Оттепель не наступит

Юнона

Уже минут десять я лежала с закрытыми глазами, боясь их открыть и понять: до дома ночью добраться не получилось. Последняя картинка, всплывающая в памяти, – бог знает какая рюмка жуткого пойла. Все события после стёрлись под корень. Ещё бы.

Я лежала на животе и старалась не ворочаться, чтобы лишний раз не тревожить голову. На неё будто надели ведро и со всей дури били молотком. Похмелье, наступающее от карамели – ад. А если к этому примешать алкоголь...

Короче, я как можно дольше оттягивала момент столкновения с реальностью. Несколько минут пыталась прислушаться к своим ощущениям. Вроде бы, не холодно. Значит, я как минимум сплю в помещении, и мне не грозит смерть от переохлаждения. Кости, суставы и мышцы невыносимо ныли, но это обычное дело для похмелья. Кажется, я даже чем-то накрыта. Что ж, похоже, дела не так плохи.

Попробовала размять пальцы. Они затекли и неприятно покалывали. Наконец, разлепила веки и попыталась сфокусироваться. Вышло только со второго раза.

Увиденное мне совсем не понравилось. Прямо на меня глядел актёр с неонового постера. А под ним на кровати в позе лотоса сидела Агата и сверлила меня осуждающим взглядом.

Я закатила глаза и застонала то ли от физических страданий, то ли от осознания, где нахожусь.

– Проснулась, наконец, – тихо констатировала сестра.

Я перевернулась на спину, закрыла лицо руками и издала странный звук, похожий на хрип. Во рту пересохло так, что говорить получилось бы с трудом. Облизнув губы, спросила:

– Сама пришла?

– Нет. Тебя привёл друг.

Я зажмурилась и скривилась, надеясь, что мне это снится. Чёрт возьми, это очень плохо. Последнее, чего мне хотелось, — чтобы Агата меня видела невменяемой.

– Папа не злится на тебя, – продолжала сестра.

– Мне плевать на папу.

– Зато ему на тебя – нет.

Я попыталась встать и заметила, что на мне надета пижама сестры.

– О, мы носим один размер, – попыталась разрядить обстановку.

Но Агата моей глупой попытки не оценила.

Пошатываясь, я села на край кровати. Луч солнца, пробивающийся сквозь витраж, осветил лицо. Я поморщилась и закрылась ладонью. Тут же подскочило давление, и сердце стало колотиться в такт пульсирующей боли в голове. Видимо, страдания отразились у меня на лице, потому что Агата спросила:

– Так плохо?

– Нет, – соврала я, – всё в порядке.

Сестра демонстративно цокнула, скептично закатила глаза, а затем поинтересовалась:

– Зачем ты врёшь?

Я виновато подняла взгляд, но ничего не ответила. Из-за болезненного похмелья стыд в полной мере ещё меня не обуял, поэтому нужно было ехать домой, пока это не случилось. Я пошарила взглядом возле подушки в поисках телефона. Лежит. Хорошо.

– Где моя одежда?

– Я всё постирала.

Внезапно задёргался глаз. Я машинально прижала его ладонью.

– В таком случае, одолжи мне свои вещи.

– Приходили полицейские.

Сердце ёкнуло.

– Зачем? – сипло спросила я.

– Искали тебя. Сказали, можешь помочь расследовать страшное преступление, –голос сестры звучал так буднично, что было не по себе.

– Что ты им ответила?

– Не волнуйся. Только сказала, что не знаю твоего адреса.

Я зажмурилась и поморщилась.

– Как они вообще нашли ваш дом?

– Понятия не имею. Но волноваться не о чем. Думаю, ничего серьёзного.

Ага, как же. Страшное преступление. Какое? Что же ты вчера наделала, Юнона?

– Мне пора. От меня одни проблемы.

– Тебе необязательно так быстро сбегать, – сказала Агата. – Если не хочешь видеть отца, не беспокойся. Его точно не будет до вечера. А мне ты совсем не мешаешь.

Я тяжело вздохнула и подняла взгляд на сестру. Она пыталась сохранить невозмутимый вид и накручивала на палец локон. Однако, от её печали в глазах хотелось провалиться на месте. Я снова почувствовала укол совести.

– Ладно. При одном условии. Если не выпью кофе, умру прямо здесь.

– Ура! – воскликнула Агата и вскинула руки над головой. – Только у нас дома нет кофе.

Я сжала пальцами виски и задумалась о том, остались ли у меня хоть какие-то деньги.

– Значит, поедем в кофейню.

– Ура! – повторила сестра ещё громче.

– Главное, папе не говори.

– За кого ты меня принимаешь?

– Отлично. Только сначала в душ схожу.

– А я пока соберу рюкзак. Пока будем пить кофе, я подготовлюсь к истории. Ты мне поможешь?

Конечно же, ответ был положительный. Агата вприпрыжку убежала в сторону кухни, а я, стараясь не проклинать весь белый свет, поднялась и направилась в ванную.

Быстро разделась и положила телефон и вещи, которые дала мне Агата, на полку. Когда на голову мощной струёй полилась вода, мне стало немножечко легче. Я подставила лицо и крепко зажмурилась, надеясь вспомнить события вчерашнего вечера. В какой момент меня забрали домой?.. Что я успела натворить?..

Вдруг в памяти, словно вспышка, возникло одно воспоминание. Дыхание перехватило. Я схватилась за грудь и села на корточки.

– Чёрт-чёрт-чёрт!.. – вырвалось мимо воли.

Красные и зелёные хаотичные огни. Зайка хохочет, подмигивает и наливает очередную рюмку. Я выпиваю. С кем-то чокаюсь. А затем подхожу к этому человеку так близко, что могу лишь рассмотреть глаза. Гек. Пустой взгляд из-под приоткрытых век. И моя ладонь, убирающая пряди волос с его лица.

А ещё, чёрт возьми, долгий страстный поцелуй.

Я потёрла глаза и потрясла головой, пытаясь прогнать девятибалльную волну надвигающегося стыда.

«Какого чёрта, Юна?!» – задала себе риторический вопрос.

Оставалось надеяться, что проклятый поцелуй мне просто приснился. Я быстро намылила голову и тело, смыла всё и поскорее вышла из душа. Обтёрлась старым полотенцем и дрожащими руками взяла телефон.

Но последняя надежда разбилась о скалы суровой реальности.

«Надеюсь, ты вспомнишь про поцелуй».

Сообщение в пять утра.

Я облокотилась о раковину, зажмурилась и легонько постучала телефоном по лбу. Как можно быть такой тупой? Нужно было позвонить Геку и извиниться за произошедшее. А ещё узнать, по какой из миллиона причин меня могут искать детективы.

Я быстро нажала имя напарника на экране и принялась ждать ответа, в душе надеясь, что трубку он не возьмёт.

Чуда не случилось.

– Вспомнила, значит, – сказал невесёлый голос на той стороне трубки.

– Гек, я...

– Мне не нужны объяснения. Знаю, что ты была пьяна, – перебил напарник.

Я попыталась понять, почему он так расстроен.

– Послушай. Прости. Понятия не имею, что на меня нашло.

Гектор грустно усмехнулся, помолчал несколько секунд, затем ответил.

– Юна, ты так смешно оправдываешься, будто это впервые происходит.

– Зачем тогда приезжаешь? – выпалила я и только потом поняла, что не стоило.

Напарник вздохнул и ответил:

– Ты попросила привезти карамель – я приехал, – Гек выдержал небольшую паузу, будто давая мне осознать происходящее. – У нас ничего не было, не переживай. Поцелуй, но он ничего не значит. Как и всегда.

– Прости, – глупо повторила я, сдавливая пальцами переносицу.

– Тебе не за что извиняться. Проехали.

– Ладно. Спасибо. Есть ещё кое-что...

– Говори.

– Меня ищет полиция. Не знаю, зачем. Приходили к сестре. Возможно, были у отца.

Гек молчал несколько секунд, затем сказал:

– Очень не вовремя. У нас крупный заказ на либерганы. Пятьдесят четыре штуки.

Я мигом подскочила и уточнила:

– Ты не шутишь?

– Какие уж тут шутки. Но нам нужно сбросить твой хвост. Кстати, у меня кое-что твоё, заберёшь?

Я нахмурилась, пытаясь вспомнить, что могла потерять или забыть.

– Шапка!

– Угу.

От мысли, что мне придётся быть без любимого головного убора, стало тошно. Но Гек, опережая меня, предложил:

– Я могу приехать в центр. Встретимся у Ботанического сада. Заодно обсудим сделку. Ты с сестрой?

– Да, но я не могу её привезти на встречу.

– И не нужно. Перекинемся парой слов, она подождёт.

– Ладно. Мы будем там через час.

– Договор, – сказал Гек и положил трубку.

Я прикусила губу и потёрла пальцами виски. Что ж. Кажется, это было чересчур даже для меня.

Мы познакомились с Геком четыре года назад. Я с горем пополам закончила школу. Отец выгнал из дому, и моё будущее оказалось покрыто такой тьмой, в которую было страшно заглянуть. Жизнь, казалось, подошла к концу. Из-за... Я облизнула губы.

– Нет, тебя только в моей голове сейчас не хватало. Убирайся, – прошептала вслух и сделала несколько глубоких вдохов.

В общем, Гек появился в моей жизни ровно тогда, когда было нужно. Я впервые в жизни попробовала карамель недалеко от «Точки» в компании четырех незнакомцев. Даже думать не хочу о том, что они могли бы со мной сделать. Гек увидел маленькую растрёпанную обдолбанную девчонку, отвёз к себе, привёл в порядок и не воспользовался. Я была обязана ему жизнью. Хотя и не могла сказать, что эта жизнь меня хоть чем-то радовала.

Гектор быстро смекнул, что из моего присутствия можно извлечь выгоду. Всего за несколько недель он обучил меня всему, что знал сам. И мы стали торговать карамелью. Опьянённая чувством лёгких денег, я увлеклась этим совершенно непривлекательным голубоглазым парнем. Конечно же, было понятно сразу: это никакая не любовь, а отчаянная попытка заткнуть зияющую дыру.

Улыбающееся лицо с янтарными глазами снова возникло в памяти.

– Тебе сказано было проваливать, – прошипела я.

И у нас закрутилось. Около года моя жизнь походила на чёрную бездну. Сумасшедшие бессонные ночи, обильно сдобренные алкоголем и карамелью, бары, тусовки и квартира Гектора с кучей мусора и незнакомых подозрительных людей.

А когда вдруг стало понятно, что это не спасение, а разрушение, было поздновато. Мы разошлись, но работать не перестали.

Не уверена, что Гек меня любил. Мы оба встретились в момент, когда нуждались друг в друге. А расстались по одной простой причине. Геку просто надоело, что каждый раз в пьяном угаре я называла его Хрисаном.

Паренёк, тут как тут возникший в памяти, незамедлительно мне подмигнул и кивнул, тряхнув волосами пшеничного цвета. Я тяжело вздохнула. Самый плохой побочный эффект похмелья – даже не физическая боль, а воспоминания, смешанные с чувством вины.

Разрыв с Геком был безболезненным. Мы сошлись на том, что слишком хорошо сработались. И разрывать эти узы из-за глупой интрижки смысла нет. Примерно тогда Гектор купил на оставшиеся сбережения 3D-принтер. И мне практически никогда больше не приходилось торговать карамелью.

Иногда алкоголь был сильнее нас, и мы сталкивались на совместных вечерниках. Извинялись друг перед другом на утро и забывали, как страшный сон. Причём, приезжать доводилось не только Геку. Я тоже периодически чувствовала себя одинокой. Однако, это был первый раз, когда напарник общался со мной таким траурным тоном. Это было странно. И очень подозрительно.

– Юна, ты там жива? – окликнула меня сестра.

– Да! – ответила я. – Всё хорошо, выхожу.

Я ещё раз умылась ледяной водой, прополоскала рот, надела розовую кофту и дурацкие джинсы. Что ж, теперь мы с Агатой хотя бы немного похожи.

– Выглядишь гораздо лучше! – констатировала сестра, увидев меня.

– Мне нужно будет кое-куда зайти, – сказала я. – Ненадолго.

– К твоему другу?

– Да. К нему.

– Я не скажу папе, не переживай.

– Спасибо. За всё. Иногда мне кажется, что ты у нас старшая, – говорила я, крепко обнимая сестру.

Мы вышли из дома в сторону станции монорельса. Агги не задавала вопросов, и я была благодарна за это. Шагали быстро, и очень скоро миновали стройный ряд деревянных домиков окраины Джаро. Впереди высились огромные теплицы.

В детстве мне нравилось читать книги о транспорте из прошлого. Предки ездили на колёсах. Я воображала, что однажды покатаюсь на настоящем четырёхколесном автобусе и наивно рассказывала папе, что построю себе такой, когда вырасту. Но, увы. Нам достались скучные снегоходы и поезда. Да и то, мне никогда не накопить денег на снегоход, даже такой убитый и старый, как у Гека.

Возле одного из домиков кучкой собралась детвора, лепящая снеговика. Они смеялись, поднимали счастливые лица к небу и нежились под солнечными лучами. Я понимала их радость: таких светлых дней в году бывает крайне мало. Но эту радость вовсе не разделяла: лучше бы тучи были всегда. Мы вышли на проспект, и я по привычке подняла голову, чтобы посмотреть, не едет ли монорельс. Пробежалась взглядом вдоль высоких опор и железной дороги на них. Вагона не было, только парочка патрулирующих дронов курсировала вдоль улицы. Мимо проносились снегоходы на огромной скорости, а я в очередной раз сетовала, что трасса никак не отгорожена от тротуара. А ведь частенько нерадивых водителей заносило и выбрасывало на пешеходную часть.

Но властям было плевать. А значит, и мне тоже. По широкой лестнице мы поднялись на станцию и остановились подальше от толпы.

Табло показывало, что до ближайшего монорельса ещё две минуты. Между нами с сестрой висело странное напряженное молчание, которое мне не хотелось нарушать. От скуки принялась разглядывать помещение, в котором бывала тысячу раз. Всё по-прежнему: единственная красивая деталь – прозрачный потолок с витражным орнаментом. Всё, что ниже, выглядело куда хуже: оплёванные стены, у одной из которых спало двое бездомных, мусор в каждом углу, жуткие пятна на гранитном перроне и ужасные граффити на столбах.

А ещё грустные унылые прохожие без искры в глазах и вкуса к жизни. Наверное, я со стороны выглядела так же.

Наконец, приехал поезд. Мы зашли в последний вагончик.

– Вон два места, сядем? – спросила сестра, скидывая с плеч рюкзак.

Я кивнула, мы пропустили желающих и зашли последними. Место получилось удачным: всю дорогу я пялилась в окно, разглядывая вулкан.

На остановке чмокнула Агату в щёку и быстро нашла Гека. Он стоял сбоку и выглядел ещё хуже, чем обычно. Сразу стало ясно: мои подозрения не напрасны, что-то не так. И дело не только в похмелье. Откинув засаленные волосы с лица, он без энтузиазма помахал рукой и поздоровался.

Несколько человек бросили на нас недоверчивые взгляды. Я кивнула в ответ на приветствие и поджала плечи. Подойдя ближе, увидела, что под правым глазом у Гека красовался синяк.

– Это ещё что? – подняла брови я.

Он махнул рукой и поспешно отвернулся, шагая к выходу.

– Да так, ерунда.

– Не ерунда, – настаивала я, нагоняя Гектора, – кто тебя так отделал?

– Это не важно. Сейчас надо решить проблему.

Я шумно выдохнула. Гек хмуро на меня посмотрел, протянул шапку и пробурчал:

– Я навестил Барри. Полиция разнюхивала, кто торгует оружием.

Сердце провалилось в пятки.

– Нас сдали?

– Конечно, нет. Но с ними уехал какой-то местный алкаш. Со шрамом. Не помнишь такого?

Я прикусила губу и закрыла глаза.

– Чёрт...чёрт возьми, – прошептала я.

– Всё ясно. Ты была не осторожна.

– Да всё было как обычно! – вспыхнула я. – Ничего особенного.

– На нас теперь выйдут, сомнений нет. Избавься от своего либергана.

– Он в надёжном месте.

Гектор остановился, посмотрел по сторонам, взял меня за рукав и грубо отвёл в сторону.

– Сказано избавиться, значит избавься, – прошипел он. – Я в тюрьму из-за тебя не пойду.

Напарник глядел прямо на меня, и в его пустых рыбьих глазах вдруг загорелась угроза. По затылку пробежали мурашки. Я грубо отодвинула его руку и сквозь зубы сказала:

– Ладно. Не смей больше меня трогать.

– А то что? – с вызовом спросил он.

– А то полетят головы вместе с моей. И в первую очередь – твоя.

Гек поджал губы, задрал нос и откинул с глаз пряди волос.

– Ладно. Проехали. Мы в одной лодке.

– Вот именно, – процедила я.

– Пойдём, – холодно бросил Гек.

Он поплёлся вперёд, я отстала на пару шагов и надела шапку. В голове лихорадочно забегали мысли. На меня выйдут, можно не сомневаться. Буду делать вид, что не понимаю, о чём речь. И что встречалась со знакомым. У них ничего нет, главное, чтобы на клиента не вышли. Но это вряд ли, потому что я точно не расколюсь.

Мы вышли на оживлённую площадь. Первое, что бросалось в глаза, – ансамбль огромных небоскребов. На каждом из них светились неоновые рекламные вывески. Центральный в виде закрученной спирали принадлежал правительству. На нём никогда не было рекламы. Чаще всего его поверхность просто переливалась бело-синими цветами. Но с сегодняшнего дня здание стало красным. В память о Катастрофе. У подножия небоскребов располагался огромный ботанический сад под куполом. Не самый большой из существующих, но, пожалуй, самый красивый.

Гек остановился, накинул капюшон и осмотрелся.

– Только не говори, что мы идём обсуждать дело в самое оживлённое место Джаро, – пробормотала я.

– Именно туда мы и идём. Там людей много, поэтому внимания не привлечём.

Я не стала возражать. По голосу Гектора было ясно: он злится. Неудивительно. Мы давно не бывали в передрягах, всегда работали тихо.

Быстрым шагом дошли до огромных стеклянных дверей входа в сад. В лицо сразу ударило жаром. При входе стояли стеллажи со шкафчиками для верхней одежды. Мы куртки снимать не стали.

В саду, как и сказал Гек, народу было полно. В основном, школьники и студенты. По всему пространству круглого помещения спиралью были высажены самые разнообразные растения. Многие в единственном экземпляре. Мы прошли несколько десятков метров и уселись на лавочку под цветущей магнолией.

– Ты говорил, что есть заказ, – сказала я шёпотом.

– Да, – кивнул Гек. – Крупный. Но я уже не уверен, что мы должны его взять.

– Ой, брось, – поморщилась я. – Мы быстро сбросим этот хвост.

– Ты, – серьёзно сказал напарник. – Ты сбросишь.

Я поджала губы и отвернулась.

– План есть? – спросил Гектор.

– Как обычно. Ничего не знаю и понятия не имею, что напридумывал себе этот осёл.

– Ладно. На меня вышел анонимный заказчик. Не представился. Но в надежности его не сомневаюсь.

– Почему? – перебила я.

– Потому что это от босса. Напрямую. Им нужно много оружия.

– Это я уже поняла. Только зачем? И какие гарантии, что кто-нибудь нас не сдаст?

– Таких гарантий нет. Зато есть главный аргумент: огромные бабки. Могу гарантировать, что после этой сделки ты сможешь свалить из своей дыры куда угодно.

Я прикусила губу и уставилась под ноги.

– Это заманчиво. Но страшно.

– Думай. Могу всё и сам провернуть. Но помощь не помешает.

– Ладно. Я в деле. Когда начинаем?

– Завтра. Заказчики настоятельно просили не тянуть.

– Это всё? – холодно спросила я.

Гектор повернулся ко мне, нахмурился и сказал:

– Нет. Я не хотел на тебя срываться. В том, что ты осторожна, сомнений нет. Просто... Постарайся впредь без происшествий.

Я кивнула и подняла взгляд в окно на правительственное здание. Гек увидел мой взгляд и сказал:

– В этом году юбилей. Девяносто лет.

– Ага. Не верится, что такие неудачники протянули столько времени.

– Какие неудачники? – поднял брови он.

– Ну, мы. Человечество, – я грустно усмехнулась. – Помню, в детстве удивлялась, как метеорит умудрился угодить именно в Йелоустон. Разве удачливые люди живут на планете, на которой происходит такое?

Гектор улыбнулся и ответил:

– Удачливые. Раз уж выкарабкались из этого дерьма. И посмотри, – он жестом указал на сад, – ещё и какие чудеса умудрились настроить.

– Лучше бы отопление нормальное сделали. И ферм побольше. Задолбалась я рыбу жрать.

– Ну, так это потому, что ты всё на карамель спускаешь, – хохотнул Гек.

Я пропустила язвительный комментарий мимо ушей и вместо ответа сказала:

– По мне, так лучше бы сидели и дальше в своих северных широтах. И позамерзали. Не пришлось бы сейчас жить вот так.

– Да, я помню, что ты оптимистка, – сказал Гектор и немного замялся. – Ты сейчас к сестре?

Я глянула на часы: полвторого.

– Да, пора бежать.

– А куда пойдёте?

Я нахмурила брови.

– Тебе зачем?

Он почесал затылок и быстро ответил:

– Да так, по-дружески интересуюсь.

– В «Корицу». А потом прогуляемся.

– Ясно.

Я ещё пару секунд пыталась рассмотреть на лице напарника что-нибудь подозрительное, указывающее на внезапную заинтересованность моей жизнью. А затем сказала:

– Я пошла. Завтра увидимся. Если вдруг ко мне нагрянут копы, дам знать.

И быстрым шагом направилась к выходу. Перед дверьми украдкой обернулась на Гека: он смотрел в телефон и, видимо, писал кому-то сообщение. В голове на мгновение вспыхнули воспоминания. Я тряхнула головой, чтобы их отогнать.

Морозный воздух ударил в лицо и немного отрезвил, правда, прошлое назойливо роилось в голове. Я достала сигарету и подкурила.

– Ты бестолковая и необучаемая! Мне надоело с тобой возиться! Бери пример с Агги!

Во мне пылает огонь злобы. Отец рвёт и мечет так, что даже Агата притихла. Я бросаю злой взгляд на сестру и с радостью отмечаю: она мне сочувствует. Что, интересно, папа ей обо мне говорит? Неважно. Главное, этого недостаточно, чтобы разрушить наши отношения. Он садится в кресло, складывает руки на груди и выносит окончательный приговор:

– Мне надоело ходить в полицию. Я разорюсь из-за залогов. С завтрашнего дня ты ищешь себе новое жильё и переезжаешь.

Кажется, что кто-то изо всех сил ударил меня по голове. Внутренности холодеют и будто проваливаются в пятки. От удивления я охаю, хватаюсь за грудь и сажусь на пол.

– Но мне некуда идти!.. – шепчу в сердцах.

Агата подскакивает и подбегает, закрыв меня спиной.

– Нет, папочка! Не прогоняй Юну! Она исправится! – сестра поворачивается, присаживается, хватает руками мои щёки и умоляюще спрашивает: – Правда ведь? Ты больше так не будешь?

Предательский комок подкатывает к горлу. Я морщусь, пытаясь сдержать слёзы, и киваю. Рыжие кудряшки Агаты дрожат от сбивчивого дыхания. Слёзы катятся по детским щекам. Отец холодным тоном продолжает:

– Так будет лучше для всех нас. Может быть, это поможет Юноне быть более ответственной.

Я накрываю голову руками и жмурюсь... Неужели он и вправду вышвырнет меня? Не может быть...

– Я помогу тебе с деньгами на первое время. Будешь приходить видеться с Агатой. Но только в том случае, если мне больше не станут звонить из полиции.

Из-за нахлынувших воспоминаний я даже позабыла про приходящих утром детективов и не заметила, как дошла до кофейни. Агата сидела у окна в уголке. Сестра увлечённо смотрела в телефон и не видела меня.

Эту кофейню я любила с детства. Несмотря на болезненные воспоминания, которые она вызывала. Не успела я войти, как в нос ударил запах корицы. За белыми столиками, которые украшали искусственные орхидеи, сидел народ на ярко-бирюзовых стульях. В тон мебели на светлых стенах красовались абстрактные орнаменты цвета морской волны. Это место особенно облюбовала молодёжь. Звонкие голоса смешивались со смехом и создавали особый уют. Здесь, в «Корице», я начинала чувствовать себя обыкновенным человеком. С возможностью быть счастливой.

Я на секундочку задержалась в проходе, любуясь ярким рыжим облачком у окна. Иногда мне даже не верилось, что это моя сестра. Настолько мы были разными. Как внешне, так и по характеру. Агата, наверняка почувствовав на себе взгляд, посмотрела в мою сторону. И широко улыбнулась, отчего её щёчки стали ещё более круглыми.

Я улыбнулась в ответ и зашагала к столику.

– Для тебя скоро принесут кофе. Всё хорошо? – Агата подскочила, чтобы обнять меня, будто мы не полчаса назад расстались.

– Да, не беспокойся.

Сестра отпрянула и поморщила носик.

– Фу, опять ты курила. После такой-то ночки?

Я пожала плечами и ответила:

– Не получается бросить.

Агата уселась на стульчик и скептично спросила:

– А ты пытаешься?

Я изо всех сил постаралась убедительно соврать:

– Конечно, пытаюсь.

Агата поморщилась ещё сильнее, всем видом давая понять: ложь не удалась. Я быстро перевела тему:

– Давай сделаем хоть что-то полезное. Обещание подготовить тебя к истории ещё в силе.

Сестра кивнула и тяжело вздохнула.

– Только понять не могу, зачем она мне нужна. Основное все и так знают.

У меня не было ответа. Потому что, не смотря на отличные оценки по истории, в жизни мне это ни разу не пригодилось. Кроме тех редких дней, когда Агата просила помочь с уроками. Я решила больше не врать:

– Ни к чему. Но если не выучишь – не сдашь экзамены. А если не сдашь экзамены, превратишься в меня, – я тыкнула пальцем себе в лицо. – Мотивирует ведь, правда?

– Не–а, – парировала Агата, – ты хорошая. Просто тебе не везёт.

Я грустно улыбнулась.

– Ладно. Не нужно меня жалеть. Время не ждёт. Обменяемся любезностями позже. Если ты опоздаешь хоть на минуту, папа меня убьёт. Что проходите?

– Начало Глобалистической революции.

– Отлично! Это же очень интересно! – ободряюще заметила я. – Рассказывай, что выучила.

Агата немного монотонно затараторила:

– В 2040-ом году по всему миру прошли революции. Люди в северных широтах замерзали и требовали переселения ближе к экватору.

Я подняла ладонь и перебила Агату:

– Погоди-погоди. Из-за чего? Какие предпосылки? Мне нужны подробности.

Сестра сощурила глаза, забарабанила пальцами по столу и на секунду поджала губы. А затем сухо сказала:

– Юна, ты меня совсем за идиотку принимаешь? Это же очевидные факты.

– Да. Но тебя всё равно об этом спросят. Представь, что ты уже на экзамене. И отвечай.

Агата закатила глаза и еще более сухим голосом заговорила:

– 25 марта 2038 года в землю врезался астероид, который назвали Малышом. Из-за размеров. Небольшой, десять метров в диаметре, но упал в супервулкан Йелоустоун. От удара он пробудился. И уничтожил Северную и Южную Америку.

Я покачала головой.

– Что опять не так?

– Подробнее. Прямо так взял и уничтожил два континента?

Агата фыркнула:

– Ну, не совсем. Астероид отследили за несколько месяцев до падения. И большую часть населения эвакуировали. Но почти 200 миллионов человек погибли в первые же сутки. А потом начался конец света: экологическая катастрофа в каждом уголке мира. Учёные были готовы и сохранили огромное количество растений и животных. Но это мало помогло. Пепел закрыл доступ солнечного света. И температура очень упала по всей земле. Люди выживали, как могли, два года. Погибли почти все.

– Сколько? – перебила я голосом строгой училки.

– По разным подсчётам выжило всего десять процентов населения. Когда вулканическая зима подошла к концу, стало ясно: потепления не будет, и климат прежним вряд ли станет. И народ сплотился. Стал требовать переселения в самую теплую точку планеты – к экватору, – я с важным видом кивнула, и Агата заговорила бодрее. – ООН стала руководящей организацией. И заключила сделку с экваториальными народами. В обмен на ресурсы – территория. Не все были «за». Россия, Китай и Северная Корея создали свои резервации южнее.

Нас прервала официантка, принёсшая ароматный кофе. Я с удовольствием сделала пару глотков.

– В конце концов, образовалось новое глобальное государство. Которое так и назвали: Объединённые Нации. Все силы были брошены на постройку новой столицы – города Джаро.

Я снова перебила сестру, задавая каверзные вопросы:

– Почему нельзя было оставить старые города? Это ведь столько ресурсов!

– Потому что африканские ни на что не годились и не могли спасти от холода. Ведь даже у экватора температура летом не поднимается выше четырёх градусов по Цельсию. И это в хорошие годы. К тому же...Всем было сложно ужиться вместе. Джаро стал центром, а вокруг появились общины.

– Они до сих пор есть?

– Эй! Это не по теме! – возмутилась сестра.

Я посмотрела слегка с укором и демонстративно поджала губы. Агата тяжело вздохнула и ответила:

– Формально – да. По факту – нет. Девяносто лет прошло. Люди быстро превратились в смешанное мультикультурное общество.

– А что с Джаро? Почему так назвали город?

– Потому что построили его у спящего вулкана Килиманджаро. Просто сократили для удобства.

Я отрицательно махнула головой.

– Не совсем. С древнего языка Суахили Джаро переводится как «белый». Решили, что это символично. Белый снежный город.

Сестра хмыкнула.

– Так в пору было всю планету называть.

Я спросила:

– Что случилось с остальными землями?

– Ничего. Ледяные пустоши. Всё покрылось вечным ледником.

– Молодец! А теперь давай подробнее. Годы, национальный состав города, география, ресурсы.

Агата шумно выдохнула, отчего её кудряшки вспорхнули. По выражению моего лица было понятно: протестовать бесполезно. Сегодня я играла роль хорошей сестры. Поэтому мы продолжили заниматься.

Так прошло больше часа. Когда на лбу Агаты появилась характерная венка, я поняла, что пора закругляться. Нечего испытывать терпение подростка.

Агата глянула на часы:

– Мне пора домой пить лекарства. Из-за этой дурацкой истории мы даже толком не поболтали!

Я и сама огорчилась. Пары часов слишком мало. Но... Спасибо и на этом. Стараясь не выдавать грусти, сказала:

– Знаю. Поедем к тебе. До вечера ещё далеко.

Сестра кивнула, и, завернувшись в тёплое пальто до носа, потопала к выходу. Я оплатила кофе, натянула шапку посильнее и последовала за сестрой. Мы прогулочным шагом побрели к остановке. Агата всегда ходила быстрее меня. И вот, она снова бодрой пружинистой походкой опередила меня на пару шагов. Я засмотрелась на рыжие кудряшки и сначала не обратила внимания на важную вещь.

– Стой! – я остановилась и окликнула Агату.

– Что?

Я огляделась по сторонам и спросила:

– Ты видишь?

Сестра осмотрелась и пожала плечами:

– Что я должна увидеть?

– Ничего, – тише сказала я и поёжилась. – Вот именно, ничего. Где все?

Агата посмотрела по сторонам.

– Может, на обеде?

Я нахмурилась.

– Даже в закоулке у «Корицы» всегда кто-то есть. И ночью в том числе.

Прислушалась, напрягаясь всем телом. Слишком оглушительная тишина. Взгляд сам собой поднялся к небу, опережая мысль. По телу пробежали недобрые мурашки.

– Чёрт возьми...

Над нами не было ни одного дрона. Вдруг позади раздался громкий стук. Мы резко обернулись. «Корица» закрылась железными ставнями. Внутренности похолодели. Где-то на задворках сознания пронеслась мысль: «Беги, идиотка!»

Агата почти в прыжке оказалась рядом со мной и схватила за руку. Я сжала её пальцы и без удивления отметила: у Агаты вспотели ладони.

– Ты принимала таблетки сегодня?

Сестра опустила глаза. Это было красноречивее любого ответа.

– Обсудим позже. Пойдём. Надо бежать, – сказала я и потянула сестру за собой вниз к площади. Уж там-то точно будет народ.

Первые метров двадцать мы шли просто быстрым шагом. Но я никак не могла отделаться от чувства, что за нами следят. Видимо, сестра ощущала то же самое. Мы по очереди оглядывались.

– Что происходит? – запыхавшись, спросила Агата.

У меня не было ответа. Только понимание жуткого факта: здесь небезопасно. Надо поживее уносить ноги. Инстинкты подсказывали бежать в людное место. Поэтому мы перешли на бег.

Вдруг откуда-то сзади донёсся пронзительный рёв мотора. Я машинально сжала ладонь Агаты сильнее и обернулась. Вдалеке из переулка со свистом на большой скорости выехал огромный чёрный снегоход.

– Что он тут делает? – спросила Агата. – Крупногабаритному транспорту нельзя находиться в центре.

Я не ответила. В голове кровь била так, что я почти слышала её пульсацию. Сестра потянула меня ближе к стене здания и сказала:

– Давай подождём, пока проедет.

Не знаю, какой чёрт дёрнул меня согласиться. Мы почти вжались в незнакомый дом, наивно полагая, что на тротуаре нас не тронут.

Чёрный металлический зверь стремительно приближался.

– Только не останавливайся, – прошептала я, почти умоляя.

Но чуда не случилось. Моё чутьё меня не обмануло.

Резко, почти моментально, снегоход сбросил скорость и остановился возле нас. На его боковине были нарисованы белые полосы. Сквозь окна ничего не разобрать: затонированы почти до черноты. Рычащий мотор оглушал, но я готова поклясться, что слышала, как от бессилия застонала Агата.

Но давать нас в обиду я не собиралась и отреагировала моментально: резким движением толкнула Агату себе за спину, прижимая еще сильнее к стене. А через секунду уже целилась в незнакомцев. Я понимала, что наверняка транспорт бронированный, и разрывными пульками либергана его не возьмешь. Но попытаться стоило.

Через секунду мотор заглох, и практически синхронно отворились все двери машины, а из них показались четыре фигуры, с головы до ног одетые в чёрное. Брезентовые куртки неприятно хрустели от каждого их движения. Лица, конечно же, были скрыты за плотными балаклавами. Тяжело сказать, какого пола были незнакомцы.

По затылку пробежали мурашки. Все четверо вооружены. Спиной почувствовала, как дрожат ладони Агаты. Я же, напротив, оцепенела, словно дикий зверь, готовая в любой момент грызть глотки.

«Тени», – возникла ассоциация в моей голове. Эти ребята походят на тени. Двигаются плавно, одеты в тёмное и...не истончают ни капельки света и тепла. Только ужас.

– Какого чёрта вам надо? – сквозь зубы прошипела я. – Что это за театр?

Незнакомцы молчали и просто подошли ближе. Я пошарила взглядом по стенам зданий на противоположной стороне улицы и с ужасом отметила: камеры отвёрнуты. Нас не снимают. Я перешла на крик:

– А ну остались там, где стоите. Иначе повышибаю вам мозги.

Один из теней пристально посмотрел на меня. Он подошёл достаточно близко, чтобы я могла рассмотреть его глаза. От этого взгляда мне сделалось не по себе. Я в жизни имела дела со множеством подонков. Но здесь...

Чёрные, как ночь. Зрачки сливались с радужкой, и было ощущение, будто там пустота. Мало от чего мне становилось страшно. И это был один из таких случаев.

Наконец, незнакомец заговорил холодным голосом:

– Здравствуй, Агата.

Почему он глядел на меня, но поздоровался с сестрой, выяснять было некогда. Я повторила вопрос, изо всех сил стараясь не выдать в голосе страха:

– Что вам нужно?

– Вот как всё будет, – теперь он явно говорил со мной. – Нам не нужна твоя кровь. Мы сейчас успокоимся и перестанем целиться друг в друга, – Тень приподнял ладонь, призывая к спокойствию. – Агата пойдёт с нами. Ты поедешь домой и расскажешь о произошедшем отцу. Можете обратиться в полицию, но вам не помогут.

Смысл его слов до меня дошёл не сразу. Пару мгновений я стояла и тупо пялилась, пытаясь переварить.

– Вы нас, должно быть, с кем-то путаете. Уезжайте, пока я вас не перестреляла.

Вдруг компания разразилась громким смехом. Все, кроме одного, стоявшего позади. Пока незнакомцы натужно смеялись, я стала лихорадочно соображать, как нам выбираться. Шансы, прямо скажем, были нулевые. У противника численное преимущество. У меня же – всего шесть патронов. Убью одного – остальные нас тут же застрелят. Хотя, судя по всему, сестра им нужна живая. Можно потянуть время. Или... Ох, хоть бы Агата подыграла. Её пальчики ещё сильнее впились мне в лопатки. «Не бойся, сестрёнка, – посылала мысленные импульсы, – они тебя не заберут!»

Пока незнакомец делал вид, что смахивает невидимую слезу и унимал натужный смех, я пошла ва-банк: молниеносным движением нырнула за спину Агате, прижала к себе и приставила к виску пистолет. Сестра вскрикнула. Я со всей силы сдавила ей плечо, от души надеясь: она поймёт мой блеф.

Судя по повисшему молчанию, трюк удался. Незнакомцы мешкали несколько секунд, один из теней даже приподнял руки, давая понять, что угроза подействовала.

Но тут главарь холодно и четко сказал:

– И что ты сделаешь, Юнона? Хочешь её убить – валяй. В следующую секунду тоже сдохнешь.

– Мне плевать на свою жизнь, – сквозь зубы процедила я. – И на её – тоже. Если вы заберете девчонку, у меня будут неприятности. Мне они не нужны. Лучше сдохнуть сейчас, чем быть казнённой за убийство публично.

Говорить подобные вещи холодным голосом – та ещё задача. Я от души надеялась, что Агата не верила моим словам. Потому что, судя по периодическим всхлипам, она не была уверена ни в чём. Я ослабила хватку и слегка отодвинула дуло. Давай, девочка, держись. Мы выберемся.

Я продолжила свой спич:

– Если вам нужна девчонка, можете забрать её в любое другое время, но сейчас мы уходим.

Черноглазый отрицательно мотнул головой и сказал:

– Видишь ли, какая незадача. Мне тоже плевать на жизнь твоей маленькой сестрички. Но если она пойдёт с нами – останется в живых. Насчет тебя гарантий нет, – он понизил голос и слегка наклонился вперёд. Глаза превратились в щёлочки, выдавая максимальное презрение: – да и, говоря по правде, плевать я хотел и на твоё жалкое существование тоже. А если сдохнешь – и того лучше. Одной наркошей меньше.

У меня начал дёргаться глаз. Зубы были сцеплены так сильно, что я почти слышала их скрип. Откуда он всё знает?..

– И... Твоя игра не потянет даже на самый захудалый кружок актёрского мастерства. Или ты думаешь, что мы не наводили справки?

– Что вам нужно от неё? – сказала и сама не узнала свой до омерзения жалостливый голос.

Вдруг мысли начинали нестись, опережая друг друга. Я сложила два плюс два.

– Это вы похитили тех детей?

Сквозь прорезь было видно, как незнакомец слегка улыбнулся. Его спутники тоже хмыкнули. Я перевела взгляд на компанию, стараясь зацепиться хоть за что-то. Увы, ничего особенного рассмотреть не удалось, кроме...

От напряжения я сморщила лоб и пристально посмотрела на того самого человека, стоявшего позади. Ничем не выделяющийся, разве что самым высоким ростом. А ещё тем, что он был единственным, кто не смотрел на меня. Я попыталась поймать его взгляд, но от этого меня снова отвлек главарь:

– Мы не похитители. И зла никому не причиняем. Скоро ты скажешь нам спасибо, – спокойно и ровно сказал тень. – Давай по-хорошему.

Я снова решила блефовать:

– Эй, ты! – крикнула я и указала пистолетом на не смотрящего. – Я с тобой говорю!

Он испуганно поднял глаза и на мгновение мне показалось, что я их уже видела. Главарь шумно выдохнул и почти прорычал:

– Довольно. Или Агата идёт с нами, или я вас застрелю.

По голосу было слышно, что черноглазый не шутил. В ту же секунду я поняла, что Агата больше ко мне не прижималась, а наоборот отстранилась. Её влажная ладошка дотронулась до моей руки, в которой был нацеленный в её висок либерган.

– Юнона, всё нормально. Я поеду.

Сила духа начала меня предательски покидать.

– Нет, – прошептала я, – не надо.

Затем сестра решительно оттолкнула мою руку, вышла вперёд и твёрдым голосом сказала:

– Я поеду. Только Юнону не трогайте.

Сердце упало в пятки. Я выбросила руку, делая останавливающий жест и прошептала

– Агата. Вернись сейчас же.

Она резко обернулась, тряхнув кудряшками. На её лбу появились капельки пота, а в красивых глазах – уверенность, которой я прежде никогда не видела.

– Спасибо, Юни, – сказала она одними губами.

Ещё несколько секунд мы смотрели друг на друга. Внутри меня бушевала буря. Я лихорадочно пыталась придумать, как же нам выбраться.

Но по глазам Агаты было понятно: она прощается и понимает, что, возможно, мы видимся последний раз.

Сестра грустно улыбнулась и тихо сказала:

– Надо было сегодня просто поболтать.

Не знаю, как у меня не разорвалось сердце в ту же секунду. Изображать холодность сил больше не было, и глаза изменнически стали наполняться слезами.

Агата сделала шаг вперёд. Тень хохотнул, протянул руку и положил сестре на плечо.

– Прощай, Юнона, – с нескрываемым торжеством сказал главарь.

Один из них подошёл к сестре и стяжками сковал ей руки за спиной. Я еле подавила в себе порыв броситься на него. Губы затряслись. Сердце сжалось до размеров горошины. Всё, что я могла, – это просто смотреть, как мою сестру забирают в неизвестном направлении. Самый высокий вдруг обернулся на меня. Наши глаза встретились. На мгновение я забыла, в каких обстоятельствах нахожусь, потому что меня вновь молнией прожгла мысль: этот человек мне знаком.

Но в тот же миг, всего лишь за секунду до того, как захлопнулась дверь машины, я увидела, что в руках черноглазого что-то сверкнуло. Он резким движением вколол что-то Агате.

А затем завёлся мотор, но оглушил меня другой звук. Агата истошно закричала.