Чудовище

      На работу я приехала даже раньше, чем обещала – дорога заняла двадцать минут. Мне повезло и нужная маршрутка практически сразу вывернула из-за автомобиля моего начальника, не давая ему возможности меня удержать. Немного остыв по пути, я стала колебаться в своём решении, вот только не делать же вид что ничего не было?

      Моя уверенность таяла с каждой новой ступенькой, с каждым новым шагом к офису и в итоге в кабинет бухгалтерии я вошла совсем поникшая. Девочки притихли, Рая после минутной заминки подлетела узнать, что со мной произошло. А что я отвечу? Все заготовки для ответов вылетели из головы и я просто отмахнулась, подойдя к своему столу. Может стоит просто начать свой рабочий день?

– Станислава Андреевна, вы решили почтить нас своим присутствием? – ехидный голос Буровой дал мне силы действовать.

       Нельзя всю жизнь стоять на месте. Не будет этой работы – найду другую, но терпеть глупые претензии неустроенной женщины не стану. Игнорируя вопрос Татьяны Николаевны, я распечатала с компьютера коллеги бланк и заполнила пустующие места в заявлении. Затем подошла к начальнице и протянула «заявление об увольнении». Бурова расплылась в улыбке, прочитав документ.

– Я даже сделаю Вам подарок, – тихо проговорила она, поманив меня за собой в кабинет, – подпишу без двухнедельной отработки, и не буду требовать передачу всей документации в положенном формате. Теперь поставьте подпись в Службе Безопасности и идите в отдел кадров.

       Женщина протянула мне завизированный бланк с явно выраженной радостью на лице, я одарила её натянутой улыбкой в ответ и твёрдой походкой вышла из бухгалтерии.

      Из отдела кадров меня отправили к секретарю, хотя я и надеялась этого избежать, но пришлось приблизиться к кабинету директора. Виктор Сергеевич словно уже ждал меня стоя в полуоткрытой двери своего кабинета.

– Проходите, – мужчина открыл дверь шире увидев меня.

– Я только подписать, – я остановилась перед входом и протянула исписанный лист.

– Зайди...те в кабинет Станислава Андреевна, – мрачный директор бросил взгляд на секретаршу, чуть не сорвавшись, – я не привык решать вопросы в прихожей.

      Я вошла в кабинет и остановилась перед дверью упорно протягивая своё заявление. Виктор Сергеевич резко выдернул его из моих рук и прошёл к своему креслу.

– Вот откуда ты такая выискалась, Гребанова? – рыкнул он падая в большое кожаное кресло, – ну что я такого сделал? Не глупи...

       Я посмотрела разглядывающему меня мужчине прямо в глаза и ни одной умной фразы в голову не пришло кроме:

– Подпишите, пожалуйста.

– Не подпишу, – мужчина разорвал лист на мелкие куски и выбросил в мусорное ведро, – я не гад, даже если ты так обо мне думаешь. Я не думал, что ты так на моё предложение отреагируешь... Понимаю, это не оправдание, но я же не могу назад день отмотать!

      Мужчина встал и нервно прошёлся вдоль окна.

– Пытаетесь извиниться? – вырвалось у меня.

– Пытаюсь Гребанова, пытаюсь... Чувствую себя зелёным пацаном, который не знает как вести себя с красивой девушкой! Больше не буду! – тут же среагировал начальник, заметив мои поджатые губы, – Неужели я так сильно плох?

– Нет, – я чувствовала неловкость, разговаривая со своим директором на подобную тему, – есть ряд причин, по которым я просто ... не могу. И потом Татьяна Николаевна...

– Никто не говорил, что я святой. И всё из-за той дурацкой новогодней вечеринки! Я же ещё никого не знал из коллектива, а тут одна красивая девушка меня проигнорировала, задела мужское самолюбие, – директор бросил на меня многозначительный взгляд, указывая на то кто это мог быть, – я выпил какой-то гадости, а там появляется шикарная дама...Какой нормальный свободный мужик не возьмёт то, что отдают даром? Вот и взял на свою голову.

– Считаете, я должна вас пожалеть? – я не понимала к чему весь этот разговор.

– Считаю, что ты могла бы меня понять, – грустно улыбнулся мужчина, – для меня это был эпизод, но кто знал, что она в меня так вцепится. Но это я не для защиты себя. Просто чтобы ты понимала: «взять, что плохо лежит» и «получить то, что безумно хочешь» – разные понятия. Но я уже понял, что объектом твоих мечтаний не являюсь. Видимо это откатная карма – не относись к другим так, как не хочешь чтобы относились к тебе... Я для тебя сейчас прям как Татьяна для меня... Я больше не буду поднимать эту тему.

– Хорошо, – я старалась не показывать, какое облегчение вызвал наш разговор.

      И что теперь? Просто идти на рабочее место? Я представила лицо Буровой в этот момент. Мои колебания директор понял иначе:

– Подумай, – мужчина нервничал, – возьми дополнительный отпуск на неделю. А там сделаем вид, что мы никогда с тобой и не болтали на подобные темы.

      Я улыбнулась, всё складывалось как нельзя лучше.

– Мне написать сегодняшним числом?

– Пиши вчерашним, – Виктор Сергеевич улыбнулся в ответ немного расслабляясь и протягивая мне лист бумаги и ручку.

       Меня дважды просить не надо. Я быстро написала заявление на недельный отпуск и вернула бумагу директору.

– Я сам его отдам, – кивнул мне мужчина и подошёл протянув руку, – Мир, надеюсь?

– Мир и чисто служебные отношения, – пожала я его слегка влажную от волнения руку.

– Дружеские отношения тоже исключаются? – Виктор Сергеевич удержал мою руку, ожидая ответа.

– Друзей много не бывает, – уклончиво ответила я выскальзывая из его захвата, – так я домой?

– Иди Гребанова, отдохни хорошенько и с новыми силами на работу! – махнул мне директор, но как только я взялась за ручку двери, добавил, – У меня ведь явно был конкурент?

        Я посмотрела в глаза Виктора Сергеевича, принимая для себя единственную истину:

– У НЕГО не может быть конкурентов, – и вышла из кабинета чуть ли не вприпрыжку, напевая под нос любимую мелодию.

      Мне действительно было легко! Может, как их там, анги сегодня на моей стороне?

       Сама судьба решила дать мне время: Машу забирать вечером, на работу уже не надо, осталось заставить себя спустится в наш подвал, который лет десять назад жильцы нашего дома отвоевали у муниципалитета и устроили там небольшие клетушки-кладовки. В одной из таких стояли и мои коробки с вещами, которые жалко выкинуть или не было сил разобрать. Я не любила подвалов – мрачная тёмная обстановка, низкие потолки, узкие полоски маленьких окошек, закрытых решётками и спёртый запах бетона. Данная атмосфера не располагала к долгому пребыванию, но сегодня я была нацелена найти ответы на свои вопросы, поэтому жалобно посмотрев на любимое солнце, стала спускаться по узким ступенькам вниз. Моя кладовка, как и положено, была в самом конце длинного помещения. Ключ скользнул в замок, который открылся без особых проблем, словно и не забывали о нём на долгое время. Я осмотрела фронт работы: остатки обоев после ремонта лежали тонкими рулонами на полках, кисти, щётки, дальше несколько коробок с вещами «на тряпки». Машкина коляска в разобранном виде лежала сверху на стеллаже. Где же то, что я собирала после бабушки? Точно помню было две больших коробки и одна из под принтера... От поднятой пыли зачесалось в носу, угрожая перейти в чих, но я упорно перекладывала пакеты и коробки, пока не нашла то зачем пришла.

       Не откладывая на потом, я вскрыла первый ящик. Сверху лежал бабушкин любимый платок из пуха какой-то редкой козы. Я погладила его ощущая мягкий ворс под рукой, меня окутывал запах детства. Мигнувший свет быстро вернул меня из ностальгического настроения, заставляя оглянуться. Я всё ещё была одна, но страх внутри стал подгонять и я начала быстро перебирать вещи. Здесь ничего не было кроме одежды напоминающей мне о близком человеке и я отодвинула от себя ящик, принимаясь за другой.

       Во второй коробке были собраны остатки старого сервиза, предметы быта, странные сувениры и памятные для бабушки подарки, которые не поднялась выкинуть рука. Ничего говорящего о моих родителях.

       Я почти расстроилась доставая третью коробку, которая была значительно меньше других. Но на моё счастье там были исписанные тетради (своеобразные дневники бабули и сборники её рецептов), старый альбом с фотографиями, несколько маленьких коробочек и... Новый звук вызвал волну мурашек, и я решила рассмотреть содержимое коробки дома. Немного подумав, я вернулась за платком и, закрыв двери кладовки, под странный скрип вылетела из подвального помещения, направляясь к лифту. Не люблю подвалов!