Начало
Массивная матово-стеклянная дверь бесшумно распахивалась, поочерёдно поглощая одного за другим приглашённых гостей — и тут же захлопывалась, словно проглотив их. Снаружи, у входа в лабораторию, мрачно дежурили лысые, плечистые люди с тяжёлыми челюстями. Сквозь непроницаемые тёмные очки они с подозрением изучали окружающий мир, закупорив уши чёрными наушниками. Каждый входящий сверялся по списку, документы проверялись тщательно и без лишних слов.
Когда последний гость оказался внутри, двери защёлкнулись с холодной окончательностью — как капкан.
Небольшая группа избранных, получивших особый допуск, молча сгрудилась вдоль длинного стола, застеленного неожиданно праздничной белой скатертью, расписанной кокетливыми цветочками. В центре — серая, слегка помятая и треснувшая картонная коробка, явно прихваченная из ближайшего продуктового магазина.
Весь антураж представлял собой вопиющий эстетический диссонанс: дешевизна скатерти и коробки контрастировала с россыпью новейшего дорогостоящего оборудования, окружавшего стол. Присутствующие переглядывались, обменивались молчаливыми комментариями движением бровей — очередная экстравагантная выходка доктора Бэри. Очевидно, он опять решил покуражиться над почтенной публикой.
Но через минуту о странностях интерьера забыли. Все взгляды устремились на загадочную коробку.
Тишина сгущалась. Неопределённость напрягала, превращаясь в липкое ощущение тревожного ожидания. Вопросительные взгляды скрещивались на бесстрастном лице доктора Бэри. И вдруг — угол коробки медленно зашевелился.
Стоящие у стола вздрогнули, отпрянули.
Но сам Бэри остался неподвижен, скрестив руки на груди. Он лишь слегка насмешливо покосился в сторону.
Из коробки послышались странные, еле слышные звуки — скребущие, щелкающие, тревожные. У многих по спине пробежал лёгкий озноб.
Бэри резко наклонился к столу и, торжественно смакуя каждый миг — словно именинник, наконец получивший долгожданный подарок, — медленно открыл коробку. Осторожно извлёк нечто вроде мягкого свёртка, который неровно пульсировал у него в руках.
— Кто хочет подержать его? — вежливо обратился он к группе тех, кто решился приблизиться.
— Я! — первым подскочил грузный нагловатый бородач. — Можно?
Бэри недоверчиво смерил его взглядом, но затем, с подчёркнутой осторожностью, протянул живой пакетик. Бородач, довольный проявленным доверием, расплылся в самодовольной ухмылке. Он едва заметно начал мять свёрток, но вдруг его борода взметнулась вверх, лицо исказила гримаса боли, и он с резким вскриком отдёрнул руку.
— Что случилось? — с почти искренним участием поинтересовался Бэри.
— Это... это... — бородач лихорадочно искал подходящее слово, — это существо обожгло меня!
Он демонстративно потряс покрасневшей ладонью.
— Странно... — с весёлым удивлением отозвался Бэри. — Со мной он никогда таких сюрпризов не устраивал.
— Импринтинг, — глубокомысленно произнёс профессороподобный старичок, стоявший рядом.
Бородач недоумённо посмотрел на него.
— Импринтинг, — пояснил старик. — Особая форма обучаемости у животных, возникающая в ранний период жизни. Например, только что вылупившийся цыплёнок, увидев перед собой наседку, навсегда привязывается к ней и ищет только у неё защиты. Но если в первые секунды вместо наседки рядом окажется, скажем, заводная игрушка — цыплёнок примет её за мать. Вот и наш субъект... принял господина Бэри за родителя. Возможно, даже за мать. И это — поверьте — вполне обоснованно.
Старичок бросил взгляд на бородача.
— А вас он воспринял как угрозу. На всякий случай. И, быть может, вполне справедливо, — добавил он с хихиканьем.
Бородач вспыхнул:
— Вы хотите сказать, что «оно» объективно увидело во мне врага?
Бэри спокойно посмотрел ему в глаза:
— Во-первых — это он, а не «оно». А во-вторых... какие чувства вы к нему испытываете? Брезгливость? Осторожность? Страх? Неужели — дружелюбие?
Бородач пожал плечами и уже собирался ответить, но женщина, стоявшая рядом, решила разрядить обстановку. Она обернулась к Бэри:
— Поздравляю! Ваш питомец всем доказал, что вы — настоящий родитель. А все остальные... ну, что-то другое. А теперь, думаю, пришло время внимательнее рассмотреть нашего героя!
Бэри ещё раз обвёл взглядом толпу ученых мужей, которые возбуждённо шумели, перебивая друг друга.
— Господа! — громко произнёс он. — Я сам не знаю, во что превратится это создание. И никто не знает, что с ним будет происходить. Единственное, на что я могу надеяться...
Он посмотрел прямо на покрасневшего бородача:
— ...это то, что если его не испортить воспитанием, столь популярным в нашем обществе, ему, возможно, удастся избежать некоторых характерных изъянов нашего рода.
С этими словами Бэри стремительно развернул свёрток, наклонился и коротко присвистнул. Холодный сквозняк возбуждения пронёсся по комнате, словно предчувствие.
На скатерть неуклюже, с явной осторожностью, выползло странное существо. Несомненно, оно было похоже на ребёнка... человеческого, но будто бы принадлежащего к неизвестной расе. Его глаза — огромные, сияющие — впитывали детали окружающего мира с жадным любопытством. Однако они располагались аномально высоко, почти на лбу, а нос — ещё выше.
Остальные части тела скрывали тряпки, и фигура выглядела загадочно — почти эфемерно.
Комната загудела, как встревоженный улей. Кто-то требовал немедленно снять покрывало, другие — взять существо на руки. Но Бэри решительно отверг все призывы. С предельной заботой он уложил ребёнка обратно в картонную люльку и накрыл одеялом. Коротко кивнул:
— На этот раз хватит.
Толпа заговорила враз, требуя продолжения. Пожилая женщина в профессорских очках безуспешно тянулась к коробке, крича о правах ребёнка на образование. Бородач выкрикивал о срочной необходимости прививок, а другой учёный настойчиво требовал образец биоматериала.
Бэри, презрительно игнорируя как мольбы, так и вопли, завернул ребёнка, поднял коробку над головой — и неожиданно выскользнул из комнаты, оттолкнув растерянных охранников у входа.
Он стремительно сбежал по ступенькам, прыгнул в ожидающее его такси и исчез.
На следующий день ему сообщили, что официальная часть эксперимента завершена, и он обязан предоставить отчёт и все материалы, включая загадочную коробку и её содержимое, представителю комиссии.
В ответ Бэри сел на поезд и отбыл в неизвестном направлении. Разумеется, с коробкой.
С тех пор его никто не видел. Хотя его имя надолго осталось в списке самых разыскиваемых персон.