Мертвое дитя

— Я извиняюсь, за то что тебя перебиваю, но можно вопрос? — спросила лукаво культистка

— Да, можно, как раз я хотел перекурить сейчас.

Культистка все поняла и сразу же достала ему сигарету.

— Задавай.

— Мне вот что интересно, а как ты узнал, что у них было на душе?

— Не понял? — пустив клубни дыма, скривил лицо Леонид.

— Мне тоже это было интересно, — сказал другой культист своим низким голосом, что Леонид аж дернулся от неожиданности, забыв, что те тоже как бы слушают его и они не для красоты сели против него.

— Я вас все равно не догоняю, прямо говорите.

— Слушай, — взяв его сигарету, обратилась она к Леониду, — ты же нам говоришь о том, что они чувствовали, думали и мысли их цитируешь, вот это все, и вот, — затянувшись и пустив большой клубок дыми ему в лицо, — откуда знаешь?

— Это история достоверна на 85 процентов, ну остальные проценты... куда уж деваться. Приходиться пользоваться литературными приемами, чтоб придать истории некоторую глубину. Но это не значит, что я все выдумал, просто это вынужденная мера.

Культисты бросили друг на друга взгляды и вяло пожали плечами, будто бы сказали: «ну ладно». И закончив этот маленький перекур, в котором нуждался прикованный к стулу рассказчик, он, втянув воздух в свои лёгкие, продолжил на том, где он остановился.

***

И вот, наша история оборвалась на очень интригующем моменте — на потере сознания нашего главного героя. Почему? Из-за чего он потерял сознания? Что же голос был на его голове? Не понятно на тот момент. Но вы запомните тот голос на всякий случай, ведь это сыграет свою роль в данной истории. Честно.

Михаил сейчас мирно валяется в койке в мед кабинете этой школы. Его притащил сюда его школьный товарищ, который недавно по роже ему втащил. Но спустя несколько мгновений, Михаил пробуждается с ужасом на своём лице. Голова ещё гудела, но не так сильно, как было давеча, терпимо, хоть со скрежетом в зубах. Его темные глаза сумбурно оглядывали все вокруг. И вдруг, перед ним предстала их школьный доктор и та была ещё тем странным субъектом: светлые волосы, доходившие ей до плеч, красные круглые очки, ярко-вымазанные красные губы и стройная фигура, которая скрывалась за ее белым халатом. Она отчужденно смотрела на мальчишку, держа в своих руках стаканчик воды и лиловую маленькую таблетку.

— Как самочувствие?

— Нормально.

— Вот как, — заглотив таблетку и выпив воды, сказала она, — сколько пальцев видишь? — спросила она с флегматичным выражением лица, показывая тому средний палец.

Михаил аж опешил, когда увидел такую странную сцену, и ему она показалась той ещё дурой. Как там говорят: «люди оценивает по первому взгляду.». Но подумав секунду, он саркастически ответил, что видит три пальца.

— Понятно все с тобой, сотрясение мозга, сейчас я тебя отправлю в больницу, чтоб они...

— Я пошутил, — резко перебил ее, когда увидел, что она все это говорила с серьёзной миной, — один, один!

— Тупые шутки у тебя.

— На себя лучше посмотрели, незнакомцу «фак» показывайте.

— Прости, другие пальцы у меня атрофировались и работает только этот, — говорила она то поднимая, то отпуская средний палец.

— Так и поверил!

— Ты меня раскусил, Шерлок.

Она раздражала все больше и больше его, не смотря на то, что с лица она смазлива и была даже в его вкусе, но ее характер заставлял его чувствовать пренебрежение и отчуждение к ней.

— Так, малец, есть ещё какие-нибудь жалобы у тебя? Пока у меня есть настроение, то я готова на такую уступку, — было видно, что ей не было интересно с ним возится, но следуя врачебному этикету, она заставляла через себя спрашивать его об этом.

— Да.

— И что же?

— Голова ноет ещё.

Она подошла к белому шкафу и начала рыскать средь всех этих лекарств и мазей, и, найдя то, что она искала, доктор бросила ему таблетку и сказала:

— Прими, должно полегчать, если не полегчает, иди в больницу.

Он с лёгкостью проглотил ее и лёг обратно на койку, и смотрел на белый потолок, напоминавший ему ту больницу, в котором он провёл долгое время. Ему вспомнился лысый врач, все эти процедуры, которые он проходил, и конечно вспомнил, что забыл принять лекарства, назначенные ему для лечения. Михаил резко подскочил от такого, и слегка удивил доктора, которая сидела на стуле и зажигала свою сигарету.

— Что-то не так?

— Нет, все в порядке, вспомнилось кое-что.

— Ты в следующий раз так не шарахайся, я же испугаться могу, больной.

— Харе меня оскорблять! — начинала выводить из себя эта женщина Михаила.

— А? — невольно искривила своё лицо она в изумлении, — это врачебный термин, ты же у нас болеешь, значит больной.

— От вас звучит это не приятно, извините.

— На факты не обижаются, малец, — самоуверенно говорила она, выдыхая серый дым из своих уст и ядовито улыбаясь, — это тоже самое, если инвалид обиделся за то, что я назвала его инвалидом.

— Вы слышали об этике?

— А, вот о чем ты, тогда извиняюсь.

Михаил все думал, что она специально вот так с ним разговаривает, чтобы разозлить, или вправду не понимает, что девушка несёт, но юноша больше склонялся к первому.

— Странная вы медсестра...

— Зови меня доктор, засранец, а не медсестра, — отрезала она.

— То есть доктор, — резко исправился юноша.

— В чем моя странность? — уперев свою щеку об кисть, интересовалась она.

— Странная и точка.

— Конструктивно, — засмеялась она, потушив сигарету об пепельницу. Зазвенел звонок на урок, и доктор спросила его: — тебе на урок не пора?

— Не-а, — и сразу же лёг обратно на койку, — мне там делать нечего.

— Как звать тебя?

— Михаил. Вас?

— Доктор.

Михаил плеснул смехом от ответа.

— А вы забавная. Есть в вас что-то такое, хоть и бесили в начале.

— Да? — удивилась она. — Спасибо чтоли, хоть и последнее мог и не добавлять.

Михаил тоже был от себя слегка удивлён, он не ожидал, что кроме своего друга, с кем-то может вот так легко беседовать ни о чем, пошутить, обозлиться и посмеяться. Ведь он думал, что в школе каждый день, как испытание, приходится день ото дня выдерживать все негативные взгляды, которые прожигают тебя на сквозь, быть бесчувственным и холодным, чтобы на тебя не могли другие надавить, сломить твою личность и так далее. Да, он был ещё тем максималистом и придурком, который думал, что он против всех, не замечая обычно своего друга, который поддерживал, учителей, бывавшие на его стороне. Михаил был той ещё личностью, который корчил из себя кого-то, но все же мы не без греха, ведь так, друзья мои, да и молод он ещё. Понять его можно, но лучше нам не придерживаться его взглядов, если вы конечно не хотите потерять своих друзей. Так-с, о чем я, ах да, доктор сказала ему интересную вещь:

— Кстати, забыла сказать, твой друг, или кто он тебе, когда тебя притащили сюда, божился, что слышал, как твоё тело издало непонятный хруст, будто бы ты что-то сломалось, и что у тебя было разорвано левое веко, но когда я тебя проверила, то ничего не обнаружила.

И тут Михаил от удивления раскрыл свои глаза.

— Что?!

Она достала со стола салфетку, который был пропитан кровью и дала ему.

— Вот, она была у тебя на лбу.

Юноша изумленно смотрел на неё, не понимая того, как такое может быть. И вспомнил тот вчерашний инцидент, в котором произошло такое, которое он не смог объяснить себе. И вдруг он резко подскочил со своего места, удивив доктора, и сказал, что он пойдёт домой. Резкими шагами вышел от туда, ничего толком не объяснив. Покинув территорию школы, юноша шёл домой. В его голове кружились разные мысли, которые не давали ему покоя. Он вспомнил, как его щека резко зажила, когда ему сильно втащили туда, а теперь эта непонятная ситуация, произошедшая с ним. Но юноша забыл одну забавную вещь, произошедшая с ним — таинственный женский голос, призывавший его.

Михаил не хотел принимать свою дикую идею, пришедшую в голову, и он все время оттряхивался от неё, как от назойливой песни. Но юноша не был дураком, и ему не надо было ещё несколько таких подобных инцидентов чтобы убедится, что такие вещи обычно не бывают в реальной жизни, да и Михаил сильно доверял тому блондинчику, чтобы считать, что тот все придумал. И вот, он теперь дома. Все, как и всегда было здесь, но ему было не до этого, ведь его влекла безумная идея, которую он хотел проверить сейчас же, хоть и боялся ее. Взяв острый кухонный нож со стола, наш мальчик сразу же помчался в ванную комнату. Он стоял напротив зеркала, смотря на своё смазливое лицо, которая была идеальной и гладкой, и не было ничего того, что произошло с ним сегодня. Михаил судорожно смотрел на острие ножа, чувствуя, как рвота подбиралась к горлу.

— Я и вправду больной, — вдруг вспомнились слова докторши.

Настал тот момент, когда наш мальчик узнаёт о себе чуть больше. Юноша, через дикую дрожь и страх, сделал надрез на своей ладони и заорал от боли, бросив нож в сторону.

— Больно! Сука! Больно!

Кровь потекла с его раны и сумасшедшая улыбка вышла из его уст, и он немного успокоился, видя, как становилось все больше его алой крови. Но не так радостно все было, товарищи, и наш малыш ошибся. Ведь спустя несколько секунд, когда он помыл свою руку, его рана загадочно исчезла с его ладони.

— Это... как? — ошарашено спросил он себя. — Такого не бывает!

Его разум помутнел от такого исхода и страх брал над ним вверх. Юноша судорожно снял с себя рубашку и смотрел на зеркало испуганными и удивленными глазами, видя, как  шрам красовался на его шее. Сомнений не было, шрам был настоящий, но почему тогда его легкая рана загадочно исчезла? Почему?

— Что за чертовщина!

Юноша резко достал нож и обратно сделал такой же надрез на другой, но только теперь чуть глубже. И, проорав от боли, эффект обратно повторился, вгоняя нашего мальчика ещё в больший ужас. Михаил хотел уже проверить, что будет если надрезать вены на руках, но в последнюю секунду остановился, смотря на испуганного себя в зеркало и такая картина его ужаснула. Юноша поставил острый кухонный нож на раковину и, слегка успокоившись, но не потеряв свой утерянный взгляд, выдавил из себя:

— Охренеть.