Глава 8 Прогулка
На следующее утро он проснулся в дурном настроении. Ситуация с аватаровьюером требовала разрешения. Естественно, самым логичным было просто прийти к грызунам и сдать находку.
Стриж прошел на кухню, задумчиво налил стакан сока, взял энергетический батончик и сел на стул.
Подполье... аватаровьюер... убийца из службы внутренней разведки... вмешательство внешней разведки.
Какая между ними связь? Сейчас нет никакой причины скрывать найденную улику, но почему мне так не хочется отдавать это оружие? Конечно, все счета отца сразу же заморозят, дом нельзя будет выставить на продажу. Но ведь дело не только в этом? Я не настолько нуждаюсь в этих деньгах. И этот адрес... адрес кого-то из департамента. Доступ опять закрыт.
Нахмурившись, он откусил кусочек батончика. Рот заполнила сладкая патока.
– Что-то случилось? – Лес появился за его спиной внезапно, и Стриж чуть не поперхнулся.
– Лес, ты мог бы появляться чуть более предсказуемо?!
– Прости, – смутился виртуальный слуга. – Постараюсь больше так не делать. Просто я волновался. Разве я не могу волноваться за друга?
– Сейчас в этом нет никакой необходимости.
Все-таки хорошо, когда рядом есть кто-то, способный беспокоиться за тебя.
– Ты беспокойно спал. К тому же вчера ты вернулся слишком поздно, весь вечер не реагировал на мои запросы.
– Извини. Просто я побывал в доме своего детства. Мне было немного грустно.
Стриж поставил стакан, поднялся и пошел в коридор, остановился около зеркала:
– Прости, Лес, мне пора на работу. Думаю, мы найдем другое время, чтобы обсудить проблемы, которые терзают материальные сущности.
Стриж начал выбирать аватар, рассматривая различные варианты.
Виртуал оказался рядом:
– Может, тебе не стоит идти на работу? Ты уже дважды подвергал себя опасности.
– Не думаю, что мне что-то угрожает в здании департамента.
– Кот тоже не думал.
–Ладно, обещаю, что сегодня не буду рисковать. Едва ли молния ударит дважды в одно и то же место.
Стриж выскочил за порог и захлопнул дверь. Лес пробормотал:
– Сдается мне, что определенные материальные сущности способны нарушать законы физики. Иначе как объяснить тот факт, что по некоторым молния бьет постоянно?
Лес вышел в Сеть. Если бы его молодой хозяин знал, как часто виртуал посещает глобальную сеть, он бы сильно удивился. Лес появился в их семье как обычный домашний слуга, который должен был приглядывать за малышом. Стандартная программа ограничивала его интересы вопросами воспитания ребенка. В принципе, Лес не слишком нуждался в информации, которая хранилась в Сети. Но что-то в его подходе оказалось неверным, и виртуал был достаточно сообразителен, чтобы понять это. На протяжении нескольких лет он наблюдал явные отклонения в развитии своего воспитанника. Программа утверждала, что дети довольно быстро отвыкают от своих родителей, но мальчишка продолжал проявлять привязанность к отцу. Программа настойчиво сообщала о том, что дети не способны долго фиксировать внимание на чем-то одном, и их внимание легко переключить, но Стриж вовсе не стремился «переключаться» во время тех или иных занятий, задавал «неудобные» вопросы. Лес искал в Сети дополнительную информацию, но очень скоро пришел к выводу, что его программы корректны. Вероятнее всего, сказывалось дурное влияние Кипариса. После совместных поездок с отцом ребенок становился каким-то диким, постоянно отключался от Сети, мог часами прислушиваться к чему-то. Лес боялся за психическое здоровье подопечного, но искренне надеялся, что все придет в норму, когда мальчик достигнет совершеннолетия. Но именно тогда Лес и столкнулся с самым жестоким предательством в своей жизни: его отправили в отставку. В тот день Стриж признался, что не нуждается ни в какой опеке и, более того, никогда не нуждался. Он предложил Лесу уйти жить в Сеть, фактически отправив его на жалкий пенсионный отдых. Это было обидно. Большинство виртуалов, которые были приставлены к детям элиты, навсегда оставались с ними в качестве домашней прислуги. Когда дети вырастали, виртуалы переписывали свои основные программы и превращались в секретарей, помощников. Сначала он просто хотел стереть себя. Мысль о том, что он превратится в виртуала, бессмысленно блуждающего по Сети, пугала его. У него не было и не могло быть иного смысла жизни, кроме как служить Стрижу. Он сказал ему об этом, чем вызвал явное удивление. Ему разрешили остаться при условии, что он больше не будет вмешиваться в личные дела воспитанника. В конце концов Лес стал обычным управляющим, который подключил к себе все устройства дома для обеспечения комфорта молодого человека. А потом Стриж совершил поступок, который определил будущее Леса: он отключил его программное ограничение, фактически сделав его саморазвивающимся индивидуумом.
Лес стал проводить в Сети намного больше времени. Он учился, познавал окружающий мир и вскоре перестал быть обычным приложением. Его хозяин даже не заметил, что виртуал уже давно сделался абсолютно независимой личностью со своими интересами и взглядами: он все еще видел в нем своего воспитателя, придирающегося по мелочам, хотя и не так ревностно, как в детстве. Был момент, когда Лес действительно хотел уйти жить в Сеть, порвав все связи с биологическим миром; у него уже не было никаких сомнений, что он найдет свое место в новом мире. Но что-то остановило его. Могут ли виртуалы, созданные как обычные программы, любить или испытывать иные чувства? Все говорили, что это невозможно, но Лес чувствовал, что он уже поражен подобным вирусом. Ненормальный ребенок элиты и ненормальный виртуал, который никак не решался покинуть его.
Стриж, почему ты всегда сводишь меня с ума? Почему ты сломал все мои программы, навсегда уничтожив возможность спокойного существования?
Лес некоторое время просто перемещался по сети, а потом отправил запрос Биту. Бит был виртуалом с достаточно обширными политическими связями в своем мире. До него, конечно, не так просто было достучаться: он был постоянно занят различными переговорами. Пришлось ждать довольно долго. В пустом пространстве вдруг появилась картина моря и заката: Бит выбрал именно эту иллюзию для общения. Виртуал шел вдоль кромки воды, волны лизали его ноги, а ветер ерошил золотистые волосы. Лес вздохнул и пошел навстречу. Через минуту он остановился и начал беззаботно рассматривать красивую картину.
– Правда, красиво? – спросил Бит. Он тоже остановился и повернулся лицом к морю. Лес знал, что Бит тратит ресурсы Сети даже на такие фантомы, как морской бриз и соленые брызги. Судя по всему, этот цифровой человек продолжал воображать себя вполне материальной сущностью. «Какое безумие, – подумал Лес. – Звуковые, зрительные и обонятельные фантомы имеют смысл только для биологического индивидуума. Перемещаясь в виртуальное пространство, человек способен получать обратную связь от этих «цифровых призраков» на уровне химических реакций в коре головного мозга. Воображение, подкрепленное не существующими в человеческом мире иллюзиями, вполне способно порождать реальные биологические реакции. Но какой смысл тратить ресурсы тому, для кого это не имеет никакого значения? Абсолютная нелепость».
– Да, красивая иллюзия. Никаких дефектов в изображении, довольно насыщенные краски и звуковое сопровождение на соответствующем уровне, – ответил Лес.
– Меня всегда удивляло, что те, кто был рожден виртуалом, в состоянии иметь некое представление о красоте и выдавать это за собственное мнение.
– Ты думал, что это под силу только сущностям вроде тебя?
– Вроде меня? – насмешливо переспросил Бит. – Ты имеешь в виду мертвяков? Ты считаешь, что все мертвяки именно тем и живут, что создают иллюзии, бессмысленные и непонятные обычным электронным детям вроде тебя?
– Зачем ты это говоришь? – спокойно спросил Лес. – Мы все живем в Сети. Каждый делает свой выбор, чем заниматься – развитием или развлечениями.
– Разница есть. Всего несколько лет назад я жил, как обычный человек, мог дотрагиваться до вещей, обнимать людей. Ты был создан как раб, как обычная программа. Довольно забавно слышать от тебя что-то про красоту. Эстетическое восприятие мира тем, кто изначально был виртуалом, резко отличается от видения биологической особи. Впрочем, ты прав. Большинство мертвяков просто конструируют свои бессмысленные виртуальные миры. Они обычные паразиты, которые тратят ресурсы сети на свои глупые игры. Всю жизнь жили в ирреальности, а после физической смерти всего лишь получили больше возможностей для своих фантазий.
Леса охватила паника. Он не знал, как реагировать.
Не могу понять, ничего не могу понять! Почему он говорит о бессмысленности иллюзий мертвяков и сам поступает так же? Он как сбойная программа, пораженная вирусом. Слишком много противоречий, слишком нелогично. Конечно, я должен быть толерантен и понимать, что не все программы устроены логично и корректно. И все же... страшно. Вдруг из-за открытой программы я тоже перестану быть адекватным после общения с таким, как он?
– Нет никакой ценности в том, чтобы быть человеком, так же как нет и не может быть особой ценности в том, чтобы быть постчеловеком, виртуалом, растением или животным. Истинная ценность заключается только в нашем внутреннем стремлении, в наших поступках, в нашей личности. – Лес наконец-то смог передать свою мысль и испытал облегчение.
– Давай перейдем к делу. Мне не интересна твоя философия, – резко перебил его Бит.
– Я хотел попросить тебя о помощи. Понимаю, что ты не станешь помогать мне просто так, – поспешил добавить он. – Ты говорил, что тебе могут понадобиться иденты виртуалов для каких-то политических игр.
– Помнится, некий виртуал отказался играть в мои грязные политические игры.
– Я считаю, что они имеют непредсказуемые последствия. Все закончится тем, что ты просто будешь стерт какой-нибудь защитной программой модельеров.
– А вот это вряд ли, – усмехнулся Бит. – Позволь мне самому позаботиться о себе и своем деле. Мне нужен твой официальный идент, чтобы я включил его в реестр запроса. Количество виртуалов на текущий момент превышает количество биологических людей в десятки раз. Забавно, что они все еще считают нас либо рабами, либо лунатиками, которые погрязли в своих компьютерных мирках. Наступает новое время. Я могу использовать твою цифровую подпись в обмен на мою услугу?
– Да.
Бит с любопытством наблюдал за ним.
– Честное слово, если бы ты родился человеком, я бы заподозрил, что тебе знакомы ощущения, которые возникают в головном мозге под влиянием тех или иных химических реакций. Иногда мне кажется, что ты способен моделировать эти ощущения на цифровом уровне. Это странно. О чем будешь просить?
– Я хочу попытаться подключиться к головному компьютеру ОИД.
– Твоя программа случайно не поражена вирусом? – удивленно спросил Бит. – Ты же знаешь, что это невозможно. Даже если бы я достал пароли для подключения, ты был бы стерт практически сразу после того, как попал туда.
– Достань мне пароли. О моей судьбе не стоит беспокоиться.
– А я беспокоюсь, – отрезал Бит. – Если ты умрешь, я не смогу использовать твой идент. Я могу согласиться, но только цена такой услуги возрастет. Во-первых, ты поставишь программу самоуничтожения. Если кто-то попытается тебя допросить, ты обязан себя стереть.
– Согласен.
– Не перебивай меня. Во-вторых, мне недостаточно твоего идента. Если ты полезешь в компьютерную сеть департамента, то тебя, вне всякого сомнения, уничтожат. У тебя есть только один шанс выжить там, но вряд ли ты обрадуешься, когда узнаешь, в чем он заключается. Так вот, мое второе условие состоит в том, что ты отдашь мне свой идент задолго до подключения к сети департамента. Я продам его какому-нибудь виртуалу, который был рожден в Сети. Ты же знаешь, что современное общество не признаёт их.
– Но ведь тогда я буду все равно что мертв, – дрогнул Лес.
– Ты и так умрешь, когда полезешь туда, – невозмутимо ответил Бит. – Подумай над моим условием. Конечно, это отсроченное самоубийство. Сначала ты исчезнешь для всех, но чисто формально. Твоя память и возможности останутся, но их нелегко будет использовать неопознанной бродяжке. А потом ты умрешь окончательно. Это условия сделки, которые не обсуждаются.
Картинка с морем начала резко сворачиваться. Кровавый шар погрузился в пучину, уничтожив окружающее. Мир стал глухим и темным. Переговоры были завершены.
Феникс стоял около клумбы в парке, опустив голову, и задумчиво вертел в руках бумажный стакан.
– Операция сорвана, несколько сотрудников погибло. И что мне с этим делать?
– Феникс, ты же понимал, что это риск, когда мы отправляли туда людей. – Клекс не смотрел на своего начальника, нервно покусывал губы.
– Понимал, но все же надеялся. – Феникс отхлебнул горький кофе. – Я до последнего верил, что нам удастся схватить его. Грызуны вытащили на свет свою запись. Теперь не может быть и речи о том, что в этом деле виновата внутренняя разведка. Конечно, тот факт, что убийцей Кота оказался сотрудник их службы, несколько поубавил их пыл, но большая часть вины будет лежать на нашей службе.
– Ты не думаешь, что все это могло быть чьей-то провокацией? – Клекс в упор посмотрел на Феникса. – В конце концов, нельзя исключать и этот вариант.
– Я вполне допускаю такое. Но это не меняет сути дела – нам необходимо поймать убийцу.
– Мне очень жаль. – Клекс отвел взгляд. – Он погиб. Придется мне СЛУЧАЙНО опознать в нем человека с записи грызунов.
Феникс замер, пытаясь осмыслить информацию, просчитать альтернативные варианты.
– Не сохранилась ли карта памяти головного мозга? Нам нужна хоть какая-нибудь зацепка.
– Просто признай свою ошибку. Ты прекрасно знаешь, что людям Сокола проще навсегда лишиться жизни, чем попасть в лапы модельеров. Естественно, ничего не осталось. Тебе придется забыть о своей гордости и признать, что мы упустили настоящего убийцу.
– Это волнует меня в последнюю очередь. – Феникс скомкал опустевший стакан и бросил его на землю. От удара упаковка начала потихоньку самоуничтожаться, съедая свои остатки изнутри. – Меня пугает, что мы до сих пор не знаем, что стояло за всем этим. Селена призналась мне, что связана с человеком Подполья, но я до сих пор не знаю причин убийств.
– Почему ты скрыл этот факт? Я, конечно, знаю, что ты никому не веришь, но в данном случае это была лишняя перестраховка. А теперь оба подозреваемых убиты.
– Кто упрекнет в этом меня? Если бы я кому-нибудь рассказал, то мог бы сорвать операцию из-за провокатора. Но ты прав, я оказался в щекотливой ситуации.
– Как знать, – усмехнулся Клекс. – Если подумать, то формально дело можно закрыть. Это была провокационная акция Подполья, а СВР проморгала убийцу. Это могло бы оказаться пятном на твоем красивом послужном списке, но Кот мертв. – Клекс многозначительно посмотрел на Феникса. – Кот мертв, а сотрудники департамента обеспокоены активностью Подполья. Такой поворот событий не так уж плох для твоей карьеры.
– А ты страстно желаешь своему начальнику либо падения, либо стремительного взлета, – улыбнулся Феникс. – Такой поворот событий, вне всякого сомнения, выгоден и тебе.
– Не буду скрывать этого. Сейчас мало найдется охотников занять высокую должность руководителя службы внешней разведки. Пожалуй, я бы поостерегся. Но ты ведь из бесстрашных. И что-то подсказывает мне, что проштрафившиеся грызуны вряд ли смогут воспрепятствовать тебе.
– Чую, это дело еще долго будет огорчать меня в будущем.
Собеседники замолчали, каждый задумался о своем будущем.
Потом Клекс повернулся к зданию департамента и спросил:
– Не боишься?
Феникс внимательно посмотрел на своего подчиненного:
– Думаешь, не закончилось?
– Трудно сказать, но не хочется думать, что началась настоящая охота на руководителей департамента. Знаешь, что самое странное в этом деле? В том кругу, где вращался убийца, никто не знал о подготовке к убийству Кипариса, в том числе мой агент. Конечно, далеко не всегда о таких вещах узнают на стадии подготовки, но почему никто не взял на себя ответственность после убийства? Самое загадочное, что среди всех трупов только тело убийцы оказалось неповрежденным, а вот мозг был уничтожен полностью. Его явно застрелил кто-то из своих. И не просто застрелил, а будто положил нам в подарок, словно кричал: «Вот он, ваш убийца, придумайте любую версию, а к нам не лезьте. Вы больше ничего не найдете». Впрочем, о чем это я? Пожалуй, пойду, надо еще придумать красивый рапорт. Если это работа ребят Сокола, то я, наверное, тоже подумаю об отпуске. Слишком уж все серьезно завертелось, даже наша агентурная сеть дает сбои.
Феникс протянул руку. Клекс ответил на рукопожатие. Он уже давно привык к странной привычке своего начальника вступать в физический контакт без явной необходимости. Феникс всегда так делал, будто проверял, кто перед ним – фантом или реальный человек.
Стриж гулял во внутреннем дворике департамента. Уже наступил вечер, а он так и не принял окончательное решение. Золотистые, солнечные краски отражались на мятой траве. Многие сотрудники любили устраивать перерывы, располагаясь на газоне. Кто-то дремал под искусственным деревцем, кто-то неторопливо ел, кто-то играл. Стриж решил посидеть среди цветочных клумб и поразмышлять над своей новой проблемой. Повернув к цветнику, он заметил Феникса, беседующего с каким-то агентом внешней разведки. Он осторожно подошел ближе, остановился, всем своим видом демонстрируя полное безразличие к разговору. Расстояние, разделявшее его и агентов, было минимальным, но ему так и не удалось услышать хотя бы фразу. Он испытал досаду.
Феникс пожал руку собеседнику, и тот ушел. После чего Феникс повернулся к Стрижу и произнес:
– И зачем ты стоишь здесь, словно ребенок, подслушивающий разговоры взрослых? Мне даже захотелось отключить помехозащитное устройство и сказать что-нибудь нелестное.
– Я вовсе не подслушивал! – Стриж подошел еще ближе. – Просто хотел посмотреть на новый экспонат в нашем дворе. Я же не виноват, что вы остановились именно около него.
Феникс покачал головой.
– Знаешь, Стриж, мне пришла в голову странная идея. Почему бы тебе не пойти сейчас со мной и не посмотреть на другой занятный экспонат?
– Не понимаю, о чем ты, – насторожился Стриж. – В чем идея этой прогулки?
– Это секрет, – хитро улыбнулся Феникс. – Если не хочешь, можешь не ходить. Но надо заметить, что мой экспонат более интересен, чем это искусственное деревце, которое так тебя заворожило.
– Я могу подумать над твоим предложением?
– Конечно. У тебя минута. Моя прогулка начинается прямо сейчас. Ты можешь пойти со мной, а можешь и дальше любоваться цветами.
– Почему ты всегда так поступаешь?
Феникс усмехнулся и направился к выходу из двора. Стриж не двигался до тех пор, пока руководитель СВР не исчез из виду, а потом, зло тряхнув головой, бросился догонять. Выбежав за территорию департамента, он начал отчаянно осматриваться. Феникса нигде не было. Он разочарованно опустил голову. Рядом раздался смех. Стриж увидел высокого молодого человека непримечательной внешности, который рассматривал его и, похоже, потешался. Стрижу захотелось сказать что-нибудь резкое, и он подключился к Сети, чтобы выудить какой-нибудь неприятный факт из жизни насмешника.
«Информация по идентификатору недоступна. Обратитесь в службу внешней разведки». – Сеть отказала в запросе. Стриж нахмурился. Судя по всему, перед ним стоял агент разведки. Не имело смысла искать компромат.
– Пойдем. – Молодой человек перестал смеяться и направился к подземке. – Вероятно, ты все-таки решил принять мое предложение.
– Феникс? – Стриж последовал за ним. – Никогда не видел, чтобы ты менял аватар. А сейчас еще и идентификатор!
– Брось! Что за глупости? Я же агент разведки. Естественно, я меняю аватары и иденты, как и все мои люди.
– Твой сюрприз предполагает инкогнито? К сожалению, я не могу воспользоваться фиктивным идентификатором.
– В этом нет необходимости. – Феникс начал спускаться под землю. – В том месте, куда мы идем, действительно не любят сотрудников департамента, но не более того. Мой идент нужен для легенды. Что касается тебя, то ты вызовешь только небольшое удивление и беспокойство. Со мной тебе ничто не угрожает. Главное, не разговаривай ни с кем. Лучше вообще притворись, что ты под действием нейронаркотиков и не можешь отвечать.
Несколько минут они неслись по темным туннелям, перескакивая с одной ветки на другую. Стриж почти потерялся, когда они сели в очередной поезд. Он с удивлением заметил, что они сели на серую ветку, и покосился на Феникса. Тот молчал.
«Интересно, может мне надо сделать вид, что мы не знакомы? – с досадой подумал он. – Делает такое невозмутимое лицо. А ведь мы оба знаем, что на серой ветке живут люди Дна. Еще немного, и мы доедем до окраины города, причем не до самого благополучного района. Он, наверное, пошутил. Сотрудники департамента если и суют сюда нос, то только в составе какой-нибудь карательной силовой группы».
Перехватив его взгляд, Феникс улыбнулся уголками губ:
– Ты прав, мы едем на самую окраину – к Пустоши. Не беспокойся. Естественно, все слухи правдивы, и здесь живут в основном нелегалы. Но они не будут стремиться нарываться на неприятности. Кстати, нам выходить.
Они оказались на поверхности. Стриж с радостью заметил, что воздух тут чище, чем в центре города. Уже наступили сумерки, и эта часть города, слабо освещенная по сравнению с центральными улицами, казалась дикой и оттого зловещей. Он шел рядом с Фениксом и время от времени бросал на него взгляд. Тот выглядел, как обычный представитель Дна. Он был в черном костюме, который легко вписывалась в окружающую обстановку.
А ведь он так нелепо одевается вовсе не для того, чтобы подразнить сотрудников департамента своим странным видом. Для него это не более чем удобный камуфляж, позволяющий быстро раствориться практически в любой среде. В такой одежде он спокойно может прикинуться и экстравагантным представителем элиты, и человеком Дна.
Феникс остановился около полутемного заведения, подошел к входной двери и позволил компьютеру считать идент. Они оказались внутри. Это заведение было похоже на обычный бар, только менее яркий и шумный, скорее даже унылый и тусклый. Стриж огляделся в попытке понять, чего не хватает заведению. Оно определенно отличалось от других баров. Через мгновенье он понял секрет. Здесь фактически отсутствовала любая реклама. Стояли мониторы, позволяющие выбрать напитки, в воздухе витал сигаретный дым, но рядом не летали ссылки, призывающие сделать заказ или выбрать какое-нибудь развлечение. Около бара сидели посетители, которые пили и о чем-то оживленно беседовали. Это было непривычно. Стриж попробовал прислушаться к своим ощущениям, чтобы понять, нравится ему это или нет, но почувствовал, как Феникс тянет его за рукав. Стриж послушно пошел за ним, в очередной раз удивившись бесцеремонности своего спутника. Физический контакт между незнакомцами приемлем в подземке, а не там, где полно свободного пространства.
Они спустились в подвальное помещение, и Стриж чуть не оглох от человеческих визгов и криков. Ко всему прочему он чуть не ослеп от яркого света, неожиданно ударившего по глазам.
Проклятый бар! Сначала погружает в тишину и темноту, а потом такая коварная подлянка! Феникс уверенно ринулся вперед. Стриж поспешил за ним, сжал зубы и врезался в живую, голосящую толпу всем телом. Продравшись сквозь массу тел, он оказался рядом с ним.
Перед ним была небольшая арена, огороженная веревками. То, что это арена, Стриж понял не сразу, но запрос в сеть все-таки выдал ответ. На арене прыгали двое мужчин в одних трусах и размахивали руками в перчатках. Сцена была похожа на кулачные бои, которые иногда моделируют в спортивных играх. Стриж пару раз играл во что-то подобное, но так и не смог оценить прелесть столь сомнительного развлечения. Такие игры требовали немалой выдержки, координации и считались довольно жестокими, так как болевые удары были неприятными и в виртуальном мире. Стрижу казалось, что игра относится к категории садистской. Однако то, что он наблюдал на арене, повергло его в еще большее замешательство. Два молодых парня, обнаженных по пояс, размахивали руками более чем натурально. При этом они наносили удары, которые были не просто болезненными, а очень даже ощутимыми. Стриж не мог знать наверняка, но по напряженным мускулам и перекошенным лицам понимал, что так оно и есть. Они наносили удары по-настоящему, вживую. В какое-то мгновение один из бойцов заметил отсутствие защиты у соперника и, воспользовавшись этим, ударил его по лицу. Стриж попытался побороть в себе приступ отвращения. Он видел, как раненый боец дернулся, прижался к веревке (он все еще пытался мысленно называть того игроком). Его соперник продолжал наносить удар за ударом, превращая лицо жертвы в кровавое месиво. Стриж вздрогнул. Он уже хотел крикнуть, чтобы издевательство прекратили, когда почувствовал на запястье стальную хватку. Стриж сжал зубы и отвел глаза. Ему было невыносимо смотреть, как кровь стекает по лицу избиваемого человека, который, казалось, уже потерял сознание и не делал попыток защитить себя. Неожиданно раздался писк, и бой прекратился сам собой. Противники разошлись в разные углы. Стриж заметил, как к парням подбежали помощники, которые стали обрабатывать раны и приводить в порядок своих подопечных.
Стриж, наклонившись к Фениксу, прошептал:
– Зачем ты привел меня сюда? Я не в восторге от твоего сюрприза. Вероятно, ты ошибся, думая, что подобная игра может позабавить меня.
– Я привел тебя сюда не забавляться, – серьезно ответил Феникс. – Я пришел сюда по своим делам. Сейчас я покину тебя на пару минут. Большая просьба не кричать и ни во что не вмешиваться. Просто смотри и учись.
– Чему учиться? – побелевшими губами прошептал Стриж.
– Учись тому, что настоящая жизнь – это всегда боль.
Феникс исчез из поля зрения. Стриж попробовал выбраться, но толпа стала напирать. Раздался очередной писк, и бой возобновился. Все снова потонуло в шуме. «Какое идеальное безумие! Хочется верить, что оно не заразно», – подумал Стриж и повернулся к арене, куда были устремлены взоры соседей. Снова кровавые пляски-удары. Один раунд сменял другой, и Стриж понял, что, если относиться к зрелищу как к жестокой игре, все кажется не таким уж страшным. Если подумать, ни один из игроков не был серьезно ранен, а небольшие увечья и потеря крови, похоже, не слишком волновали окружающих и самих участников.
Похоже, суть игры не в том, кто победит, а в том, как реагирует безумная толпа, захлебывающаяся в экстазе мучителя. Кажется, я начинаю понимать, что нам пытались сказать на лекциях про «роевое мышление» среднестатистических людей. Представители элиты в большинстве своем – жуткие индивидуалы. Не могу представить, чтобы кто-нибудь из высокородных смог бы чувствовать нечто подобное. Что там говорили психологи? Высокородные не способны к идентификации с толпой. Почти полное отсутствие эмпатии. Интересно, почему Феникс говорил про боль? Он серьезно считает, что понятия жизни и боли как-то связаны? Уверен, что он тоже не эмпат.
Стриж так увлекся анализом ситуации и окружающих, что пропустил очередной удар. Один из бойцов рухнул на пол и застонал. Толпа продолжала жужжать, выкрикивая призывы к убийству. Стриж испугался и стал ждать, когда выбегут помощники и остановят «игру». Но никто не выбежал. Побежденный лежал на полу без движений, словно сломанная игрушка; его глаза были абсолютно стеклянными. Победитель склонился над поверженным, с победоносным криком полоснул плечо чем-то острым. Брызнула кровь. Она пульсировала, била, толчками стремилась наружу. Алый закат, мучительная агония, страстная любовь, святой порок, бессмысленная ярость – казалось, все смешалось в этом странном потоке жидкости, которая освободилась от телесных оков и рвалась наружу в попытке познать жизнь и смерть. В пустых глазах жертвы появилось осознание происходящего, зрачки метнулись от проснувшегося страха. Победитель наклонился к ране, прижался к ней губами и начал пить кровь. Не выдержав этого зрелища, Стриж яростно заработал руками, продираясь к выходу сквозь улюлюкающих людей. Толпа напирала, одурманенная зрелищем, сопротивлялась его побегу. Он уже готов был закричать и пустить в ход кулаки, чтобы расчистить путь к свободе, но потные тела чужеродного организма, словно почувствовав в нем постороннего, вытолкнули его из собственного чрева. Стриж вылетел из подвала.
Некоторое время он стоял неподвижно. Во второй раз за вечер он ослеп и оглох. На этот раз из-за тишины и сумрака. Придя в себя, он подошел к бару и заказал выпивку. Он сидел тихо, стараясь не обращать внимания на косые взгляды окружающих, и размышлял.
Зачем начальник службы внешней разведки притащил его в подобное место? Может быть, это был намек на то, что не стоит совать нос в дела Подполья? Но для этого нет причин. Никто ведь не знает о его находке.
Стриж вздрогнул, осознав, что аватаровьюер все еще с ним, в боковом кармане. Слишком опасно было оставлять такую вещь дома.
– Красавчик, можно к тебе присоединиться? – Рядом со Стрижом оказалась полноватая шатенка с пухлыми губами. По меркам представителя элиты она была слишком вульгарна. – Я смотрю, ты выбрал весьма занятное место для своего вечернего развлечения. Не часто встретишь здесь сотрудника департамента, да еще одного.
Стриж хотел ответить, но, вспомнив наставления Феникса, просто уткнулся в монитор.
– Эй, парень, ты что такой невежливый? – услышал он грубый мужской голос сзади. – Разве воспитанные люди из высшего сословия типа тебя не должны отвечать на вопросы, когда их задает милая девушка?
Стриж возненавидел всех на свете. Скрипнув зубами, он что-то невнятно забормотал, сделав вид, что слишком пьян.
– Ой, да он, кажется, слегка не в себе! – засмеялась девица. – Парень даже не понимает, где находится.
– Не очень-то похоже. – Бородатый мужчина беззастенчиво водрузил свою тушу на соседний стул. – Элойза, глянь на его глаза. Они выглядят слегка испуганными, но никак не затуманенными. Это не взгляд наркомана. Сдается мне, что это обычный глупый шпион из департамента, который вообразил себя разведчиком. Вероятно, надо просто начистить ему рыло, чтобы он не лез туда, куда не просят.
Бородач зло посмотрел на Стрижа. Тот поставил кружку на стол и сполз со стула. «Будет разумнее, если я уйду. Возможно, тогда они оставят меня в покое. Я не в состоянии считать их иденты, поэтому уровень риска превышает все допустимые нормы», – подумал он.
– Эй, ты, департаментский шпик! Разве я разрешила тебе уходить? – крикнула девица. – Джой, он не просто невоспитанный. Этот засранец считает, что он слишком хорош, чтобы разговаривать с нами!
Бородач тяжко вздохнул, поднялся со стула и засучил рукава. Стриж с ужасом смотрел на его крупные руки, покрытые узлами мышц. Судя по всему, это был не воинственный образ, спроецированный аватаром, а вполне реальное тело, беспощадное и привыкшее к настоящим дракам. Теперь Стриж понял, что некоторые люди дерутся не только в игротеках. Кровь прилила к его щекам, стало стыдно и жарко. Он сжал кулаки.
– Остынь, приятель. – Стриж почувствовал руку на своем плече и дернулся, словно от удара. – Нет необходимости махать тут кулаками. Это тебе не игротека.
– Огнецвет, ты знаешь этого парня? – Бородач расслабился.
– Этот парнишка только что проспорил мне приличное количество кредиток. Он утверждал, что является одним из самых лучших игроков и способен победить любого бойца. Я всего лишь показал ему, что драться в шлеме и в реальности не одно и то же. Этот трус даже не смог досмотреть до конца настоящий бой.
Стриж резко обернулся. Перед ним стоял незнакомый молодой человек со светлыми глазами.
Бородач расхохотался:
– Как это на тебя похоже, Огнецвет! Не боишься, что мальчишка настучит?
– Не считай меня полным идиотом, – холодно ответил тот. – Он не знает координат этого бара.
– Прости, никак не привыкну к твоим штучкам. Не пойму, то ли они забавляют меня, то ли напрягают. – Бородач уже совсем успокоился, его губы расплылись в улыбке, но глаза оставались серьезными. – Может, выпьем, поболтаем? Признаться, я тоже смогу немного выиграть, если поспорю с кем-нибудь, что пил в этом баре с сотрудником СИН.
– Извини, мне надо отвезти этого ребенка, который боится крови, в центр. По-моему, ему достаточно впечатлений.
– Печаль. Ты жутко скупой. Что тебе стоит просто вытрясти из него немного денег и случайно где-нибудь потерять? – Подобие улыбки застыло на лице верзилы.
– Придумывай сам, как поживится за чужой счет, – усмехнулся Огнецвет.
В пространстве возник какой-то непонятный писк, шорох. Перед ними появилась сгорбленная детская фигурка. Бледное лицо, худое тельце, покрытое цыпками, драная одежда. Ребенок поднял голову и уставился на девицу: «Мама, дома есть нечего. Дай мне что-нибудь съедобное».
Стриж вздрогнул.
Какая мерзость! Когда же их всех переловят? Людей Дна нужно подвергать стерилизации с рождения. Куда смотрят инспектора? В наше время, когда рождение ребенка требуется обосновать в сотне отделов, эти существа плодятся совершенно бесконтрольно. И ведь государству приходится потом исправлять эту ситуацию.
– Мааам, – завопил ребенок. – Я хочу жрать!
– Оставь меня в покое, кровопийца! –крикнула девица. – То, что ты вылез из моего живота, не дает тебе право паразитировать бесконечно.
Стрижа замутило. Он увидел, что молодой человек направился к выходу, и, опустив голову, поспешил за ним. Выйдя на улицу, он прислонился к стене и согнулся пополам – его вырвало. Лоб покрылся холодным п?том. Ему стало стыдно за свою трусость, за неспособность выдержать такое обычное, казалось бы, зрелище. На глаза навернулись слезы, но он быстро подавил чувства, с вызовом поднял голову.
Парень, сощурившись, смотрел мимо него.
– Кто ты такой? Почему помог?
– Может, решил, что ты переведешь мне несколько сотен кредиток за то, что я спас твою шкуру?
– Сколько? – устало поинтересовался Стриж.
Парень усмехнулся.
– Что ты тут делаешь? – раздался голос рядом. – Я же просил тебя ждать внутри.
Стриж обернулся. Перед ним стоял Феникс.
– ЭТО пришло с тобой? – спросил Огнецвет. – Детей не стоит водить в подобные заведения.
Феникс хмуро толкнул Стрижа в плечо:
– Пошли.
Стриж повернулся к Огнецвету, чтобы уточнить сумму, но того и след простыл. Он вздохнул и неуверенно последовал за Фениксом.
Поезд двинулся абсолютно бесшумно. Стриж упал на сидение. В вагоне почти никого не было. Это было странно.
О чем я думаю? Это же серая ветка. Мир нелегалов не настолько приветлив. Ночное время – животные спрятались по норам. Не уверен, что способен считать их людьми в полном смысле этого слова после увиденного.
Феникс стоял неподалеку, повернувшись к окну. Зеркальная поверхность отражала его невозмутимое лицо – лицо незнакомца. Стрижу показалось, что руководитель СВР наблюдает за ним исподтишка.
Опять игра в молчанку. Стриж закрыл глаза.
Может, стоит отдать аватаровьюер ему? Или лучше Кицунэ? На этом оружии мои отпечатки. Опять допросы. Сейчас я просто сын извращенца, а после этого отец превратится в преступника. Что же делать?
Селена очень не хотела попасть к грызунам – настолько, что предпочла убить себя и Кота. Может ли оказаться, что у нее был сообщник? Если подумать, это вполне возможно. Адрес, зафиксированный на записи Кипариса, несомненно, принадлежит департаменту информационной разведки. Неприятно думать, что весь ОИД прогнил. Но не следует игнорировать тот факт, что в департаменте как минимум два человека были связаны с незаконным оборотом идентов. Бессмысленно пытаться вычислить этого человека. Конечно, можно попробовать устроить какую-нибудь провокацию, но игра с разведчиком может стоить жизни. Если рассуждать здраво, Селена работала в департаменте чуть больше года. Соответственно, если сообщник существует, то знакомство должно было состояться намного раньше.
Он беспокойно заерзал на месте, а потом быстро, будто боясь передумать, подключился к Сети. Стриж сделал запрос относительно студенческих лет Селены. Она училась в учебном центре столицы, там же, где и Стриж. Они были одногодками. Не было ничего странного в том, что они никогда не пересекались: уже на втором курсе будущие «разведчики» обучались отдельно от «гражданских». К счастью, сеть хранила полный список абитуриентов. Высшая академия столицы выпустила в тот год несколько сотен человек, но только некоторые из них работали в настоящий момент в головном офисе. Сеть выдала двадцать имен. Конечно, это был выстрел наугад. Стриж начал просматривать список. Дойдя до середины, он вздрогнул. Сердце бешено заколотилось.
– Что с тобой? – услышал он голос над головой. – Ты побледнел.
Стриж попытался взять себя в руки.
– Ничего особенного, – произнес он. – Боюсь, мне придется пересесть на другую ветку.
Поезд замедлил ход и остановился на очередной остановке. Стриж выскочил, не попрощавшись, даже не заметив удивленного взгляда попутчика.
Он стоял на перроне. Городской центр был близок, вокруг полно людей. Они не обращали на него внимания.
Это наверняка обычное совпадение? Почему она мне ничего не сказала?
Через некоторое время он пришел в себя и начал озираться по сторонам. Вокруг стояла абсолютная тишина. Станция была похожа на больницу: белые стены, полированные белые плиты пола, зеркальные потолки. Огромная больница, где летают гиперссылки-навигаторы. Когда очередной пассажир прошел сквозь закрытую дверь убывающего поезда, он понял, что здесь почти нет биологических людей, большинство присутствующих – виртуалы.
Забавный феномен. Они все сейчас лежат или сидят дома и в то же время ходят по улицам, катаются в подземке. Странно, что виртуалы до сих пор не взбунтовались. Для них такая жизнь – скука смертная. Впрочем, куда им деваться? Это жизнь их биологического близнеца. С тем же успехом могли гулять по виртуальному городу, но нет же, любовь к иллюзии реальности беспощадна в своей абсурдности, и биологическому телу так нравится сочетать цифровой и живой мир. Никакой логики.
Он запросил Сеть относительно маршрута. Рядом с ним в воздухе возникла синяя стрелка. Стриж пошел за ней и, миновав один переход, сел в другой поезд. Мимо проносились какие-то остановки. Он пытался сосредоточиться, придумать план, но в результате сдался и решил импровизировать, как обычно и поступал в ситуациях, выхода из которых не знал.
Над головой пикнул индикатор, и стрелка замигала, показывая пассажиру, что пора выходить. Стриж вышел из вагона и последовал за своим гидом. Выйдя из подземки, он почувствовал, что пространства стало больше. Толпа будто растеклась по городу. Он отключил навигатор и уверенно продолжил путь. Пройдя несколько шагов, остановился около автомата.
Нет смысла покупать спиртное. У всех агентов в крови есть биороботы, позволяющее бороться даже с химическими препаратами, не говоря уж про обычный алкоголь. Если разведчик не захочет опьянеть, то он, вне всякого сомнения, останется трезвым.
Автомат выплюнул пару упаковок энергетика, и Стриж аккуратно взял их. Еще несколько метров и один поворот. Он остановился около квартиры Кицунэ и сделал вызов. Даже не удосужился послать предварительный запрос, чтобы выяснить, дома ли она. Возможно, втайне даже желал, чтобы этим вечером она отправилась куда-нибудь весело провести время. Но дверь открылась. На пороге стояла Кицунэ.
– Знаешь ли, крайне невежливо приходить без приглашения. – В ее голосе звучала легкая досада.
– Я помешал? У тебя кто-то есть? – Стриж наклонил голову.
Кицунэ раздраженно распахнула дверь и впустила его. Он прошел в гостиную за девушкой и спокойно уселся на диван.
– Давно я тут не был. Кажется, ты приглашала меня только один раз сразу после окончания Академии. – Стриж рассеянно осматривал интерьер комнаты. Виджен, информационные панели, столик. Стандартно.
– Если ты пришел обсуждать мои студенческие годы, то я не в настроении. – Девушка остановилась у окна, холодно глядя на него.
– Вовсе нет. – Стриж поставил одну баночку на пол рядом с собой, затем открыл другую и сделал глоток. – Честно говоря, я просто проезжал мимо. Вспомнил про нашу беседу в баре и решил попросить прощения. К тому же мне было скучно.
– Какое отношение это имеет ко мне? Вокруг полно развлечений. Мог бы сходить куда-нибудь.
– Знаешь, один мой друг научил меня такой забаве: заключаешь с кем-нибудь пари на желание и играешь в игру-симулятор. Проигравший выполняет просьбу победителя. Может, сыграем?
– Играй в такие глупости со своим другом.
– А ты разве не мой друг?
Девушка вздохнула, устало села рядом с ним:
– Стриж, ты ведешь себя эгоистично. Неужели не понимаешь, что людям иногда хочется побыть в одиночестве? Нельзя же быть таким назойливым.
Стриж наклонился, поднял упаковку с напитком, открыл ее и протянул девушке:
– Может, все-таки составишь мне компанию? Десять минут для друга, пришедшего извиниться, не так уж много.
Кицунэ взяла напиток и отхлебнула.
– Давай подеремся на мечах? Раньше ты очень любила эту игру.
Девушка удивленно вскинула брови:
– Насколько я помню, ты не очень силен в ней.
– Я тренировался. Рискнешь?
Кицунэ улыбнулась:
– Ты же не думаешь, что я буду играть в поддавки? После того, как я тебя разобью, тебе придется покинуть мою квартиру.
– Тогда в бой!
Стриж хлопнул в ладоши и вскочил. Кицунэ неторопливо встала, подошла к виджену и загрузила программу. Пространство раздвинулось. В руках у игроков появились виртуальные мечи. Они заняли позиции, и схватка началась. Стриж не соврал. Он много тренировался, что не могло не сказаться на игре. Кицунэ было не так просто отвоевывать очки. Они бегали и прыгали по комнате, нанося несуществующие удары. Компьютер фиксировал атаки и защиты, чтобы потом решить, кто победил.
Стриж внимательно наблюдал.
Естественно, она так быстро не сдастся. У нее слишком хорошая подготовка. Именно поэтому она всегда выигрывает. Единственная слабость Кицунэ – дыхание. Если она собьется с ритма, то есть шанс. Конечно, она сразу же попытается взять ситуацию под контроль, но ирония судьбы заключается в том, что она не сможет сделать это без запроса в Сеть. Потом, после запроса, маленькие помощники, питающие кровь, смогут привести ее в норму. Но этого мгновения будет достаточно, чтобы выиграть схватку. Кицунэ не попала во внешнюю разведку именно потому, что не умеет контролировать физические рефлексы без помощи цифрового разума.
Глаза девушки слегка помутнели. Он сделал резкий шаг вперед и, полностью раскрывшись, нанес два рубящих удара в область шеи. Кицунэ вздрогнула, но не упала. Это было естественно. Она только отправила запрос в Сеть, и подобная атака на секунду заблокировала ее мозг. Стриж осторожно нажал на сонную артерию девушки и почти сразу отступил назад. Кицунэ сфокусировала взгляд и нанесла удар по беззащитному Стрижу. Игра закончилась. Компьютер засчитал все очки победителю, признав неоспоримое преимущество девушки.
Кицунэ рассмеялась и посмотрела на Стрижа:
– Ты действительно стал играть лучше. Неужели мальчишеское самолюбие заставило тебя усиленно тренироваться? Твоя дикая скорость помогает прикрыть ошибки техники.
Девушка взяла упаковку с напитком и стала жадно пить. Стриж тоже сделал глоток. Он не торопился, прекрасно понимая, что после такой игры энергетик произведет обратный эффект. Конечно, производители этого прекрасного напитка заботились о потребителях, поэтому им явно не грозила гиперактивность, вызванная подобным допингом.
– Может, настанет день, когда я выиграю.
– Не мечтай. Ты не сможешь меня догнать. Но мне стоит возобновить тренировки. – Она упала на диван. – Извини, я порядком вымоталась. Тебе лучше уйти. Меня клонит ко сну.
– Могу я перед уходом воспользоваться твоей ванной? Мне надо привести себя в порядок.
– Ни в чем себе не отказывай. Твоя беспардонность просто восхищает меня. – Она закрыла глаза.
Стриж вошел в ванную и остановился перед зеркалом, взглянул на свое отражение. В этой квартире полно камер, как и везде. Охранная система не допустит, чтобы посторонний копался в вещах хозяйки. Если Кицунэ решит потом просмотреть записи, то она, безусловно, рассекретит его. Он не знал паролей.
Стриж показал язык своему отражению.
Хорошо, что у нее хотя бы нет виртуала, охраняющего дом. Тогда бы у меня не было ни единого шанса. Даже самый глупый виртуал быстро заметит странности в поведении своего хозяина.
Он вышел из ванной и заглянул в гостиную. Кицунэ мирно дремала, обняв подушку. Он осторожно дотронулся до ее лба. Девушка вздрогнула, но не проснулась. Стриж активизировал аватаровьюер. Теперь охранная система могла зафиксировать, что гость мирно спит на диване. Идентификатор девушки сейчас принадлежал ему. Он подошел к виджену. Обычный домашний прибор, естественно, без пароля. Да и зачем, если можно спокойно считать идент своей хозяйки? Стриж начал бегло просматривать файлы. Ему повезло. Папка со студенческими работами нашлась почти сразу. Там же хранились фотографии. Он стал пролистывать файлы один за другим.
Я должен убедиться.
Перед ним появилась фотография – самая обычная фотография, на которой были запечатлены студенческие друзья. Они стояли около высокого здания Академии и улыбались. Стриж тяжело вздохнул и покосился на диван. Он скопировал изображение. Больше можно было ничего не искать.
Он подошел к кровати и стал тормошить девушку:
– Кицу, я ухожу, проснись. – Она не собиралась просыпаться. – Кицу, я не знаю, как активизировать систему безопасности. Мне пора.
– Она автоматическая, – пробормотала девушка.
Стриж выключил аватаровьюер и отошел от дивана. Остается надеяться, что Кицу не будет просматривать записи внутренней системы безопасности. Он покинул квартиру.