Метаморфозы будущего

Монархия Эрносс прошла через пятьдесят лет перемен, что выжгли её прошлое и выковали новое. Пустоши, что когда-то лежали в пределах Великой стены — бескрайние поля песка, пепла и треснувшей земли, пропитанные следами старых катастроф, — теперь стали основой для городов. Стальные громады выросли там, где ветер выл в одиночестве, их вершины пробили облака, их машины загудели, заглушая эхо былой тишины. Это был не просто скачок технологий, а рождение совершенно нового Эрносса — страны, что выросла на железе, проводниках и человеческой воле, оплаченной потом, кровью и миллионами загубленных жизней.

Эйра, столица, была не просто городом — она воплощала власть, порядок и холодное будущее. Здесь природа не росла сама по себе, а была создана руками инженеров: многоуровневые сады из синтетических лиан свисали с высотных башен, их серо-зелёные листья дрожали под потоками воздуха от скрытых вентиляторов, что гудели в стенах. Искусственные озёра, окружённые белоснежными мраморными берегами, лежали неподвижно, их вода, очищенная до стерильности, отражала блеск зданий, а над поверхностью парили дроны, следящие за чистотой. Леса из генетически выведенных деревьев, чьи стволы не поддавались гнили, стояли в строгих рядах — их кроны подрезали роботы, чьи манипуляторы сверкали под солнцем. Улицы Эйры жили без человеческой суеты — людей тут почти не встречалось, лишь тени элиты мелькали в окнах верхних ярусов, а всё остальное делали машины. Роботы-уборщики, плоские и блестящие, как жуки, скользили по тротуарам, собирая пыль и мелкий мусор; парящие платформы с камерами висели над каждым перекрёстком, их линзы следили за редкими прохожими; грузовые дроны, тяжёлые и угловатые, несли посылки и материалы, их двигатели издавали низкий гул. Автоматизация проникла во все уголки столицы — ни один человек здесь не брал в руки метлу, не поднимал ничего тяжелее мысли, не чинил поломку. Это был мир алгоритмов, где воздух был пропитан озоном и синтетической смазкой.

В центре города высился дворец монарха — громада из чёрного стекла и стали, окружённая силовыми полями, что гудели низким, почти неслышным тоном, от которого дрожали кости. Его стены покрывали панели, поглощающие солнечный свет, а шпили, острые и тонкие, уходили в облака, словно клинки, готовые разрезать небо. Внутри дворца раскинулся лабиринт залов: главный тронный зал, где голографические карты показывали каждый клочок Монархии в реальном времени, их свет отражался в глазах монарха Эйка Горского; кабинеты с нейроинтерфейсами, что подключали Совет Пяти к потокам данных, позволяя управлять мысленно страной; комнаты с динамиками, встроенными в стены, через которые голос монарха звучал, как приказ судьбы. У подножия дворца лежала площадь, вымощенная плитами, что светились ночью от накопленной энергии — их белый свет заливал пространство, отражаясь в статуях прошлых монархов. Эти мрачные фигуры из металла стояли по краям, их пустые глаза смотрели вниз, на тех, кто осмеливался поднять взгляд, а руки сжимали оружие, давно ставшее символом.

Но дворец был не единственным оплотом власти. Рядом поднимались здания ведомств, каждое со своим лицом, отражавшим его суть. Здание Администрации — массивный куб из серого бетона, чьи стены покрывали голографические экраны с бегущими цифрами налогов, отчётов, распределения ресурсов. Внутри — сотни ярусов, где чиновники в шлемах виртуальной реальности сидели в тесных ячейках, их пальцы судорожно двигались в воздухе, управляя голограммами, подсчитывая каждый грош, что тек в казну. Над ними висели дроны, следящие за работой, их красные глаза мигали при малейшем простое. Министерство Архивирования Данных (МАД) — башня из тёмного стекла, чей верх терялся в куполе щита, а стены казались монолитными, без единого окна. Под ней распростёрлись подземные архивы — бесконечные ряды серверов, что гудели в холодной тьме, храня досье на каждого жителя: от рождения до смерти, от первого до последнего вздоха. Роботы-архивариусы, похожие на пауков, ползали между исполинскими стойками, их манипуляторы сканировали данные, а нейрочипы в их системах шептали команды.

Министерство Силы выглядело как крепость внутри города — толстые стены из армированного бетона, крыша ощетинилась турелями, что поворачивались с тихим скрипом, следя за небом. Внутри — казармы, где стражи в экзоскелетах проверяли оружие, их нейрочипы синхронизировались с голографическими экранами, показывающими позиции их соратников. Тренировочные залы гудели от ударов, а склады хранили технику, дроны и пушки, готовые к бою. Министерство Порядка — узкое здание из полупрозрачного материала, чьи стены покрывали датчики движения и тепла. Именно здесь решали, кто угроза государству — приказы шли молча, через нейроинтерфейсы, что вживляли в головы агентов. Внутри — комнаты с голографическими столами, где агенты в чёрных масках изучали записи с камер, а их пальцы касались света, выбирая цели для устранения.

Улицы Эйры дышали холодом, сталью и мрамором. Свет фонарей, питаемых солнечными панелями, вмонтированными в стены зданий, бросал белые пятна, отражаясь в зеркальных фасадах. Над головой гудели транспортные платформы— чёрные машины, что скользили по воздуху, их тени падали на землю, пугая редких прохожих. Под ногами тянулись туннели, где роботы с красными глазами чинили трубы, кабели и системы фильтрации, их манипуляторы сверкали в темноте. Жители Эйры — Айры и Эйки — обитали в верхних ярусах: их дома из умного стекла меняли цвет по команде нейрочипа, мебель двигалась по мысленному приказу, роботы-слуги, бесшумные и быстрые, подавали еду, выращенную по лучшим технологиям на многоуровневых фермах. Нижние ярусы занимали помощники элиты — клерки, стражи, техники, что следили за системами, их апартаменты были проще, но всё же лучше, чем в ульях.

Виртуальные технологии заменили старый мир: вместо телефонов — очки с голографическими экранами, что показывали любую доступную информацию; шлемы, что погружали в цифровые залы для работы, учёбы или отдыха; нейрочипы, что шептали сводки прямо в мозг, расширяя границы возможностей.

Энергетический щит, купол из белого огня, отрезал Эйру от пустошей — он слепил глаза днём, гасил звёзды ночью, охраняя тех, кто правил, и напоминая остальным о их месте.

Тринадцать городов-ульев раскинулись за пределами Эйры — дома для миллионов, где каждый улей был тесным гнездом, полным жизни, страха и надежды. Они вмещали от восьмидесяти до двухсот миллионов человек, в зависимости от размера, и строились по единому плану, что повторялся с холодной точностью, словно отпечаток одной машины.

В сердце каждого улья стояла Цитадель — двухсотэтажный колосс, уходящий под землю на полсотни ярусов. Её стены из серого бетона и металла покрывали шрамы времени — трещины, пятна ржавчины, следы старых ремонтов, — но внутри она кипела жизнью. Здесь обитала десятая часть жителей города — от всевозможных клерков, различных специалистов до мелких чиновников, тех, кто цеплялся за крохи власти или выживания. Верхние этажи занимала местная администрация: залы с голографическими картами, где выводились точные данные о текущей обстановке в городе и королевстве в цело; залы с нейроинтерфейсами, что связывали правителей с архивами МАД, позволяя иметь доступ к жизненно важной информации; залы, где обсуждались, анализировались и решались всевозможные вопросы. Нижние ярусы гудели от техники — серверов, что хранили данные улья, насосов, что качали воду из подземных резервуаров, генераторов, что питали свет и тепло, шипящих под напряжениями миллионов кабелей, дающих интернет и связь. Жители тут жили в так называемых жилых ячейках — в меру тесных, но чистых, с голографическими экранами на стенах, где крутили новости монархии или всевозможную рекламу, фильмы, а также с неплохой мебелью.

Вокруг Цитадели лежала зона пустоты — полоса земли, где ничего не строили, только всевозможные сервисные дроны кружили то тут, то там. Под землёй тянулись сети проводов, труб, систем фильтрации — роботы ползали там, чиня разрывы, их красные глаза мигали в полумраке туннелей. За зоной начиналось Первое внутреннее кольцо — множество жилых комплексов в сто пятьдесят этажей, поделённые платформой посередине. Нижние двадцать-тридцать ярусов - трущобы: ячейки в десять метров, где семьи ютились среди ржавых труб, расколотых временем стен, освещённых тусклым неоном уличных вывесок, чей свет просачивался через трещины. Вода капала с потолков, воздух был тяжёлым из-за отсутствия чистого кислорода, а криминал правил — группировки делили территории, торгуя дешёвыми нейрочипами, что из-за дефектов гудели в голове, часто сводя с ума носителя, и синтетическими наркотиками, что продавали в тенях, коих тут хватало с лихвой. Выше, до платформы, жил средний класс — клерки, техники, мелкие стражи, прочие специалисты. Их ячейки были больше, с окнами из умного стекла, позволяющего настроить желаемый вид снаружи, что позволяло людям хоть немного порадовать себя. А голографические экраны показывали рабочие таблицы или уроки для детей, что учились через шлемы виртуальности. Выше платформы — пятьдесят этажей, где жизнь ощутимо улучшалась к верху: нижние ярусы для обеспеченных — врачей, инженеров, учёных, учителей, чьи дома были просторнее, с роботами-уборщиками; верхние — для местной элиты, чьи ячейки сверкали роскошью, а роботы-слуги молчаливо приносили еду и выполняли мелкие поручения по хозяйству. Под землёй кипела своя жизнь. Всевозможные городские коммуникации, вроде труб или проводов, бескрайних тесных коридоров, где бороздят роботы-чистильщики, или же механо-пауки, чьи манипуляторы вечно выискивают какой-нибудь дефект для починки.

Второе внутреннее кольцо — дома в сто этажей с платформой посередине. Под ней — мрак, неоновые вывески здесь действительно слепят глаза, а вода стекает с низов платформу, создавая эффект вечно моросящего дождя. Здесь идёт вечная борьба за влияние между бандами, а королевская власть здесь больше, как миф, нежели реальность. Ячейки тут по-настоящему маленькие. Воздух пропитан сыростью и смрадом из-за часто сбоивших вентиляционных шахт. Над платформой раскинулись всевозможные бизнес-центры, офисы с ревущими терминалами, торговые залы с голографическими ветринами, продающие любые товары. Парки из искусственной травы и редкими кустиками имитировали хоть какую-то форму природы в этих мрачных местах. Здесь осела ещё одна треть жителей города — от трудяг до мелких чиновников, что цеплялись за место под светом.

Внешнее кольцо — грубые квадратные кварталы, где здания спадали от пятидесяти до десяти этажей, уходя под землю ещё на десять. Здесь теснилось пятая часть жителей — бедняки в ячейках, пропахших маслом и ржавчиной, где свет давали только трещащие лампы. Окраины занимали склады — бесконечные ряды контейнеров, где роботы сортировали грузы, их манипуляторы клацали в тишине.

Между кольцами, разрезая образовавшуюся пустоту, протекали транспортные артерии: сотни поездов мчались по рельсам, их вагоны скрипели от нагрузки; метро ныряло в туннели, тянущиеся сквозь дома, где толпы стояли в полумраке на платформах в ожидании отправки; транспортные дроны по своим маршрутам возили посылки, их гул смешивался с шумом города.

Быт в ульях был разным по ярусам. Внизу — нейрочипы дешёвые, что ломались и оставляли противный звон в ушах, очки с трещинами показывали вечную рекламу, а еда выдавалась из автоматов — серые брикеты, что пахли химией. Дети играли в грязи, их руки чернели от пыли, старики чинили шлемы, что трещали, как и он сами, от старости. Выше — шлемы для работы, что подключали к офисным системам, голографические столы для учёбы, где дети учились читать через виртуальные книги на занятиях в школах, роботы-уборщики скользили по ячейкам, убирая грязь. Средний класс жил с голографическими экранами на стенах — они показывали новости, работу, иногда фильмы, что крутили для отдыха. Еда тут была лучше — синтетика со вкусом мяса или фруктов, что выдавали автоматы по карточкам. Элита вверху жила с нейроинтерфейсами, что связывали их с Цитаделью — их дома управлялись мыслью, роботы приносили воду в стеклянных кувшинах, а воздух фильтровался до идеальной чистоты. Дети элиты обучались в цифровых пространствах, а одежда им шилась из лучших материалов на заказ.

Шестьдесят городов-мануфактурий были стальными сердцами труда, где каждый город вмещал от двадцати до ста миллионов человек — тех, кто жил ради производства и технологий. Это были не просто заводы, а целые отдельные миры, где гудели машины, дымились трубы, но кипела и человеческая жизнь. Здесь делалось всё, чем пользовалась Монархия: оружие — от винтовок до танков, машины — от дронов до грузовых платформ, еда — синтетические блоки и порошки, ткани — для одежды и брони, гаджеты – от простых виртуальных шлемов до нейрочипов. Под железными куполами в центре стучали конвейеры — бесконечные ленты, где роботы с манипуляторами собирали детали, их движения были точны, как удары часов. Резервуары извергали пар, дым поднимался к небу, закрывая редкие лучи солнца, башни охлаждения гудели, выбрасывая жар в воздух. Но это был не только труд — тут росли семьи, учились дети и студенты, строились судьбы.

Жилые зоны окружали купол: от десяти этажей на окраинах, где каюты, так назывались тут квартиры, были в меру тесными и пропахшими гарью, до пятидесятиэтажных жилых комплексов ближе к основанию куполу. Стены вечно дрожали от несмолкаемой работы машин, воздух был тяжёлым от дыма и пыли, свет — тусклым. Люди тут работали на заводах — следили за конвейерами, управляли роботами, а также чинили тех, что ломались от нагрузки, обрабатывали неисчислимое количество данных. В специальных лабораториях инженеры и их подопечные работали над созданные всевозможных микрочипов. Рабочие каюты, непосредственно под куполом, были миниатюрными: кровать, стол, голографический экран на стене, что показывал смены, новости и рабочие данные – всё. Еда выдавалась из автоматов — серые брикеты, что пахли металлом, или порошки, что разводили в воде.

Но мануфактурии были не только исполинскими заводами и фабриками. Здесь, около крупных корпоративных офисов, стояли институты — высокие здания с голографическими залами, где учились инженеры, химики, учёные, программисты, прочие высококвалифицированные специалисты. Их нейрочипы связывали с системами заводов, шлемы погружали в виртуальные цеха, где они изучали тонкости машин, а также получали ответы о том, как же создавать новые. Учителя в очках с экранами показывали, как управлять роботами. Торговые центры с голографическими витринами продавали синтетику — еду, одежду, мелкие нейрочипы для работы, другие товары. Склады хранили сырье — металлы, химикаты, — всё это привозили поездами из добывающих комплексов.

Три крепости окружали Эйру — их энергетические щиты гудели, отражая свет солнца. Каждая была городом сама по себе: стены из армированного бетона поднимались высоко, их поверхность покрывали датчики и турели, что поворачивались с тихим скрипом, вечно выискивая потенциальную жертву. Внутри — казармы, где солдаты Легиона Смерти в экзоскелетах проверяли оружие, их нейрочипы синхронизировались с голографическими картами, показывающими пустоши. Склады хранили технику, дронов, боеприпасы и оружие. Под землёй — туннели, что вели к тайным городам: жилые пространства для войск; тренировочные залы с виртуальными мишенями; командные пункты, где офицеры в шлемах анализировали обстановку. Жизнь тут была строгой: еда — синтетика из автоматов, вода — чистая, но ледяная, нейрочипы выдавали приказы, что звучали в голове, как удары. Дети солдат усердно учились, их руки дрожали от усталости. Они должны были в будущем пополнить ряды войска.

Четвёртая крепость стояла у моря — врата для союзников. Её купол сверкал над волнами, стены покрывали пушки, что смотрели в горизонт. Внутри — порты, где платформы принимали грузы, склады с товарами, казармы для стражей. Жители тут — торговцы и солдаты — жили в ячейках с видом на море. Еда — синтетика с солью, что пахла морем, вода — фильтрованная из волн.

Десять фортов держали внешнюю оборону вокруг столицы. Каждый был как маленькая крепость: стены ниже, но толще, турели меньше, но точнее. Внутри — казармы, где королевская гвардия жила в спартанских условиях, склады с оружием, командные ячейки с голографическими столами.

Вокруг — мёртвые пустоши: песок, что скрипел под ногами, пепел, что покрывал всё толстым слоем. Ветра разносили пыль и пепел, образуя бури, а зимой земля леденела, трескаясь от мороза. Когда-то тут были поля, реки, леса — теперь только могила технологий, что сожгли жизнь ради величия Эрносса.

Общество расколото на сословия, где каждый слой жил своей судьбой. Айры — элита, десятая доля процента, обитали в Эйре, а их решения падали на страну, как молот на наковальню. Они жили в роскоши: дома с голографическими стенами, что показывали закаты, еда —натуральная, детям были доступны лучшие образовательные программы, благодаря передовым виртуальным шлемам, что погружали в цифровые миры. Эйки — богачи, занимавшие лишь три доли процента, владели шикарными апартаментами в столице и верхах ульев, роботы-слуги молчаливо исполняли их прихоть. Эйшры — обеспеченные, меньше пяти процентов от общего числа населения, служили верхам — инженеры, врачи, учителя, их жизнь была проще и чище, чем у низов, а нейрочипы лучше, еда — синтетика с всевозможными вкусами. Рихты — шесть процентов, потомственные воины, что жили в крепостях и фортах, а их нейрочипы делали их смертоносными убийцами. Гройшки — сорок четыре процента, средний класс, трудяги, что гнут спины в ульях и мануфактуриях, их нейрочипы и очки вечно ломаются, а еда — серые брикеты без выразительного вкуса. Хомалиос — почти половина населения, живое сознание в стальных телах, работали там, где люди ломались, вечные невольники прогресса.

Власть в Монархии Эрносс делили между собой монарх Эйк Горский и Совет Пяти — древние семьи, чьё влияние уходило корнями к истокам государства: Гройджи, Горские, Палетские, Йоргенсоны и Айкхгельги.

Гройджи, основатели монархии, дали ей первых правителей. Их пять городов-мануфактурий, раскинувшихся на восточных рубежах, производят лучших в мире роботов и нейрочипы, без которых жизнь в ульях давно бы остановилась. Горские, недавно осевшие на троне, владеют десятью мануфактуриями и диктуют информационную повестку: их голографические экраны и медиаресурсы формируют мысли миллионов. Палетские держат в своих руках добычу сырья — от рудников в Долине до глубоководных шахт, без их ресурсов Монархия лишилась бы фундамента. Йоргенсоны, мастера технологий, обеспечивают ульи пищей и медициной: более половины синтетической еды, что едят граждане, создана в их лабораториях. Наконец, Айкхгельги, чьи военные разработки внушают страх даже союзникам, контролируют самые передовые боевые машины, готовые подавить любое сопротивление.

Ведомства удерживали хрупкий порядок. Администрация отвечала за налоги, снабжение, департаменты. МАД заведовали архивами, где досье на всех хранились вечно, а их роботы обрабатывали петабайты данных ежесекундно. Министерство Силы напрямую отдавало команды Легиону, гвардии, стражам. Министерство Порядка, в основе которого был контроль, устранение угроз, даже монарха.

Легион Смерти был сокрыт в крепостях и тайных базах, гвардия — в фортах и городах, стражи присутствовали везде. Автоматизация сдавила низы — роботы стали цепями для гройшков. А хомалиос, живые узники стали, в роли бессмертного ресурса для элиты, несли своё рабское ярмо, исполняя прихоть господ.

На этом фоне начинается путь Наримана — гройшка, рождённого во мраке улья...