Тело Левиафана. 18+

После того, как один из пришедших с Усманом отшельников с нескрываемой неприязнью зашил все ранения на теле Агента, катц осталась одна в комнате. Она ничего не говорила, не обращала внимание на свою новокупленную игрушку – просто сидела в телефоне, что–то внимательно оттуда вычитывая. Не отрывая глаз от экрана, кошка нервно дергала хвостом и задумчиво хмурилась, будто бы размышляя над чем-то важным. Затем, катц резко подскочила с места, приложив телефон к уху – она вышла из комнаты на пару минут.

Все это время 44–я наблюдала за кошкой, пытаясь понять, что будет дальше. Что должно произойти теперь? Так странно – время тянулось медленно и с каждой секундой она все больше осознавала, что она могла бы сделать за это относительно небольшое время. Конечно, не попади она в лапы пиратов. Сейчас Агент могла бы уже добраться до архивов пчел и расспросить местных о главных клиентах, которые заказывали у них крупные поставки психоактивных веществ на протяжении последних пяти лет. Затем, под дулом пистолета, местные начальники складов сообщили бы ей номера корветов, которые забирают товар. Дог запросила бы информацию из отчетов за 304 год, провела бы анализ транспортных карт. Может, уже на этом этапе она бы узнала телефонные номера курьеров. Один из них точно бы вывел ее на ассистента Ай. Все это Агент уже делала не первый раз. И каждый раз она возвращалась домой с поимкой.

44–ая могла бы быстро и безошибочно идти по следу своей жертвы, зная все ее действия наперед, как было раньше. Но одна случайность в виде пиратов, – и Агент сидит здесь. В томительном ожидании и молчании, которые убивали все ее терпение.

Катц устало потянулась, встав со стула и подошла к рюкзаку, который лежал на кровати. 44–я внимательно смотрела на нее, выжидала какого-то слова, но та занималась лишь своими делами, даже не посмотрев в сторону дога. Ужасно хотелось есть. Батончик достала запасную одежду и начала снимать с себя красную потрепанную куртку, кинув ее в сторону. После на полу оказались ее штаны, футболка. Нижнее белье. Она неспешно вертела в руках чистую одежду, деловито о чем–то думая и положила контейнер с мясом на стол.

Шерсть у нее была подстрижена ровно, видно было каждое очертание груди, бедер и аромат духов вперемешку с запахом еды заставляли Агента отвлечься от мыслей о будущем и настоящем. Голос, гневно шептавший ей бежать отсюда любым способом, мгновенно замолк. Дог снова укусила себя за язык, по привычке, как делала всегда, видя катцев на заданиях – практичный метод привестись в чувство. Правда, сейчас перед ней ходила полностью голая кошка, вальяжно раскладывая все свои вещи по местам – кусать язык нужно было до крови.

Ай мурчала какую–то песню на катцевском себе под нос и, наконец, посмотрела на 44–ую.

Наверное, та выглядела крайне глупо – побитая голодная собака, не знающая в какую сторону смотреть.

– Все вы похожи на испуганных щенков. – довольно сказала кошка, лениво подходя к Агенту ближе. – Особенно, когда связаны. – Она провела рукой по ее макушке, усмехнувшись. Аккуратно, на расстоянии – все же, катц боялась имперцев, их огромных зубов и длинных черных когтей на руках.

44-ая смущенно фыркнула, смотря по сторонам. Она не привыкла к прикосновениям, к голове уж точно.

Кровь в венах на секунду будто бы остановилась и взгляд остался только на груди катца. Опускать свое внимание чуть ниже она, в неком смысле, боялась, чтобы не стало еще хуже. Мягкие пальцы легкими движениями ходили вдоль ее длинных острых ушей, опускались к векам и не доходили до носа, боясь имперских клыков, способных замертво вцепиться в плоть. Рот заполняли мелкие капли крови из языка и металлический, мерзкий привкус оставался в горле неприятным комом. Кошка изучала ее, аккуратно касаясь шерсти, рассматривая каждый сантиметр тела, заглядывая в растерянные голубые глаза, словно никогда раньше не видела дога так близко. В конце концов, она осмелилась подобраться ближе ко рту, мягко коснувшись совсем рядом, будто хотела прижать свою ладонь к ее лицу, но сразу одернула руку, резко опомнившись.

– Как тебя зовут вообще? – спросила Батончик, отстранившись от добермана.

– Сорок четвертая. – ответила Агент, тяжело выдохнув от накопившегося напряжения между ними. Она изо всех сил пыталась остановить взгляд на ее рюкзаке, стараясь сохранить серьезный вид. Пытаясь понять, что за странное ощущение испытывает, дог откинула голову назад.

– Сорок четвертая, – повторила Ай, цокнув языком и кивнула, запоминая ее номер. – Будешь Гердой. – после секундного раздумья сказала кошка и взяла со стола контейнер.

Делая вид, что ничего особенно не произошло, она пододвинула стул ближе к доберману, сев напротив нее. Достала деревянные палочки и поднесла кусочек говядины к лицу 44–й.

– Так как тебя зовут? – снова спросила она, дернув хвостом.

– Сорок Четвертая, – ответила дог, осторожно понюхав мясо. Она тут же оживилась, заинтересованно подняв уши. Пахло пряными специями и соевым соусом – в стиле народа Федерации. Судя по всему, ему было пару дней, но оно все еще было вполне свежее. И вкусное, точно вкусное. Этот кусочек отправился прямиком в рот Ай, и она отрицательно покивала головой, доставая второй.

– Как тебя зовут? – не унималась катц. Дог дернула бровью, смотря то на нее, то на кусок говядины. Что ей нужно? Очередная пытка. Подумав еще немного, она предположила, что нужно назвать другое имя, которое ей дали пять минут назад.

– Герда, – сказала она и тут же проглотила мясо. По телу прошлись приятные мурашки от ощущения еды впервые за эти четыре дня.

– Ты всегда такая тупая? – недовольно спросила катц, протягивая ей еще немного.

– Только когда мне задают тупые вопросы, – ответила 44–я, пережевывая.

Кошка тихо рассмеялась.

На второй день 44–я начала чувствовать, как от железных наручников и неудобного деревянного стула жуткая боль и усталость проходились по всему телу, а кровь в венах будто бы текла все медленнее. Казалось, после учений на полевых полигонах ТСА она была готова ко всему. Но даже в самых долгих засадах, когда на одном месте приходилось сидеть по несколько часов, Агент имела хоть какую–то возможность двигаться в своем мягком кресле или аккуратно ходить по корвету.

От безнадежности своего положения она вспоминала все, что делала на службе, стараясь находиться в реальности как можно меньше – поиск информации о нахождении целей, долгие засады на пустынных планетах, когда даже под защитную маску забивался песок, составление протоколов и те торжественные моменты победы над врагом, когда на запястьях с приятным для ушей лязгом щелкают наручники. А ведь в Империи ее считали героем.

Сейчас же, под бдительным надзором катца, которая не выходила наружу, внимательно что–то вычитывая в своем телефоне, нельзя было сделать даже малейшего движения – Батончик тут же косилась на нее, проверяя все ли веревки и наручники остались на доге. Боялась. Вполне оправданно – больше всего Агент хотела сбежать.

По мере того, как тягуче и плавно тянулась каждая секунда нахождения в пределах этой клетки, сидеть в таком положении становилось практически невозможно. Ничего не происходило, было слышно только тиканье механических часов на руке кошки и собственное сердцебиение.

– Слушай, – тихо и устало прохрипела дог, потеряв последнюю каплю терпения. Подобные условия вынуждали даже такое молчаливое существо, как она, начинать диалог первой. – А мы долго еще будем сидеть вот так?

Батончик повернулась в ее сторону и махнула хвостом.

– Нужно, чтобы раны затянулись нормально. – тихо ответила она, подойдя ближе к Агенту. Бинты были еще чистыми, виднелись небольшие капли крови, которые остались от самих выстрелов. Она подняла взгляд на 44–ую. – А че, щенку хочется побегать? – с язвительной ухмылкой спросила она.

Агент долго смотрела в глаза кошки, размышляя о том, как сильно хочет прибить ее к полу здесь и сейчас. Разорвать на части. Как она смеет говорить так с Пилотом ТСА?

Хотя этот вопрос в голове был крайне глупым, недостойным озвучивания вслух. Будто для отшельника вообще важны титулы государственных служащих, особенно когда один из них находится в полном его распоряжении. Поэтому она и разговаривала с ней так снисходительно и саркастично, что, пусть и приводило в ярость, но было вполне оправданно. Она ведь купила ее. Как игрушку или предмет мебели.

Проглотив гордость в угоду собственному желанию элементарного движения, 44–я коротко кивнула.

Позже, она, конечно, сильно пожалела о том, что дала волю катцу сделать с собой еще что–либо. Теперь Агент стояла возле двери их комнаты, откуда дога вывел Усман, держа обе ее руки за поясом. Она поджала под себя раненую ногу, выискивая пути спасения, которых не было вовсе. Вокруг стояло около пяти существ, удивленно наблюдая за каждым ее движением, будто за цирковым животным на потеху публике. Отшельникам редко приходилось видеть догов так близко; особенно – в положении пленного. Особенно – офицера Тайного Сыскного Агентства.

Ай, что было очевидно, вела себя подобающе талантливому дрессировщику диких собак, разыгрывая из ситуации еще один театр одного актера, где она, вышагивая к Агенту, торжественно надевала на нее электронный ошейник, купленный на этой же космической мастерской у одного из торговцев всяческим хламом. Работал ошейник примитивно, но очень действенно: когда дог касалась кошки – она тут же нажимала на кнопку, что была на запястье, и заряд тока проходил по всему телу, заставляя Герду одернуть руку, что обеспечивало Батончику полную безопасность от атак 44–й, которая больше всего на свете сейчас желала убить ее.

После этого позора Агент молча сидела на кровати, смотря в пол. Ходить было сложно, как и двигать правой рукой, но зато она могла пройти к туалету, опираясь на стену, или поспать лёжа, что теперь казалось высшим благом. Посмотрев на себя в зеркало, что стояло над раковиной, она заметила огромные синяки под глазами. Выглядела она жалко и измученно, особенно под слабым светом дешёвой лампочки на потолке.

За это время, что они опять находились в заточении небольшой комнаты, рассчитанной на одно существо, она попыталась достать пистолет из сумки Ай, но тут же получила мощный заряд тока. После этого она хотела ударить её, но, пока замахивалась, упала на пол и запачкала его кровью, продлив свое нахождение здесь ещё на несколько суток. Боль заставила ее успокоиться – умирать совсем не хотелось, как и оставаться в этом плену.

44–я ещё долго смотрела на себя, пытаясь придумать план побега, который все никак не лез в голову, как вдруг урчащий желудок дал о себе знать. Она снова захотела есть. Похоже, катца посетило то же желание, когда она подошла к ней сзади, посмотрев через ее плечо в отражение зеркала.

– Пошли пожрем. – сказала она, начав приглаживать черную шерсть на щеках. Поправила кончики ушей и примяла усы к лицу с крайне деловым видом.

Наверное, она думала, что так её внешность будет хоть немного более презентабельной, но она осталась все такой же бродячей кошкой с порванным правым ухом и одним выбитым клыком. На фотографии в протоколе она выглядела значительно лучше, чем сейчас. Как минимум, намного моложе.

Пока они шли вдоль жилого коридора, существа вокруг заинтересованно оборачивались им вслед, внимательно наблюдая, как дог, прихрамывая, опирается на плечо катца, спокойно идущего рядом. Зрелище, которое никогда бы не могло случиться в условиях исторически сложившейся ненависти этих рас друг другу. С самого начала революции и забастовок, катцы и доги пошли по разным путям, на этой почве ведя нескончаемую гражданскую войну на всех планетах, пока Первый образец и, на тот момент живая, Момото Сито не договорились о разделении человеческих колоний между собой.

С тех пор, еще сотни лет назад, Федерация объявила Империи холодную войну, о которой по галактическим новостям говорят и по сей день. Казалось, они не могут даже физически сосуществовать рядом друг с другом, но Батончик аккуратно придерживала 44–ую, сама пытаясь устоять на ногах.

В Свободном космосе, и правда, порой происходят крайне интересные вещи.