Чудовище

       Закрывшись дома, я разложила в зале на полу все предметы из коробки. Как мало в сущности остаётся в этом мире от человека, если не считать нашу память. Я взяла в руки большую потрёпанную по углам тетрадь, знакомую мне с детства – здесь были собраны самые любимые рецепты, которые бабушка встречала в своей жизни. Мне даже посчастливилось готовить парочку блюд из этого сборника, написанного аккуратным мелким почерком. Некоторые страницы выцвели, некоторые были подклеены из других тетрадей или блокнотов. Возможно, что моя бабушка тоже получила его по наследству, судя по качеству части листов. Зря я убрала это в подвал, нужно было иногда баловать Машку и передать ей потом как семейную реликвию. Но век скоростей свёл всё к микроволновкам и полуфабрикатам, так что я совсем забыла, как это здорово стоять на кухне обсыпанной в муке рядом с самым близким человеком, который тебя любит.

     Тяжелый вздох – не раскисать! Вот почему я убрала от себя эти вещи. Отложив в сторону рецепты, я взяла в руки следующую тетрадь в обложке похожей на древесную кору. Это тоже были рецепты, судя по оформлению текста, только вот понять их я не могла. И буквы вроде русские, только при чтении абра-кадабра какая-то получалась, так как знакомых названий не было или я просто не могла их прочесть – большая часть текста была прописана с помощью знаков. Ломать голову напрасно я пока не стала, отложив тетрадь в сторону и пообещав себе позже к ней вернуться.

      Дальше я подняла увесистый фотоальбом. Часть фотографий были чёрно-белыми. Я смотрела на бабушку, когда она была ещё в моём возрасте и улыбалась – её характер проявлялся даже на фотографиях: вздёрнутый подбородок, острый взгляд. Дальше шли уже цветные фотографии с моей мамой после её рождения. Затем мои... Меня кое что обеспокоило и я пролистала альбом назад. Я совсем не ошиблась – в альбоме не было ни одной мужской фотографии, если не считать нескольких карточек с коллегами в больнице. Я задумалась. Допустим дедушку никогда не видела, но папа был точно, хотя я и не помню его лица. Ох и не нравится мне всё это.

       Я с нежностью смотрела на черты своей матери, солнечные тёплые глаза, задорная улыбка и белокурые волосы – моя дочь была внешне её копия, только глаза у Машки были намного темнее. У меня же цвет волос с возрастом стал русым и теперь на яркую блондинку не тянула. Так, ностальгия потом! Я протянула руку к письмам. Их было немного. Два письма написаны рукой бабушки, но адресата на конвертах не было, что говорило о том, что она так и не отправила их тому, кому хотела. И снова абра-кадабра... Текст словно заговорённый не давался прочтению – я читала буквы, но совсем не понимала смысл слов. В какой-то момент я даже засомневалась в себе и попробовала прочитать записи в телефоне, чтобы убедится, что дело именно в письмах. Стоило взглянуть вновь на листы и я опять теряла смысл написанного. Непростой, видимо, человек была моя бабуля и имя было под стать – Харитинина. По паспорту Харитинина Макаровна. Постоянно нас с мамой отварами поила своими традиционными. А Машке вот и не повезло их попробовать.

       Я встряхнула головой, прогоняя нахлынувшие чувства, и открыла следующий конверт. С первых строк я поняла, что его писала мама. Она просила простить её за обман. Я стала внимательнее вчитываться, надеясь найти что-то ценное. Однако мама извинялась за то, что бросила меня у бабушки под дверью и уехала с моим отцом. Бабушка была против этой поездки и отказывалась меня принять на несколько недель в надежде, что маме придётся остаться. Сердце неприятно сжалось от возникшего подозрения и я посмотрела на дату получения письма по штампу – день гибели моих родителей... Вот почему бабуля уничтожила все папины фотографии – она не смогла его простить за то, что он увёз её дочь, хотя она предчувствовала беду. Я подумала о Маше. Что я бы сделала, если бы знала о грозящей опасности? Я передёрнула плечами – даже думать об этом жутко.

       Принюхавшись к конверту, я надеясь уловить хотя бы слабый аромат мамы, но запах подвала подавил всё.

       Следующее письмо, судя по штемпелю, было из столицы и пришло оно сразу после рождения Маши, за полгода до бабушкиной смерти от «П. А. Цат.» – так подписался адресант. Мужчина, судя из текста, волновался из-за какого-то старого дела и предупреждал бабушку, что к нему приходили двое молодых мужчин, которые интересовались заключением, данным им много лет назад по поводу аварии. Он напоминал, что ни разу не нарушил своего обещания хранить тайну об истиной причине смерти, зная через что пришлось пройти его давней подруге. Бабушкин приятель и, вероятно, когда-то коллега приложил также и статью, которая могла стать причиной интереса посторонних.

       Я развернула небольшой кусок старой газеты, вложенный в письмо с размытой чёрно-белой фотографией автомобиля на обочине с помятой крышей и словно кукольными силуэтами внутри.

      Какой-то прохиндей-журналист напечатал в бульварной газете про странную гибель молодой пары. В статье говорилось, что автомобиль вылетел с трассы после прямого попадания молнии в крышу при абсолютно ясном безоблачном небе, в результате мужчина обуглился мгновенно, а женщина словно высохла, превратившись в мумию. В таком состоянии она прожила несколько часов и умерла, не приходя в сознание. Ладони мгновенно похолодели, и я ещё раз посмотрела на фото. Это мои родители? Значит, они не просто погибли в аварии? Интересно, а те мужчины потом приходили к нам? Я такого не помню. Хотя я столько моментов своей жизни не помню, что уже не удивлюсь ничему. Я потянулась рукой к небольшой жестяной коробочке. Внутри лежал небольшой свёрток. Бабушка не пожалела чёрной ткани, чтобы укрыть удивительный по красоте кулон. На кожаной тесёмке висел камень, напоминающий застывшую пену, с одной стороны на гладком срезе красовался мудрёный орнамент. Стоило мне только слегка коснуться его неровной поверхности, как пробежала голубая искра, а мою руку обожгло на месте браслета, заставляя отказаться от мысли брать кулон голыми руками. Но как только я отложила его, камень вновь стал тусклым.

       Я потёрла руку, снимая неприятные ощущения. Экспериментировать с этой штукой расхотелось, но вопросов прибавилось. Ещё раз взяла в руки газету, пытаясь рассмотреть сгоревшего мужчину, но взгляд привлекла другая вещь. С помощью телефона постаралась увеличить картинку. Так и есть. На девушке висел найденный мною кулон. Видны были лишь его нечёткие очертания, однако размытость контуров на фотографии была следствием его слабого свечения.

       Голова разболелась – так много вопросов! Зачем я полезла во всё это? Как хорошо мне жилось раньше: ни демонов, ни ангов, ни странных смертей, ни ...

Сигнал будильника напомнил о времени – пора идти за Машей. Я сложила бумаги в коробку, заложив кулон на самое дно, чтобы дочка до него не добралась. В первую очередь нужно прочитать бабушкины письма. Возможно, там будут недостающие объяснения для меня. Не зря же она не указала на этих конвертах получателя. А так же спросить про рисунок на кулоне у Вальто.

      Вальто... Я вновь бросила его в самый неподходящий момент.

***

      Вальто был расстроен – Станислава вновь ушла на импульсе своих эмоций, едва успев захватить в мерцающий портал дочь. Он остался за столом один и не смог по достоинству оценить оставшиеся блюда, два пустых стула за столом не способствовали хорошему настроению. Он поблагодарил расстроенных слуг и вышел из замка, но сгущающиеся сумерки съедающие красоту Менфара его остановили. К дому вновь подбиралась ночная пустота, и тоска по живому общению разгорелась с новой силой. Вальто дор Сирх не знал чем себя занять. Вернувшись в замок, он попытался начать тренировку, но постоянно сбивался – демон переживал. Впервые переживал и надо же такому случиться – за ребёнка. Открытие сил не шутка. Если рядом не окажется грамотного наставника, то ребёнок может навредить себе. Конечно, он дал Станиславе несколько рекомендаций, но она даже с браслетом не могла справиться и до сих пор действовала на импульсах. Как она сможет помочь дочери?

       Слуги словно почувствовав состояние своего хозяина, старались не попадаться ему на глаза. Даже вездесущий Тьюри, который вечно крутился рядом, появился лишь дважды: утром следующего дня, чтобы услышать распоряжения Вальто на день и в обед, сообщая, что стол накрыт. Вальто и сам избегал их. После ухода проводника креаматы стали вести себя более чем странно: перешёптывались постоянно, слишком старательно улыбались, словно готовили заговор – уж в этом Вальто толк понимал. А когда после обеда Вальто вышел в холл и столкнулся с Ковером, который вначале испугался, а затем стал боком обходить его, старательно пряча что-то за спиной с глупой улыбкой на вытянутой физиономии, демон не выдержал:

– Тьюри!

Слуга появился не сразу, окончательно укоренив подозрения в заговоре.

– Да, господин, – проговорил Тьюри ожидая приказа.

– Что происходит в этом доме? – Вальто оглянулся на двери столовой, из-за которой выглядывала Мадина.

– Ничего господин, – зрачки Тьюри дёрнулись в сторону, не выдерживая прищуренного взгляда демона.

– Мне показалось? – вкрадчиво продолжил Вальто приближаясь к полупрозрачному от страха Тьюри, – Вы совсем не плетёте никаких интриг?

– Да какие тут могут быть интриги! – возмутился эриоп и его уши предательски задрожали и он пробурчал тише, – тут кроме вас никого нет.

– Тогда повторяю вопрос – что происходит?

– Мы для Маши сюрприз готовим, – спасла Тьюри Мадина, – Вы же не против?

– Я, – растерялся Вальто, – нет. Но смысл? Моя магия в её мир не проходит.

– Зачем нам магия? – Мадина вытащила бесформенный кусок непонятного цвета, – Ковер сможет обработать некоторые предметы, которые они принесли из своего мира.

       Вальто улыбнулся, он сам не подумал об этом, а Ковер хоть раз оказался полезен и Вальто кивнул, позволяя слугам вернуться к своим делам, оставляя хозяина одного. Демон прошёлся по пустому дому, вспоминая, как недавно бегал за Машей пытаясь спасти свой замок от стихийного разрушения. Разве может один день изменить отношение к жизни в целом? Или Станислава умело подготовила для этого почву в его демоническом сердце? Не всё ли равно? Главное – без них этот дом стал совсем мёртвым. Вальто не знал, когда проводник вновь придёт и это угнетало больше всего. И дело не в пополнении сил – в последний визит демон достаточно неплохо пополнил свои резервы. Конечно, это не могло ему помочь выбраться из ловушки, но значительно облегчило ему жизнь. Однако он скучал.

      Вальто по привычке зашёл в пустую комнату Станиславы со слабой надеждой увидеть её хотя бы спящей на мгновение, но его гостья не пришла. На выходе взгляд Вальто упал на единственное в замке зеркало. Его внешность не располагала к самолюбованию, но сейчас он увидел, что постепенно меняется. С каждым разом черты становились мягче, когти короче, клыки незаметнее.

      «Медленно. Слишком медленно» – вздохнул Вальто, и вдруг по руке пробежала волна боли, хлестнув по запястью.

     Вальто шикнул от неожиданности, краем глаза замечая промелькнувшую за зеркалом Станиславу. Голубое свечение, озарившее лицо девушки, быстро исчезло, забирая с собой и образ проводника. Через мгновение Вальто вновь смотрел на собственное отражение.

– Станислава, – Вальто прикоснулся ладонью к остывающей поверхности, пытаясь вызвать девушку, как это уже было однажды, – Услышь меня.

      Но зеркало осталось безучастным.