Глава 6. После всего.
Прошло несколько часов. Мы связались с Джейсоном и рассказали ему обо всем. Он уже вылетел с группой людей к нам, они будут к утру. Когда они прилетят, мы будем решать, что делать с Греттой, Арией и Анной. Скорее всего, всех троих заберут в Хемеш на реабилитацию. Состояние девочек тяжелое: Гретта абсолютно не понимает, что с ней происходит, Ария не может оправиться от пережитого в Зазеркалье. Да и как может осознать увиденное ребенок, если даже я, взрослый мужчина, до сих пор не могу прийти в себя?! Анне, конечно, тоже не сладко. Она волнуется за девочек, за то, что с ними теперь будет, и как дальше будет складываться их жизнь. Не стоит забывать, она потеряла мужа. Конечно, миссис Дэвис хочет выглядеть молодцом: и в наших глазах, и в глазах своих детей. Она быстро оказала помощь нам с Тревором и накормила нас всех. Но ее отсутствующий взгляд, три разбитых за ужином стакана и опущенные плечи выдают настроение хозяйки.
Впрочем, можно сказать, что нам с Тревором повезло: у меня синяки, ушиб ребер, у него вывих плеча и сломанный нос. «До свадьбы заживет» - пошутила Анна, когда обрабатывала наши раны.
За окном светает. Скоро прилетит Джейсон. Я сижу на кровати своей комнаты и наблюдаю за Тревором, примостившимся в кресле. Анна принесла нам из погреба односолодовый виски, любимый напиток Давида, и теперь мы молча пьем его, глядя друг на друга в попытке понять, что же с нами произошло. Нам всем нужно как-то пережить и переварить случившиеся. И дело даже не в травмах. Просто слишком многое навалилось за последние сутки. Командировка выдалась, пожалуй, раз в сто тяжелее, чем три года в отделе. Сегодня я абсолютно точно понял, что занимаюсь тем, что должен. Потому что увидел, как важно то, что делает Зеркало. По-настоящему увидел, а не прочитал в учебниках или услышал с чьих-то слов. Клоны беспощадны. Беспринципны. Безудержны. Годы пребывания в Зазеркалье лишь разозлили их еще больше, и если кто-то из них попадет на свободу – он непременно постарается вытащить остальных, а вместе они начнут мстить за годы заточения. И месть их будет жестока. Можно быть уверенным, при таком раскладе миру и равновесию придет конец.
Вот Тревор останавливается. Я молча поднимаю стакан, предлагая ему выпить. И мы опустошаем содержимое сосудов до дна. Я вспоминаю, как беспечно мы болтали, когда летели сюда. Кажется, прошла целая вечность, а это было всего сутки назад.
Мы смотрим друг другу в глаза. Говорят, глаза – это зеркало души. И в них видно всю душу человека. Но я сейчас вижу лишь свое отражение.
Но тут что-то неуловимо меняется. Глаза Тревора начинают темнеть, пока не становятся желто-карими, зрачок из круглого превращается в маленькую узкую вертикальную щелку. Я чувствую, как откуда-то снизу к горлу подступает тошнота, а по спине бегут мурашки.
-Т...Тревор, а что с твоими глазами?
-Что? Что такое? – непонимающе отвечает он и поворачивается к зеркалу.
Я смотрю на его спину в зеленой рубашке. Он разворачивается обратно, скользя взглядом вдоль стены, и последнее, что я вижу – как его губы расплываются в злобной усмешке.