Глава 1: Шаг в пустоту
Япония, 1967 год.Тишина комнаты была почти осязаемой. Её нарушал лишь едва уловимый звук карандаша, ударяющегося о деревянный стол. Исихара сидел перед раскрытым блокнотом, глядя в окно. Солнечный свет играл на выцветших полях бумаги, где чертежи формул перекликались с проблесками утраченной надежды. Он долго не моргал, будто в этом взгляде хотел найти ответы на то, что всегда ускользало.За окном раскинулся кампус, полный жизни, но ему он казался иллюзией, далёкой от истинных вопросов, что волновали его. Мысли Исихары носились далеко за пределами этих стен. В памяти всплывали шахтёрские города его детства, тяжёлое дыхание отца, пропитанного угольной пылью, и больной кашель матери, звучавший в темноте. Эти звуки, запахи, сцены – всё это было не просто воспоминаниями, а нитями, что вплетались в ткань его существования. «Если мы приходим в этот мир с долгом, перед кем мы его несём?» – подумал он. Сейчас, сидя в комнате, окружённой формулами, Исихара чувствовал себя не ученым, но человеком, которому доверили что-то слишком великое. Он был первым из семьи, кто избежал шахт. Однако что значит бегство? Оставить за спиной место, где всё началось, но сохранить груз на своих плечах? Его взгляд скользнул на доску с неразрешёнными уравнениями. Формулы, как и вопросы жизни, не находили ответов. – Человек... – произнёс он, словно прислушиваясь к звучанию этого слова. – Венец природы или просто ошибка в последовательности? Эти слова висели в воздухе, проникнутые сомнением. Всё, что строило человечество, от самых величественных зданий до сложнейших механизмов, казалось обманчивым. Мы владели наукой, но она не отвечала на главное. Что такое жизнь? А смерть? Где кончается наша ответственность перед собой и начинается перед всем миром? Эта мысль казалась ему острой, как лезвие. В его семье всегда верили в труд – тяжёлый, изматывающий, но честный. А что делал он? Решал загадки, которые, возможно, никогда не приблизят людей к истине. За дверью послышались шаги. Это была она. Акияма. Её присутствие всегда было чем-то, что наполняло тишину. Голос, лёгкий смех, её манера превращать даже самые пустяковые разговоры в моменты. Он знал, что она способна согревать холодные пространства. И всё же держался от неё на расстоянии. Она постучала, но, как всегда, не дождавшись ответа, приоткрыла дверь. – Ты опять здесь, Исихара-кун? Думаешь или прячешься? Её слова прозвучали так непринуждённо, будто она вовсе не замечала того бремени, которое лежало на нём. – Думаю о том, как избавиться от нежданных гостей, – сухо ответил он. Она засмеялась. Этот смех был как луч света в его комнате, но Исихара отводил глаза. – Ты врёшь хуже, чем сочиняешь уравнения. – Она шагнула внутрь, закрывая дверь за собой. Он отвёл взгляд. Её тепло напоминало ему о тех, кто остался в шахтёрских городах. О матери, кашель которой стал фоном его детства. О молчаливом отце. Это тепло могло разбить его на части, ведь оно напоминало, что он уже потерял. – Я скучный, потому что думаю за нас двоих, – пробормотал он, снова обращаясь к доске. Её смех снова наполнил комнату, но в нём была жизнь. Та самая, которую он боялся потерять. Он смотрел на закат. Солнце садилось, окрашивая небо багровыми оттенками, но он чувствовал лишь холод. «Если день уходит, то кто несёт ответственность за его конец?» – мелькнуло у него в голове. И каждый раз, когда он задавал себе этот вопрос, тень отца и кашель матери возвращались к нему.