристика каждого ученика, — протянул он листок, который весь семинар держал в руках, и я заметила, как по нему бегают его пальцы.
Я взглянула на бумагу. Напротив нескольких фамилий аккуратно, от руки, сделаны маленькие пометки. Мой взгляд задержался на одной строке, и случайно я прочитала вслух:
— «Тихонова — лп»?
— Лёгкое поведение, — спокойно ответил Максим. Видимо, заметив моё смятение, он добавил мягко: — Могу обосновать, если нужно.
Я чуть вздрогнула, но только кивнула.
— По каким критериям писать характеристику?
— Лёгкость поведения, умение сосредотачиваться, серьёзность, ответственность. Просто напротив фамилии ставьте первую букву того, что подходит. — он снова перешёл на «Вы», словно случайно.
Я кивнула, глубоко вдохнула и начала осторожно ставить буквы напротив каждой фамилии. Словно тетрадь и ручка были единственным моим островком стабильности в этой комнате, где каждое его движение казалось проницательным. Закончив, протянула листок. Он усмехнулся, едва заметно, и сказал:
— Будете покрывать, значит... Ладно, можете идти.
— Спасибо, — выдохнула я, стараясь не обращать внимание на его фразу, и решилась задать пару вопросов.
— Можно задать два вопроса? — голос дрожал чуть меньше, чем ожидалось.
— Да, — ответил он, оторвав взгляд от листа, снова внимательно посмотрел на меня, как будто заглядывал внутрь.
— Зачем Вам это?
— Меньше знаешь — крепче спишь. Следующий.
— Мы могли встречаться с Вами раньше?
— Возможно. А теперь идите.
Мне показалось, что его глаза стали ещё глубже, темнее, почти пронизывающие. В груди что-то сжалось, лёгкое чувство тревоги и странного любопытства одновременно. Решив не испытывать судьбу, я быстрым шагом вышла из кабинета.
На пороге столкнулась с Ларисой:
— Что он хотел? — сразу спросила подруга, глаза блестели от интереса.
— Спрашивал, какая у нас группа, — спокойно ответила я, мысленно отойдя от всего, что только что произошло. Хотя ощущение лёгкого волнения всё ещё не покидало меня...
— Ну хорошо. Ты, кстати, чего почти всю пару в облаках витала? — хихикнула Лариса и игриво подтолкнула меня в бок. — Понравился?
— Просто очень похож на одного моего знакомого, — ответила я, и тут же подумала: ага, знакомого... скорее, на мою больную фантазию и тупое совпадение.
— То есть ты не отрицаешь, что он тебе понравился? — хитро прищурилась Лариса, а потом резко остановилась, будто что-то вспомнила.
— Что такое?
— Ага, попалась! — вскрикнула она, едва сдерживая смех. — Снова не отрицаешь!
— Да блин... — фыркнула я, закатывая глаза. — Мне больше понравился Леонов.
— Да? — вскинула брови Лариса. Её лицо... надо видеть: удивление, граничащее с шоком, будто она только что узнала тайну вселенной.
— Они оба для меня просто преподаватели, успокойся, — звонко рассмеялась я и потянула её за собой. — Пошли, нам надо делать английский.
— Скорее, делать буду я. А ты просто быстро что-нибудь напишешь...
— Я предлагала тебе ещё на первом курсе пойти со мной на курсы английского по программе двойного диплома.
— Не даются мне языки... А тебя с этих курсов через полгода выперли, потому что ты учила преподавателя, а не наоборот. И как тебя до сих пор не освободили...
— Но ты ведь даже не пытаешься! — возмутилась я. — Конечно, если позаниматься неделю, значительного результата не будет. И то, каждый определяет «значительный результат» для себя сам. А то некоторые выучат одно и то же слово на нескольких языках, а потом называют себя полиглотами... — мы зашли в библиотеку и устроились в дальнем углу. — И выперли меня с курсов, не выперли... не важно. Главное, бумажку дадут.
— С тобой согласна, — кивнула Лариса. — Но всё равно английский мне даётся не так легко, как математика. Вот её я обожаю и готова заниматься целыми сутками!
— Удивляюсь, почему ты вообще на юрфак пошла... почему не какая-нибудь техническая специальность?
— Родители настояли, — тихо ответила она, слегка поникнув. — Извини, не рассказывала... просто хотела поддерживать образ любящей семьи. Знаешь, таких как мы с детства не любят: всё должно быть идеально. Моим родителям нужен только грёбанный диплом юриста и чтобы я пошла по их стопам. А мои желания никого не волнуют.
— Ларис, прости, я не знала... — виновато приобняла её за плечи, слегка поглаживая. — А ты не хочешь перевестись? Можно пожить у меня или у Виктора...
— Предметы ЕГЭ не подходят... — устало вздохнула подруга, доставая тетрадь. — Если переводиться внутри университета, бюджет не светит, а с контрактом тяжело, я не потяну.
— Пересдашь, — уверенно сказала я. — Можно сдать досрочно, я уверена, успеешь подготовиться. Ничего страшного: перепоступишь — мир не развалится, никто не умрёт.
— Спасибо! — Лариса сразу заулыбалась, глаза засияли.
— Да не за что, — ответила я, улыбаясь в ответ. — Хочешь, я помогу с английским, а ты пока посмотришь интересующие направления?
Подруга засияла ещё ярче.
— Отлично. Тогда ты смотри, а я пока поищу учебник, хочу больше узнать про международное право, — сказала я, вставая из-за стола и направляясь к книжным полкам.
Вокруг меня были темные углы, высокие потолки и массивные книжные полки, украшенные готическими узорами.
Я могла видеть корешки книг, украшенные золотыми буквами и рисунками, и знала, что каждая из этих книг была настоящим сокровищем.
Окна были высокие и узкие, и через них проникало только немного света. Это создавало ощущение, что я нахожусь в мире теней и мистических тайн.
В центре библиотеки стоял стол с креслами, где можно было устроиться и читать.
Эта библиотека была местом, где можно было забыть о реальности и погрузиться в мир фантазии и мистических тайн. Я чувствовала, что здесь найду ответы на все свои вопросы и пойму тайны этого мира... именно такое ощущение возникало, когда ты находишься здесь.
Найдя нужный мне стенд, я начала доставать книги друг за другом и быстро их пролистывать. Просто ищу более интересный слог, мне не нравится нудность, читать достаточно скучно, в итоге быстро забрасываю.
Правда, при таком-то освещении... я достала телефон и включила на нём фонарик, затем положила его экраном вверх на полку повыше.
Я пересмотрела уже 6 книг, но отложила только одну. От нарастающего на ровном месте чувства тревожности становилось не по себе, а книги чуть ли не валились из рук. Однако я не могла подавить чувство, что на меня кто-то смотрит и чуть ли не дышит мне в затылок. В конце концов, выдохнула, но не успокоилась, и повернулась: слева был мужской силуэт со светящимися тёмно-алыми (карминовыми, я бы даже сказала) глазами. Класс, у меня снова глюки. Поздравляю, Вика, тебе пора в дурдом, пакуй чемодан!
Я медленно закрыла глаза и сделала 3 глубоких вдоха, а после снова открыла их, в результате чуть не выронив книгу от неожиданности.
Владислав Андреевич?!
— Здравствуйте, — выпалила я, чуть смущённо поправив учебник. Сердце стучало быстрее, хотя внешне старалась держать спокойствие.
— Здравствуйте. Извините, что напугал, — вежливо ответил мужчина. — Вы, кажется, из 421 группы? У нас сегодня с вашим потоком была лекция.
— Ничего страшного. Да, — кивнула я, пытаясь скрыть удивление. Стоп, а номер группы он откуда знает? Может, просматривал личные дела студентов... тогда всё логично.
Он мягко улыбнулся, взгляд задержался на книге в моих руках:
— Я вижу, предмет Вас заинтересовал.
— Да, очень, — ответила я, ощущая, как тепло разливается по груди. — По английскому ещё задали написать краткий пересказ лекции.
— А кто ведёт?
— Максим Романович.
— Понял. Тогда это уже не просто сочинение, а, скорее, целое эссе. Сделайте объёмную работу, вставляйте комментарии, обозначайте свою позицию. Поверьте, он очень требователен.
Я кивнула, замечая, как странно приятно чувствовать его внимание. Было что-то... знакомое? Словно мы где-то встречались раньше, но я быстро отмахнулась от этой мысли. Нет, точно — фантазия.
— Спасибо большое за советы, — улыбнулась я снова, стараясь вернуть себе привычную собранность. — Вы очень помогли. Извините, мне уже пора, подруга ждёт.
— Идите, — кивнул он, и я повернулась к Ларисе.
В полутьме библиотеки я не смогла толком разглядеть его лицо, но почувствовала лёгкий, приятный аромат одеколона. Странное тепло пробежало по спине. Чёрт, у него действительно есть вкус...
— Ты чего так долго? — удивилась Лариса. — Я уже хотела идти за тобой...
— Встретила там... — я немного замялась, прокручивая в голове взгляд лектора, — нашего нового преподавателя. Он посоветовал делать английский в формате эссе, а не простого пересказа.
— Неужели Попов такой жёсткий?..
— Видимо, да. Ну увидим, — ответила я, переводя взгляд на книгу.
Сердце всё ещё немного колотилось. Почему-то казалось, что его строгость и внимание одновременно пугают и интригуют.
— Я напишу это эссе, а после пойду домой, — добавила я, стараясь заглушить странное чувство любопытства.
— Спасибо большое! Ты лучшая! — Лариса тут же кинулась меня обнимать.
— Да не за что, — хихикнула я, доставая ноутбук. Внутри оставался лёгкий холодок и одновременно тепло — странная смесь волнения и любопытства. День начинался совсем не так, как я ожидала, и что-то подсказывало, что это только начало.
***
Я пришла домой ближе к восьми вечера. Весь день пролетел как один миг: лекции, семинары, новые лица, строгие взгляды преподавателей... Казалось, мозг вот-вот закипит.
Доклад Ларисе я оформила минут за двадцать, почти бегло, но над своим мне всё-таки пришлось посидеть чуть дольше. Планировала доделать его дома, но энергия уже будто таяла на глазах — решила закончить сразу, чтобы утром не волноваться. На столе вокруг меня разбросались тетради, ручки, пара учебников, и я, уткнувшись в них, пыталась сосредоточиться, погружаясь в каждую строчку.
Когда всё было готово, я чувствовала лёгкую усталость в плечах и напряжение в глазах, будто весь день держала себя на пределе. Сделав короткий перерыв, вдохнув глубоко, я собрала вещи, аккуратно разложила их, выключила свет, и дом погрузился в мягкую тёплую тишину. В ней всё казалось безопасным, уютным — и одновременно слегка пустым. Я знала, что завтра снова придётся вставать рано, что впереди новые занятия, новые требования и ожидания, но сейчас это казалось далеко, почти нереальным.
Сделав все свои рутинные дела — проверила сообщения, убрала на столе, положила учебники на место, налив себе воды в стакан, — я, наконец, завалилась на кровать. Лёгкое одеяло окутало меня, и сердце постепенно переставало бешено колотиться. В голове ещё мелькали обрывки мыслей о семинарах, о строгих взглядах, о странном притяжении к Попову... Но постепенно всё смешалось в одном ощущении усталости и облегчения. Я закрыла глаза, позволив телу раствориться в подушке, и сон, будто благодарный за этот долгий день, наконец, накрыл меня.
***
Его дыхание на моих губах... и это заставляло сердце биться чуть ли не в два раза чаще.
***
— Я люблю тебя, Виктория.
***
Он нежно проводит рукой по моим волосам, тихонько произносит слова любви возле моего уха, настолько горяче, что его дыхание на коже оставляет ощущение пламени.