Мы застряли в ноябре

В нависшей тишине послышался нежный мелодичный звук, явно принадлежащий струнно-смычковому инструменту. Подходя к серой двери номер шесть, мелодия становилась громче и яснее. В воздухе пахло канифолью - специальной смолой для обработки смычков. Сай вспомнил, что старший брат изредка просил его добыть смолу с сосен, растущих неподалёку, "иначе скрипка не заиграет, будешь слушать пиццикато"; затем смола чудесным образом превращалась в душистую канифоль, от которой в музыкальной комнате витал довольно неприятный туман, немного липкий на ощупь. Музыка, исходящая словно из души, очень знакома младшему Баккеру - что-то из испанской классики, но время навсегда стерло название этой прекрасной мелодии, ведь она довольно-таки давно не звучала в пределах небоскрёба.

Увлеченный мелодией, музыкант не заметил, как дверь открылась и в неё вошёл незнакомец в красном галстуке, даже не постучавшись. Играющий на альте был весьма приятной внешности - аккуратно приглаженные вниз волосы с торчащей наверх непослушной прядкой, ярко-синие глаза, белая опрятная рубашка с красиво проходящей синей полосой на груди и добродушная улыбка, не сходящая с лица. Сразу и не скажешь, что он - клон Вильяма Баккера, и уж точно не вторая капля воды. Он прекратил играть, сыграв самую высокую ноту; струна лопнула, альт, пискнув, смолк. Данный родственник всем знакомой скрипки был положен на крышку глянцевого камерного рояля, по нему, в свою очередь, провели заботливой ладонью с длинными, тонкими, можно сказать, изящными пальцами клона.

Сай, не в силах сдержать громкие возгласы и аплодисменты, лишь медленно неудовлетворенно похлопал, как знак не очень хорошего исполнения. Музыкант, видимо, не заметил этого жеста неуважения, он просто низко поклонился, как будто после выступления, и коротко сказал:

- Искренне благодарю.

"Скажи ему, что мелодия ужасна! Он не должен видеть то, как тебе понравилась эта детская песенка; просто приступи к делу! Из-за твоих замедлений весь мир погрузился в ноябрь! Ну же, оборви его восхищение..."

- Замечательно. Вот только скажи мне, копия, почему ты не готов к походу? Песни и мелодии, конечно, прекрасны, но сейчас самое главное - твоя реликвия, - Сай не замечал, что, говоря слишком много, он становился гуманным. Но агент - работа холодная и молчаливая.
"Будь строже, Сай! Он для тебя - никто! Просто вспомни Чёрного..."

- Я готов, - клон направился к выходу, - когда отправляемся?

- Прямо сейчас. И чем скорее, тем лучше.

Тонкое запястье - пронзительный звук, сжимающий уши - серое небо.

***

Огромная гора спала с плеч Лидера, когда ему доложили, что Мэск не только принял Инди, как родного, да ещё и подружился с ним. Вообще с появлением Четвёртого тихая обитель клонов превратилась в дикий лес, в переносном смысле, конечно. Пропавшая кружка чая, клей на стуле Книголюба, разбушевавшееся тесто из-за щедро подсыпленных дрожжей - все это устроил клон с коротким плащом. Да уж, для него каждый день подразумевался первым апреля. Инди от него тоже не отставал. С виду - тот ещё тихоня, но внешность обманчива. Если пропал чай, то его обязательно найдут солёным, клей на стуле будет ярко-зеленым, а тесто обзаведется блестками. С каждым днём проделки двух неугомонных друзей начинали досаждать клонам все больше и больше, пока не вылилась последняя капля.

- Спрашиваю последний раз: кто из вас, бездельников, заляпал краской мои чертежи?! - Лидер еле сдерживал себя, чтобы не закричать на хоть и провинившихся, но любимых братьев. В ответ в воздух поднялись две руки, молча показывающие в противоположные стороны - белая показывала на Мэска, а рука в голубой перчатке - на Инди.

- Вот спас же я вас, вредителей, на свою голову! - укоряюще продолжил Первый, - я ведь меры приму!

- Это... мы, - подал робкий голос Инди, - мы хотели покрасить стол, а Мэск случайно толкнул банку с краской, и вот...

- Инди! - Мэск мгновенно покраснел, - кто ж тебя за язык тянул...

- Значит так, - Лидер всего двумя словами прекратил шумный балаган, - Мэск, ты будешь ходить в разведку, чтобы не расслаблялся; ну, а Инди я поручаю помогать Микро - один он не справляется. Вы меня поняли, бунтовщики?

Оба кивнули, опустив головы. Гроза сошла с лица Лидера, он грустно улыбнулся и мягко произнёс, распростирая руки в разные стороны:

- Теперь давайте помиримся?

Четвёртого и Пятого не пришлось долго уговаривать - не каждый день тебя обнимает строгий Лидер с тёплым сердцем. Они одновременно прижались к нему, как бы прося прощения. Первый закрыл глаза. Надо же, спор не перерос в конфликт. Наверняка в его новом статусе Лидера что-то есть...

А между тем по коридору снова раздались шаги.

***

Человек и клон шли по каменистой дороге; вообще всё, что их окружало, являлось твердыми породами. Музыкант вел себя очень сдержанно: никто и ничто не привлекало его внимательных глаз. Он все время молчал, видимо, сочиняя у себя в голове новую мелодию, кто знает. Эта неловкая тишина немного раздражала Агента - он уже привык к клонской болтовне, к их постоянным вопросам об устройстве мира, да и вообще к их удивительно похожим голосам, различающихся только интонацией. Например, Чёрный Билл (Сай за глаза называл так седовласого Лидера), имел слегка хриплый, в то же время строгий голос, Книголюб отличался немного низким тоном, Микро из-за своих размеров пищал, при этом довольно громко, Мэск вечно тараторил, как неугомонный подросток, Инди иногда даже не было слышно; а Шестой пока что не проявлял отличительной черты. Впрочем, они только начинали свой путь, который рано или поздно должен закончится.

"Времени совсем мало... Я так и не узнаю, что за способность заточена в Лазуритовой Статуэтке, хотя... может, ещё не всё потеряно!"

- Пещера! - клон наконец подал голос, выведя Сая из своих мыслей. - Там что-то светится!.

- Это не просто пещера, копия, - начал свою лекцию Сай, - это самая короткая пещера в семи мирах; также она является неким переходником в другой мир. Войдя в него, ты, возможно, попадешь домой. Ты ведь хочешь этого?

Лицо Шестого мгновенно поменялось. Не то, чтобы Агент омрачил его перспективы, нет! Ему хотелось домой, а "возможно" Агента было немного устрашающим. По крайней мере, для него.

- Почему вы так неуверенны? Мы вернёмся? - удостоверился музыкант.

- Для тебя маловероятно. Лазуритовый мир в опасности. Ты - его защитник, - Сай снова вжился в роль Агента.

- Ну что вы, - смутился клон, - я - всего-лишь Музыкальный Классик, не больше.

"Так вот как ты показал себя. Ты искренен, Классик. Ты слишком скромен для нашего мира. Неужели мне жалко его? Нет-нет, только не Чёрный..."

- Всё будет хорошо. Ты вернешься. Просто добудь ту статуэтку.

***

Лазуритовая реликвия нашлась почти сразу - она стояла в аккурат посередине пещеры. Тонкие пальцы Классика бережно погладили статуэтку, потом резко схватили и прижали к сердцу. Внезапно пещеру позади клона завалило громадными булыжниками, не оставляя щели для спасения; с потолка начал осыпаться песок. Выход один - бежать. Но куда? Совсем недалеко - в пятидесяти метрах от Классика - виднелся другой край пещеры. "Переходник, - мысль пролетела в голове музыканта, - к нему, живо".

Шестой, в отличии от Книголюба, не мог нестись, как ужаленный. Он шёл медленной рысцой, уворачиваясь от падающих камней и песчинок. В глубоких синих глазах можно было увидеть медленно приближающийся манящий выход. Ещё чуть-чуть... Решающий прыжок. (Где-то вдалеке виднелась четкая черно-рыжая фигура Сая, которая постепенно исчезла, испарившись, словно туман.)

Время застыло. Падение камней, грохот и треск прекратились. Остановка времени почти не повлияла на Классика, разве что совершать движения было очень непросто. С трудом повернув голову на несколько сантиметров, он столкнулся носом с огромным камнем, застрявшем во временных слоях.

"Если бы все здесь случайным образом не остановилось... Даже думать страшно..."

О статуэтке он давно забыл. Она появилась в его жизни всего на несколько секунд: такой красивый лазуритовый скрипичный ключ с изумрудным камушком посередине. Да, Классик умел рассматривать мелочи, с первого взгляда неприметные человеческому глазу. Сейчас она лежит в пыли, до неё не дотянуться. Похоже, она растворяется. Как голограмма. Может, время замерло только для Классика?..

Постепенно чувство скованности начало его отпускать. На этом, к сожалению, хорошие новости кончились. Булыжник сдвинулся с мест и... всё произошло слишком быстро.

Музыкант с чем-то столкнулся. Оно было намного мягче чем камень, но всё же приземление оказалось не самым удачным. Что-то сбило его, отведя от нависшего камня, отколовшегося от пещеры. Ему только что спасли жизнь. Но кто?

Клон и нечто в стремительной инерции вылетели из пещеры, ничего не видя и ни о чем не думая. У Классика аж дух перехватило, но на несколько секунд. Потом - темнота, холод и вездесущая грязь. Или нет?.. Кажется, рядом с ним есть кто-то живой - тёмный, весь перепачкавшийся и, видно, очень уставший. Спаситель, немного полежав, осознал, что все худшее позади и, опершись о странную для музыканта железку, приподнялся. Удивительное сходство - серьёзные, но грустные глаза, густые волосы и те же черты лица - Классик это заметил. Между тем Спаситель полноценно сел, прямо напротив спасенного. Шестому не нравилось неловкое молчание; он осмелился задать простой житейский вопрос, прекрасно зная и понимая, с кем говорит:

- Ты как, amico?

Итальянский язык с сильным акцентом. Может, Классик решил показать, что музыканты хорошо владеют итальянским? Конечно - в своё время его оригинал учил наизусть все эти странные термины, вроде vivace и lento, но полностью "музыкальным языком" коренной испанец увлекаться не стал. Акцент, отразившийся на клоне, говорит о многом.

- Вполне нормально, дружище, - ответил Первый, при этом очень тихо. Он старался говорить без привычной хриплости, чтобы не напугать и без того ошарашенных новичков.

- Так ты и есть... Тот самый?

Грязь и тьма начали преобразовываться в уютную комнату, пахнущую канифолью.
"Остался последний"

Реликвия исчезла