Каганиаполис. Наследница звезд

Нельзя было сказать наверняка, являлось ли это преднамеренной атакой или же внеочередным нападением со стороны гильдии. Каттория - это всего лишь маленький и невзрачный промышленный городок, находящийся чуть ли не на самом отшибе Рибберинской империи. Его окрестности, в числе которых был и исполинский горный хребет Гелу, не славились богатыми залежами редкоземельных металлов или чем-то подобным. Народ Каттории не был несметно богат. Скорее, его достаток упирался в черту бедности, однако никогда её не пересекал. И то, понятие бедности здесь было уместно лишь отталкиваясь от столичных регионов империи. Поэтому я совру, если скажу, что данное нападение не застало никого врасплох.

В тот день мы с мамой направлялись в сторону ярмарки, что проводилась по случаю празднования Дня города: чуть ли не единственного дня в году, когда большая часть жителей была ничем не занята. На главной площади собирались толпы народа. Среди всей этой суматохи мне на глаза постоянно попадались счастливые лица; оно и понятно, торжество тогда было в самом разгаре: все смеются, веселятся. Где-то вдалеке виднелись натянутые шатры, разукрашенные всеми цветами радуги. В самом центре площади стоял огромный обелиск, вблизи которого разгорались праздничные огни. Буйство красок, задорная праздничная атмосфера... тогда мне казалось, что эту своеобразную идиллию вряд ли что сможет нарушить.

Но только мы ступили на площадь, как тут же прогремела канонада взрывов. Ударной волной меня отбросило на несколько метров назад, в сторону некогда оживленной улицы. Все последующие события мне помнятся очень и очень смутно, даже несмотря на то, что случились они не так уж и давно. Первое, что всплывает в памяти, так это центральная улица, усеянная трупами, истерзанная и залитая кровью брусчатка и крик моей матери.

Я находилась в состоянии аффекта, немого ужаса. Реакция от осознания произошедшего не поддавалась описанию, ведь во всей этой вакханалии абсолютно ничего нельзя было разобрать. Уцелевшие во взрыве люди метались вдоль стен, обагривая их своей кровью, встревоженные и напуганные кони скакали прямо по телам толпы. Вся улица увязла в хаосе. В какой-то момент я потерялась окончательно. Из-за начавшейся истерики, мой обзор стал затуманенным и я, подобно слепому котенку, начала скитаться по улице, пока не очнулась в каком-то переулке, в который забрела по чистой случайности. Навстречу мне из беспроглядной темноты выскочил черный рысак, в седле которого находился мужчина лет сорока. В тот же миг в мою грудь ударило подкованное копыто. Поваленная на землю, я стала задыхаться, ведь удар пришелся прямо в солнечное сплетение. К моему же счастью, никаких серьезных травм не последовало. Однако, не успела я перевести дух, как тот же самый мужчина ухватился одной рукой за мои золотистые локоны, а другой за шею, тем самым подняв меня над землей.

- Думаю, что ты тоже подойдешь, - его голос был на удивление спокойным, будто бы и не было никакой вакханалии вокруг. Он стал сжимать свою руку все сильнее, от чего я в очередной раз стала задыхаться, чуть ли не теряя сознание. Но в этот момент прогремел еще один взрыв, из эпицентра которого в наездника прилетела деревянная балка. По непонятной причине, мужчина тут же разжал руку и среагировал за миг до столкновения с куском обожженной древесины.

Секундой позже всадник вновь стал возвышаться надо мной, желая схватить. Но тут вмешалась моя мама, выскочившая из ниоткуда со скимитаром в руках. Не ожидавший подобного напора мужчина тут же отскочил в сторону. Спешившись с рысака, громила отогнал того подальше, а сам вооружился мечом с закрученным лезвием.

- Еще одна... - хладнокровие седовласого мужчины на секунду дрогнуло. Он был приятно удивлен встречи с моей матерью. Я же все еще находилась в подвешенном состоянии и не знала, как мне поступить.

Мама закрыла меня своей спиной и пригрозила окровавленным лезвием чужаку.

- Держи! - не успела я и опомниться, как она всучила мне свою сумку. -Бери и уходи.

Всё происходило слишком быстро. На улице все еще стояла паника: всюду метались всадники, толпами похищая и выкашивая прохожих. Но несмотря на это, моя мама оставалась такой же хладнокровной, как и чужак. Их переглядывания явно вышли на новый уровень: весь напор мужчины куда-то улетучился, а сам он насторожился. Оскалив свои зубы, неизвестный занял оборонительную позицию, не сводя глаз с моей матери.

- Ты меня слышишь?! Уходи. Живо! - мамин оклик привел меня в чувства. Вцепившись в сумку мертвой хваткой, я подорвалась с холодного бетона и побежала прочь.

- Куда? - не успел он это произнести, как я тут же застыла на месте. Моё тело резко покинули все силы: нельзя было ни пошевелиться, ни вздохнуть. Нет, это был далеко не страх или ступор. Меня сковывала какая-то неведомая сила.

Но тут позади меня послышался выкрик, за которым последовал гулкий звон клинков. Организм пришел в норму и действие непонятного стазиса прекратилось. Упав на землю, я тут же оглянулась назад. Мама вступила в неравный бой, начав противостоять неизвестному мужчине, чьи приспешники продолжали терроризировать город. Завидев, что я еще тут, мама, впервые на моей памяти, впала в секундную ярость. Не сказал ни слова, он оттолкнула противника в сторону каким-то подобием телекинеза, после чего захватила этой же способностью моё тело и что есть мочи отбросила в сторону.

Я находилась в свободном полете порядка десяти секунд, после чего всем телом впечаталась в витрину магазина одежды. Очнувшись секундой позже, я обнаружила себя посреди кучи тканевых рулонов и изодранной осколками стекла одежды. Всё тело сковывали болезненные судороги, но в сложившейся ситуации их волей-неволей приходилось игнорировать. Губы дрожали, на глазах наворачивались слезы. Мамина сумка всё еще находилась рядом со мной. В другом конце улице практически все здания были разрушены до основания, а переулки захлестнуло яркое изумрудное пламя. Над городом сверкали молнии, а небо заволок черный смог. Обстановка накалялась неумолимо быстро.

"Мама сказала мне бежать, но куда?! Куда бежать-то?" - стресс, подобно хищному зверю, разрывал моё сердце на части. Гнетущая атмосфера капала на мозги, не давая сообразить, что делать дальше.

Просидев в таком ступоре несколько минут, я пришла к единственно верному решению. Доковыляв до запасного выхода, я очутилась на заднем дворе, откуда открывался вид на непроглядную чащобу реликтового леса, упиравшегося в огромный горный хребет. Ходить туда было строго-настрого запрещено, однако иного выхода у меня не было. Еще задолго до основания города там располагались охотничьи угодья. Ныне заброшенные, они стали бы прекрасным убежищем. Даже находясь на расстоянии в несколько километров от скалистых плато, я уже могла разглядеть несколько заброшенных охотничьих лачуг. Если бы мне удалось схорониться там, хотя бы на одну ночь, то потом можно было бы с легкостью добраться до региональной магистрали, ведшей к границе государства. А там мне бы вряд ли отказали бы в помощи. Всё, что сейчас было необходимо, так это преодолеть запретный лес и постараться не умереть.

"А если уж и умирать, то на своих условиях..." - тяжело вздохнув, я быстрым шагом направилась к зарослям терна. На изодранную в клочья одежду мне было уже глубоко плевать.

Мысли о матери лишь подкрепляли мою уверенность в себе. Я опасалась худшего, но и иного выбора у меня не оставалось. Сначала было необходимо обезопасить себя, как на том и настаивала мама, а лишь потом уже думать обо всем остальном. В моей голове продолжало скапливаться все больше вопросов. Неизвестные напали на трижды пропащий и ненужный никому город, жители которого уже свыклись с таким раскладом давным-давно. Это не было похоже на обыкновенный рейд или грабеж: не тот уровень координации, не тот уровень жестокости. Мужчина, с которым сражалась моя мама не выглядел как головорез, скорее наоборот, как воин или солдат.

Затуманенный разум не позволял мыслить четко, из-за чего я на некоторое время и вовсе выпала из реальности, продолжая бежать куда-то вперед, совершенно не смотря под ноги. Запнувшись о выступавшие из земли коренья векового дуба, я потеряла равновесие и очередной раз отправилась в свободный полет, но на сей раз вниз. Для наблюдателя это все случилось бы в два счета, для меня же это падение прошло будто в замедленной съёмке. Я каждой клеткой своего тела ощущала, как холодный ветер обдувает мои промокшие от слез щеки, как голые стопы зудят от непрекращающейся боли, как сердцебиение отдает приглушенными ударами прямо в затылок. Пролетев по склону кубарем к самой низине, я бахнулась в кучу опавших листьев, после чего потеряла сознание.

Прийти в себя мне удалось ближе к вечеру. Я очнулась в кромешной тьме, где лишь черно-голубое небо было моим ориентиром. Моё тело окоченело от холода, пальцы на руках содрогались в такт замедленному пульсу, а в глазах все сливалось воедино. Черные стволы создавали картину всепожирающей бездны, в которой лишь закоптившийся осенний небосвод приходился мне спутником. Откуда-то сверху всё еще раздавались хлопки, походившие на звуки разрыва бочек с топливом. Я же в это время продолжала пластом валяться на холодной земле. Фантазия с каждой секундой разыгрывалась до невозможного. Когда боль в затылке стихла, ей на смену пришли неприятные покалывания и непонятные покалывания, будто бы земля протягивала ко мне свои тонкие корнеобразные руки и подобно лозам стремилась свить вокруг меня кокон. Мною все сильнее овладевал страх, но уже не за жизни родных и близких, а за свою собственную. Наш организм - это воистину удивительная вещь. Когда мы находимся в самых критических ситуациях, мы подсознательно уже понимаем как действовать, как поступать правильно, в целях сохранения своей собственной шкуры.

Вдруг, вдали послышался лай. Подорвавшись с земли, я тут же стала оглядываться по сторонам, желая обнаружить источник звука. Гавканье не становилось громче и, казалось, что его издавала далеко не собака; совсем уж хриплой и искусственной была тональность. Вглядываясь в чащобу, я изо всех сил старалась увидеть хоть что-то в этой темной пелене, пока в конечном итоге не обнаружила нечто странное. За одним из стволов, где-то в двадцати метрах от меня, скрывалась фигура: странная белая фигура, от которой исходило золотое свечение.

"Что за..." - не успела я в очередной раз моргнуть, как фигура тут же пропала из виду. На её месте остался лишь фиолетовый шлейф, уходивший куда-то в глубь чащобы.

Лежать на холодной земле и дальше не имело никакого смысла. Мне и без того не было понятно, как долго я здесь провалялась. Если здесь неподалеку действительно находились собаки, и тем более ищейки, то нападавшие рано или поздно смогли бы меня обнаружить. Сейчас движение для меня было равноценно жизни, а прятаться в грязи и зарабатывать переохлаждение также было равноценно самоубийству.

Опершись на молодую ель, я попыталась встать с земли и, к моему счастью, все мои конечности оказались целы. Убедившись в том, что на месте падения не осталось ничего ценного, я двинулась в глубь леса, следуя за фиолетовым свечением. Мне показалось странным, что даже спустя столько времени этот энергетический след всё еще сохранял свою ясность. Он, уподобляясь нити, обвивал близлежащие одинокие стволы молодых деревьев, постепенно уходя в сторону плато с охотничьими хибарами. Являлось ли это совпадением или же какого-то рода галлюцинацией, я на тот момент сказать не могла.

Пока я подходила к подножию хребта, солнце неумолимо гасло, постепенно оставляя меня в кромешной тьме, где теперь не было место ничему, кроме загадочного фиолетового свечения. Силы постепенно покидали меня: по всей видимости, полученные мною травмы оказались серьезнее, чем я предполагала. Я не исключала внутреннее кровотечение и переломы, вот только податься мне все одно было некуда. Ближайший город находился чуть ли не в ста километрах отсюда, а в малых поселениях меня бы спасли лишь знахари, обладающие магией исцеления.

- Т-..то-..чно, - хрипло пробурчала я себе под нос.

Из-за сильной усталости я напрочь позабыла о том, что и сама в малой степени умела управляться с эфирной магией. Однако трудно было сказать, пошло бы ли мне это на пользу, а потому, решив не рисковать, я побрела по чащобе дальше, доверившись неведомому шлейфу. Вот только уже в самом конце моего восхождение на плато нить резко оборвалась.

- Нет... Нет-нет-нет... - в моем голосе чувствовались нотки отчаяния. Даже несмотря на то, что я достигла места своего назначения и, быть может, у меня бы появилось хоть немного больше шансов на спасение, моё состояние стало подавленным из-за этой непонятной аномалии.

Стоять на месте было нельзя. Каждая секунда простоя приближала мой конец. Кроме как поспать, иного способа восстановить силы у меня не было. В какой-то степени мне повезло, что вся эта трагедия произошла уже после обеда, ведь в ином случае, на пустой желудок, я бы не сумела протянуть так долго.

Вдали показались иссиня-черные очертания избы: дряблой и покосившейся землянки со стенами из замшелого булыжника и прогнившей древесины. Позади меня же стал раздаваться какой-то шум, что с каждой секундой становился лишь громче. Сначала я приняла это за ветер, сквозняк, гулявший по равнине. Однако осознание пришло ко мне слишком поздно, и не успела я дойти до крыльца пары метров, как меня тут же окатила стена ледяного дождя. Окончательно промокнуть мне не дала кровля, которая, несмотря на все свое плачевное состояние, все еще отлично сдерживала бурные потоки воды.

Изнутри хижина выглядела в разы лучше, чем снаружи. Ни о какой сырости и речи не шло, во всяком случае, в передней. Не без лишних усилий мне в скором времени удалось открыть дверь в жилое помещение, которое разделялось на две комнаты бетонной стеной, покрытой плющом. Припомнив о влаге, я сразу стала опасаться наличия в доме диких животных или, быть может, змей, что решили переждать здесь непогоду. Все мои сомнения в скором времени развеялись, ведь осмотрев обе комнаты я так и не набрела ни на одного ползучего гада или ему подобного. Крупных диких зверей я здесь также не надеялась встретить, ведь заповедная зона располагалась в низине, но никак не на полу-степном плато.

Спальная комната также осталась нетронута капризной природой. Дубовые царги и основание кровати не имели никакого покрытия, однако и без них на каркасе вполне себе можно было умоститься. У изголовья были сложены куски фанеры и ножки от обеденного стола (либо чего-то похожего). Помещение более напоминало не спальню, а столярную мастерскую: такие детали, как сухость в воздухе, разбавленная ароматом древесины, и отсутствие каких-либо окон только дополняли этот образ.

Закончив с осмотром дома, я решила вернуться на крыльцо. Над тем местом, где должна была находиться Каттория, все никак не расходился густой смог. Если взрывы и прочие хлопки уже давно стихли, то вот языки изумрудного пламени по-прежнему вздымались ввысь, затмевая свечение луны и освещая окрестности охотничьих угодий. Проливной дождь в купе со всеми этими деталями создавал единую картину апофеоза ужасающего набега. Целый город был практически уничтожен, сожжен дотла: без предупреждения, без объяснения мотивов, без всего остального. Разбираться во всем произошедшем было уже поздно. На тот момент всё, что у меня оставалось, так это мамина сумка, содержимое которой я так и не удосужилась проверить.

Присев на деревянные ступени, я раскрыла металлическую молнию и заглянула внутрь. Первым, что мне удалось нащупать, стала мамина подвеска: золотой олень на серебряной цепочке. Это украшение я заприметила еще в глубоком детстве. Мама практически никогда не расставалась с ним, считала своим оберегом. В голове сразу возникли знакомые образы о прошлом, что в тот момент казалось мне навсегда потерянным, сгинувшем в пламени. Она рассказывала мне истории о том, как эта подвеска досталась ей от прабабушки, о том, как этот кулон не раз спасал ей жизнь и уберегал от несчастий. Этот золотой олень являлся не просто семейной реликвией, а оберегом, в котором были сосредоточены кусочки душ всех его предыдущих владельцев.

Во всяком случае... такой идеи придерживались моя мама и покойная бабушка.

Сжав его покрепче в своих ладонях, я погрустнела еще сильнее, ведь если сейчас этот олень находился рядом со мной, то значит мою маму более некому было защитить.

- Спасибо, - едва сдерживая слезы, прошептала я, прижав кулак ко лбу.

Вскоре грусть отступила и на смену ей пришла боль, но далеко не сердечная. Раны никуда не делись, и их требовалось хоть как-то да подлатать. Не успела я протянуть руку обратно в сумку, как меня тут же одолел приступ кашля. Завидев пару капель крови на своей ладони, мне стал ясен корень проблемы. Как я и думала, от столкновения с витриной и экстремального спуска по склону кубарем у меня открылось внутренне кровотечение, которое, возможно, отягчали переломы и растяжения.

Но здесь на выручку пришел случай. Следом за кулоном, в сумке мне удалось отыскать мельхидроновый стимулятор: смесь трав, что при должном применении способна исцелить практически от любой травмы или увечья. Прирастить отсеченную конечность или отрастить её с нуля не удалось бы (для такого существовали эфирные техники высшего уровня), но вот излечить имевшиеся раны и ссадины у меня бы вполне вышло. К самому стимулятору прилагалась записка, в которой я сразу же распознала почерк моей мамы. Было видно, что она писала её впопыхах. Всё было изложено донельзя четко и кратко:

"Действует быстро, но болезненно:

1. Выпей содержимое залпом.

2. Сложи печати солнца и травы.

3. Нарисуй чем-нибудь в районе солнечного сплетения руну Камда."

- Камда? - в школе нас обучали эфирной магии, и с теми же печатями проблем у меня никогда не было, ведь они работали до одури просто. Необходимо было всего-то сложить необходимый символ одной или обеими ладонями, после чего направить в кончики пальцев эфирную энергию в нужных пропорциях. За четыре года подобные махинации с эфиром выполнялись на уровне рефлексов. Но вот руны я знала очень плохо. Всего их существовало великое множество, чуть более двадцати. Каждый должно было рисовать аккуратно, ведь в ином случае она бы попросту не поддалась активации.

В попытках вспомнить самые первые занятия по Теории Эфира, я стала вырисовывать на земле все руны, которые помнила. Среди них были руны Варатон, Клера, Гемини и даже Дельта, однако с Камдой все обстояло иначе. Она рисовалась проще остальных: в самом центре должна была располагаться лемниската, в центр которой упирался шестигранник с двумя волнами у основания. А закрывать руну необходимо было не то перевернутым треугольником, не то шестиконечной звездой. Что на словах, что со стороны, это не казалось чем-то сложным. Здесь не надо было вырисовывать каждый элемент идеально, хватало лишь общих очертаний. Но вот эта путаница из-за наложений линий друг на дружку способна была вывести меня из себя даже в такой, почти что патовой, ситуации.

Не в силах и дальше терпеть эту боль, я решила попробовать оба варианта: в случае составления неправильного образа, можно было бы смыть предыдущий символ и быстро составить новый. Такая теория имела право на существование ведь как показывала моя неоконченная школьная практика ложные руны попросту прерывали порядок активации техники.

Вытащив пробку, я стала недоверчиво принюхиваться к содержимому. Аромат стимулятора вбирал в себя великое множество абсолютно противоположных запахов. В какой-то момент мне в голову ударил концентрированный нектарин, на смену которому тут же пришла благоухающая роза, а затем мне и вовсе почудился аромат хвои. У меня возникло сильное желание отдышаться, вобрать полную грудь чистого горного воздуха, лишь бы убрать из носа эту гремучую смесь природных нектаров.

Тяжело вздохнув, я крепко зажала нос, после чего залпом выпила стимулятор. Вкусовые рецепторы первое время не понимали, что за дрянь находится у меня во рту: вязкая и непонятная жижа медленно стекала вниз по пищеводу. Не успела я проглотить остатки мельхидрона, как лекарство тут же начало действовать. Через пару мгновений мои ладони и стопы стали сильнейшим образом зудеть.

Этот самый зуд и являлся отправной точкой всего лечения. Смесь содержала эфир в переработанном виде, от того и травы не переваривались в желудке, а практически сразу распадались на полезные ферменты, что затем растекались по кровеносным сосудам. Расчесывать конечности было жизненно необходимо, ведь и манипуляции по исцелению проводились над всем организмом. В моем же случае медлить было нельзя, поэтому не став особо сильно дожидаться окончания первого этапа, я сразу же стала складывать печати, после чего потянулась рисовать руну.

К счастью, начинать все телодвижения с самого начала не пришлось и Камда была нарисована правильно. Дорисовав шестигранную звезду, я убрала палец с груди. Зуд во всем теле резко прекратился. Но это было лишь затишье перед бурей, ведь стоило процессу регенерации раскрыться на полную, как я тут же потеряла сознание от болевого шока.