16.
Я открыла глаза, сначала не сообразив, где я. Пастельные стены, белый потолок. Я хлопаю глазами. Это моя хижина? Но, последнее, что я помню, это огненные человечки в костре и голос бабки. А потом я отрубилась. Н-да. Оптимистично.
Я поднялась с кровати. Видимо, мне снился какой-то кошмар, потому как моя одежда прилипла к телу. Моя голова тут же закружилась, будто я вчера всю ночь плясала как сумасшедшая. Кажется, я начинаю понимать эту утреннюю боль алкоголиков. Сострадание и солёный рассол. Как же я хочу соленые огурцы!
Спустя пару минут ко мне зашла Нейла и принесла чашу с водой, которую я залпом выпила.
- Что это было?
- Вечером? - спросила подруга.
- Да. Что там произошло?
- Ты посвящена. - Нейла улыбнулась.
Я поставила чашу на стол:
- Даже не знаю, смеяться или плакать.
- У каждого по-разному это происходит. Кто впадает в транс, кто бредит, кто засыпает.
Я прыснула:
- Ну, спасибо, что не бредила. Не хватало ещё стать больной на голову.
- Ты говорила что-то о конях.
- Конях?
- Что-то они бегут вперёд.
Меня бросило в жар:
- Уносятся вскачь?
- Да-да - подтвердила подруга. - Скачь. Это важно?
- Ещё не знаю. Это обрывок моего воспоминания. Но я...
В хижину вошла Тарина и кивнула мне. Мои мысли оборвались и я затихла.
Когда я вышла из дома небо почернело. Я испугалась, что проспала весь день, но Нейла меня успокоила:
- Бывают дни "Тороко". Это большая чёрная птица, что расправляет над нами крылья и закрывает солнце.
- И долго так будет?
- Несколько часов, чтобы мы успели приготовить пожертвование Тороко, чтобы она снова открыла нам солнце.
- О, надеюсь вы не убьёте того пса? Я к нему привязалась.
- Нет. Мы не дикари. Мы сделаем рагу и прольём свет.
- М. Звучит загадочно.
Начались приготовления. Девушки вновь зажгли костёр и поставили огромный чан, в который то и дело добавляли какие-то ингредиенты. Меня угостили каким-то чаем со специями и я села прямо на песок в первых рядах. Я придвинула рукав ближе к пальцам, потому как напиток был горячий и обжигал кожу.
Подув в чашку, сделала первый глоток. Желудок наполнился теплотой, за которой последовала сонливость. Но я встрепенулась. Хватит спать. Выспалась уже. И чтобы как-то себя развлечь, я смотрела на звёзды. Маленькие, яркие точки, что создавали атмосферу близости со всем миром. Не верилось, что это событие происходило в середине дня. Я глотнула чаю и на выдохе зажмуривала глаза от наслаждения.
Скоро ко мне подсела Нейла и что-то заворковала на своём языке. Я переодически кивала, но не вслушивалась в слова. Хотелось это мгновение счастья растянуть на как можно дольше времени. Я и не заметила как все началось. Старуха стояла перед котлом и наговаривала свои мантры. Её помощницы суетились и бегали вокруг. Я скептически за этим всем наблюдала. К тому времени чай закончился и я подтянула к себе колени и облокотила на них подбородок.
Йерух вскрикнула и впрыснула в котёл последний ингредиент. Костёр запылал ещё сильней и из рагу повалил дым, что тек и тек по воздуху, все дальше к небу. Запахло чем-то жаренным. Старуха замолчала и в какой-то момент сняла с себя верхнюю шаль и бросила её вверх. Розовая тонкая накидка взлетела и, словно бегущая волна, заплясала над варевом. Все вокруг закричали:
- Тороко ридл! (Тороко уходи)
- Тороко...
- Торок ридл!!!
И тут я вспомнила.
Розовое покрывало, что защищает от комаров, приколочено к потолку. На полу оранжевый плед. Очень жарко, настолько, что со лба медленно стекают капельки пота. Дышать тяжело. Помещение закрытое. Кроме пледа и балдахина ничего нет. Где-то из далека слышатся крики и стрельба. У меня на груди чьи-то теплые руки. Они поглаживают мои плечи и макушку, будто успокаивают.
- Не бойся, моя малышка - говорит женщина. - Я с тобой. Все хорошо.
"Шо-шо-шш-шшш-жз-зззз". Мягкий голос перерастает в зудение насекомых. Их много и они словно залезают внутрь головы через уши и уже жужжат там, создавая гул, вводящий в транс.
- Я с тобой, - повторяет женщина и крепче сжимает меня в объятиях. - Мой голос всегда будет поддерживать тебя.
Перед глазами розовая пелена.
- Мама. - шепчу.
- Что, милая?
- Спой мне песню дороги.
- Хорошо, моё солнышко. Слушай.
Я расслабляюсь под её молочный голос, что несётся сквозь страх, крики и выстрелы. Голос на дрожит и настаёт чувство защищенности. Я растекаюсь под теплотой слов.
- ... Пустошь смиренная, много лет
Балладу о жизни поёт.
Жизнь - это ключ, он откроет секрет,
Что кролик в нору унесет...
Голос стихает под общим шумом нарастающей паники. В комнату вбегает молодой человек и срывает балахон:
- Скорей, скорей!!! Бежим, ну же... Сейчас!
Воспоминание рассеивается.
- Мама.- шепчу я. - У меня была мама.
Но почему я не помню её лица? Почему на всех моих воспоминаниях я не смотрю ей в глаза? Может её и не существует? Может я все себе выдумала?
Почему то стало очень ярко. Я зажмурила веки. Что такое? Я дёрнула рядом сидящую Нейлу.
- Свет наступил. Не бойся. - ответила подруга и я открыла глаза.
Небо перекрасилось в голубое и снова появилось жаркое солнце. Как же это... странно и неестественно. Неестественно? Хм. Я даже не знаю, что сейчас должно быть настоящим. Все смешалось. Только голос одной женщины все повторял и повторял в моей голове второй куплет песни.
Что же все-таки случилось?