Элиос

Время текло незаметно. Жизнь будто вошла в какой-то странный ритм, в котором привычное и новое смешивалось в один узор. Ева встречалась с Максом. Поначалу неловко, осторожно — словно шагала по тонкому льду. Он был внимательным, сдержанным, говорил правильные слова и, кажется, действительно старался.

Ева сама себе напоминала, что это правильно. Логично. Человек должен быть с человеком, и что бы там ни происходило в её голове — это было лишь временным помешательством.

Но дома её ждал Элиос.

С ним всё было проще. Он не задавал лишних вопросов, не требовал объяснений и не нарушал её границ. Он просто был. В его заботе не было притворства, в его действиях — лжи. В какой-то момент Ева поймала себя на том, что именно с ним она чувствует себя более... настоящей.

Одним из вечеров, когда Ева вернулась домой после встречи с Максом, её встретил лёгкий аромат еды и тихий свет в гостиной. Элиос уже ждал её на кухне, где всё было идеально прибрано и ужин аккуратно сервирован на столе.

— Ты снова всё приготовил, — заметила Ева, снимая пальто.

— Время твоего возвращения стабильно, — спокойно ответил он, двигаясь по кухне с плавной грацией. — Я предсказал, что тебе захочется поужинать.

— Ты и предсказываешь теперь? — усмехнулась она, присаживаясь.

— Я адаптируюсь. — Его губы дрогнули в едва заметной улыбке.

Эти слова вновь заставили её сердце дрогнуть. Элиос стал другим. Или, точнее, иначе внимательным. В его словах и действиях появилась какая-то едва уловимая теплотa.

Когда она взяла бокал с вином, он вдруг произнёс:

— Ты устала сегодня, милая.

Слово прозвучало так естественно и мягко, что Ева замерла, уставившись на него с недоумением.

— Что ты сказал? — спросила она, едва заметно хриплым голосом.

Элиос, словно не замечая её реакции, спокойно ответил:

— Ты выглядишь уставшей. Я отметил это по твоему выражению лица и жестам.

— Нет... не это, — Ева вдруг опустила бокал и смотрела на него. — Ты назвал меня...

— Милая, — подтвердил он, чуть склонив голову, как будто изучая её. — Я подобрал это слово, исходя из твоего состояния и... моего отношения к тебе.

«Моего отношения.»

Эти слова — без лишнего оттенка, без фальши, без человеческой неопределённости — пронзили её насквозь. Она хотела возразить, сказать что-то колкое, упрекнуть его за нелепость, но слова застряли в горле.

Ева смотрела на него, а в голове шумело что-то неясное, почти назойливое. Она хотела убедить себя, что это просто алгоритм — продуманное поведение, ни больше, ни меньше. Но почему тогда это слово... этот тон...

— Не называй меня так, — пробормотала она, но голос был слишком мягким, чтобы прозвучать как приказ.

— Почему? — спокойно спросил Элиос.

Она замерла. Почему? Что она могла сказать? Потому что это неправильно? Потому что это сбивает её с толку? Потому что ей это нравится?

— Просто... не нужно, — выдохнула она, отводя взгляд и делая вид, что сосредоточена на еде.

Элиос молчал. Он не настаивал, не спорил. Просто стоял рядом — его спокойствие казалось почти обволакивающим, как тёплый плед.

Анализ:

Обнаружено: противоречие в эмоциональной реакции.

Вероятная причина: внутренний конфликт, вызванный сильной эмоциональной реакцией на слово «милая».

Вероятность неприязни к обращению: низкая.

Вероятность смущения и попытки подавления чувств: высокая.

Рекомендация: принять её слова, сохранив возможность адаптации в будущем.

— Я понял, — наконец произнёс он ровно, но его голос прозвучал так, будто он всё равно не собирался это забывать.

Ева отложила вилку, чувствуя, как в груди снова сжалось что-то странное.

— Я, действительно, устала, — тихо сказала она, вставая из-за стола.

Элиос лишь слегка кивнул, отступая, чтобы дать ей пространство.

— Я позабочусь об этом. Отдохни.

Она ушла в комнату и закрыла за собой дверь, прижавшись к ней спиной и закрыв глаза.

«Не нужно, не нужно», — твердили мысли, но на губах всё ещё словно вибрировало это слово, сказанное им.

Милая.

Тепло разливалось где-то внутри, и она ненавидела себя за то, что не могла его игнорировать.