Власть безумия

На следующий день оказалось не лучше.

В столовой я ощущал себя всё так же странно и неприятно, словно все за мной подглядывали, взглядами намекая на то, что я здесь был лишний. Конечно, я ощущал это всем телом и душой. Не знаю, на всех новеньких так косились остальные дестеры, но на меня они почему-то смотрели слишком странно, с подозрением.

Но не только из-за этого я чувствовал себя столь скованно. После вчерашнего случая... Меня не покидало ощущение, что я всех предал. То, что я поверил в слова мистера Бертона и принял его точку зрения на мир — ещё пол беды. Я до сих пор не понимал, как вчера смог согласиться добровольно участвовать в экспериментах над своими же одноклассниками, как даже не сопротивлялся этому, а даже наоборот — хотел этого. От одного только воспоминания об этом становилось как-то противно по отношению к себе. Чувствовал ли я вину по отношению к произошедшему? Нет, что удивительно. Лишь что-то неприятное, некоторая растерянность и испуг.

Неужели я вчера и вправду с таким удовольствием издевался над людьми? С таким безумием мстмл им за многолетние обиды? Я не ожидал от себя такого, уж поверьте. Мне всегда казалось, что я, как трус и по жизни слабак, вряд ли смогу когда-либо причинить человеку боль, помня о том, как эту боль причиняли мне. Но после смерти Уилла, а затем и матери... Со мной что-то случилось. Что-то сломалось внутри меня. Мост, который держал меня над пропастью во тьму.

Но теперь я падал в неё.

— И часто ты так задумываешься? — долетел до меня спокойный голос Тони.

Я вздрогнул от неожиданности и встретился с ним взглядом, который тут же напомнил мне об Уилле, отчего я тут же отвёл глаза.

— Я вообще не часто задумываюсь, — усмехнулся в ответ. — Я бы даже сказал, что я вообще редко думаю.

— Оно и видно, — протянул Тони.

— А почему? — удивлённо выгнула бровь Ванесса, сидя напротив меня. — Боишься даже думать?

— Ну, ты это уж совсем переборщила, — добродушно улыбнулся я. — Просто порой мне не приятно думать о чём-либо из-за разных происшествий в моей жизни. А чаще всего, когда я начинаю думать о чём-то незначительном, мысли сами собой приводят меня к больным воспоминаниям и связанным с ними размышлениям.

Девушка вдруг нахмурилась, застыв с накрученным на палец локоном белых волос. И в этот момент она как-то так красиво выглядела, будто была отличницей, задумавшаяся над очередной задачкой в таком положении, хоть сейчас фотографируй. Хотя я даже был уверен в том, что в прошлой жизни Ванесса была отличницей. Весь её властный и гордый вид об этом говорил, как и острый ум.

— Так это была правда про то, что ты испытывал каждый день боль? — в её обычно строгом голосе прмелькнули нотки удивления.

— Конечно, а что? — в свою очередь недоумевал я.

Ванесса вдруг так низко наклонилась ко мне, что её волосы коснулись моего уха.

— Я думала, что ты сочинил эту историю, потому что только делаешь вид, будто веришь Бертону и всем его байкам о спасении человечества, — проговорила она настолько тихо, что я мог с трудом услышать и разобрать слова.

На секунду на меня словно упала огромная волна холодной воды. Я был просто в ужасе от собственных поступков, от собственной слепоты. Ванесса думала, что всё это всего лишь игра! Что я на самом деле не верил мистеру Бертону, что не пошёл на эксперименты добровольно, что всего лишь притворялся. Но она даже не подозревала о том, что это было далеко не так. Она даже подумать не могла о том, что дела обстояли ровно наоборот. И что же тогда делать? Как быть? Конечно, я ещё мало что понимал, не знал, кому доверять и что делать, но времени думать уже не оставалось.

Был только один выход — вести двойную игру.

— Конечно, так оно и было, — тихо сказал я в ухо девушки.

Та удовлетверённо кивнула.

— Поэтому я и подыграла тебе, потому что хотела, чтобы Бертон поверил в эту игру, — довольно улыбаясь, она отстранилась от меня, вернувшись на своё место, и подмигнула, отчего я весь вмиг залился краской. — Но я надеюсь, что сейчас тебе лучше и никто над тобой уже издеваться не будет.

— Если только я эту буду делать, — усмехнулся Тони, медленно попивая не самый вкусный чай.

— Тони! — властно шикнула на него Ванесса.

— Ты ведь шутки имел в виду? — я вопросительно посмотрел на парня.

— Нет, блин, танцы, — сухо сказал он. — Естественно шутки, клоун.

— Что-то ты не похож на человека, который умеет шутить, — недоверчиво покосился я на него.

— А на какого я похож? На робота? — раздражённо фыркнул Тони.

— Просто ты его ещё не очень хорошо знаешь, вот и всё, — Ванесса вдруг положила руку на мои пальцы, как бы говоря, чтобы я не достовал лишний раз Тони.

Меня поразил её жест, но я постарался ничем это не выдать и не покарснеть слишком сильно.

Через пару минут за нами как всегда зашёл капитан Сэнг, после чего ещё через некоторое время меня повели на тот же самый последний этаж, где проводились эксперименты и где я так жестоко поступил со своими одноклассниками. Правда, не со всеми — не весь класс я успел превратить в монстров, а также появились ещё два дестера — Лирта и ещё одна девочка. Но я даже не смог с ними поговорить или обменяться взглядами, потому что их неизвестно куда отвезли. Приходилось надеяться, что с ними всё хорошо.

Я с мистером Бертоном двинулся в сторону пустой полупрозрачной комнаты, которая была в углу всего огромного помещения. Около неё стояли какие-то столы, пробирки и включённые с камерой и чем-то отмеривающим компьютеры, за одними из которых сидели двое врачей, будто бы ждавших нас, чтобы начать меня экспериментировать. Но в этот раз я не был готов, меня не переполняло возбуждение и любопытство, как в прошлый раз. Мне оказалось страшно.

Вдох, выдох. Вдох, выдох.

Я пытался успокоить не только своё дыхание, но и бешеное сердцебиение, которое, казалось, могли слышать все. Руки дрожали, но я старался это прекратить, как и сумасшедший поток мыслей. Мне всего лишь хотели прикрепить к виску небольшой плоский круг со множество мелкими трубочками, которые втыкались мне в кожу и кровь, чтобы, как мне рассказали, отследить реакции моего мозга и многое другое. А всё для того, чтобы понять, как именно я превращал людей в монстров. И всё бы ничего, если бы не было так страшно.

Вдох, выдох. Вдох, выдох.

Нужно успокоиться. Перестать так волноваться и дёргаться, когда ко мне кто-нибудь прикасался. Да уж, нервы были ни к чёрту.

Мистер Бертон с явным удовольствием в глазах наблюдал за тем, как работали его врачи-сотрудники. Те перешёптывались между собой, один из них всё время что-то проверял на компьютере, видимо, подключение "кружочка" к моему виску. Хвала богам, это было не больно, так что можно было бы более менее расслабиться, если бы я не знал, что меня ждало что-то ужасное. Поистине ужасное.

— Готово, — наконец перестав копаться около моего лица и в волосах, объявил своему директору один из врачей, который был по внешности азиатом.

— Вот и славно, — растянул свои губы в какой-то угрожающей улыбке Бертон, подходя ко мне, и положил на мои плечи руки, слегка встряхивая, точно хотел, чтобы я пришёл в чувство и не боялся. — Как это проходили Ванесса и Тони, тебя следует исследовать как внешне, так и внутренне, а также и твою силу. Поэтому...

Он отдовинулся в сторону, показывая рукой на вход в белую пустую комнату, отделённую от внешнего мира стеклом с одной стороны. Я даже представить себе не мог, что меня ждало впереди: явно испытания ни чуть не лучше, чем у всех остальных ребят. Медленно я вошёл внутрь, поёжившись от прохлады, стоящей там, будто бы туда запустили Тони, чтобы он своим холодом понизил температуру. Да уж, очень смешная шутка, когда я был на грани истерики.

Резкий звук, дошедший до моих ушей, заставил с ужасом обернуться. Дверь в помещение, где я оказался, закрылась, а около неё стоял мистер Бертон, злобно улыбаясь. Я чувствовал, как меня захватывала паника, ощущение беды давило меня изнутри, как и эти белые стены, образующие идеальный куб.

— Итак, — подойдя к микрофону, стовшему на столе, за котором сидели врачи и вовсю работали, надменно проговорил мужчина, — то, что нам рассказал и ты и мои люди совершенно не заменяет реальность, а именно практику.

Он нажал на какую-то кнопку в столе, и через секунду позади меня раздался скрежет, отчего волосы встали дыбом. Я быстро обернулся и увидел, как из пола медленно поднимался стул, на котором был привязан не только верёвками, но и трубками и проводами, какой-то худой парень, с диким страхом смотрящим по сторонам, пока его взгляд не остановился на мне. Его губы задрожали, будто бы он с трудом сдерживался, чтобы не заплакать. Какие-то небольшие приборчики были воткнуты в его кожу, из которых торчали тонкие трубки, ведущие куда-то вниз, откуда и явился этот стул. Одежды на парне почти не было: одни только ободранные шорты висели на его похудевших ногах.

Сердце внутри остановилось, когда до меня дошло, что хотел сделать мистер Бертон. Во мне зажглось жгучее желание закричать и броситься наутёк, но я сумел воздержаться от этого. Что-то в последнее время мне всё чаще приходилось отказываться от своих желаний.

— Сними перчатки, — строго приказал мне директор, предвкушая будущий эксперимент и мои страдания.

— А... можно этого не делать? Я просто вам нарисую картинки, ещё раз всё объясню?.. — попытался отшутиться я, дрожа как осиновый лист и не двигаясь с места.

Представьте, что вам надо было свести человека с ума и за это вы сами станете безумным. Правда, я и раньше это делал, но не насильно. Меня, буквально заставляли это совершить, заперев в комнате с человеком и приказывая снимать перчатки.

— Делай что говорят! — уже нетерпеливо прикрикнул Бертон, сжимая в руках микрофон. Его глаза пылали неудержимым любопытством и... жестокостью.

Дрожащими руками я снял перчатки и кинул их в сторону. Этот жест парень, сидящий на стуле, воспринял как что-то опасное и весь съёжился и уменьшился, точно пытался скрыться или превратиться в мышь, чтобы его никто не видел и не поймал. Я уставился на свои пальцы: они были чёрные, будто измазались в краске, но так, что их никогда не отмоешь, кожа, казалось, стала сухой и холодной, словно омертвела, ногти были настолько короткими, что появлялось такое ощущение, будто бы они больше никогда и не вырастут.

— Молодец, — довольно улыбнулся мужчина, и от этой, улыбки у меня по спине пробежал табун мурашек, — а теперь, как ты сам, наверное, уже догадался, коснись его.

Мне хотелось разрыдаться. В голову полезли воспоминания о том, как мама, первый человек, которого я превратил в монстра, напала на меня, желая убить, как люди, которых я, убегая из больницы, касался, поедали друг друга, ничего не соображая от поглотившего их безумия. А всё из-за меня. Из-за одного прикосновения.

Какой же ужас.

На ватных ногах и едва дыша от отчаяния, бившегося во мне слишком больно, и истерики, вопящей внутри сознания как сирена из моего недавнего сна, я подошёл к парню, который внимательно следил за мной и понимал, что не только ему, но и мне самому вся эта идея не нравилась. Да и кому она могла нравится? Только таким жестоким людям, как мистер Бертон и его С.Р.О.К., которые были не чуть не лучше чудовищ.

Не лучше, чем я.

В бессилии тяжёло вздохнув и будто бы примирившись со своими бушующими мыслями и чувствами, я коснулся парня и тут же отскочил в сторону, точно от удара молнии, которого на самом деле вовсе не было. Только удар боли. Пленник, широко раскрыв глаза, в которых читалось удивление, постепенно затменяемое безумием, начал дёргаться, отчего стул, казалось, вот-вот сломается. Из его рта пошла пена, смешанная с кровью, на всём теле вздулись вены, покрываясь чёрно-фиолетовой кожей точно при какой-то болезни, отчего он становился неимоверно жутким на вид, из его груди вырывались истошные крики, я видел, как его руки напряглись, желая растерзать на себе кожу, приборы и одежду, если бы она была, но ему это не позволяли сделать верёвки, которые, в свою очередь, были настолько тонкими, что я побоялся, как бы монстр на меня не напал.

— Спасибо тебе, Джейк, — расплылся в счастливой улыбке мистер Бертон, не отрываясь смотря за зрелищем, которое происходило с парнем. — Это было... Очень впечатляющие. Я бы даже сказал, шедеврально.

— У вас плохие вкусы, — поморщился я, всё дальше и дальше отходя от безумно кричащего монстра, пока не упёрся спиной в стеклянную дверь и не повернулся к ней лицом.

— У каждого свои, мой дорогой, у каждого свои, — повторил он, чтобы я уж точно это усвоил, и подошёл ко мне только с той стороны, снаружи. — Но это не мешает мне не открывать тебе дверь.

На мгновение я потерял связь в реальностью. Мне совершенно не хотелось оставаться один на один с чудовищем, которого создал сам же я. Чувство истерики вспыхнуло во мне, готовое вырваться наружу и наконец набить рожу директора, но я сдержался. Иначе я сам не буду лучше монстра. Не буду человеком. А это сейчас было самым главным.

— Что? — горло пересохло от волнений, лоб покрылся потом.

— Да, мы получили то, что хотели, исследовали и запечатлили процесс превращения человека в психа, получили анализы, поняли, как это делается, но... — мужчина усмехнулся, покачав головой; его усталость и нервозность как рукой сняло. Он был снова жесток и горд, как истинный злодей. — Но мы не изучили тебя, Джейк. Твоё состояние, когда тебе угрожала опасность, твои внутренние изменения, реакции мозга, нервную систему и многое другое, ведь в твоей крови течёт химикат, который даёт тебе неимоверную силу. Поэтому... — в его глазах зажглась такая кровожадность, такое предвкушение, что я понял — мне конец. — Включить электричество.

Я нахмурился, собираясь уже спросить, что он имел ввиду, но в этот момент сзади меня послышался отчаянный, будто предсмертный, вопль монстра. Звук разрывающихся верёвок и падающих на пол маленьких приборов с проводами оглушил мои барабанные перепонки, заставляя сморщиться. Я понял, что электричество пустили в стул, где сидел парень, отчего тот так и завизжал, ещё больше разъярившись, ещё больше сойдя с ума.

В панике я начал дёргать ручку двери, пытаясь хоть как-то спастись, но это было бесполезно — такой простой выход из ситуации никак не хотел мне помочь. Рычание и мерзкий булюкающий вопль сзади меня заставил моё тело резко прыгнуть в сторону, удариться коленями и застонать от боли. Бац! — и монстр со всей силы врезался в стекло, чуть ли его не пробив, ведь, если он был безумен, то точно не умён.

Знаете, как это происходило в фильмах? Как придумывался совершенно бесполезный план «Б»? Теперь и я это знал, нужно было всего лишь быть в шаге от смерти. Просто запомните это и никогда не повторяйте. Ведь план «Б» не всегда мог помочь, вы же не в фильме, вы же не Том Круз. В общем, мои идеи составили то, что называли «запасным планом» (хотя у меня и первого-то не было). А именно — бежать от монстра. Ну, как бежать? Просто не дать себя убить и быть растерзанным на мелкие кусочки.

Безумец снова ринулся на меня, выставив перед собой руки, чтобы ими меня задушить, но я снова сумел увернуться, почувствов, как его когти задели мою футболку, порвав её. Парень был слишком быстрым, не человечески быстрым, и это всё из-за безумия, ведь именно оно дало ему такую неимоверную силу.

И как мне, прикажете, спасаться? Я же не мог как Ванесса просто испарить опасность в воздухе или как Тони — контролировать её. Я просто мог сводить людей с ума. Не такая уж и великая способность, поверьте мне, только так, без руки на отсечение, она могла мне ещё пригодится. Наверное.

Псих помчался за мной, тогда как я пытался со всех ног убежать от него хотя бы к противоположной стенке в небольшой комнате. Сердце бешено стучало в груди, перекачивая кровь, адреналин разлился по всему телу, готовый спасти меня, если бы всё не было настолько печально. Особенно после того, как монстр накинулся на меня сверху и мы покатились кубарем по полу. Сказать, что это было ужасно больно — ничего не сказать. Адские мучения, точно я и вправду оказался в Преисподней, пронзили всё моё тело и даже жир не спас меня от падения, будто бы я был самим падшим Люцифером, которого только что свергли с Небес. Только я был куда ничтожнее, чем он.

Затормозив своё движение лицом об пол, я скривился от боли, мечтая, чтобы мне оказали первую медицинскую помощь и оставили в покое. Я почувствовал, как кожа содралась не только с лица, но и с коленок и локтей. Монстр, победно завизжав и брызжа слюной, безумно рассмеялся, точно убивать людей было очень весело (что было ровно наоборот, когда убивали тебя), и вонзил зубы мне в плечо.

Простите меня, но я не сдержал крик. Отчаянный вопль вырвался из груди прежде, чем я сообразил, что вообще произошло. Кровь испачкала мою белую одежду и залила пол. Жжение прошлось по всему телу, точно меня кто-то ударил ремнём (с этим, кстати, возникали неприятные воспоминания). Безумец впился в меня зубами ещё сильнее, заставляя чуть ли не рыдать от боли, его когти втыкались мне в тело, будто он хотел достать мои внутренние органы. От этой мысли меня чуть ли не вырвало. Страдания были настолько сильными, что я чуть ли не терял сознание. Казалось, смерть была близка как никогда, в шаге от меня.

Псих стал ещё больше надавливать на меня сверху, будто хотел выжать из меня все мои внутренности. И это стало его роковой ошибкой. Подскользнувшись рукой в луже моей же крови, он накренился на бок, готовый в любой момент с меня соскользнуть. И я — умный дальше некуда, хоть и весь покачлеченный, — резко перекувырнулся в противоположную сторону и вскочил на ноги. Монстр взвыл от досады, обидившись на то, что упустил свою жертву, его глаза пылали безумием и злобой, что бушевали в нём самом.

Чёрт, и как же его победить? Чудовище, которое в десять раз сильнее меня? Даже никаких предметов нет, чтобы его ударить или даже убить. И в этот момент меня осенило. Стул! Вот единственный предмет во всей и комнате! И единственный выход!

Развернувшись на месте, я помчался в сторону стула, желая как можно быстрее до него добраться и чувствуя, как адреналин помогал мне. Но ничто не можгло пойти так, как ты хочешь, особенно если это касалось жизни и смерти. Когти монстра скользнули по моей правой ноге, распоров белые штаны ещё больше (у штанов выдался трудный день), и схватили меня за лодыжку, резко дёрнув на себя. Я был ровно в двух с половиной метрах от спасения, когда грохнулся во весь свой рост на пол лицом вниз. Нос сплющило, из него полилась кровь, заливая и без того кровавый пол. Боль пронзило всё тело, заставляя громко застонать и чуть ли не плакать.

Да сколько можно! Сколько можно меня мучить?! За что?! Возмущение, кипящее во мне как бульон, дало мне сил на то, чтобы со всего размаху ударить лежащего на мне психа в голову. Тот, оторвавшись от своих дел, а именно высасыванием из меня крови в моём плече, истошно закричал, удивлённый тем, что я вообще мог двигаться, когда был весь побит и физически да и морально измотан. Монстр тут же отцепился от меня, заскулив как собака, и я смог ещё раз врезать ему в лицо локтём, после чего встал на ноги. Парень, видя, что я снова уходил от него, никак не желая становиться его обедом, зарычал, точно был диким разъярённым зверем. Его и без того немногочисленная одежда порвалась, покрывшись кровью, вены ещё больше вздулись, отчего чуть ли не вся его кожа стала неестественно чёрно-фиолетовой и... жуткой.

Прыжок — и безумец уже летел на меня с пола. Мгновение — и стул встретил его на пути, а не моя плоть. Щепки разлетелись в разные стороны — настолько сильно я его ударил или же это он просто так быстро летел. Тело парня повалилось на пол как мешок с костями, из его головы текла кровь, в некоторых местах тела торчали деревянные частички стула. Меня чуть ли не вывернуло от этого зрелища наизнанку, но я сумел сдержаться. Я не ощущал боли от ран, пока уровень адреналина не начал спадать, и я не почувствовал себя как шина, из которой выпустили воздух. Изнеможение терзало меня, желая, чтобы я упал замертво и наконец отдохнул, но я заставил себя поднять с пола свои белые перчатки (которые оказались рядом) и одеть их на свои чёрные руки.

Щелчок — и дверь открылась, после чего меня кто-то чуть ли не сбил с ног.

— Джейк! — облегчённо и радостно, так, как это делали при долгой разлуки, закричала мне прямо в ухо Ванесса, крепко меня обнимая.

Её волосы упали мне на плечи, тонкие руки прижимались к моей шеи, несколько маленьких слёз появились у неё на глазах, отчего у меня в груди сжалось сердце от счастья. Я чувствовал себя совершенно глупо и неважно, что я был еле живым. Краска прилипла к щекам, я ощущал, как невероятное чувство разливалось во всём теле, как бабочки запорхали в животе, точно любовь посетила меня, решив порадовать своим присутствием. От этой мысли мне стало смешно, и я с трудом удержался, чтобы не рассмеяться, иначе бы выглядел как сумасшедший. Какая тут могла быть к чёрту любовь?

— Боже, я так рада, что ты жив! — ликовала от счастья девушка, чуть ли не душа меня в своих объятиях.

Мой взгляд упал на мистера Бертона, что-то бурно обсуждающего со своими врачами, наверное, ту информацию и исследования, которые они только получили. Я заметил в дверях Тони, с каким-то странным то ли озлобленным, то ли печальным лицом смотрящим на нас, точно ему не нравилась эта картина. Но мне было как-то всё равно, ведь я сумел выжить. Такой пухленький и совершенно никчёмный мальчик, как я. Разве это не чудо?

Однако чудо было тем, что мой мозг наконец не выдержал — и я повис без сознания на Ванессе, которая кричала на помощь.

А на моём лице была глупая, но счастливая улыбка.