Власть безумия

Какой-то странный запах горечи заставил меня поморщиться сквозь сон.

Поверьте мне, он был настолько неприятный, что, спали бы вы как труп, то всё равно скривились и проснулись, даже если бы вам виделось самое волшебное видение. Тяжело сев в кровати и мучась от боли, пронзающей всё моё тело, я попытался хоть что-то сообразить и понять, что происходило (в тысячный раз). Думаю, мне теперь уже никогда не избавиться от этих приключений-злоключений, которые даже не собираются заканчиваться, пока я наконец не помру.

Пару раз зажмурившись, чтобы прийти в себя, я понял, что так отвлёкся на неприятный горький запах, что даже не заметил ревущую за дверью сирену. Чёрт, опять что ли что-то случилось? Пожар, может быть? Поверьте мне, я не хотел больше этого, снова переживать смертельно огненную опасность в лаборатории. И, о, если бы я знал, что будет в разы хуже, то пожелал бы именно такой участи. А лучше бы вообще никакой. С трудом встав с кровати и чуть ли пару раз на неё не упав, я, кряхтя как старый дед (смейтесь, смейтесь) и чувствуя, что спина могла в любой момент просто сломаться от боли, подошёл к двери и открыл её.

Сирены по-прежнему ревели, звук терзал мои барабанные перепонки, вонзаясь в них раскалёнными спицами. Коридор, в котором слышались чьи-то истошные крики, заливал красный свет, отчего мне стало не по себе. Коленки задролжали от страха, в груди бешено стучало сердце. Я понимал, что ничего хорошего сейчас не произойдёт. Медленно идя по алым проходам, я всё время оглядывался по сторонам, боясь, что сейчас что-нибудь да выскочит. И чем дальше и ближе я продвигался к столовой, тем сильнее слышались крики.

До жути знакомые крики. Крики безумия.

Дыхание с прерывами вырывалось из груди, холодный пот заливал лоб. Чувство беды возрастало в душе с каждым шагом всё больше и больше. Мне было до смерти страшно. Меня трясло как при лихорадке, одежда дрожала вместе со мной как осиновый лист. Сирена беспощадно ревела, нагоняя только ужас.

Передо мной возвысились двери в столовую. Можно было бы с облегчением вздохнуть, ведь я выполнил своё задание - добрался сюда. Но вот вопрос: дальше то что? Ведь пока я шёл, я не встретил ни единой души и только жуткие крики напоминали о том, что всё же в лаборатории кто-то был. Но кто именно? Где? И куда все подевались? Что случилось? Эти мысли не давали мне покоя, вселяя только страх и отчаяние. Я уже был готов расплакаться или, что ещё хуже, обмочиться. Дрожащими руками я слабо коснулся двери и заглянул в маленькое круглое окошко.

Сердце в груди остановилось. Связь с реальностью оборвалась. Казалось, даже сирена замолкла.

На меня смотрела страшная рожа монстра, которая некогда была лицом Уилл. Это мне напомнило тот сон, когда друг хотел меня убить. Глаза парня налились чёрным цветом, волосы украшала кровь и чьи-то внутренние органы (меня чуть от этого не стошнило), губы изогнулись в злобном оскале. Его поглатило безумие. Болезнь, которой мог заразить только я всего лишь одним прикосновением.

Ужас. Ужас. Ужас.

Сковь оставшееся свободное место в окне я заметил ещё несколько обезображенных лиц. С трудом я сдержал рвотный позыв (да я снова молодец!). В панике я отскочил назад и развернулся, чтобы тут же бежать от этих монстров как можно быстрее (ведь я же уже привык к лёгкой атлетике за пару дней). Но ещё одно войско безумцев заставило меня отбросить все планы в далёкую бездну отчаяния. Крик безвыходности застрял в груди. Ноги стали ватные. Надежда, казалось, покинула мою разбитую душу.

Психи смотрели на меня взглядом, желающим только одного - крови. Они желали моей смерти, истошно визжали, предвкушая свой будущий завтрак. Монстрам оставалось лишь одно - накинуться на меня со всех сторон, ведь они были везде: от буквы «Т» до столовой.

А сирена всё так и ревела, когда пол окрасился алой кровью.

Моей кровью.

Эта сцена заставила меня в ужасе проснуться. И остановить поток рвоты, чтобы не испачкать не только свою новую белую одежду, но и одеяло с простынёй. Было бы как-то неприлично в первый же день показать себя с плохой стороны, если, конечно, я до сих пор этого не сделал. Это был всего лишь сон. Кошмар, в котором мне опять приснился Уилл. За что он так со мной? Почему преследует? Неужели я так по нему скучал, что даже воспоминания пробивались сквозь реальность, но только в таком ужасном виде? Или же я просто в чём-то был виноват перед ним?

От этих мыслей я сморщился, стараясь не чувствовать, как ныла спина, будто по ней хорошенько прошлись топором, а кожу содрали живьём. Мне было страшно, одиноко и очень грустно, казалось, что даже мой дуратский фальшивый оптимизм, к которому я всегда прибегал при любой ситуации, меня не спасал. Что же делать? Как спасаться?

- Кошмар приснился?

От неожиданного мужского голоса я в испуге чуть ли не подпрыгнул в кровати. Я попытался себя успокоить, ведь это оказался мистер Бертон. Ничего такого, если бы это было так необычно. Неужели этот человек заходил к подросткам, которых мучил?

- Д-да... - неуверенно ответил я, смутившись и ещё не до конца прийдя в себя.

- Здесь это часто случается, к сожалению.

Я всего лишь слабо кивнул, потому что всё ещё был сильно перепуган, отчего всё тело дрожало и покрылось капельками пота.

- Почему? - я удивился, хотя даже не знал из-за чего.

Мистер Бертон покачал головой.

- Многие сопротивляются нашей работе, отчего считают, что только мучаются. Они не видят настоящей сути, не понимают, что незначительные жертвы - это шаги к успеху.

- Вы про дестеров? - тихо уточнил я, будто боялся, что нас кто-то услышит. - Про человечество?

- Да, - тяжело взохнув, проговорил мужчина и встал, его губы дрогнули в еле заметной улыбке. - Идём, нам пора заняться важными делами.

Я и не заметил, как ноги подняли моё больное и побитое тело с кровати и довели меня до двери, где меня уже ждал Бертон. Коридор тянулся в два направления, по правой стороне располагались комнаты, в которых, как я понял, жили все дети и где были, как и у меня, только кровать, полупустой шкаф с одеждой и стол. Было безлюдно, и создавалось такое впечатление, будто бы я что-то упустил, что-то важное. Куда опять все подевались? И почему ко мне пришёл сам глава лаборатории? Тревога нарастала во мне с каждой секундой всё больше и больше.

- Кстати, забыл представиться, - мужчина встретил меня уже за дверью и вежливо улыбнулся. - Я Квентин Бертон. Твоё имя я знаю.

Не мгновение я растерялся, но постарался тут же взять себя в руки.

- Я... мне бы хотелось поблагодарить вас за спасение.

Брови директора удивлённо поднялись.

- Может, я чего-то не помню, но я не понимаю, о чём ты говоришь.

- Ну, я имею в виду... - я покраснел, лихорадочно подбирая нужные слова. - Когда капитан Сэнг избивал меня ремнём, вы остановили его как раз в тот момент, когда он хотел снова меня ударить.

Несколько секунд Квентин пристально смотрел мне в глаза, отчего под его взглядом я почувствовал себя ещё более неловко и скованно.

- Больше этого не повториться, - он вдруг положил руку мне на плечо. - К сожалению, не могу этого обещать, но я постараюсь сделать всё возможное, чтобы такого больше не было.

- Огромное спасибо, сэр.

Я не мог сдержать широкой улыбки. Всю жизнь меня мог защитить только Уилл, но теперь его не стало, отчего я остро ощущал свою беспомощность. Но теперь я был уверен, что у меня появился новый защитник - мистер Бертон. Я очень надеялся на то, что он мне и вправду поможет. И защитит меня.

- Прости меня за это, - мужчина всем видом пытался показать своё сожаление, - видимо, я не уследил за Сэнгом, когда тебя привезли в мою лабораторию. Надеюсь, такой ошибки больше не повториться.

- Я тоже, - тихо проронил с ответ, когда он убрал руку с моего плеча.

- Как я узнал, тебе вчера рассказали про дестеров и эксперименты, - медленно шагая вперёд и проходя мимо комнат, начал разговор мистер Бертон, смотря строгим взглядом серых глаз вперёд.

- Как? - удивился я, вспоминая, что мы разговаривали очень тихо, так, чтобы даже сами дестеры этого не услышали. Откуда он тогда знал?

- Тут во многих местах есть «жучки», с помощью которых можно слышать чужие разговоры, - слабо усмехнулся собеседник. - Это сделано в целях безопасности, чтобы не было никаких заговоров или бунтов, а также, чтобы лучше узнать тех, кто здесь практически живёт.

- Потому что вы боитесь, что всё пойдёт насмарку, все ваши труды и достижения? - решился я на такой глупый вопрос, пытаясь аккуратно подкопать проход к сундуку с правдой.

- Знаешь, это каждый крупный деятель боится, особенно если это касается спасения человечества, - вздохнул Квентин, устало протирая переносицу и нервно теребя рукав пиджака, который в этот раз был слишком уж в обтяжку даже при его худоватой форме.

- Спасения... человечества? - переспросил я, не уверенный в том, что правильно услышал. Может, этот человек и не такой уж плохой, раз он собирался на такой великий поступок?

Никогда не судите человека по внешности. И по характеру тоже. Только его мысли показывали того, кем он на самом деле являлся. Но я не знал, о чём думал мой собеседник, даже понятия не имел. Со стороны он мог выглядеть усталым или жестоким, но в душе у него могло быть всё что угодно.

Когда мы дошли до конца коридора и повернули направо, направляясь в те места, которых я не знал, только тогда мужчина мне ответил, будто бы до этого обдумывал, что мне сказать.

- Знаешь чем я на самом деле занимаюсь? - начал он, блуждающим взглядом скользя по стенкам и комнатам, окружающих нас. - Я директор не только этой лаборатории, но и такой организации, как С.Р.О.К., которая расшифровывается как «Совет по решению общемировой катастрофы». Вы, такие как ты и дестеры, нужны нам, чтобы избавляться от людей, не убивая их. Нет, конечно, не от всех, а только от тех, кто человечеству уж точно не нужен. Представь, что через несколько десятков лет людей станет уже не семь миллиардов, а сорок, и это число будет только увеличиваться. Но наша Земля не резиновая. Если ей сейчас тяжело, то что будет через сто лет? Люди - это паразиты, от которых надо либо избавляться, либо управлять. Управлять сложно, я бы сказал, что невозможно, поэтому лучше всего первое. Но как это сделать, если устраивать массовые убийства равно терроризму? Тогда на помощь приходит химия и биология - и вот ты здесь, Джейк, - его взгляд наконец остановился на мне. - Так же, как и Васнесса с Тони. Вы трое - идеальная формула, чтобы спасти человечество.

Шок поразил мой мозг в самую его глубину. Сказать, что я был впечатлён этим рассказом - ничего не сказать. Правда раскрылась сразу же с разных сторон: она открыла глаза на многие проблемы человечества, на планы мистера Бертона, на моё предназначение. Неужели я родился ради этой великой цели? Такой, которой не всякому суждено исполнить?

Но что-то не давало мне покоя, заставляло напрячься и не поддаваться доверию к этому странному, жестокому человеку, называвшего себя главой «спастелей человечества», то есть нас. Тех, кого надо мучить и над которыми надо ставить эксперименты.

- Но... зачем тогда нужны дестеры? Они ведь не имеют никакой силы, как, к примеру, у меня или у Васнессы, - после недолгого размышления спросил я, нахмурившись.

- Ты же знаешь, что они не поддаются вашем «прикосновениям», - пустился в объяснения мистер Бертон. - И мне интересно почему. Если мы собираемся уменьшить количество людей, чтобы предотвратить катастрофу и вымирание, то нам нужно знать, почему некоторые люди имеют к вашей силе иммунитет. Когда мы получим формулу, чего мы сейчас активно пытаемся добиться, то она нам может помочь как в качестве защиты, так и в развитии человека и его способностей.

- Пожалуй, соглашусь с вами, - размышляя над всем сказанным мужчиной, я кивнул головой.

- И это хорошо, - учтиво улыбнулся Квентин.

- Но разве это не жестоко так поступать с людьми? - вдруг ужаснулся я.

Мужчина некоторое время молчал, подбирая слова, после чего отрицательно покачал головой, его губы дрогнули в ухмылке.

- Нет, если учесть, что человек сам по себе жесток. Вы трое нужны для регулирования численности населения. Убирать «лишних» людей не по всему шару, а в тех местах, где это жизненно необходимо: к примеру, Китай, Индия и даже наша Америка.

- А почему нельзя использовать какой-нибудь вирус? - с диким любопытством спросил я, во все глаза глядя на собеседника.

- Вирус может быть опасен, - возразил тот. - Можно и упустить толь момент, когда вирус можно контролировать. А что случается в этом случае? Он распространяется по всей планете, чего нам не нужно.

Я задумался, размышляя над его словами и понимая, что полностью согласен с ними.

- А где найти этих «лишних» людей? - задал я волнующий меня вопрос, вызывающий непонятное чувство робости и неуверенности.

- Это могут быть преступники, - бодро заметил Квентин. - в принципе, я так и планировал, когда мы закончим работу, начать с особо опасных преступников, которые тоже занимают довольно много места на Земле. Также тюрьмы, бомжы, пожилые одинокие люди, явно никому не нужные.

- Да, это верно, - кивнул я, понимая, что моё согласие, скорее всего, со стороны казалось жестоким, но я не мог не отметить, что был полностью солидарен с мистером Бертоном.

Я почувствовал, что во мне что-то проснулось. Что-то тёмное, нехорошее, страшное и жуткое. Не знаю, что это было, но мне самому от этого стало не по душе. Но ничего с собой я поделать не мог. Иногда наша настоящая сущность проявлялась как раз в том моменте, где мы меньше всего ожидали.

- Простите, сэр, а почему вы захотели уменьшить количество населения? - с интересном поглядел я на Квентина.

Я вдруг нахмурился, однако не мой вопрос заставил мои брови сдвинуться с места, а то, что мы начали спускаться вниз, а тело из-за этого пронзило болью, ведь оно ещё не восстановилось после недавно полученных травм.

- Я видел голод, - голос директора был мрачен, как и его лицо. Придерживаясь рукой за перила, он спускался вместе со мной, стук его каблуков громко раздавался на всю лестницу. - Видел, как люди дрались за еду. Видел нищету, войны, смерти. Видел беды, боль и одиночество. Я видел, как людям не хватает свободы, не хватает жизни. А всё из-за надвигающегося перенаселения, из-за неравномерного местожительства по всей планете.

- Я вам сочувствую.

Мне и вправду было жаль. Я и сам встречал бомжей на улицах, сам временами страдал голодом, так что полностью понимал мистера Бертона. И в этот момент мне даже показалось, что мы стали ближе.

Мы наконец спустились с лестницы, по моему счёту, на самый последний этаж, где слышались чьи-то крики. Мне стало не по себе.

- Мне интересно знать... ты считаешь, что твой отец жестокий? - Квентин внимательно посмотрел на меня.

От этой смены разговора я резко остановился, поражённый ужасом, и широко раскрытыми глазами посмотрел на мужчину. Тот, пройдя ещё пару метров и остановившись прямо перед дверью, за которой был шум, только сейчас заметил, что я отстал от него. Он повернулся ко мне, придерживая ручку двери, в его взгляде сверкнул холод. По его лицу я понял, что ему было совершенно всё равно на меня и на мою жизнь, а также на моих родителей, лишь бы всё шло по его коварному плану. Конечно, что его можно было ожидать от злодея? Если, конечно, я сам таковым не являлся.

- Что? - тихо спросил я, чувствуя, как страх подкатывал к горлу.

Я вспомнил, как отец злой приходил домой, как он бил меня, заставляя его и только его слушаться, как он доводил не только меня, но и маму до слёз. А сам он никогда не плакал. И вряд ли пролил хоть одну каплю или проявил сострадание у тому, что его жены больше нет, тогда как я разрывался от боли и отчаяния. И после этого он не должен был быть жестоким человеком?!

- Твой отец работает сейчас у меня, ты это знаешь? - устало спросил Бертон, нервно сжимая кулак, который не смог прекрыть его узкий пиджак. Сегодня он вообще выглядил как-то весь внезапно измождённым и словно постаревшим.

Я лишь кивнул в ответ, не в силах сказать ни слова. Я не только совершенно забыл о своём родителе, как о лишней заботы, ведь у меня своих хватало, а ещё и вовсе не желал его видеть и слышать и уж тем более, мне не хотелось, чтобы он меня мучил, человек, который знал самые ужасающие способы для того, чтобы человек страдал.

- Мне нужны были такие люди, как он, способные помочь и довериться своему начальнику, то есть мне. Я обещал ему много денег, когда... - мужчина нахмурился, поняв, что сказал немного лишнего и зашёл на такую опасную зону, как «тёмные тайны». А мои подозрения на счёт славы и денег становились всё больше правдивыми, по крайней мере, для меня. - В общем, он мне помог с тем, что рассказал о тебе и что смог не провалить своё первое задание, а именно сотрудничать в поджёге.

У меня чуть челюсть не отвисла. Так этот гад чуть ли меня не убил?! Неужели в этом и заключалась работа отца - подвергать не только людей, но и своего сына опасности? Злоба захлестнула меня, в душе всё кипело от недогования и шока, словно в чайнике вода, готовая выплеснуться наружу в любой момент.

- Так он... - я был готов вскипеть от злобы, но мистер Бертон быстро прервал меня, хитро усмехнувшись.

- Не волнуйся, ты сможешь ему отомстить. Ты ведь хочешь этого?

Что-то коварное и тёмное с новой силой проснулось во мне. Оно ревело, как дьявол в преисподней, сжигая всех грешников по пути адски юм огнём. Это было что-то страшное, что-то тёмное.

И оно мне понравилось.

- Да, очень хочу.

- Вот и славно, - довольно улыбнулся мужчина и открыл дверь, приглашая меня внутрь, отчего я тут же послушался.

Помещение, где я оказался, поразило меня своей величиной. Высокий потолок, светильники в потолке, освечивающие все углы, в которых как и везде располагались камеры, следящие за всем и вся. Множество врачей сновали туда-сюда, и я поразился такому количеству людей, ведь теперь понял, где находились все люди - в этой комнате, где проводились эксперименты и проверки. Вдоль стен и посередине тянулись полупрозрачные комнаты, в которых были подростки.

О, что с ними только не делали! У одних брали кровь (это было самое приятное из всего), других, обвязанных трубочками и приборчиками, поливали странными химикатами, проверяя реакцию их кожи, третьих держали у огня, ещё одних, надев на них шлемы с проводами, мучили кошмарами, чтобы узнать их состояние мозга в возбуждённом состоянии, последним пускали ток по телу. И всё это проводилось для того, чтобы понять, чем дестеры отличались от обычных людей.

Где-то в одной из комнат я заметил Ванессу с Тони и то, как у них брали кровь, чтобы проверить её состояние, ведь именно в ней находился тот элемент, с помощью которого они имели силу, как и сам я. По крайней мере, я так всего лишь предполагал и собирался спросить у них правду. Что же с ними сделали? Почему они стали такими? Опасными и в то же время очень нужными для человечества?

Но на фоне дикого ужаса от всего увиденного росло любопытство. Я вдруг осознал, что, как и хотел, как и говорил Уиллу на экскурсии, стал полезным для общества, стал частью чего-то великого, чего-то большего. Я был нужен для человечества.

И от этой мысли меня переполняло гордостью.

Мимо меня вдруг прошли двое врачей в белых халатах и сгорбленных над передвижной кроватью, на которой они катили на выход их помещения парня, укрытого тонкой светлой тканью, только бедное лицо торчало из-под него, а синие стеклянные глаза навсегда уставились вверх, в пустоту, в свет в конце туннеля. Ведь парень был мёртв. Погиб от того, что его мучили ради какой-то там «формулы безопасности». Это зрелище заставило меня взглотнуть и чуть ли не заплакать. Мне хотелось кричать и как можно скорее вырываться наружу, на свободу, отчаяние колотилось во мне, не в силах изменить будущее.

Но в то же время я разрывался между другим чувством, совершенно противоположным. Этот парень погиб во имя спасения человечества, во имя того, что реально полезно и нужно для всех нас, для всех людей. Не каждому удаётся умереть во имя чего-то стоящего. Поэтому этим стоило только гордиться.

- Тут такое редко бывает, не волнуйся, - попытался по-доброму улыбнуться мистер Бертон, хлопая меня по плечу.

- А я и не волнуюсь, - с любопытством глядя вокруг, когда мы двинулись вперёд, ответил я.

- Ты готов?

Меня переполняло возбуждение, отчего так и хотелось сделать что-то особенное. Нечто, от чего меня все заметят. Заметят после стольких лет одиночества.

- Всегда.