- Останься.
Ещё пару секунд жмётся рубашкой о дверь, но всё же выходит и встречает две пары удивлённых взглядов.
— Здравствуйте, — процедил Фэнг сквозь зубы и наклонил голову в приветстветственном знаке. Она мило улыбнулась, поправляя на плече, по всей видимости, новую брендовую сумочку.
Но, кажется, мужчине было фиолетово на сына: кивнул и пошёл под руку с Лолой дальше по коридору, не обронив ни слова. И что это было? Юноша сделал шаг и проследил за скрывающимися фигурами. К глазам подступила влага, а что-то необъяснимое внутри заставляло сердце качать кровь всё быстрее. Выразить свои чувства он не мог, то ли ему так плохо из-за количества выпитого, то ли мозг всё быстрее обрабатывал информацию и выдавал давно очевидный факт: семьи больше нет. Будет ли отец притворяться по приезде матери? Почему именно она его любовница? Почему это всё происходит с ним, когда-то добродушным ребёнком, которому сейчас приходится наблюдать измены и ссоры, всю гниль, что копилась в этом доме. Фэнгу не верится, что годы пролетели вмиг, а единственное, что осталось неизменным — так это он, который верил в лучшее и скорое воссоединение, а сейчас стоит у ворот с табличкой «Очнись, как раньше уже не будет». Будто кто-то взял и вылил скопившееся на крышу дома, а чёрная тягучая смесь испачкала все окна, всё здание, его самого. Парень наклонился и поднял зеленоватый волос, покрутил, но пелена солёной жидкости помешала рассмотреть его чётче, да и потребности в этом всё-таки не было. Тонкий волосок порвали пополам, затем ещё, но он выпал из рук, вновь падая на пол. Его терпение порвалось точно так же. Быстрым шагом он направился к кабинету, даже не постучался, как его всегда учил отец, а просто-напросто ворвался, злостно глядя на них.
— Фэнг, вышел отсюда! — с ошарашенным лицом проговорил мужчина и сразу встал, приближаясь к сыну. — Сколько раз я говорил тебе стучать в дверь перед тем, как войти?
— А сколько раз мать плакала перед тобой, умоляя, чтобы ты ей не изменял? — синеволосый тяжело дышал, смотря в заметно постаревшие глаза.
— Да как ты смеешь? Ты ещё будешь учить меня как жить? Молоко на губах не обсохло. Не думал, что скажу это уже повзрослевшему наследнику, но ты наказан, иди в свою комнату, поговорим потом.
Он хотел было развернуться обратно к сидящей на столе женщине, но старший взял первую попавшуюся грамоту в рамке и кинул под ноги, разбивая вдребезги. Зеленоволосая вскрикнула от шума, подорвалась на месте и встала за мужчиной.
— Ты, — он развернулся и пригрозил указательным пальцем, — оглох совсем? Пошёл вон!
— Сначала свою любовницу выпроводи, а потом я подумаю, что мне делать, — Фэнг показательно сел в свободное кресло, скрестив руки на груди.
Глава семьи взял Лолу за талию и что-то прошептал на ухо, после чего она ретировалась. Под разбитым стеклом лежал похвальный лист за шестой класс. Юноше стало ещё хуже от осознания, что его грамота до сих пор лежит в этом кабинете.
— Что ты устроил?
— То, что надо было сделать ещё раньше. Хватит пудрить маме мозги, а Леону тем более. Я устал наблюдать за потоком женщин на одну ночь, ты не понимаешь, что они используют тебя только ради денег?
— Хочешь сказать, я один виноват в этом? Ваша мать при первой же возможности сбежала заграницу. Думает, что подиум её дом, а не мы с вами, — он остановился возле осколков. — Может, у неё там тоже куча любовников.
— Перестань винить других, ты бы мог заботиться о нас с братом, а не развлекаться с кем попало. Пожинай плоды теперь, папа, Леон — наркоман. Это всё из-за тебя, — Фэнг откинул голову вверх.
Отец молчал, пиная ногой стекло. Синеволосый сдался и принялся вытирать мокрые дорожки на щеках.
— Яблоко от яблони, сам приводил непонятно кого, да и устраивал непотребства тут. Ты не имел права заниматься чем-то таким на моём рабочем месте! Не сын, а позорище. Как ты ещё спокойно в глаза мне смотришь?
Внутри парня всё сжалось, дышать стало трудно не только из-за забитого носа и истерики. Словно слова родного человека схватили его за шею, препятствуя потоку кислорода. Больно. Пальцы вдруг задрожали, а самого будто парализовало. Он видел, он чёрт возьми видел то, чем они занимались. В очередной раз убрав только-только вытекающие слёзы, он заметил в углу под потолком маленькую камеру. «Какой же я дурак», — только и мог думать Фэнг. Ком в горле всё больше давил, хотелось захватить воздуха, но он даже рот открыть не мог.
— Что, стыдно стало, хамло неблагодарное? — последние слова выдались совсем тяжко, а сам мужчина опёрся о стол.
Юноша встал, со всей ненавистью взглянул в серые глаза отца и яростно хлопнул дверью, чуть ли не убегая к себе в комнату. Какой-то грохот послышался позади, но ему было не до этого.
Фэнг не знал, чего хочет больше всего: разгромить всё или плакать навзрыд. Постель встретила тёплыми объятиями, мягкое одеяло укрывало его, а подушка впитывала слёзы в себя. Ужасное начало нового года и нового дня. Только недавно живот скручивало от сладких губ Эдгара, так теперь на этом узелке хотелось повеситься. Он вдруг вскочил, вспоминая никакущее состояние брата. Поплёлся в его комнату, постучал, но реакции не последовало. Внутри снова всё перевернулось, мысль о передозировке пронеслась в голове, словно табун лошадей.
— Леон, ты там? — вновь ударил по древесине, уже намереваясь вломиться. — Я захожу.
Непривычно было увидеть младшего, спящего в позе калачиком. Целиком укутавшись в покрывало, он открывал ко взору только беспорядочно лежащие каштановые волосы. Окна зашторены, а в комнате приятный полумрак. Аккуратно присев на корточки рядом с баскетболистом, Фэнг выждал какое-то время, будто проверяя, не притворяется ли он. Убедившись, старший чуть спустил мешающее постельное бельё, осматривая родное лицо. Глаза были скрыты под капюшоном, не позволяя рассмотреть подрагивающие от сна ресницы; губы были чуть приоткрыты. Гонщик не спеша положил свою ладонь на голову подростка, пристально наблюдая за реакцией. Одиннадцатиклассник фыркнул что-то сквозь сновидение, однако не проснулся, а сильнее прижался к братской руке. Либо ему кажется из-за состояния шока, либо Леон даже улыбнулся, когда почувствовал прикосновение. Солёная жидкость вновь полилась рекой на скулы, только вот всхлипывания и учащённое тяжёлое дыхание пришлось скрывать, дабы не разбудить родственника. Ровным темпом поднимающаяся грудь и умиротворённое лицо вселяли спокойствие, что в последнее время было редкостью. Тихо подкравшись с другой стороны, Фэнг лёг рядом: благо кровать позволяла сделать это. Он упёрся лбом в подростковую спину, продолжая бесшумно рыдать.
Знает, что нужно скорее извиниться перед отцом, ведь первым тот точно не заговорит, а работа вынуждает поддерживать хорошие отношения. Перед глазами всплывали воспоминания из детства, когда Леон и Фэнг ещё активно общались, раня каждый раз и так изувеченное сердце. Такого больше не будет. Не будет просмотра баскетбольного матча вечерами, игр в приставку в тайне от родителей, да даже закопанная на заднем дворе капсула времени не поможет вернуться в те дни. Синеволосый скучает по неупотребляющему Леону, а, может, он сам отдалился своими вечными упрёками. Противно, ведь так он становится похожим на отца. Они выросли, интересы изменились, круг общения тоже, но разве можно бросить это на самотёк? Всё так навалилось на бедного студента, что веки потяжелели и он провалился в сон в объятиях брата, прямо как когда-то.
Погода разбушевалась, поддерживая настрой Фэнга, отражала ту душевную бурю внутри. Метель завывала свою песню, словно хотела вырвать деревья с корнем, снести все дома, оставив место только для своих капризов. Выглянешь наружу — душа затрепещет от толстого белого слоя снега. Напоминает детские годы. Поток студёного воздуха протискивался сквозь оконную раму, вытесняя спёртый. Свист ветра становился всё громче, пробуждая шатена. Даже тёмные шторы не смогли скрыть свет, отражаемый от сверкающих ледяных осадков. Подросток хотел было подняться, однако тяжёлая рука на плече остановила его. В панике обернувшись, он увидел синеволосого, что так мило спал, подложив ладонь под левую щёку. Бережно убрав с себя преграду, Леон сел на постели, потирая глаза, не привыкшие к яркости после пробуждения. В голове пустота, а сам расфокусировано глядит вперёд. Выбраться из одеяла незамеченным не удалось, так как старший поджал ткань под себя. Фэнг быстро раскрыл глаза, перед этим помотав головой.
— Ты чего тут? — как-то заботливо спросил младший. — Что-то случилось?
— А, всё в норме.
Он врал. Но такая ложь всегда считалась её создателем «во благо». Желание избежать презрения и непонимания, страх делиться своими проблемами — Фэнгу не хотелось впутывать Леона в них, так как у того и так их было достаточно. Он отвык делиться своими переживаниями с семьёй. И благодаря этому молчанию нынешнего баскетболиста совсем не знает. В воображении только образ наркомана, а не спортсмена или родного человека.
***
Контрольная работа по биологии. Шестиклассники склонили головы над партами, кто-то перешёптывался, стараясь не попасться учителю на глаза. Фэнг в панике перечитывает строки на листке в попытках понять смысл задания. Тщетно.
— Простите, я не понимаю вопрос, — поднимая руку вверх, обращает на себя внимание.
— Какой? — недовольно морщась, спрашивает женщина.
— Пятый: «Подумайте, какая ткань у растений...».
— Вот именно! — мальчика нагло перебивают. — «Подумайте»! Включи мозги, может, что-то придумается. Если повезёт.
— Но я же не понимаю, — шёпотом, сквозь беззвучный плач проговаривает юнец.
— Мам, она так и сказала! Я не виноват, что ей что-то не понравилось! — стоя перед матерью в гостиной, отчитывался Фэнг.
— Учить надо было! Вечно у вас учителя виноваты. Правильно она тебе сказала! Думать нужно хоть иногда.
— Мам, что ты такое говоришь?..
— Сейчас же садишься за учебник, чтобы от зубочка каждый параграф отскакивал. Завтра проверю. Ты же сказал, что будешь исправлять, так зачем медлить? Время не резиновое.
Он молча развернулся на пятках, избегая зрительного контакта, и побежал в ванную комнату. Включил воду, дабы заглушить свои громкие всхлипывания.
***
— Точно всё в порядке?
— Уверяю.
— Я слышал крики, вы снова ссорились?
— Да, прости.
— Не извиняйся, всё же хорошо.
— Сомневаюсь, я столько ему наговорил, — сбрасывая с лица непослушные пряди волос, Фэнг встал на ноги. — Отличное начало нового года.
— Не поспоришь. Кстати, я забыл сделать кое-что. Закрой глаза на минутку.
Он ударился головой о дверцу шкафа, пока копался в куче разбросанных вещей. Наконец шуршание прекратилось, а одиннадцатиклассник приблизился к брату.
— Открывай.
В руках он держал явно дорогой шлем. Убор был идеально подобран под мотоцикл, имевшийся у Фэнга. Последний несколько раз проморгал, с дрожью в кистях перехватил подарок. Он повертел его, рассматривая, и положил на тумбу, что стояла рядом. А затем крепко прижал Леона к себе, поглаживая по голове.
— Спасибо, — проговорил старший куда-то в пространство, но фраза была услышана. — Не уходи никуда, ладно?
Оставив Леона в темноте, он понёсся в свою комнату и вернулся через несколько минут. Подросток стоял на том же месте, даже не сменив позу.
— Я сейчас свет включу, хорошо? — парень не закрыл дверь до конца, чтобы включатель электричества был в доступе видимости.
— Да.
Мрак наконец остался за пределами спальни, а синеволосый сделал бросок баскетбольного мяча, подавая младшему. Он с улыбкой принял подачу, исполнил трюк, отбивая снаряд об пол и рассмотрел его. Сфера была завалена различными росписями известных людей в этом виде спорта.
— Да ладно... Даже?..
— Да, даже твой любимец. С праздником!
Вновь объятия. Оба соскучились за ними, поэтому тёплые воспоминания нахлынули с новой силой. Может, есть какой-то шанс на восстановление их отношений? Вдруг сейчас нашёлся тот самый тлеющий уголёк, что поможет разжечь давно потухшее общение.
— Ты прости моего.. друга, ну, за то, что он тебе в челюсть зарядил ночью, — Фэнг отстранился.
— Честно говоря, не помню, что произошло, — шатен сморщился, касаясь ушиба. — А что за друг-то? Почему мы поссорились?
— Давай потом как-нибудь об этом, я лучше пойду с отцом поговорю, ладно? — Фэнг скривился и вышел из комнаты брата.
Он тихо прошёл по коридору, снова остановился напротив злосчастного кабинета. Почему-то не волновался, особенно после резкого вдохновения на адекватный разговор, нахлынувшего благодаря Леону. Постучался — тишина. Кашлянул, привлекая внимание к себе — снова ничего. «Да что ж за день такой», — юноша закатил глаза и потянулся к дверной ручке.
— Я хотел бы изви... Пап?
Синеволосый на ватных ногах двинулся к лежащему на полу мужчине. Ладони резко вспотели, а по спине прошёлся неприятный холодок. Парень встряхивает его за плечи, однако лицо не изменило своё выражение. Острые стёклышки впивались в колени, но он не замечал их, судорожно прислушивался к его дыханию. Звон в ушах мешал что-то расслышать, он пытался успокоиться, вертел головой, будто бы это могло помочь. Отец не дышал. Его лицо побледнело, на щеке запёкшаяся кровь и кусочки стекла в коже. Губы потихоньку теряли свой естественный цвет. Пульса нет, сколько бы он ни пытался нащупать его. Это вина Фэнга, если бы только он не устроил скандал, то ничего бы не случилось. Синий галстук на шее вдруг померк, да и окровавленные пальцы юноши, что держал родное лицо в своих руках, стали чёрными. «Виноват, виноват, виноват», — всё, что он мог шептать, панически оглядываясь и стараясь вернуть былые краски в свой взор. Всё потускнело, как и блеск в карих глазах, которые только утром радовались, глядя на Эдгара.
Следующие часы для братьев запомнились смутно: Леон, обнаруживший труп собственного родителя, рядом с которым сидел Фэнг и безжизненно глядел в пустоту своими заплаканными глазами; вызовы скорой и полиции, оформление документов. Куча незнакомых людей, что сочувствовали им; звонки матери, которая не брала трубку; вкус успокоительных, которые только попались под руку. Парень совсем не мог понять, до него просто не доходило осознание того, что несколько часов назад он ссорился с отцом, а теперь его уже нет. Бездыханное тело, что всё холоднее, и парню никогда с ним больше не заговорить. А как же он хотел этого: снова выслушать нудную лекцию о неподобающем поведении, извиниться, а затем за одним столом ужинать и получать новые задания по работе. Точно, бизнес... Но мысли всё прыгали с одной на другую, возвращаясь к переживаниям о самочувствии баскетболиста, что сидел на кухне. Фэнгу хотелось дать себе подзатыльник за то, что всё время думал только о своих проблемах, не утешая шатена, который, кажется, был потрясён сильнее него. Тем не менее, слов не находилось, потому юноша медленно опустился на барный стул рядом. Положил ладонь на его плечо, отчего тот дёрнулся и всё больше склонился к чашке ромашкового чая. Гонщик медленно придвинул подростка ближе к себе, утягивая в объятия. Он всхлипнул, вжимаясь в подставленное плечо.
***
Сугробы заставляли жмуриться от отражаемых лучей январского солнца, которое уже давно не в зените, а их высота — сильнее поднимать ноги при ходьбе. Лесная глушь покрыта белым одеялом. Вокруг стоит тишина, которую нарушали шаги, сопровождающиеся хрустом снега под ботинками Фэнга. Всё замело: найти тот самый пенёк оказалось задачей не из простых, но вскоре юноша уселся и осмотрел покрытое толстым слоем льда озеро. Холодно, даже зимняя одежда не спасает, студёный воздух проникал в лёгкие, из-за чего в груди неумолимо жгло. Эту ночь он не спал, как бы ни хотелось, но сомкнуть глаза просто-напросто не выходило, вновь и вновь в памяти появлялось умиротворённое лицо покойного отца.
В телефоне не было сообщений, которых бы он хотел увидеть, только соболезнования от компании, что теперь полностью принадлежит ему. Вновь проверил диалог с ним, убрал смартфон в карман куртки и тяжко выдохнул. Хочется вернуться назад в прошлое, на несколько недель раньше, месяцы, а, может, даже годы. Или вообще во времена, когда его в помине и не было. Он только всё портит, мешает окружающим и доводит их до белого каления. Так было всегда. И вот снова, его потребность во внимании обернулась тем, что Фэнг оказался ненужным. Желанное звёздное небо оказалось чистым небосводом, а фигура смеющегося парня рядом осталась в приятных воспоминаниях. Сейчас на озере не было того шарма, не было тянущего внизу живота ощущения, теплоты внутри. Только разбитое сердце и лютый мороз. Гаджет завибрировал, заставляя всё сжаться.
Эдгар: — «Доброе утро, как чувствуешь себя?».
Телефон выпал из рук, утонул в сугробе. Кажется, главный орган вспомнил о своём предназначении, начав неистово качать кровь. Дрожащими руками синеволосый поднял вещь и сглотнул. В глазах защипало.
Фэнг: — «Мне плохо...».
Эдгар: — «Где ты? Что случилось?».
Фэнг: — «На...» — экран вдруг потух, сообщая о том, что смартфон нужно зарядить.
Гонщик вскинул голову вверх, рассматривая голые ветви, припорошенные снегом. Прикрыл ресницы, вслушиваясь в редкие покачивания деревьев. Он не придёт, это точно. Возможно, даже если бы и дописал сообщение, то тоже не сорвался с места.
— Ты... ты как? — Эдгар опёрся на колени, стараясь восстановить дыхание.
Парень дёрнулся, не ожидав знакомый голос за спиной. Сколько времени прошло? Взволнованный взгляд, красные щёки от утренней стужи нелепо смотрелись на обычно ничего не выражающем лице черноволосого. Он пришёл, чёрт возьми взял и прибежал, бросив все свои дела. Нашёл его, даже несмотря на то, что ни единого слова о местоположении так и не дошло до собеседника. Юноша подошёл и сел напротив Фэнга на корточках, пытался угадать что-то по эмоциям.
— У меня больше н-нет отца, — только и сумел вымолвить, перед тем как снова был вынужден стараться остановить солёные реки из своих глаз.
Эд безмолвно встал и обхватил затылок друга, прижимая его к себе. Гладил по голове, но из-за шапки выходило не очень.
— Пойдём, — он отстранился и взял чужую ладонь в свою, заставляя подняться с пенька. — Какао попьём, согреемся.
***
Микроволновка противно запищала, хозяин квартиры поставил перед гостем ароматный напиток и потянулся за розовой упаковкой. Кусочки воздушного белого десерта опустились в кружку, полностью покрывая её верх.
— Хочешь об этом поговорить? — Эдгар присел на табуретку, облокотившись на холодную плитку, что была позади него.
Синеволосый выглядел, откровенно говоря, дерьмово: синяки под глазами, а сами они красные до жути; пряди растрепались, а корни уже засалились; перегородка носа раскраснелась от постоянного вытирания слизи. Трясущиеся руки ухватились за чашку, сразу отпрянув из-за её температуры. Он шикнул и вздохнул.
— Как ты меня нашёл?
— Ну, вариантов было не так много... А озеро и клуб ближе всего к моему дому.
Фэнг закивал, мешая ложкой напиток. Это заставило даже слабо улыбнуться.
— Знаешь, мне так не хватает какого-то тепла. Остался брат, да и только. Но ему тоже тяжело. А мать... Видимо, уже никогда не вернётся. Можешь обнять меня, пожалуйста?
Он опешил, перебрасывая взгляд с какао на уставшее лицо юноши. Эдгар обдумывал разные сценарии: Фэнг откажется идти к нему, они молча согреются и разойдутся, снова переспят. Таким жалким гонщика он ещё не видел. Однако возражать не стал, миновал маленький стол и раскинул руки для объятий. Парень тоже поднялся, как-то неловко прижимаясь к нему. Тепло. Слишком близко, чужие руки намного крепче обхватывают туловище, совсем не так, как это делает Леон. На коже появляются мурашки, волоски встают дыбом, а уши улавливают быстро бьющееся сердце, что эхом отдается в голове. И это уж точно не его. Приятное чувство умиротворения разливалось по всему телу, будто человек, стоящий напротив — костёр посреди льдов.
— Я понимаю, как тебе сейчас сложно. Потерять близкого — невыносимо, и твоё состояние не улучшится за несколько дней. Но я уверен, что твой отец видел в тебе огромный потенциал, возлагал надежды, раз передал бизнес. Ты всегда будешь помнить его, не важно, в хорошем ли ключе, плохом. Тяжело будет справиться, но ты сможешь. Найди в себе силы не сдаться, возьми себя в руки, — он отстранился и положил свои ладони на его плечи.
— Спасибо, я постараюсь.
— Хочешь покурим?
Фэнг кивнул, чуть приподнял уголки губ. Холодные пальцы переместились ниже и коснулись его руки, неуверенно схватили и повели за собой. В маленьком коридоре стояло зеркало, а рядом на крючке висели пуховики. От поставленной обуви рядом с входной дверью тянулась лужа из оттаявшего снега, вперемешку с песком. Осмотрев своё отражение, он ужаснулся и поправил волосы в попытках исправить положение. Не помогло.
— Ты иди в комнату, я сейчас, ладно? — Эдгар бросает многозначительный взгляд под ноги.
Ничего не сказав, синеволосый развернулся и медленным шагом двинулся к приоткрытой деревянной двери, с которой уже сыпалась пожелтевшая краска. Вместо ручки торчал гвоздь. Он с трудом отворил её и прошёл в комнату, что тускло освещалась лишь настольной лампой. Сев на стул, он сгорбился и стал прожигать взглядом пол, отрывая кутикулу на пальце зубами. В прихожей слышалось копошение, а вскоре в проёме показался запыхавшийся Эд.
— Прости, что заставил ждать. Я больше не оставлю тебя одного.
От этих слов на лице Фэнга выступил румянец, который тут же пропал из-за открытого балкона, с которого потянуло сквозняком. Он был пустым, что могло бы сделать его неуютным, но парень считал иначе. Может, дело в компании? За окном кружились снежинки в неприятном оранжевом свете фонаря, а звук зажигалки заставил оторваться от своих наблюдений. В его руки дали уже подожжённую сигарету. Первая затяжка, вторая. От первоначального противного вкуса ни осталось и следа. Наполовину перевесившись за оконную раму, Эдгар выдыхал дым, морщился от холода.
— Как там Джесси? — решается спросить юноша, положив голову на подоконник и повернувшись в сторону собеседника.
— Восстанавливается после операции, примерно в апреле выпишут, — он неловко взглянул в его лицо. — Спасибо.
— Тебе спасибо, — искра от папиросы исчезла, а Фэнг выпрямился. — Мне, наверное, уже пора...
— Останься.
И он остался. Взял и забыл про всё на свете: отца, брата, бизнес, разряженный телефон и даже про недопитое какао на столе. В объятиях Эдгара тепло — всё, что он понимал на данный момент, а о другом думать не хотелось. Или Фэнг просто не мог позволить усилиям этого парня быть напрасными. Сидел на постели и пытался выглядеть не так жалко, пока другой копался в шкафу.
— Игральных карт нет, телевизора у меня нет, зато есть старый альбом... — запнулся и закусил губу, — семейный.
— Правда? Это интересно.
Юноша уселся рядом и положил на свои колени тонкий фотоальбом, принявшись комментировать.
— Здесь мало фотографий, но я их очень ценю, — Эдгар перелистнул картонку и ткнул на первую страницу. — Это мама со мной в церкви, меня крестили тогда, и она всегда говорила, что я не плакал совсем. Вот тут ещё отец даже... И мой крёстный, он, кстати, мой сосед. Ты видел его в больнице.
Фэнг слегка улыбался, глядя, как он это всё рассказывает. Хоть и больно, но тот держится, и даже голос не дрожит. Сколько потребуется ему, чтобы пережить смерть отца? Парень продолжал, мрачнея с каждой минутой.
— Давай лучше комедию какую-нибудь посмотрим? — он захлопнул альбом и вернул его на место. Тяжело вздохнул, потягиваясь. — У меня, конечно, экран на телефоне маленький, но это лучше чем ничего, так ведь?
Они улеглись, тесно прижавшись друг к другу на одноместной кровати. Черноволосый держал смартфон посередине, чтобы было видно двоим. На экране мелькали персонажи, что были довольно шаблонными, а эти закадровые смешки порой раздражали. Сложно было объяснить, почему рядом с Эдгаром ему было спокойно и комфортно. Однако тот не задавал слишком много вопросов, да и сильно утешать тоже не стал. Просто говорил о какой-то чуши и твердил, что фильм глупый и нереалистичный. В какой-то мере он понимал Колетт, даже немного завидовал. Стало неприятно от того, что теперь они оба врут ей, но мысли потихоньку терялись. Фэнг сам не заметил, что лежал на чужом плече с закрытыми глазами, проваливаясь в сон. Не такое уж оно и чужое теперь, это плечо...
Эд отложил телефон и поправил одеяло, чтобы его гость точно не замёрз. Долго думал, стоит ли уходить, но обещал ведь. Потому просто обнял крепче, когда тот повернулся к нему спиной. А что бы было, если бы он сегодня не написал Фэнгу? Теперь это уже не важно, ведь тот был в его кровати и тихо сопел. А прогулянная смена оказалась совсем пустяком.