Грит. Разум демона

Безграничная бурая степь, низкий туманный потолок и снова дождь, собирающий пыль в большие лужи грязи, перетекающие одна в другую.

Два тёмных силуэта стояли среди обломков, украшенных человеческими внутренностями и ржавчиной. Тот, что повыше, провёл двумя пальцами по следу от когтей на одном из лежащих рядом гробах.

— Мана-мана. — прокомментировал человек пониже. — Классные следы, скажи, старик?

— Возможно, Четвёрка Богов даёт нашей госпоже шанс. — старик вынул из ножен меч и поддел им крышку. Оттуда потянуло гнилью. — Цапо, осмотри остальные.

— Я их съем.

— Живых мы заберём. Мёртвых можешь есть.

***

Убедившись, что Мур не услышит их разговора, Пафри начал:

— Госпожа. — дворецкий склонил голову, на что Рунидия безучастно кивнула, всё ещё поглощённая размышлениями о недостающем пятом человеке. Старик улыбнулся и продолжил:

— Прошу простить нас за преждевременное возвращение. Наша миссия столкнулась с непредвиденными обстоятельствами.

Девушка повернулась к слуге и отложила книгу на край стола.

— Удиви меня.

— Мы обнаружили двух раненых лумов. Думаю, кто-то вёз их на казнь, но напала мана-мана...

— Это очень хорошая новость. — Рунидия встала из-за стола и двинулась прямо к выходу из кабинета. Пафри отодвинулся и встал по правую руку от госпожи. — Нашего лекаря уже вызвали?

Послышался удар в стену на первом этаже. Аристократка хихикнула.

— Похоже, что да. Тогда скорее идём. У меня есть идея.

— Чёрт, когда ты уже закроешь свою пасть, мелкая шавка?! — человек, не слишком похожий на лекаря, пытался перевязать раны ворочавшейся девочки, то и дело выкрикивающей одно и то же слово. Её окровавленные пальцы сжимали постельное бельё, а ноги будто бы обрели собственный разум и пытались убежать.

— Хибуза! Хибуза!

Рунидия наблюдала за этим не без улыбки. Пафри старался словами усмирить Гозо, но тот распалялся ещё больше.

— Ру... Тц, госпожа Рунидия, могу я прибить эту тварь? — он затянул платок на голове потуже и уже закатал рукав, но дворецкий заломал руки кузнеца.

Девушка обошла койку больной и села на табурет, закинув одну ногу на другую. В тёмных глазах девочки был лишь первородный страх. Вместе с бесчисленными литрами крови железный гроб забрал её рассудок.

— Пафри, держи лучше её. Если не сможем справиться с ней, то со вторым и подавно.

Спустя десять минут в тёмной комнате, отведённой для сна слуг, стало тихо. Гозо со вздохом встал, прихватил небольшой чемоданчик и покинул помещение, не попрощавшись. Госпожа кивнула как бы для себя и закрыла глаза. Дворецкий поклонился в качестве извинения за поведение подчинённого и уставился на Рунидию в ожидании объяснений.

— Хибуза. Где-то я слышала это имя.

— Он владеет фермой в Шаку. Господин Мур рассказывал о сделках, которые Хибуза периодически заключает с ЭДА.

— Да, точно. Ты прямо как моя записная книжка, Пафри. — девушка засмеялась и развернулась ко второму смертнику.

Раненый молодой человек лежал без сознания. В аварии его рука сильно пострадала: металлический шест, одна из частей телеги, пробила левое плечо насквозь. Скорее всего, пользоваться конечностью лум больше не сможет.

Выглядел он неопрятно: очень длинные смоляные волосы были грязными настолько, что ими, казалось, можно было ударить человека по голове так, что тот потом не очнётся уже никогда; тело было тонким, как палка, а нижнюю часть тела прикрывали рваные штаны, от которых несло помётом уруру и кровью. Ещё многое было в нём примечательно, каждая деталь его внешности была отражением сложного жизненного пути.

— Он будет пятым?

— Будет пятым... — протянула Рунидия задумчиво. — Да. Маи раздобудет информацию, договоримся о встрече на ферме. Остальным займётесь вы с Цапо. Понимаешь, о чём я? — аристократка, упершись руками в бока, с ухмылкой посмотрела на Пафри.

— Я предупрежу его.

***

Ему почти всегда было холодно. Даже если вокруг будет лишь пламя, мурашки не перестанут плясать по коже. Это было своего рода проклятие, как он всегда считал. Впрочем, холод — самое малое из всего того дерьма, которым жизнь одарила смертника.

Левая рука ужасно ныла. Двинуть ею было просто невозможно. Он ощупал плечо и почувствовал бинт — ситуация начала проясняться. Вокруг не было ничего, кроме стен, трёх кроватей и тумб около них. «И нет окна», — ворчал смертник про себя.

Внезапно скрипнула тяжёлая металлическая дверь, открыв узкий проход, и в комнату вошёл невысокий человек с подвязанными колючими волосами в ромбовидной накидке. Он щурил глаза, пытаясь что-то разглядеть, затем, затянув воздух носом, направился прямо к луму. Последний затаил дыхание, спрятаться уже не было времени.

Босой человек медленно подошёл к койке. Немного помял свой лоб. Смертник пытался анализировать поведение гостя. Смертельная опасность. Это плохо. Он был совершенно не в том состоянии, чтобы сражаться за свою жизнь.

Воздух рассекли когти — удар направлен в колени. Смертник с механической ловкостью раздвинул ноги в стороны. Старому матрасу не поздоровилось. Пока нападающий был занят застрявшими в пружинах когтями, лум ловко развернул корпус вправо — стопа прилетела противнику прямо в висок — и нырнул под кровать. Когда-то давно на смертника напали точно так же, и тогда он вырубил недоброжелателя примерно тем же образом.

Разница была лишь в том, что в тот раз удар пришёлся, как надо.

Человеку-зверю понадобилось какое-то время на восстановление равновесия, прежде чем он продолжил атаку. Небольшое усилие — койка с лязгом полетела в стену. Каннибал сжал кулак и с силой ударил туда, где ещё пару мгновений назад была голова лума, оставив после себя небольшой кровавый след. Всё-таки пол был каменным.

Смертник снова воспользовался заминкой противника, перекатился вперёд и, вскочив, примостился ему на спину.

— Ещё движение — и твоя жизнь кончится здесь. — прошептал он, приставив небольшой железный прут, отломанный от кровати, к шее гостя. Тот чуть пошатнулся под весом взвалившегося груза, но смог взять тело под контроль.

— Эхм, ты не труп девчонки. Можешь отпускать, ловкач, я пришёл не за тобой.

Лум взглянул на соседнюю кровать — действительно, там лежала девочка, которую ранее он не заметил. Похоже, она задушила себя — её руки остались в том же положении, что и в последние секунды жизни.

— Я есть хочу. — он улыбнулся. — Куруй, я могу съесть тебя вместо неё, но не стану. Отпускай давай.

Смертник решил спуститься, раз уж каннибал больше не собирался нападать. Тем более что держаться на спине одной рукой было тяжело. Вторая свисала, словно обрубок, доставляя лишь боль и неудобство.

Людоед развернулся. Его противник больше походил на девушку, нежели на парня: даже грязное, украшенное большим шрамом на левой щеке, оно было донельзя аккуратным. Его глаза на мгновение сверкнули чистым алым цветом, прежде чем лум перевязал их. «Так намного лучше».

— Эхм, ты что, забрал мою повязку?! — человек-зверь ощупал свою голову.

— ...

Из коридора послышались шаги. «Стягиваются на шум», — подумал смертник.

В дверном проёме показался статный человек пожилого возраста в неплохом костюме. Хотя лицо пришедшего и было усеяно морщинами, свежесть его тела не могла скрыть даже одежда.

Человек тут же направился к каннибалу и потянул его за ухо.

— Цапо, ты что натворил?! Надо было остаться здесь и следить за гостями — как знал, что ты полезешь!

— Старик, успокойся. Я — ай! — никого ещё не съел.

Смертник, ощутив доминирующую натуру человека в костюме, поклонился, осторожно попросив прощения за случившееся. Пафри отпустил Цапо и, улыбнувшись, поклонился в ответ.

— Вас как раз ожидает госпожа, дорогой гость.

Особняк был старым: каждый светильник приходилось зажигать вручную прямо по пути, в то время как в домах поновее обычно был десяток-другой выключателей на всё здание, отвечающих сразу за целые помещения.

Лум, продолжавший молчать под напором самых разных вопросов от звероподобного человека, внимательно всматривался вдаль, стараясь не упустить ни малейшего движения вокруг. Он не мог доверять никому из здешних, особенно сейчас.

— Цапо, веди себя прилично. — старик хмуро взглянул на паренька в накидке. — И не доставай нашего гостя. Иначе попрошу госпожу похоронить девочку в саду.

— Эхм... Лучше бы я жил в ночлежке. Там нет таких ворчливых стариков, морящих голодом своих же... Ай!

— Господин. — дворецкий обратился к смертнику. Он медленно открыл широкую деревянную дверь, обитую по бокам металлом, жестом приглашая проходить внутрь.

Высокий потолок, шероховатые стены и камин по ту сторону длинного старинного накрытого стола. Во главе, на стуле, что выделялся среди прочих своей спинкой, восседала девушка. Она с подозрительной улыбкой рассматривала только что вошедшего гостя с перевязанными глазами, следила за каждым его движением. От внимания смертника это не ускользнуло. «Выходит, это аристократка, владеющая этими людьми», — рассудил он и молча поклонился. Девушка кивнула в ответ и указала на стул неподалёку. Лум сел за стол.

Все смотрели на него с неприкрытым интересом — в особенности мускулистый мужчина в дальнем углу.

— Пафри, ты мог хотя бы одеть его во что-нибудь да помыть.

— Прошу простить. Произошёл инцидент, поэтому... — старик поклонился, заставив то же самое сделать и своего подопечного. Затем накинул свой жилет гостю на плечи.

— Всё после завтрака. В том числе и девчонка.

Пафри кивнул, затем подошёл к гостю и объяснил, что за блюдо подано. Тот многого не понял, но подвоха не учуял, потому, поклонившись хозяйке, начал уплетать всё, что дают, — на вкус было гораздо лучше мясных шариков.

Наконец, когда все поели, госпожа, отпив из бокала остатки воды, встала и обернулась к луму.

— Рунидия Каврэ, глава семьи Каврэ из клана Татофун. Владелица поместья «Железный камень» в Колворокхе. — представилась она, выбрав для этого позу, соответствующую этикету обращения к плебеям. — Пока ты не умрёшь, я буду звать тебя Лу вне зависимости от твоего настоящего имени и происхождения.

Лу молча кивнул. Для него уже не впервой получать кличку.

— Ты даже не возразишь, отродье? — мужчина в другом конце залы стукнул по столу. Рунидия с упрёком посмотрела на него. — Тц... Извиняюсь.

Ещё несколько минут сидели молча. Кто-то катал остатки пищи по тарелке, кто-то убирал со стола ненужные приборы.

— Лу, помнишь ли ты, что произошло с твоей рукой? — прохаживаясь из стороны в сторону, девушка смотрела в окно, разглядывая, видимо, валуны, будто бы хаотично разбросанные по двору. — Я полагаю, нет.

Он снова промолчал.

Буквально вчера Саи упала с последней ступеньки, зачитавшись очередным старомодным романом. В прошлом сезоне она танцевала на ярмарке со своим отцом. Смертник помнил всё, но не понимал, как он мог оказаться в этом месте и что могло так ранить его руку.

— Тогда поясняю: ты лум. Приговорённый к смертной казни. Возможно, ты мог слышать что-нибудь об ЭДА. — Рунидия села за стол и, сцепив руки в замок, продолжила. — Стражи порядка, государственные наёмники. Они продали тебя и ещё нескольких лумов одному рабовладельцу в Шаку, твой журнал уже у него. Потому мы обязаны передать тебя хозяину.

В голове словно провернулась шестерёнка. Воспоминания о пытке хлынули в мозг, словно расплавленный металл, обжигая нервы. Огонь, что застилал глаза раба ещё не так давно, ножом прошёл через сердце.

— Я не хотел...

— На везущую вас телегу напала мана-мана. — продолжала Рунидия. — Одна из деталей попала в твоё плечо. С тех пор, как Гозо обеззаразил твою рану, прошло два дня. Не думала, что ты всё-таки выживешь.

Всё вокруг начало гудеть. Лу почесал левую щёку. Холод атаковал его тело с новой силой.

Ему начало казаться, что кто-то ещё говорит с ним. Жалобно просит о помощи, страдает от нескончаемой боли.

«Ты вернёшься...».

— Спасибо, госпожа. — сказал он и, стараясь игнорировать шум, склонил голову. Аристократка прищурилась, затем встала и приказала:

— Выезжаем сегодня же.