Секретная история из архива предприятия 3826

Примечание:
Ох, ребятки. Глава далась мне не легко.😅
По настроению она тоже немного скачет. Если сравнивать с началом и концом главы.
Скажу сразу, что речь Егорки в своей основе взята из речи реального Молотова, которую он произносил на 19 съезде партии. Так же часть материала была взята из книги и слегка переделана.
В конце вас ждёт небольшая пикантность🙈🙈🙈
Надеюсь на ваши отзывы)

В отличии от аномального теплого марта на территории Предприятия 3826, в Москве было довольно прохладно. Всю ночь шёл дождь и завывал ветер, вынуждая сильнее кутаться в одеяло и плотно закрывать окна, чтобы хоть как-то отгородиться от этой первобытной стихии и отдохнуть. Но все надежды академика выспаться перед сегодняшним заседанием Верховного совета СССР, потерпели крах. Поэтому уставший, с утра по раньше, Сеченов, в компании Ксенона, стояли у КПП в Кремль. Утром небо оставалось затянутым серыми облаками, и лишь изредка пробивались сквозь них лучи солнца, создавая красивые картины на мокром асфальте. В воздухе витал аромат свежей земли, промокшей от дождя. Но всё перебивал запах дешёвых сигарет, которые курила охрана, не давая насладиться мужчинам, свежестью этого дня.

Сеченов потёр глаза и посмотрел на Ксенона. Тот, хоть и выглядел уставшим, сохранял сосредоточенность, внимательно наблюдая за происходящим вокруг. Что-что, а свою работу по охране Волшебника он выполнял исправно. Хоть они и находились в сердце страны, чуть ли ни в одном из самых безопасных мест цивилизованного мира, но отчего-то военному было неспокойно. Возможно привычка, но капитан старался подметить малейшие изменения в поведении окружающих.

Тем временем к ним подошёл один из охранников и с виноватым видом сказал:

— Дмитрий Сергеевич, предъявите свои документы, пожалуйста. Хоть вас в лицо почти вся страна знает, но правила есть правила.

— Да, конечно. Службу нужно вести исправно, — мягко ответил учёный и протянул удостоверение с паспортом солдату.

Мазнув глазами по документам и проверив удостоверение Ксенона, охранник пропустил мужчин на территорию Кремля.

Пройдя во внутренний двор, они направились в сторону Большого Кремлёвского дворца. Ступая по аллее Александровского сада, Сеченов позволил себе полюбоваться растительностью. Впереди целый день, который придётся провести в душном помещении, за обсуждением вопрос государственной важности, поэтому учёный решил на мгновение отвлечься от предстоящих задач и насладиться свежим воздухом. Но события последних дней не давали академику покоя, в особенности действиям США, направленных в сторону СССР.

«Когда же наступят те блаженные времена, когда учёные смогут заниматься одной лишь наукой», — думал про себя академик, вспоминая как слушал заявление президента США девять дней назад.

*15 марта 1947 года. Комплекс «Челомей». Кабинет академика Сеченова. 15:30*

Дмитрий Сергеевич озабоченно смотрел на голограмму записи эфира, где президент США выступал с обращением к своей нации. Суть заявления была предельно ясна: США официально сообщают о наличии в своём арсенале ста атомных бомб, подобных тем, что уничтожили Хиросиму и Нагасаки. Эти бомбы будут использованы для обеспечения национальной безопасности США, при этом Штаты оставляют за собой право нанесения превентивных ядерных ударов по государствам, ведущим разрушительную политику по отношению ко всему свободному и демократическому миру.

— Выразиться ещё более прозрачно уже невозможно, — скривилась старший лейтенант. — Нас пугают ядерной войной!

Сеченов понимал, что это открытая конфронтация со стороны США в сторону СССР. И его это изрядно нервировало.

— Одна кровопролитная война закончилась чуть больше 5 лет назад, и эти идиоты не нашли ничего лучше, как постараться начать новую! Какую боль от потери люди должны ощутить, чтобы до них дошло, что война не решение проблемы, а лишь средство обогащения для определённого круга лиц, гибнуть то будут всё равно простые работяги, — возмущалась Светлова.

Мужчина видел, как она нервно ходила из стороны в сторону, скрестив руки на груди, понимая, что не в силах что-либо сделать. Но поведение девушки не нервировало учёного, наоборот. В её движениях, полных страсти и решимости, он находил нечто успокаивающее. Несмотря на её очевидное беспокойство, в ней было что-то такое, что давало надежду. Она хотела помочь.

— Согласен с вами, Совушка, — не заметив, как сказал это вслух, Сеченов принялся внимательно изучат отчет секретной правительственной связи, оставив девушку в лёгком недоумении.

Брови его были нахмурены. Он облокотился о край стола и напряжённо вчитывался в текст. Ему, как учёному никогда не хотелось в подобном участвовать. Прикладывать руку к созданию оружия, которое потом будет убивать людей, ради улучшения жизни которых он и пошёл в науку. Но также Сеченов понимал, что в нынешнее время создавать «мирные» изобретения — это роскошь, которой они не владеют.

— Судя по тону заявления, скоро вам позвонят из Кремля, Дмитрий Сергеевич, — Светлова напряжённо выдохнула. — Наверняка захотят узнать, что Предприятие может противопоставить США.

Мужчина уже было хотел, ответить девушке, но словно по щелчку зазвонил телефон. Академик выпрямился, спокойно вздохнул и взял трубку.

— Товарищ Сеченов, — негромко поинтересовался Сталин, но не смотря на это, мембрана телефона имела повышенную чувствительность, и голос вождя, звучащий в трубке, было слышно громко и отчётливо — вам известно о заявлении, сделанном президентом США два часа назад?

— Да, товарищ Сталин! Отдел секретной и правительственной связи сообщил мне сразу после выхода в эфир этого обращения! С того момента и до сих пор множество учёных зарубежных стран пытаются выйти на связь с нами и предупредить о надвигающейся беде, — голос академика был твёрд, но спокоен. Словно проблема хоть и была, но не являлась какой-то нерешаемой. Это на мгновение успокоило Василису, хоть и присутствие при секретном разговоре Сеченова и Сталина этому не способствовало.

— Что Советский Союз может противопоставить атомной угрозе? — спросил Сталин.

— Клин клином вышибают, — безрадостно вздохнул Сеченов. — Американцев ждёт крайне неприятный сюрприз… как и весь мир. Мы держали все разработки в строжайшей тайне, следуя вашему приказу, но я могу лично изложить всё в деталях.

— Приезжайте в Москву, как можно скорее, товарищ Сеченов. Коммунистическая партия и советский народ ждут помощи от своих учёных.

— Они её получат, товарищ Сталин! — уверенно заявил Сеченов.

Далее вождь коротко попрощался и в трубке стали звучат короткие гудки. Это означало, что Сталин был доволен ответом и положил трубку.

***

Из воспоминаний академика вернул прохладный порыв ветра, который вероломно проник под пальто учёного, заставив того слегка поёжиться.

Мужчины зашли в Большой Кремлёвский дворец и направились в по красной дорожке в сторону Александровского зала. Стены дворца, украшенные золотыми элементами и роскошными барельефами, полы выложены мрамором, всё это создавало атмосферу величия и торжественности. Когда они подошли ко входу в зал Ксенон остался у двери, развернувшись к ней спиной.

— Если что, Шеф. Я буду здесь, — покосившись на Кремлёвскую охрану он со скрытым недовольством продолжил. — Дальше мне нельзя, «красные звёзды» не пустят.

— Я помню, Ксенон, не переживай. Здесь то боятся нечего, — слегка натянуто улыбнулся Сеченов, что не осталось не замеченным со стороны капитана. Тот в ответ кивнул и остался на месте, провожая своим взглядом учёного.

В 1932 году Александровский зал был объединён с Андреевским, став Большим Кремлёвским, и с тех пор тут проводились заседания Коммунистической партии СССР. Стены были покрыты красными и золотыми тканями. Мебель была выполнена из ценных пород дерева и украшена резьбой, которая отражала идеалы социализма и величие советской власти. Зал был полон высокопоставленных чиновников и партийных лидеров, их лица были серьёзными и сосредоточенными. Сеченов заметил, как некоторые из них шептались между собой, обмениваясь взглядами, полными недовольства и ожидания. Он понимал, что в таком окружении нужно быть особенно осторожным — каждое слово могло быть использовано против него.

«Чего и следовало ожидать. Подавляющее большинство людей интересуют лишь три вещи: власть, деньги и собственный статус», — снова убеждаясь в верности своих суждений, Сеченов подошёл к столу и спокойно занял своё место.

Когда глава Предприятия, 9 дней назад приехал лично докладывать Сталину о плане противодействия ядерной угрозе США, вождь попросил его остаться на съезд, чтобы в дальнейшем учёный, ввел в курс дела правящую верхушку страны.

Поэтому академик, который день сидел на официальной части мероприятия, чтобы потом, в кулуарах прояснять детали плана главам правительства СССР.

Напряжённое молчание в зале было прервано появлением товарища Сталина и его верных соратников. Товарищей Молотова, Маленкова, Ворошилова, Булганина, Берия, Кагановича, Хрущева, Андреева, Микояна, Косыгина делегаты встречают долгими аплодисментами. Все встают. залу волнами прокатываются возгласы: «Товарищу Сталину — ура!», «Великому Сталину — ура!»

Сеченов знал, что вождя народ обожал. Люди шли на смерть, выкрикивая его имя во время войны. Поэтому всеобщая любовь и страх к генсеку ЦК ВКП (б) было чем-то самим собой разумеющимся, хоть и не совсем понятным для учёного. Мужчина всегда поражался насколько люди слепо могут в кого-то верить.

Первым к трибуне подошёл товарищ Молотов. Мужчина средних лет, был одет в строгий чёрный костюм. На голове седые волосы уже начали редеть, а гладкобритое лицо, подчёркивало его острый подбородок, которым можно была вспахивать землю. Взгляд куратора Предприятия 3826 выражал решительность и уверенность. Зал затих, в ожидании. Положив несколько листков бумаги на трибуну, мужчина начал свою речь.

«Товарищи! От имени Центрального Комитета партии приветствую всех здесь присутствующих.»

Зал разразился бурными аплодисментами. И Молотов, подобравшись, продолжил:

«Предыдущий съезд нашей партии был в 1939 году. За истекший период произошли события большой исторической важности. Как известно, мирный труд нашего народа был нарушен вероломным нападением германского фашизма на Советский Союз. Мы вынуждены были прервать работу по выполнению задач третьей пятилетки. Нам пришлось полностью перестроиться на военный лад, все подчинив интересам разгрома вторгшегося на нашу территорию врага.

Вторая мировая война была величайшим испытанием для молодого многонационального Советского государства. Но, вместе с тем, она была всесторонней проверкой правильности политики нашей партии. В годы войны советский народ пережил немало трудных дней и принес тяжелые жертвы. Но в огне этих событий Советский Союз не ослаб и не заколебался, а под руководством нашей партии еще больше закалился и окреп, как социалистическое государство, еще больше уверился в своих силах, в непобедимости своего великого дела.» (Речь основа на речи реального Молотова, которую он произносил на 19 съезде партии.)

Участники съезда аплодировали стоя, выражая свою поддержку и одобрение. Атмосфера была пропитана надеждой на светлое будущие. И многие из присутствующих действительно искренне верили в слова председателя Совета народных комиссаров.

«Вторая мировая война закончилась поражением фашистских агрессоров, но вместо того, чтобы принять его, подлые враги человечества выпустили смертельную чуму, чтобы утащить за собой как можно больше невинных жизней! Но даже это не остановило нас! Благодаря нашим учёным, которые сутками напролёт искали способ спасти всех, мы открыли вакцину и советский народ выжил, помогая остальному миру не впасть в пучину безумия!

В создавшихся новых условиях, особенно ввиду решающей роли в этой войне Советского Союза, стал возможен произошедший в послевоенный период поворот целого ряда стран с капиталистического пути развития на новый путь, на путь создания и развития народно-демократических государств. Тем самым было положено начало новому этапу в развитии международного социализма.

Все это объясняет, почему в наши дни так возросло руководящее идейное воздействие нашей партии на все стороны жизни страны и как велика любовь нашего народа к своей партии — к партии Ленина — Сталина.»

Люди продолжали аплодировать словам Егора Тимофеевича. Наверняка, граждане, которые слушали его речь из радиоприёмников были в таком же состоянии. Воодушевление и восторг — вот какими словами можно было описать чувства советского народа в этот момент.

«В условиях послевоенного времени Советский Союз сосредоточил свои силы на задачах восстановления и дальнейшего развития роботостроения для гражданских и военных целей, исследования новых сельскохозяйственных культур, чтобы вывести советское народное хозяйство на новый уровень, а также на задачах сохранения и укрепления мира между народами.

Итоги истекшего года…»

Сеченов слушал речь Молотова в пол уха. Картинки прошедших военных лет сменялись одна за другой.

1940 год. Январь. Провальное испытание боевых роботов, которое повлекло за собой расформирование когорты, бросив учёных «на исследования, полезные для нужд фронта.» В тот момент академику казалось, что его проект по строительству «Предприятия», так и останется на бумаге, в архивах Академии Наук, покрываясь толстым слоем пыли.

Год спустя. Смерть младшего брата от осколочно — пулевого ранения в голову. Спасти его, на тот момент было невозможно. Это и бесчисленные смерти простых солдат, побудило учёного разработать полимерный реверсант, чтобы хоть как-то повысить этим ребятам шансы на выживание.

Март 1941 год. Вопиющая идея Захарова, которую поддержал Сталин, вернуть вирусу, в составе реверсантаАктивная биологическая конструкция на основе полимеров, которая стимулирует повреждённые клетки мозга в восстановлению и последующему делению. В нём упакована бактерия и несколько вирусов и обычно, они, преодолевая гематоэнцефалический барьер, опасны для мозга. Но в ходе исследований удалось перестроить вирусы в обратном направлении. Вирус встраиваясь в клетку не заставляет её копировать вирусную ДНК, а стимулирует восстанавливает собственную., его смертельные свойства и выпустить на врага, чтобы покончить с войной, предотвратив тем самым ядерную бойню.

Затем создание вакцины, которое затянулось из-за быстрой мутации и смертоносности вируса. Сотни тысяч людей лишились жизни, что тяжёлым бременем легло на душу мужчины.

Все эти воспоминания, навалились на Сеченова разом, заставляя переживать те эмоции снова. Обида. Злость на самого себя, что не смог предотвратить все эти злодеяния. Он часто отгонял мысли о том, что если не решение Молотова, которое поддержал Сталин, о невозможности финансирования постройки Предприятия, то могло бы закончиться с другим, более благоприятным исходом. Но мужчина понимал, что всё это — уловка его сознания, что итоги войны не лично его или Молотова со Сталиным ответственность, а коллективная ответственность всего человечества, которое почти довело себя до полной гибели из-за жажды наживы и власти некоторых индивидуумов.

Сеченов смотрел на лица присутствующих. Они светились надеждой на светлое будущее. Верили или очень хотели верить в слова, звучащие с трибуны, что самое плохое в прошлом, осталось лишь много поработать, и мы окажемся там… В светлом, счастливом далёко, где каждый умён и счастлив. Теперь он сможет это будущее людям обеспечить.

«Мы не забываем, разумеется, и о том, что Советский Союз живет «в системе государств», что существует империалистический лагерь, который имеет авантюристические захватнические планы, который все больше вооружается, всячески раздувает военную истерию и ведет подготовку к развязыванию новой мировой войны. Этот агрессивный, антидемократический лагерь возглавляют правящие реакционные круги Соединенных Штатов Америки, выполняющие волю капиталистических монополий, которые в ненасытной погоне за увеличением прибыли, стремятся силой установить свое мировое господство. Именно правящие круги США несут главную ответственность за преступную войну в Корее, за захват китайского острова Тайвань.»

Мужчина вернулся из своих размышлений в реальность. Он так же аплодировал и слегка улыбался, как и все остальные. Но на дне его глаз уже плескалась решимость, которая в нём никогда не угаснет. И Сеченов сделает всё, чтобы достигнуть своей цели. Улучшить жизнь человечества, возведя его на новую ступень эволюции. И никто ему и когорте, не сможет помешать.

«Ничто не может скрыть неспособность капиталистических стран справиться с нарастающей опасностью нового экономического кризиса и нового увеличения массовой безработицы, что ведет, вместе с тем, к усилению противоречий и трений между этими государствами, к неизбежному обострению классовой борьбы в этих странах. Никакие усилия поджигателей войны и их газетной челяди, стремящихся напялить на себя маску миролюбия и одновременно одурманить читателей буржуазной прессы распространением клеветы об агрессивности Советского Союза, о том что наши роботы могут нести опасность мирному населению дружественных нам стран.»

Восклицает мужчина, поднимая руку в знак призыва. Интонация Молотова полна энергии и решимости.

«Но они не смогут скрыть того факта, что именно со стороны агрессивных кругов империалистического лагеря идут новые и новые угрозы свободе и национальной независимости народов. Чем больше раскрываются шаткость и ненадежность дальнейших перспектив и внутренние слабости современного капитализма, находящегося на стадии общего кризиса и усилившегося сползания к режиму фашизма, тем агрессивнее становятся главные державы империалистического лагеря и их разбойничья пропаганда новой войны.»

Его голос становится всё более твёрдым, а глаза сверкают азартом. Толпа отвечает ему одобрительными возгласами и аплодисментами.

«Борясь за обеспечение мира, мы, советские люди, ни на минуту не забываем о необходимости должной бдительности и готовности к активному отпору любой агрессии со стороны воинствующего империалистического лагеря. Без этого нельзя по-настоящему отстаивать дело сохранения и упрочения мира. Мы руководствуемся при этом известным указанием товарища Сталина, которое стало основой борьбы народов за дело мира:

«Мир будет сохранен и упрочен, если народы возьмут дело сохранения мира в свои руки и будут отстаивать его до конца.»

Зал разразился бурными аплодисментами. Из разных его концов звучали восторженные возгласы: «Да здравствует партия Ленина–Сталина!», «Товарищу Сталину — ура!», «Слава великому вождю партии и народа товарищу Сталину!», «Да здравствует родной Сталин!»

Тем временем председатель Совета народных комиссаров покинул трибуну, и сел в отдельном ложе на своё место рядом с Берией и остальной верхушкой партии, продолжив наблюдать за происходящем оттуда.

Далее выступал Секретарь ЦК товарищ Маленков Г. М. со своим докладом Центрального Комитета ВКП (б). Речь его была муторной и длинной, как и доклады остальных товарищей по пятому пятилетнему плану развития СССР. Академику давно всё это было известно и даже больше, учитывая то, что его «Предприятие 3826», будет выполнять львиную долю этого самого пятилетнего плана, конструируя и улучшая роботов на благо советского народа. При это поставляя этих самых роботов за рубеж, принося тем самым достаточно много денежных средств в казну государства. Не говоря уже про прорывные открытия в области медицины и обороны, что качественно улучшить жизнь в стране.

День тянулся медленно, словно время само решило замедлить свой ход в ожидании завершения этих бесконечных речей. Академик, сидя в первом ряду, невольно поглядывал на часы, отмечая, как стрелки движутся неумолимо, но так вялотекуще. Он устал от рутинных фраз о планах и достижениях, которые произносились с трибуны, как заклинания, сложно применимые по отношению к реальной жизни. Для него эти собрания лишь отвлекали от настоящих дел.

Наконец, после долгих часов, официальная встреча подошла к концу. Товарищ Хрущев завершил её призывом к единству и сплочённости. Толпа снова взорвалась аплодисментами, но академик был уже далек от этих эмоций. Ему хотелось уже быстрее завершить все дела и вернуться на Предприятия, к своим исследованиям. А может и не только к ним.

Когда мужчина вышел из Большого Кремлёвского зала, Ксенон, словно тень пошёл следом за академиком. Капитан уже выучил маршрут мужчины, и знал, что сейчас они выйдут на открытую террасу, чтобы подышать свежим воздухом.

Академик, глубоко вздохнув, вышел на открытую площадку и посмотрел на небо, затянутое серыми облаками. Ветер слегка шевелил его волосы, и он почувствовал, как напряжение, накопившееся за долгие часы заседаний, начинает постепенно отпускать его. Мысли слегка прояснились. Мужчина подошёл к краю террасы и облокотился руками на поручень. Взгляд его скользнул по городу, который простирался под ним.

«Москва сильно преобразилась после войны. У людей на лицах уже нет страха, что каждый их следующий вздох может оказаться последним», — задумался учёный.

Сеченов не особо любил посещать Москву. И дело не только в том, что последние 5 лет ему нужно было общаться с сильными мира сего, для достижения своих целей. Столица напоминала ему, о эпидемии. О том насколько тихой может быть сердце самого большого в мире государства без людей. От этой мысли мужчина еле заметно вздрогнул.

Ксенон, оставаясь в тени, внимательно наблюдал за академиком. Мужчина знал, что Сеченов был не просто ученым, а настоящим революционером в своей области. Его исследования могли изменить мир, но в то же время они привлекали внимание властей. Поэтому он и остался рядом с Сеченовым, как другие ребята.

Капитан подошёл к учёному. Он видел, что за внешним спокойствием внутри мужчины скрывалась буря мыслей и идей. Достав пачку «Вавиловских сигарет», мужчина достал одну и протянул оставшиеся академику. Учёный недолго думая, принял сигарету и закурил, позволяя дыму медленно подниматься к небу. Ксенон заметил, как глаза Сеченова на мгновение закрылись, словно этот ритуал успокаивал мужчину.

— Что думаете, о докладах товарищей со съезда, Ксенон? Наверняка, вы всё слышали, — поинтересовался учёный. За то недолгое время работы со Светловой, мужчина уже привык обсуждать насущные вопросы с человеком, который в силах поддержать беседу.

— Много болтают, — лаконично ответил капитан, выпуская дым в воздух.

— А вы немногословны, Ксенон, — академик сделал ещё одну затяжку, смотря вдаль.

— Моё дело, не языком чесать, а приказы исполнять, Дмитрий Сергеевич, — на мгновение замолчав, мужчина продолжил. — Хотя, будь на моём месте Сова, она сказала бы что-то вроде: «Такими темпами мир застрянет. Обездвижит себя придуманным забором из норм. Но границы расширяет тот, кто выходит за них. Поэтому пока слова, не призовут к действию, они ничего не стоят». — закончил мужчина, вспомнив, как Василиса говорила ему что-то подобное, когда они обеспечивали безопасность одного из научных конференций в ныне Германской ССР.

Академик усмехнулся, сделав ещё одну затяжку. Её подход к жизни и работе был строгим и целеустремлённым, что не раз вдохновляло Сеченова, от того ему было не легко признавать, что сейчас ему её не хватает.

— Да, она права, — согласился он. — Именно поэтому слова могут являться мощнейшим инструментом. Они способны вдохновлять и объединять людей, как это делают сейчас на съезде.

«Нужно будет поговорить с Совушкой, как вернусь», — думал про себя учёный.

В ответ Ксенон лишь коротко кивнул, соглашаясь с учёным. Тем временем их недолгий перерыв уже заканчивался и сделав по последней затяжке, мужчины зашли в помещение.

*Кабинет Сталина. Правительственное заседание. 16:00.*

Во главе длинного совещательного стола сидел Сталин. Он смотрел присутствующих здесь Берию, Хрущева и Молотова. Вопрос был серьёзный, дав слово Сеченову, вождь наблюдал за поведением остальных. Было видно, что куратор «Предприятия 3826» был напряжён и слегка дёргающаяся бровь, вызвала в нём скрытое недовольство.

«Коба слишком сильно верит в это «Предприятие 3826» и слишком сильно доверяет Сеченову! Этому заносчивому академику прощается всё! Любые его слова Сталин воспринимает без доказательств! Да, Сеченов ещё ни разу не подвёл, но это ничего не значит! На него возложена ответственность столь огромная, что если он подведёт, то наказывать будет уже поздно! Всего лишь учёному, пусть даже самому гениальному в мире, подобное влияние на вождя народов не по чину! Как бы у академика Сеченова не появились не те амбиции! А ведь он возглавляет медицинский консилиум, следящий за здоровьем Сталина!» — мысленно возмущался Молотов, смотря на то, как Сеченов выступает перед Берией, Хрущевым и Сталиным. Он находился здесь, кому допуска, кроме них четверых, не было и в помине, но этому «светиле науки», Сталин позволял многое.

Идея с запуском спутника, который сможет два раза обогнуть Землю, неся в себе водородный заряд, звучит внушительно.

Особенно, беря во внимание то, что к 9 мая спутников, как и водородных бомб будет уже в достаточном количестве, чтобы противостоять ядерному потенциалу США. Такая, вовремя поданная информация возымеет нужный эффект и усмирит аппетиты капиталистической элиты на такой лакомый кусочек, как СССР.

Сеченов со своей когортой, как всегда преподнесли готовое решение вождю на блюдечке, и хоть благодаря им, страна в безопасности, Молотова злил успех академика.

— Какова вероятность, что вы успеете реализовать этот план к 1 мая, товарищ Сеченов? — многозначительно, протянул Молотов.

— Разумеется стопроцентный, — снисходительно ответил академик. — Мы давно планировали этот шаг, так как после Хиросимы и Нагасаки было понятно, что в скором времени США обратят внимание на нас.

— Почему вы скрыли этот факт от партии и правительства? — нахмурился Молотов.

— Я и не скрывал, — Сеченов глядел на Молотова взглядом святого великомученика. — Ваша Особая комиссия получала от меня исчерпывающие по своим подробностям секретные отчёты.

— Понять их никто не смог! — отрезал Молотов.

— Разве это моя вина? — парировал Сеченов. Он окинул взглядом ухмыляющихся представителей партии и посмотрел на Сталина. — Я считаю, что это показатель! Если даже сам товарищ Молотов не разобрался в нюансах плана, то для США эта задача, будет не выполнимой в принципе. Если никто не скажет им обратное.

«Да что этот яйцеголовый себе позволяет», — возмущался Егор Тимофеевич. Молотов был оскорблен словам академика. Он этого ему не простит. И найдёт способ как сбить спесь с этой учёной выскочки.

— Знали бы вы, товарищ Сеченов, — усмехнулся Берия, — сколько особых тайн хранят стены этого кабинета! И ни одна из них не покинула эти стены, как вы помните. Это вопрос жизни и смерти, с ним не шутят! Но ваш план я понял.

— Могу ответить на другие вопросы, если таковые имеются! — кивнул на слова Лаврентия Павловича.

Полчаса присутствующие расспрашивали Сеченова о деталях, лишь Молотов молча поглядывал на Сталина. Коба уже всё решил, это видно, опять этот его взгляд… Но на этот раз, надо признать, предложение Сеченова было действительно уникальным.

*Москва. Гостиница «Россия». 21:00*

В коридоре гостиницы было тихо. Сеченов сидел в кресле, закрыв глаза, погруженные в свои мысли. День был напряжённый и единственное, чего мужчина желал в данный момент, так это оказаться наедине, у себя в номере и спокойно отдохнуть. Но последние пол часа, в рамках правил безопасности «Аргентума», Ксенон проверял номер академика на наличие прослушивающих устройств и иных угроз. Сеченов понимал важность этих мер, поэтому смиренно ждал, когда капитан закончит осмотр.

— Всё чисто, Шеф! — отрапортовал мужчина. Он быстро вышел из номера, став рядом с дверью, — Если что, вы знаете, где я.

— Спасибо тебе, Ксенон. Можешь идти, — благодарно улыбнувшись, учёный зашёл в номер, закрыв за собой дверь.

Свет в номере уже горел, как в коридоре, так и в зале. Лёгким методичным движением мужчина снял с себя пальто и пиджак, аккуратно развесив их на вешалки.

Партийные заседания, всегда были утомительными и сегодняшнее не было исключением.

Тяжело выдохнув, академик подошёл к столу и взял в руки графин с водой, заполняя жидкостью стакан. Осушив залпом ёмкость, мужчина провел пальцами по усам, стирая капли, которые умудрились попасть на маленькие волоски.

Взгляду Димы попалась книга, которая лежала рядом с графином, он взял ее в поездку, чтобы скоротать время в пути.

«Вокруг света за 80 дней» — это было одно из его любимых произведений Жюля Верна. Она позволяла, на которое время расслабиться и отвлечься от насущных проблем.

Научная фантастика прошлого века, умело приправленная юмором, который приятно удивит, как ребёнка, так и взрослого человека. У академика, всегда всплывали светлые воспоминания из детства при прочтении данной книги. Особенно когда он читал её младшему брату и потом они, вдвоем проигрывали сценки оттуда. Мужчина взял в руки книгу, планируя предаться счастливому читальному забвению на пару часов, но вдруг ему вспомнился диалог о любимых книгах, с одной особой.

«А ей нравится «Путешествие к центру Земли». И хоть гипотеза о «полой Земле» уже в конце прошлого века была полностью опровергнута. Само произведение поражает тем, как может быть тяжело людям выживать с сложных природных условиях. Помню, каким воодушевлением Совушка рассказывала о том, как отец ей читал эту книгу в детстве. Тогда она и начала мечтать о покорении новых вершин для человечества. Понимаю её», — мягко улыбнулся Сеченов, держа в руках книгу.

К сожалению, они расстались с Василисой перед его отъездом, не на очень приятной ноте, она хотела поехать с ним, но нельзя было ее брать с собой.

«Как Вы скажите, Дмитрий Сергеевич.» — резкая и не довольная интонация девушки проносилась в голове мужчины раз за разом, когда он вспоминал об этом.

Пальцы ловко расстегнули четыре верхние пуговицы белоснежной рубашки, позволяя коже дышать.

«Интересно, как там моя Совушка? Надеюсь, что Харитон ведет себя хорошо, а иначе… Весь комплекс на взлетит на воздух», — мужчина усмехнулся от своих же мыслей и качнул головой. Держа книгу в руках, мужчина подошёл к кровати и сел на мягкий матрас, после принимая положение полулёжа, он закинул ноги за собой, скрещивая их друг на друге.

Он знал все реплики персонажей наизусть и открыв уже изрядно потрёпанную от постоянного использования, но так дорогую сердцу книгу, он постарался погрузиться в мир пропитанный авантюризмом и жаждой приключений. Но мысли о старшем лейтенанте не давали учёному с головой уйти в чтение.

«Василиса…имя то какое красивое. Словно пришла из русских народных сказок.» — подумал про себя Дима, улыбаясь слегка уголками губ.

В мыслях всплыл момент после праздника в Аргентуме. Они стояли вместе вдвоем, на ее плечах покоился его пиджак, а тонкие пальчики придерживали ткань одежды, чтобы тот не соскользнул. И всё же он никогда не забудет этот мимолетный поцелуй, который подарил её тогда. Конечно этот жест был нечто юношеским и робким, даже сам Дима не мог ожидать от себя такого.

Но Сеченов хотел к ней прикоснуться, ощутить своими губами нежную кожу, почувствовать тепло её тела. От таких мыслей, щеки мужчины слегка покраснели, и он лишь глубже стал вчитываться в строки книги, но было бесполезно. Информация не хотела усваиваться, мысли вновь забились не тем.

«Это же не подобающее поведение для советского человека, Дмитрий Сергеевич. Стыдно быть должно!» — отругал самого себя мужчина, но по какой-то причине голос в голове академика звучал голосом его друга.

«Но никто же не видит и воображать можно что угодно, пока ты один.» — успокаивал себя учёный.

Ладонь невольно потянулась к бороде, медленно поглаживая твердые отросшие волоски. Прикрывая свои веки, академик погрузился в потаённые мысли. Он начал мечтать о вечере с ней, как будто она находится здесь рядом.

«Василиса присела рядом с мужчиной, бережно взяв из его рук книгу, отложила на прикроватную тумбочку. Взгляд карих глаз изучали знакомое лицо девушки, пока Дима осторожно подтянулся чуть плотнее к спинке кровати, позволяя Светловой подвинуться к нему еще немного поближе.

Широкая ладонь мужчины улеглась на щеку Василисы, большим пальцем обвел рельеф пухлой нижней губы. Она прикрыла глаза от такого движения, чуть приоткрывая нижнюю челюсть. У Сеченова перехватило дыхания, пока наблюдал за этой картиной, если сейчас он её не поцелует, то внутри него все разорвется на части.

Дима пытался сфокусировать свой взгляд на утонченном лика Светловой, сокращая дистанцию между их лицами. Его сухие обветренные губы слились в нежном поцелуе с её, обхватывая нижнюю алую половинку между своими верхними и нижними губами. Она ожидаемо ответила, поддаваясь его осторожным движениям.

Едва приглушенный стон вырвался из горла Василисы, когда горячий и влажный язык академика, вторгся в её рот. Этот звук эхом разнёсся по комнате, заставляя все его тело резонировать.

— Ты сведёшь меня с ума, Василиса. — прошептал он сквозь мокрые поцелуи, ухватившись за плечи Светловой, уложил её спиной на кровать, следом нависнув над ней, словно прочный мост. — Я так долго этого ждал.

Соприкосновение их губ и жаркий танец языков тянулся значительно долгое время, пока в лёгких не оставалось воздуха. Оторвавшись от ее пленительных алых половинок, Дима рассматривал лицо девушки, замечая, как щеки вспыхнули слегка бордовым цветом.»

Сеченов чуть нахмурился и приоткрыл глаза, чувствуя, как его щеки покраснели от всплывающей картины. Наклонив книгу правее, он опустил свой взгляд на мотню брюк, возбуждение болезненно проявило само себя, натягивая столь прочную ткань, как бы подсказывая своему «хозяину», что стоило поскорее добиться разрядки.

— Черт возьми… — едва слышимым голосом прохрипел он, пальцами расстегивая пряжку ремня, слыша звонкий лязг и следом молния легким вжиком ослабила давление мотни на орган. — Это ведь неправильно, но ничто человеческое мне не чуждо? Я же не робот.

В тишине комнаты белье зашуршало, когда рука протиснулась между возбуждением и мягкой на ощупь тканью. Пальцы осторожно обвились вокруг твердого ствола, начиная проскальзывать по выпуклым венкам, поднимаясь до верхушки.

Издав еле сдавленный стон, мужчина прикусил палец другой руки зубами, дабы не быть слишком громким. А то еще подумают: «Академик, а занимается такими непотребствами.»

Большой палец опустился на уздечку, медленным поглаживанием делал массаж, то возвращаясь обратно к головке члена, совершая несколько кругов вокруг нее.

Довольное мычание заглушил палец, а острые зубы уже грозились прокусить тонкую кожу фаланги. На лбу образовалась лёгкая испарина, телу стало слишком жарко. Опустив свободную руку на белоснежную рубашку, Дима быстрым движением расстегнул пуговицы, раскрывая не сильно оголенную грудь и живот. В мыслях то и дело всплывали последующие картинки.

«Губы академика опускались от нежных плеч до оголенной груди, оставляя за собой небольшую влажную дорожку от кончика языка. Томный взгляд карих глаз внимательно наблюдал за каждым вздрагиванием и выдохом исходящие из Василисы. Значит он делает все правильно.

Проскользнув языком по ложбинке груди, мужчина обхватил широкой ладонью одно полушарие, заботливо сжимая его в своих объятиях. Губы нежным укусом захватили в плен затвердевший сосок, принимая его чуть глубже в рот, заставляя девушку рвано выдохнуть и издать сдавленный стон.»

Мышцы ног и таза играли в легком напряжении, изредка перетекая в удовлетворительную негу. Темп доводил мужчину до небывалых ощущений, подталкивая тело Димы содрогаться от каждого движения, сжатия и ласк пальцев по чувствительным точкам на органе.

Ему нужно достигнуть разрядки, слишком много и долго он разыгрывал эту партию между собой и своими мыслями. Он чувствовал, как сжимается мошонка, а из уретры плотным сгустком выплескивалось семя, стекая по пальцам и стволу члена.

Томные и мелодичные стоны наполнили комнату, пока мышцы дрожали от пережитого оргазма и удовлетворения.

«Теперь мне нужен душ… Желательно холодный», — на задворках сознания, пронеслась мысль в голове академика.