Часть четвёртая: «Мошенничество»
Запах металла, озона и легкий привкус старого машинного масла – всё смешалось в тесной, слабо освещённой мастерской. Алекс сидел, склонившись над разобранной тушкой скраплета. Маленький корпус, всё ещё напоминающий кибертронскую конструкцию, лежал на столе, аккуратно разрезанный вдоль энергетических каналов. Он был мертв – обезврежен, не активен. Но его устройство… Примитивное по сравнению с трансформерами, но по-своему элегантное.
Вырезанный фрагмент кибервентиляционной системы тихо пульсировал остаточной энергией, пока Алекс скрупулёзно сравнивал внутренние соединения с ранее сделанными чертежами. Он работал без устали, в полном молчании, будто бы забыл, что такое время. Когда рука потянулась за новым инструментом, экран телефона подал короткий звуковой сигнал.
Звонок. Алекс вздрогнул, слегка поморщился от внезапного шума. Глянув на терминал, он увидел имя вызывающего: "Оптимус"
— Да… — голос его был хрипловатым от долгого молчания.
— Алекс, доброе утро. — Голос Оптимуса был, как всегда, спокоен, собран. — Ты готов?
Он машинально посмотрел на часы. 08:57. Утро. А он не спал ни минуты.
— Сейчас выйду.
Он быстро натянул джинсовую куртку, скинул очки, запихнул всё необходимое в рюкзак – чертежи, планшет, инструменты, кофе и перекус. Вышел на улицу, где уже ждал Оптимус.
Не говоря ни слова, Алекс забрался в кабину. В зеркале заднего вида он отметил: глаза чуть опухшие, под ними тёмные круги. Он устало провёл рукой по лицу. Оптимус ехал молча. Но, если бы Прайм был сейчас в форме робота, юноша бы заметил короткий, внимательный взгляд синих линз. Взгляд, который ничего не говорил, но всё видел.
***
На базе Алекс молча вышел из кабины, шагнул в знакомый уже зал. Было тихо. Рэтчет, похоже, ушёл по делам. Детей ещё не было. Он тяжело опустился на диван, даже не сняв рюкзак, и прикрыл глаза.
Сон накрыл его мгновенно.
…на три минуты.
Послышался гул мотора, и в зал ворвались знакомые голоса – шумные, живые, чересчур бодрые для его состояния. Джек что-то кричал, Мико громко смеялась, Рафаэль спорил с Бамблби о силе ударов лазера.
Алекс, тихо чертыхнувшись, сел. Встать – это уже было усилие. Идти до мастерской? Нет. Это почти через всю базу. Не сегодня.
Он поднялся на лифте, ведущем к внешнему куполу базы, к крыше - месту, где редко кто появлялся. Оказавшись наверху, вдохнул прохладный воздух. Тихо. Ветер гулял по пустой поверхности. Алекс достал из внутреннего кармана куртки сигарету, прикурил, сделал глубокую затяжку. Никотин не помог – глаза всё равно слипались. Он сел у ближайшей груды камней, поджал ноги к груди, обнял рюкзак, положил голову на него и провалился в сон, почти не ощущая перехода.
***
Два с половиной часа спустя
— Рэтчет? — спокойный голос Оптимуса раздался среди громких голосов остальных членов команды.
— Что?
— Где Алекс?
— Я думал, он в мастерской. Его не видно?
Оптимус не ответил. Направился к мастерской, уперся взглядом в слишком малую для него дверь, повернулся и стал искать. Прошел вдоль галерей, заглянул в учебный зал. Ничего. И только от безысходности, поднялся к верхней платформе.
Он нашёл Алекса, свернувшегося калачиком, спящего на стальном настиле крыши. Тот не двигался, дышал глубоко и равномерно, упрятав лицо в складку рюкзака.
Оптимус присел, чуть склонив корпус. Помедлил, затем протянул руку. Осторожно, двумя пальцами, поднял спящего, как человека поднимают спелую ягоду, чтобы не повредить. Алекс даже не шелохнулся.
Служебный лифт мягко опустил его вниз. В зале Рэтчет и дети обернулись. Оптимус повернул голову, молча приложил палец к "губам" в жесте «тишины», и затем слегка кивнул на свою ладонь, где спал человек. Рафаэль замер. Мико подавила возглас. Джек только уважительно покачал головой.
Оптимус прошёл мимо, неся Алекса, и зашёл в свой отсек. Аккуратно опустил человека на гладкую платформу, ту самую, где он сам иногда уходил в режим восстановления. Придвинул рядом рюкзак и на секунду задержал взгляд на лице человека.
Он не знал, почему делает это. Может, потому что этот человек действовал без лишних слов. Может, потому что спал там, где не было никого – словно не хотел мешать. А может, потому что когда он спал – Оптимус чувствовал его человечность особенно ясно.
***
Тепло. Слишком тепло.
Алекс вздрогнул и открыл глаза. Первое, что он увидел – мягкий, тусклый свет, исходящий сверху, от силовых панелей под потолком. Второе – незнакомая, идеально ровная поверхность под телом. Ни швов, ни креплений – просто металл, отполированный до зеркального блеска. И абсолютная тишина.
Он резко сел, тут же зажмурился – голова загудела от резкого движения. Сердце стучало неровно, как будто не могло догнать мысль: где я?
Оглядевшись, он понял, что лежит не просто на какой-то платформе, а в отсеке, который явно не предназначался для людей. Высота от пола до края платформы – метра три. Без вариантов. Он не спрыгнет без риска сломать себе что-нибудь. Ни лестницы, ни ступеней - только стенки с кибертронскими гравировками и тихо мигающие узлы энерговолн.
— Серьёзно?.. — пробормотал он и провёл рукой по лицу.
Он встал, подошёл к краю платформы и раздражённо оглядел пустое пространство под собой. Подумал – махнул рукой и сел обратно, подтянув колени к груди.
Прошло немного времени, прежде чем за дверью послышались тяжёлые, размеренные шаги. Массивные, неторопливые, с мягким звоном внутренних стабилизаторов. Дверь отъехала в сторону.
— Ты проснулся. — Голос Оптимуса прозвучал ровно, спокойно.
Алекс вскинул голову.
— Я… Это твой отсек?
Прайм молча кивнул. Подошёл ближе и протянул руку к краю платформы. Ладонь медленно, мягко опустилась перед Алексом, приглашая.
Алекс замер, но всё же забрался. Оптимус не стал опускать его на пол. Вместо этого поднял руку до уровня чуть ниже своих оптических сенсоров, чтобы видеть его лицо – внимательно, спокойно. Они оказались почти на одном уровне. И от этого взгляда никуда не деться.
— Ты проспал почти десять часов.
Алекс слабо качнул головой.
— Устал.
Он говорил тихо, без лишних подробностей. Ничего не добавил. Просто – устал. Этого, казалось, было достаточно.
Оптимус ничего не ответил, но его взгляд оставался сосредоточенным, не отстранённым. Он слушал. Смотрел.
— Не думал, что ты решишь подняться на крышу. — Это была почти шутка. Почти.
Алекс не улыбнулся, но в уголках губ дрогнуло.
— Там было тихо.
Кивок. Лаконичный. Принятие.
Пауза между ними растянулась, но не стала тяжёлой. Ни один из них не чувствовал необходимости заполнять её словами.
Наконец Оптимус слегка повернулся:
— Пойдём. Я отвезу тебя домой.
— …Спасибо.
И в этом коротком ответе было больше, чем просто вежливость.
Оптимус аккуратно развернулся, всё ещё держа Алекса на ладони, и направился к выезду. Алекс устроился поудобнее, опёршись спиной на крепление между пальцами, и, впервые за день, почувствовал не тревогу, а уверенность, что доедет до дома спокойно.
***
Следующие пять дней прошли в рутинной, но насыщенной атмосфере. Алекс продолжал приезжать на базу каждое утро – ровно в девять за ним, как всегда, заезжал Оптимус. Несмотря на то что Алекс по-прежнему держался отчуждённо, он стал вести себя чуть менее настороженно, позволял себе подолгу задерживаться в главном зале, иногда молча наблюдал за работой Рэтчета, реже уходил в мастерскую.
***
Первый день начался привычно: Алекс встал рано, умылся, на скорую руку перекусил и, проверив содержимое рюкзака, вышел из дома. Как обычно, Оптимус подъехал без опозданий. Дорога на базу прошла в молчании, но в этот раз не в напряжённом, а в почти спокойном – ни один из них не испытывал потребности нарушить тишину.
На базе Алекс сначала отправился в мастерскую. По дороге он наткнулся на Рэтчета, корпевшего над схемами перераспределения внутренней энергии в своём отсеке, больше напоминавшем лабораторию. Алекс, наблюдая за ним, не удержался и задал несколько уточняющих вопросов: про энергетические контуры, типы внутренней циркуляции, работу фильтров на впуске. Рэтчет сперва пробурчал что-то неразборчивое, но затем, отложив инструменты, открыл один из ящиков и протянул Алексу узкий планшет.
— Чтобы не дёргал меня каждый раз, когда что-то заинтересует, — пояснил он. — Там базовая анатомия. Без доступа к командным или внутренним протоколам. Простой материал. Сам разберёшься.
Алекс кивнул, не сказав ни слова. Он забрал планшет и устроился в главном зале на диване, детей всё равно сейчас не было. Почти весь остаток дня он читал, редко отвлекаясь, только чтобы сделать пару глотков кофе или перекусить. В какой-то момент мимо прошёл Оптимус, задержался взглядом на Алексе, но ничего не сказал. Алекс сделал вид, что не заметил. Когда вечером они возвращались домой, Прайм всё так же молчал, но, уже подъезжая, вдруг сказал:
— Ты стараешься понять. Это… необычно.
— Не люблю действовать вслепую, — коротко бросил Алекс.
Ответа не последовало.
***
Второй день прошёл немного сумбурнее. Утром на базе Алекс снова устроился с планшетом в углу, но спустя час Рэтчет вызвал его к себе – один из генераторов энергопитания давал сбой, и помощник ему был не лишним. Алекс не стал спорить, лишь молча надел перчатки и включил режим записи на планшете.
Когда они уже заканчивали, Оптимус появился у входа в мастерскую. Он ничего не сказал, просто наблюдал. В какой-то момент, выходя, Алекс случайно задел коробку с мелкими компонентами – та упала, и всё рассыпалось. Алекс тут же присел собирать, но увидел, как Оптимус наклонился и двумя пальцами аккуратно вернул несколько деталей в коробку.
— Ты не обязан помогать, — сказал Алекс.
— Не обязан, но товарища в беде я не оставлю, — спокойно ответил Оптимус.
Это было неожиданно. Но Алекс не ответил. Только молча убрал собранную коробку и ушёл.
***
Третий день прошёл спокойнее. Обычное утро – Алекс, немного зевая, дождался Оптимуса у дома, сел в грузовик и устроился на водительском сиденье с привычным теперь планшетом в руках. Ещё по дороге он продолжил чтение, пролистывая материалы об анатомии трансформеров. Некоторые изображения и схемы были весьма условны, но кое-что выглядело правдоподобно – например, модуль боевого трансформирования руки в плазменную пушку у Прайма. Схемы совпадали с тем, что он уже мельком видел вживую.
После прибытия на базу Алекс немного задержался в коридоре, не спеша уходить в мастерскую. Он заметил Оптимуса неподалёку, как раз в тот момент, когда тот закончил обсуждение с Рэтчетом.
— Оптимус, — негромко окликнул Алекс. Когда тот обернулся, человек чуть неуверенно добавил: — Я тут… в планшете нашёл изображения трансформируемых модулей. В частности, твоей пушки. Можно… посмотреть вживую?
Прайм некоторое мгновение молча всматривался в него, словно оценивая просьбу. Затем, молча кивнув, наклонился и протянул ладонь Алексу. Тот, поняв, что от него хотят, залез на протянутую ладонь. Оптимус выпрямился и медленно поднял свободную руку. Звук щелчков и перестроения металла прошёлся по коридору – пальцы и предплечье трансформировались в мощный ствол, инкрустированный сдержанными световыми линиями и укреплёнными секциями брони. Прайм поднёс модернизированную руку к юноше.
Алекс, не теряя времени, подошёл ближе. Он осматривал поверхность оружия, вглядывался в стыки, в вентиляционные прорези, в крепления модулей, тщательно водил пальцами по рельефу металла, будто стараясь «прочитать» устройство тактильно. Оптимус, не задавая лишних вопросов, сохранял неподвижность.
— Интересная система отвода тепла... — пробормотал Алекс, будто самому себе. — Я думал, она массивнее. А на самом деле всё довольно сбалансировано.
Прайм слегка кивнул – едва заметное движение.
— Спасибо, — бросил Алекс, отступая на шаг. — Я это себе отмечу. Для понимания баланса между структурной прочностью и гибкостью трансформации.
Ответа не последовало. Но Прайм, трансформировав руку обратно, перед тем как опустить человека на землю, мельком взглянул на него. Долгое, чуть задумчивое молчание между ними не показалось ни неловким, ни чужим.
***
На четвёртый день во второй половине дня Алекс поднялся на крышу. Он всё ещё подолгу не спал ночами, занимаясь изучением скраплетов, а также доработкой прибора регулировки температуры, и одиночество под ясным небом было как раз тем, что нужно. Он закурил, вглядываясь в пустынный горизонт.
Неожиданно рядом послышались тяжёлые шаги. Алекс не обернулся – просто затушил сигарету и убрал в карман пачку.
— Это вредная привычка, — спокойно произнёс Оптимус.
— Не хуже, чем носиться под огнём без щита, — отозвался Алекс.
Прайм молчал с минуту.
— Ты ведь сам говорил мне: заботься о себе. Совет универсальный.
Алекс усмехнулся, едва заметно.
— Иронично.
— Но верно.
Они помолчали. Потом Оптимус, не дождавшись ответа, кивнул и ушёл. Алекс остался на крыше ещё надолго.
***
Пятый день начался неожиданно. Раф, мелкий, тихий, как мышь, подошёл к Алексу, когда тот читал планшет у стены.
— Извини, а ты... тоже любишь возиться с электроникой?
Алекс поднял взгляд. За спиной мальчика стояли Мико и Джек. Последний держал в руках какой-то самодельный модуль с выломанными контактами.
— Это вы собрали? — спросил Алекс.
— Да. Ну... почти. Он сгорел, — призналась Мико.
Алекс вздохнул. На секунду он хотел отмахнуться – но потом просто протянул руку.
— Давайте сюда. Попробую глянуть.
Рядом на пол сел Бамблби, заглянув через плечо. Арси стояла чуть поодаль, но наблюдала. Алекс ничего не говорил. Он просто заменил плату, припаял пару шлейфов и вернул модуль.
— Не гарантирую, что заработает. Но теперь он хотя бы не закоротит вам пальцы.
— Круто! — выдохнул Джек.
— Спасибо, — сказал Раф, тише всех.
Алекс только кивнул. Но в тот день он понял: возможно, одиночество здесь – не единственная опция.
***
На следующий день всё тоже проходило спокойно. Оптимус, как всегда, отвёз его на базу с утра, и Алекс занялся своим делом, вновь читал информацию на планшете. Так и прошёл почти весь день. После приезда детей Алекс ушёл в мастерскую, а Оптимус уехал на задание. Уже вечером, когда все разъехались, Алекс перебрался на диван в главный зал и занялся проверкой работы устройства. Рэтчет тоже в скором времени куда-то ушёл, и юноша остался в зале один. Через некоторое время послышался рёв мотора и после шаги. Оптимус шагнул в главный отсек базы, металлический корпус слегка поблёскивал в свете ламп. Его движения оставались точными, но левый бок выдавал себя: вмятина, царапины, стершийся слой краски. Алекс поднял голову.
— Рэтчет ушёл? — спросил Оптимус, остановившись недалеко.
— Сказал, что вернётся через десять минут, — коротко ответил Алекс. Он отложил инструмент и приподнялся, глядя на повреждённый участок. — Можешь присесть. Починю.
Оптимус слегка кивнул, подошёл к широкой ремонтной платформе и опустился на неё. Несколько секунд он сидел неподвижно, затем, поняв, что человек не сможет сам подняться на уровень повреждения, протянул к нему ладонь.
Алекс молча шагнул вперёд и забрался на широкую ладонь. Оптимус аккуратно приподнял его и поднёс к повреждённому участку.
Человек встал на колени, свободной рукой придерживаясь за край брони, и начал осмотр. Он молча провёл пальцами по царапинам, достал ручной терморемонтный модуль и приступил к работе. Сначала – аккуратный прогрев и выпрямление участков металла, потом нанесение восстановительного сплава, затем – защитного полимера. В завершение – полировка тонким вращающимся диском, шуршащим по гладкой поверхности.
Работа была кропотливой, но быстрой. Через несколько минут металл снова блестел, словно не был повреждён вовсе. Алекс отступил на шаг назад, оценил результат и опустился обратно на ладонь.
— Готово, — сказал он тихо.
Оптимус мягко вернул его на пол, и Алекс подошёл к столу. Он достал из ящика устройство – уже модифицированное: плоское, компактное, с новыми теплоотводящими пластинами и термозащитой. Повернул его в руках, задумчиво глядя.
Оптимус отметил его молчание.
— Что-то не так?
Алекс чуть дёрнулся, будто вспомнив, что не один, и ответил:
— Это устройство слишком уязвимо. Его нужно закрепить в точке, где оно не будет мешать трансформации, но при этом останется в тепловом контуре. И чтобы его было трудно повредить.
Несколько секунд Оптимус молчал. Потом опустил руку ладонью вверх, предлагая. Алекс снова забрался, и Оптимус аккуратно приподнял его – теперь ближе к груди.
С лёгким гулом раскрылись тяжёлые защитные пластины, обнажив внутренний отсек. В глубине мерцала искра, будто яркая звезда, а чуть выше, в утопленной камере, покоилась, кажется, Матрица лидерства.
Алекс молча смотрел, не мог оторвать взгляд, затем, собравшись, выбрал место – чуть ниже центра, в нише с мягкой подачей тепла и крепёжными точками. Он установил устройство, зафиксировал его магнитными замками и добавил слой термогеля. Надёжно. Без помех. Устанавливая устройство, он почувствовал исходящее от искры тепло: мягкое, затягивающее.
Оптимус закрыл отсек, и металл снова сомкнулся, отсекая внутреннее свечение.
Он опустил Алекса на пол, и человек шагнул в сторону, машинально вытирая руки о ткань.
— Почему ты позволил? — негромко спросил он. — Это всё-таки не просто место в корпусе.
Оптимус задержал на нем взгляд, прежде чем ответить:
— Ты не задаёшь лишних вопросов. Ты работаешь.
Алекс ничего не ответил, только кивнул – едва заметно, и вернулся к дивану.
***
Резкий звонок телефона разорвал тишину, пробившись сквозь вязкий, беспокойный сон. Алекс вздрогнул и резко сел, ударившись плечом о край верстака. Он огляделся – всё та же мастерская, в которой он, похоже, снова уснул. За окном пробивался мягкий свет утра, но внутри царил полумрак, пахло металлом, маслом и перегретой проводкой.
Он потянулся за телефоном, валявшимся на ящике с инструментами. На экране мигало «Оптимус», и время было 09:13.
— Чёрт, — тихо выдохнул Алекс и принял вызов.
— Алекс? — голос Оптимуса прозвучал чётко, но спокойно. — Я на месте.
— Сейчас выйду. Десять минут, — пробурчал он, сев на край кушетки и зажмурившись. Голова ныла глухо, тяжеловато, будто на неё навалили плиту.
Он положил телефон, медленно поднялся и направился в ванную. Там быстро умылся, сбрызнул лицо прохладной водой, но не легче не стало. Пара движений – и он под душем. Вода струилась по телу, смывая остатки сна и грязь ночной работы, но шум воды только усилил пульсацию в висках.
Минут через семь он уже стоял у аптечки, наспех отирая волосы полотенцем.
— Ну и зачем ты опять работал до трёх? — пробормотал себе под нос, вытаскивая блистер обезболивающего.
Закинул две таблетки, проглотил на сухо, потом сунул упаковку в рюкзак — на всякий случай.
Он натянул чистую футболку, штаны, прихватил ключи с рюкзаком и вышел из мастерской, всё ещё морщась от неприятного давления в голове.
На улице уже было светло, но не жарко. У дома, на привычном месте, стоял Оптимус в виде грузовика: массивный, спокойный, с мерно работающим двигателем.
Алекс спустился по ступенькам, сдержанно махнул рукой и быстро подошёл к кабине, забираясь внутрь.
— Извини. Опять засиделся, — хрипло сказал он, устроившись в кресле и пристегнувшись.
— Всё в порядке, — отозвался Оптимус. — Устал?
Алекс кивнул, прикрыв глаза на секунду.
— Да, немного. Голова что-то трещит.
Оптимус не стал задавать лишних вопросов. Он просто плавно тронулся с места, выехал на дорогу, и машина мягко покатилась в сторону трассы.
Внутри кабины было тихо. Алекс откинул голову на спинку кресла и смотрел вперёд, в утренний свет, стараясь не думать ни о работе, ни о боли в висках. Только ровное движение вперёд и знакомое, надёжное ощущение того, что его везут туда, где, как ни странно, всё становилось чуть легче.
Минут через пятнадцать они уже въезжали на территорию базы: металлические ворота, сканеры, тишина пустого ангара. Алекс вышел из кабины, зябко повёл плечами и провёл рукой по волосам – те всё ещё были влажные, отдельные пряди липли к коже на шее. Он знал, что высохнут быстро, но ощущение прохлады по спине раздражало. Он машинально заправил волосы за уши и направился внутрь. К его счастью, диван был свободен, и Алекс моментально разлёгся на нём. Дети, что приехали спустя пару часов, выгонять спящего не стали, и Алекс со спокойной душой проспал до вечера. Однако дольше проспать юноше не дали. Он проснулся от крика Балкхеда.
— Уилджек! Ах ты ж старая мясорубка! Как же ты здесь оказался? — воскликнул громила.
От крика голова снова заболела, ещё больше, чем раньше. Алекс сел и, наклонившись, зажмурил глаза, потирая переносицу. Через пару минут, когда боль немного стихла, он потянулся к рюкзаку за таблетками. Выпив пару штук, он прислушался к разговору. Если в кратце, как он понял, к ним летит какой-то Автобот, знакомый с Балкхедом, и команда собирается его встречать. Не интересно. Юноша вновь лёг на кровать и, отвернувшись, заснул.
Однако долго поспать ему не дали. На базе стало шумно. Очень шумно. Алекс поднялся, голова разразилась новым потоком боли. Оглядевшись, юноша заметил нового Автобота. Уилджек, вроде? Алекс вздохнул. В таком шуме головная боль не пройдёт точно. Он забрал рюкзак и незаметно поднялся на лифте на крышу. Он присел у края, смотря в даль. Тут хотя бы тихо...
***
Он прикрыл глаза и провёл ладонями по лицу. Через пару минут послышались шаги. Оптимус подошёл сзади и, заметив, как Алекс выглядит, чуть нахмурился и опустился рядом.
— Ты плохо себя чувствуешь? — негромко спросил он.
Алекс чуть приподнял голову и пожал плечами.
— Всё нормально. Просто голова... шумит слишком сильно, а таблетки не помогают.
Оптимус замолчал на секунду, а потом перевёл взгляд на кабину лифта. В зале действительно стоял гул, который даже для его сенсоров был излишне раздражающим.
— Я собирался выехать на разведку, — тихо произнёс он, возвращая взгляд к Алексу. — Если хочешь, можешь поехать со мной. Там будет тише.
Алекс посмотрел на него внимательно, словно пытаясь понять мотивы предложения. Потом, вздохнув, кивнул.
— Ладно.
***
Через десять минут после предложения Оптимуса Алекс уже сидел в кабине грузовика. Внутри царила та самая привычная для них тишина, но теперь она ощущалась мягкой, почти успокаивающей. Алекс сидел, опершись локтем о подлокотник, и следил за полосой дороги в окне. Голова постепенно переставала болеть, а зажатость от шумного зала базы начала отступать.
— Куда едем? — спросил он наконец, больше чтобы нарушить молчание, чем из реального интереса.
— На северные холмы. Нужно проверить несколько точек, — ответил Оптимус.
Поездка заняла около получаса. Пустынный ландшафт постепенно сменялся каменными холмами и редкой зеленью, и вскоре перед ними открылся широкий обрыв, откуда открывался вид на долину. Оптимус плавно остановился и трансформировался, привычно выпрямившись в полный рост.
Алекс вышел из кабины и облокотился на каменную кромку. Ветер был тёплым и мягким, а солнце медленно клонилось к закату, окрашивая небо в золотистые и алые оттенки.
— Здесь красиво, — тихо сказал он, больше себе, чем Прайму.
— Да, — согласился Оптимус. — Такие виды напоминают, ради чего стоит защищать этот мир.
Они молча постояли так несколько минут. Алекс ощущал странное спокойствие – редкое для него чувство. Но потом он услышал, как Оптимус слегка повернулся.
— Алекс. — Голос Прайма прозвучал чуть тише обычного. — Хочешь… я покажу тебе одно место?
Алекс вопросительно посмотрел на него.
— Какое место?
— Особенное, — ответил Оптимус, чуть повернув голову к долине. — Там тише, чем где бы то ни было. Иногда я уезжаю туда, когда нужно подумать… или просто побыть в одиночестве.
Алекс на секунду задумался. Он был не из тех, кто любит открывать для себя чужие «святыни». Но, посмотрев на Прайма, кивнул.
— Поехали.
***
Они ехали долго, всё глубже в сторону диких скал, где даже редкая растительность исчезала. Дорога давно превратилась в узкую тропу между каменными стенами, и, если бы не Оптимус, Алекс бы никогда не нашёл этот путь. Наконец, грузовик остановился, и после того как юноша покинул кабину, Прайм вновь трансформировался, и протянул ладонь, чтобы Алекс мог забраться на неё.
— Здесь, — сказал он и аккуратно перенёс Алекса на плоскую каменную площадку чуть выше.
Место оказалось тихим и совершенно укрытым от посторонних глаз. С одной стороны – отвесные скалы, с другой – открывался потрясающий вид на бескрайнюю пустыню, которая в закатном свете казалась словно раскалённым золотом. Ни звуков машин, ни человеческих голосов. Только ветер и редкие крики птиц где-то внизу.
Алекс присел на край площадки, обняв колени, и долго молчал, всматриваясь в горизонт. Ему казалось, что это место похоже на него самого – замкнутое, тихое и чужое для большинства.
— Здесь действительно… — он сделал паузу, подбирая слова, — будто мир забыл, что ты существуешь.
— Иногда это необходимо, — ответил Оптимус, устроившись чуть позади. Его глубокий голос мягко разнёсся по площадке. — Когда ты несёшь ответственность за других, не всегда можешь позволить себе слабость.
Алекс слегка усмехнулся, не отрывая взгляда от горизонта.
— Ты звучишь так, будто ее себе не позволял никогда.
Оптимус не стал отвечать сразу. Он смотрел куда-то вдаль, а потом всё же сказал:
— Я привык оставлять свои чувства при себе. Это кажется правильным.
Алекс обернулся, чуть прищурившись.
— Наверное. Но иногда это делает тебя чертовски одиноким.
Прайм посмотрел на него и лишь чуть кивнул – не в знак согласия, скорее признавая справедливость слов. Некоторое время они молчали, но эта тишина уже не была тяжёлой. Она была почти доверительной.
***
Закат сменился глубоким сумраком, когда они решили возвращаться. Алекс снова оказался на ладони Прайма, и на этот раз не отворачивался – он смотрел на массивный силуэт, пока тот аккуратно опускал его на землю.
— Спасибо, что показал, — тихо сказал он, когда они уже тронулись в обратный путь.
— Ты… напоминаешь мне, что иногда стоит делиться местами, которые дороги только тебе, — ответил Оптимус после короткой паузы.
Алекс не знал, что ответить на это, и просто отвернулся к окну. Голова больше не болела, а странное чувство спокойствия внутри не хотелось разрушать словами.
***
Вернувшись, Оптимус остановился в коридоре. Алекс покинул кабину, и Прайм трансформировался, после чего протянул руку к юноше. Тот уже привычно взобрался на ладонь Оптимуса, и они направились в главный зал, но остановились на входе. Повсюду был небольшой разгром, все что-то обсуждали.
— Мы определённо что-то пропустили... — озвучил их общую мысль юноша.
Оптимус согласно кивнул.