Глава 1. Предчувствие
Была глубокая ночь. В приюте уже давно прогремел отбой. Со стен спальни осыпалась штукатурка. Высокие, серые, они нависали над детьми, точно те были заключенными тюремной камеры. Сквозь щели в оконной раме пробивался холодный ветер, заставляя жалобно вздрагивать худенькие тела, плотнее кутающиеся в тонкие одеяла.
На покосившихся койках тесно жались друг к другу измученные, обессиленные фигурки. За сомкнутыми веками скрывались потухшие глаза, лишенные даже намека на детскую беспечность.
В центре комнатушки сидела на одной из кроватей стройная, но жилистая девушка высокого роста. Ее резкие черты лица придавали ей дерзкий и решительный вид. Густые, как смоль черные волосы были собраны в хвост, а большие зеленые глаза, казалось, горели, словно их обладательница была кошкой.
Рядом с ней устроился худощавый парень со светлыми вьющимися волосами. Он сидел в напряженной позе, скрепив руки в замок, сжимая их до тех пор, пока не побелели костяшки.
Девушка повернулась к юноше, положила руку ему на плечо. На неё с укором глядели серые глаза, но в глубине их читалась безграничная любовь и преданность. Ее губы шевельнулись, произнося неслышные слова, но он ясно видел в ее взгляде то, что эти слова должны были передать.
- Не ходи сегодня, - хрипло прошептал он, качая головой.
- Ты знаешь, что я должна, - бархатистым шепотом ответила брюнетка и улыбнулась, стараясь его подбодрить.
Юноша хотел что-то сказать, но девушка приложила палец к губам.
- Тсс, я пойду одна. Иначе кому прикрывать меня, если заметят? - хихикнула она, но в смехе её слышалась горечь.
- Ты - идиотка, Эвриса. Это так безрассудно - рисковать ради других, - печально качая головой, прошептал парень. - Твое личное дело - ужас. Вспомни, что случается с такими, как ты. Что случается с "неугодными". Вспомни Томаса, Марка, Тришу. Если тебя поймают это станет последней каплей, клянусь! - с жарам протараторил юноша.
- Они совсем малыши, Лиам. Они голодные. Я не желаю больше говорить о себе, а ты законченный эгоист, если тебе их совсем не жаль. Время слишком ценно, так что до встречи, - нахмурилась брюнетка. Ее голос, обычно мелодичный, сейчас звучал твердо и холодно.
- Береги себя, прошу, ты им очень нужна, - обреченно вздохнул он, признавая поражение.
"И мне ты очень нужна," - добавил про себя юноша.
Она действительно была ему нужна. В этой серой реальности Эвриса стала для Лиама всем - сестрой, другом, наставником. Когда он только очутился здесь, после смерти родителей во время уличных беспорядков, он не знал как постоять за себя и претерпевал регулярное пренебрежительное отношение и издевательства со стороны старших. Эвриса тогда заступилась за него. Так было посажено в землю зерно их дружбы, которое выросло в огромное крепкое дерево. Она стала единственным родным и любимым человеком, без которого он не представлял своей жизни. Их связывала невероятно сильная, почти кровная, духовная близость.
Эвриса была той, кто поддерживал Лиама, вселял в него надежду и силы противостоять этому кошмару. Она стала для него опорой, защитой, тем, ради кого он готов был идти на любой риск. Хотя риск юноша очень не любил. Её боль была его болью, её страдания - его страданиями. Её цели - его целями.
Девушка поднялась, устремляясь к двери. Он не мог её осуждать. Парень лишь беспомощно смотрел ей вслед, пока его сердце сжималось от страха и отчаяния. Он молил всех богов, чтобы беглянка проскользнула незамеченной и вернулась невредимой. Такие вылазки для Эврисы не были в новинку, но сегодня что-то было не так. Лиама не покидало странное предчувствие. Сегодня он точно не уснет - будет ждать её возвращения, вглядываясь в густую зловещую темноту за окном.
Её звали Эвриса. Эвриса Ларсен. Ей было семнадцать, и она была самой старшей из всех воспитанников этого холодного и безликого места.
Стены приюта были серыми, как ее одежда, и тяжелыми, как груз, который она по собственной воле взвалила на свои плечи.
Она видела слишком много здесь: как малышей, еще не понимающих смысл слова "совершенный" убеждали в том, что они никто, а звать их никак. Она видела, как несчастных детей уводили в темные комнаты за непослушание, за то, что они осмеливались мечтать о мире без генных клейм. Она слышала крики ребят, которых били за мелкие проступки и шалости. Она каждый день смотрела в их осунувшиеся лица и глядела в искалеченные души.
Но Эвриса была несломленной. В ней ярко горел немеркнущий огненный факел справедливости, который не смогла погасить ни тьма приюта, ни жестокость воспитателей. Она никогда не понимала и не верила в пропаганду властей о "совершенных" и "несовершенных" о "благосклонном" Генопорядке, о бессмысленности её собственной жизни.
"Почему они говорят, что мы плохие, если мы просто люди?" - спрашивала себя маленькая девочка, глядя на звездное небо через оконце общей спальни.
Мы люди, мы люди, мы ведь просто люди.
Эвриса не боялась надзирателей. Она не тряслась от их угроз, не дрожала перед их гневными взглядами. Ее глаза были полны пламени протеста, а ее слова остры, как лезвие.
"Не бойтесь! - говорила повзрослевшая девушка малышам, чьи маленькие глазки заполнялись слезами от страха. - Мы не хуже этих напыщенных уродов! Мы тоже люди!"
Мы люди, мы люди, мы - настоящие люди.
Эвриса была живой искоркой надежды для доброй половины детей. Она давала отпор жестоким надзирателям, регулярно отсиживаясь в штрафном "карцере" или лишаясь еды. Но Ларсен было мало. Она в самые темные времена вдохновляла малышей, показывая им, что в этом мире есть место для любви и сострадания. Место для справедливости.
На неё ежедневно доносили одногруппники. Ведь в этом жестоком мире каждый выживает как может. Их воспитывали в покорности и страхе, они старались изворачиваться, подмазываться к воспитателям, надеясь на лишний паек. Сродни грязным помойным крысам. Эвриса всегда считала их трусами и предателями. В её сердце к таким людям никогда не будет места состраданию.
Личное дело девушки имело самые отрицательные характеристики среди всех. Но Эвриса не сдавалась. Она знала, что она не одна. И в ее сердце теплилась надежда на лучшее будущее. Она знала, что однажды придет день, когда генные клейма престанут разделять людей. Она знала, что однажды придет день, когда в этом мире победит справедливость.
А пока, она сделает жизнь дюжины маленьких детей чуть более сносной, украв для них немного "нормальной" еды. Приют находится в районе "Ахерон". В древнегреческой мифологии так, кажется, назвали реку в подземном царстве, через которую переправляли души умерших. Как символично, ведь души его жителей, кажется, тоже уже давно мертвы. Это километры мрачных трущоб, где влачат жалкое существование немодифицированные граждане "Великой" страны Эрион.
Ветхие, полуразрушенные постройки, грязные улицы. Люди вынуждены постоянно бороться за свое выживание, работая на изнурительных работах за гроши. Развитая преступность, голод и болезни
- повседневная реальность. А квартал Каттар - самое сердце этого кошмара. Тут вовсю процветает нищета, криминал, наркоторговля. И именно тут, в детском приюте живет Эвриса.
Она украдкой прокралась сквозь узкий проем в почерневшей от времени ограде, стараясь ступать как можно тише. Девушка всегда использует для своих вылазок именно его. Сердце бешено застучало, когда взгляд вдруг выцепил из темноты силуэт дремлющего на стуле охранника.
Девушка нырнула в полутьму переулка и после недолгого бега между рядами покосившихся построек вышла к небольшому магазинчику.
Несмотря на убогий вид трущобных переулков, заведения местных торговцев зачастую привлекали внимание воришек и грабителей. Ветхие, плохо охраняемые строения были легкой добычей для ловких мелких преступников, промышлявших в этих районах.
Эвриса замерла у покосившейся двери продуктового, оглядываясь по сторонам. К сожалению, дверь оказалась надежно заперта, не оставляя ей шанса проникнуть внутрь.
Её обдало холодным потом. Магазин заметил её мелкие кражи и поставил на дверь надежный засов? Ларсен глубоко вздохнула. Не время для паники - нужно было во что бы то ни стало достать еду для младших воспитанников приюта. Они уже несколько дней почти ничего не ели. Кража - преступление, она прекрасно это понимает. Но большее ли, чем истязание ни в чем неповинных детей?
Тогда девушка глянула на окно в боковой стене. Тут никого, а быстрые ноги, как известно помогут выйти сухой из воды. Недолго думая, Эвриса решительно направилась к нему. Осторожно подойдя, она подняла с земли лежащий рядом камень и со всей силы шибанула по стеклу.
Раздался треск, стекло раскололось. Эвриса осторожно просунула руку внутрь, обмотав её тканью куртки, чтобы не порезаться. Но острые осколки все равно вонзились в кожу. Девушка вздрогнула от боли, но сжала зубы, стараясь не добавлять шуму. Пальцы Ларсен быстро нашли оконную ручку. С глухим щелчком окно откинулось, и воровка проникла внутрь.
Тут же девушка схватила с уже знакомого прилавка буханку черствого хлеба, кусок сыра и несколько подгнивших яблок. Распихала по карманам десяток леденцов. Быстро сунув под куртку эту скудную добычу, девушка прижала ее к себе, осматриваясь в поисках того, что еще может ей пригодиться.
Вдруг Эвриса услышала шум. Крадущийся, торопливый звук шагов на лестнице, ведущей на второй этаж. Кто-то спускался. Сердце Эврисы ухнуло в пятки. У нее не было времени на раздумья. Она опрометью кинулась к выходу, быстро вылезла через окно, поспешно закрывая его после себя.
У нее было ощущение, что ее преследуют. Она бежала через переулки, стараясь не привлекать внимания. В ушах шумело от ударов собственного сердца и звуков шагов за спиной. Кровь текла из раны на руке, окрашивая рукав куртки алыми пятнами. Но Эвриса не обращала на это внимания. Ей нужно было как можно скорее вернуться в приют, прежде чем ее поймают. Она не знала, что еще ей ждать от этой ночи. Лишь бы не заметили, лишь бы не узнали откуда она - тогда всё обойдется.