Пламя Луны

Верхняя одежда Лунных исследователей почти одинаковая, но её материал варьируется в зависимости от статуса и достижений. Группа Мелкайсира, добившаяся значительных успехов, получила высококачественные экипировки. Им были выданы гладкие черные кожаные плащи — плотные, но не стесняющие движений, как вторая кожа. Внутренние вороты серебристые, сотканные из металлизированной ткани, которая, при каждом движении, отражала свет и мерцала.

Талия была укреплена поясом, вышитым серебряными нитями, которые искрились на свету. Глубокие карманы, украшенные той же вышивкой, сливались с общей стилистикой, придавая одежде солидность и изысканность. Рукава слегка заужены, на запястьях — ненавязчивые серебряные вставки, напоминающие утопленные пластины. Пуговицы, выполненные из различных металлов и форм, всегда свидетельствовали о специализации исследователя. На плечах одежды были нанесены символы, указывающие на статус и роль в команде.

В комнате с активным кристаллом-телепортом собрались почти все. Атмосфера была напряженной, тягучее молчание, словно каждое слово было на вес золота. Виновника торжества не было видно. Дилан стоял облокотившись на стену, нервно постукивая носком ботинка. Он хотел, чтобы Виктор исчез, но одновременно не мог отпустить его. Держать его в ежовых рукавицах было приятнее, чем отпускать.

Мелкайсир стоял у мониторов, внимательно следя за состоянием кристалла. Он не хотел видеть Лавинию. Точнее, не знал, как поступить с ней. Противоречия внутри него не утихали. Вспоминать последний приступ её лунатизма было слишком болезненно. А её фиолетовое платье, которое он видел в последний раз, не выходило у него из головы.

Ноа стоял рядом с Диланом, всё ближе к Лавинии. Ему было грустно, ведь с уходом Виктора его тренировки оставались в подвешенном состоянии. Лавиния, заметив его молчание, тихо подбадривала юношу. Её улыбка сияла, несмотря на беспокойство, которое в ней скрывалось. Она старалась не смотреть на Мелкайсира, но её ладонь, прижатая к стене, неосознанно тянулась в его сторону.

—Не понимаю, — спросила Лавиния, — почему ему нужно идти туда одному?

—Виктор единственный специалист по кристаллам. — Ответил Дилан, поддерживая ее недоразумение.

—Разве у него не должно быть сопровождающих?

—Он не захотел. — Целитель сжал кулаки. — Вообще не вижу смысла в этом, когда можно узнать всё через проверенных людей. — Он фыркнул и отвернулся.

—Это тайная миссия. — Ноа добавил ясности. — У нас появились новые предположение по поводу кристалла-телепорта. Поэтому нужно всё аккуратно проверить. А это проще сделать в одиночку.

—Особенно если твоя специализация механик.

Добавил Дилан. Лавиния подметила, как на мгновение в его глазах пробежалась тревога. Его задача действительно была важна. Но можно было послать сопровождающего. Неужели Виктор настолько безрассуден? Или единственный кто сейчас с ним может отправится это Дилан. Но зная механика — не захочет обременять целителя. И всё же, все надеялись, что его миссия пройдет спокойно.

Наконец, появился виновник торжества. Виктор вошёл в комнату, держа в руках небольшой кейс. Атмосфера сразу оживилась. Все повернулись в его сторону.

Он был одет в черный плащ. Аквамариновые продолговатые пуговицы излучали слабый свет, подчеркивая его стихию. На плечах плаща весело сверкали шестеренки, указывая на специализацию механика. Он даже уложил свои волосы, слегка подкрутив длинные концы, и нанёс духи, усиливающие его естественный аромат. Хотелось выглядеть привлекательно. Для кого? Для одного человека, ради которого он готов был изменить всё.

—Ого, да у меня тут целый состав сопровождающих, — с лёгкой улыбкой сказал Виктор, осматривая присутствующих. Его взгляд задержался на Дилане, тот старательно избегал его глаза.

Мелкайсир развернулся и подошел к сотруднику. Его лицо ничего не выражало, будто он нацепил маску безразличия. Только ладонь неосознанно раскрылась. Как и ладонь Лавинии. Их действие напоминало нечто похожее на обмен энергиями. Дилан заметил этот жест, еще раз убеждаясь в их истинной связи.

— Не знал, что меня так почитают, — ухмыльнулся Виктор.

— Шутки в сторону, — резко сказал Мелкайсир.

— Весь настрой испортил, босс.

— Твоя миссия секретна. Нечего так кичиться.

— Да ладно тебе. Ваши лица выглядят так, будто на похороны собрались. О Ш'иас луана!

Начальник бросил в него колкий взгляд.

— Ох. Кей'та... Не хотел.

Мелкайсир глубоко вздохнул. Затем коснулся своего кулона, и зеленый свет заискрился на кулоне Виктора.

— Я передал тебе контакты Ксаны. Свяжись с ней. Она поможет в силу возможностей.

— Сестричка, наверное, выросла уже, да? — Виктор улыбнулся.

— Даже не думай, — сквозь зубы прошипел начальник.

— Да ладно тебе. Ей нравилось проводить с нами время, когда мелкая была.

Дилан заметно выдохнул, как бы напоминая, что он всё слышит. Скрестил руки у груди и отвернулся. Губы Виктора слегка дрогнули.

— Твои разглагольствования к делу не относятся. Связь каждые три дня. Не вернешься через неделю — уволю.

— Зачем так строго, босс? А если я задержусь?

— Сообщишь.

— А если не получится?

— Так. — Начальник сменил тему. Он знал, что Виктор любит разводить воду и потому не позволял ему это удовольствие. — Кто хочет попрощаться, милости прошу.

Он вновь вернулся к мониторам.

Ноа и Лавиния подошли первыми. Юноша пожал Виктору руку.

— Я настроил тебе все симуляции. Даже с запретным уровнем. Главное — не переусердствуй.

— Спасибо, Виктор. Возвращайся скорее.

Лавиния подошла и обняла механика. Он похлопал ее по спине.

— Не представляю, куда ты направляешься и что тебя там ждет. Но будь осторожен.

— Конечно.

Дилан уже давно к ним подошел, но так и не решился что-либо сказать или обнять мужчину. Он держался за свой кулон и тяжело дышал.

— Не скучай, — бросил Виктор.

Целитель не понимал себя: он разозлился или смутился? Кроме раздраженных глаз, ничего не смог из себя выдавить. Механик неосознанно коснулся своего кулона.

Между ними время будто замедлилось. Почему-то хотелось сказать разные слова. Пожелать удачи, быть осторожным и обязательно питаться и высыпаться. Дилан прикусил губу, чтобы удержать порыв. Виктор, кажется, прочёл в его глазах волнение. Если это так, ему и правда было приятно. Долго смотреть на возлюбленного было нельзя. Может разозлиться. Но это были такие ценные минуты, когда Дилан его рассматривал. Уголки губ механика слегка приподнялись.

— Ну, я почти готов, — сказал Виктор. — Ничего не забыл? — обратился он к Мелкайсиру.

Раздался резкий звук: то ли удар кулака по столу, то ли неисправная кнопка сработала слишком громко. Он вышел к ним со стальным взглядом и встал напротив Лавинии. Его внимание было полностью обращено к ней. От неожиданности сердце девушки пропустило удар. Розовые губы слегка приоткрылись.

Мелкайсир выдохнул.

— Я... прошу прощения. — Его голос ни разу не дрогнул, а холод проникал под кожу. — За всё.

Завершив свой монолог, он поджал губы. Старался выглядеть сурово, непреклонно. Но глаза... В них было столько нежности и раскаяния. Отчего Лавиния невольно начала подрагивать. Она даже не заметила, как ее ладони сжались в замок. Такие долгожданные слова... Прозвучавшие только сейчас. Девушка будто бы простила и одновременно обиделась. Так почему же начальник так медлил с извинениями? Неужели на него повлияло то, что недавно между ними произошло?

— Принимаю, — неожиданно для всех и для себя ответила девушка.

Мелкайсир едва дернул бровью, но взгляд стал глубже. Лавиния не боялась смотреть ему прямо в глаза. Тело мужчины отражало самый настоящий холод, как глыба льда под вечной мерзлотой. А от Лавинии исходило неимоверное тепло, как в пустыне. И мужчина, видевший такой жар впервые, невольно плавился.

Огоньки энергии вновь зависли в воздухе. Они тянулись друг к другу, но боялись приблизится. Остальные заметили их. Целитель и механик переглянулись. Внезапно обменялись поддерживающими взглядами. А затем увернулись, будто увидели что-то непристойное.

—Кхм. — Виктор демонстративно прочистил горло. — В общем я пойду. Вы тут не скучайте. А то, вон уже облака грусти сформировались.

—Иди уже — фыркнул Дилан.

Виктор встал на платформу рядом с кристаллом. Улыбнулся, помахал рукой и исчез. Его тело исчезло рассыпавшись на мелкие частички.

—За работу. — Приказал Мелкайсир. Выходя из помещения, он утащил с собой Дилана.

Без Виктора время действительно тянулось медленно. Ноа скучал по своему наставнику. Симуляции без шуток и подначиваний механика выглядели неинтересными. В них не ощущалась опасность. Просто компьютерная программа. Единственной его радостью было продолжать свои тренировки и медитации. Лавиния казалось смогла создать почти тот же настрой, что и Виктор. Она шутила. Много разговаривала и спрашивала о всяком.

Однажды девушка спросила о необычном кристалле, покоящемся на шее у Ноа.

—Почему у всех вас кулоны на шее? Это тоже кристалл?

—Это лунный камень. Его добывают в специальных шахтах. Затем он проходит особую обработку и соединяется с нашим телом.

—Это как?

—Он подстраивается под носителя. И служит чем-то вроде защиты. Может показывать физические и энергетические настройки. А еще у него есть функции как у компьютера. Даже коммуникативная связь.

—Вау. То есть камень становится частью вас? Каково это? — Девушка неосознанно потянулась к юноше и коснулась его камня. Их обдало болезненным ударом тока. Юноша отпрянул и погладил кулон.

—Кхх... Ты в порядке? — Он старался говорить ровно, но всё еще было неприятно.

— Да, — девушка тряхнула рукой. — Прости. Наверное, стоило сначала спросить...

Лавиния съежилась.

— Угу. Этот момент... мхм, довольно интимный.

— Ох. Прости, я не знала.

— Ничего. Просто в следующий раз спрашивай разрешения.

Девушка поджала губы и смущённо улыбнулась.

—«Касаясь камня, касаешься души. Только если души сплетены, и камень это признаёт».

Ноа процитировал древнюю пословицу. Глубокие слова, говорящие о настоящей любви... о которой юноша пока не задумывался. Знания и практика стояли для него на первом месте.

Кажется, Лавиния задумалась. Её голубые глаза беспокойно бегали, словно пытались ухватить неуловимую мысль.

Ноаниэль взглянул на панель, где указывалось время. Самое время, чтобы заняться тренировкой и пойти на боковую.

—Я, наверное, загрузил тебя информацией...

—Наоборот. — Она качнула головой. — Мне интересно узнавать о вас и вашей культуре.

Юноша улыбнулся.

—Мне всё время кажется, что она сильно отличается. Но чем больше узнаю, тем больше нахожу сходства.

—Хах, ну мы же в какой-то степени родственники.

—Угу. Мне интересно смогут ли люди когда-нибудь стать таким же обществом...высокотехнологичным и развитым... Хотя — на ее лице показалась тень сомнения, — учитывая нынешний уровень развития, это случится еще очень нескоро.

Ноа аккуратно взял девушку за руки. Она не отпрянула. С любопытством смотрела.

—Иногда не стоит думать о всех. Ведь самое важное это. Если ты здесь, значит достойна. И это доказывает, что твой разум отличен от остальных. Находи в этом плюсы. — Лавиния нежно улыбнулась. Его слова откликались в нём. — Ну, а теперь пойдем на тренировку?

—Да.

Ноа отпустил её руки, развернулся и повел девушку по коридору. В воздухе всё ещё витали его последние слова, но шаги по металлическому полу возвращали их к реальности.

Когда они вошли в тренировочный зал, воздух наполнился гулкими звуками ударов, механическим жужжанием тренажёров. Он переключился в рабочий режим, отодвигая в сторону мысли о разговоре. Обычная тренировка затянулась немного дольше. Они выполнили несколько силовых упражнений, работали с тренажерами.

Пока Лавиния отдыхала и делала легкую растяжку, Ноа сосредоточенно работал. Он собирал энергию в руке, концентрируясь на одной точке, и затем направлял её в указанные мишени. Он не видел её взгляда, но ощущал: землянка наблюдала за каждым его движением, впитывая новую информацию о мире лунных.

После тренировки и плотного ужина Ноа проводил Лавинию в её комнату, а сам направился к себе. Приняв горячий душ, он собирался уже лечь отдыхать, когда его кулон замаячил, сигнализируя о звонке. Это была его мать.

Ноа сел в кресло и включил голографический экран. Через несколько мгновений перед ним появилась женщина. Её серебристая кожа, испещрённая тонкими морщинками, казалась мягкой, словно бархат. Золотые глаза, в точности как у него самого, сияли мудростью, знанием и заботой.

— Здравствуй, сыночек, — тепло произнесла она.

— Здравствуйте, мама, — ответил он с лёгким поклоном.

В менталитете лунных было принято обращаться к родителям и правителям уважительно, даже между братьями и сёстрами рядом с родителями следовало соблюдать почтительный тон.

— Ты выглядишь задумчивым. Что-то случилось? Господин Мелкайсир плохо с тобой обращается?

— Нет, мама, что вы. Всё хорошо, — Ноа поспешно улыбнулся, не желая её тревожить. — Один из моих наставников, тот, что отвечает за тренировки, временно отсутствует... Поэтому я немного растерян.

— Солнышко, — женщина покачала головой. — Ты должен понимать, что наставники не всегда будут рядом. Возможно, когда Мелкайсир выполнит свою задачу, ваша группа расформируется.

Ноа невольно замер. Расформируется? Он никогда раньше не задумывался об этом, воспринимая свою команду как нечто постоянное. Его пальцы сжались в кулак. Мысль о том, что однажды каждый пойдёт своей дорогой, а Мелкайсир исчезнет из его жизни, причиняла неожиданную боль.

— Но... — его голос прозвучал тише, чем он ожидал. — Я понимаю, мама.

— Учись у них, наблюдай внимательно. У тебя свой путь. А мой уже подходит к концу.

Ноа резко отвернулся, сжав челюсти. После смерти отца мать всё чаще стала говорить о своём уходе. Ему было тяжело слышать это, даже если он понимал её чувства. Она не хотела жить в одиночестве. Но он не мог смириться с мыслью, что однажды останется совсем один.

— Не говорите так, мама, — выдавил он, заставив себя улыбнуться.

Она мягко хихикнула, будто прочитала его мысли, но не стала развивать тему.

— Лиена и Софьяна недавно открыли свой магазин одежды. Я так горжусь ими.

Ноа знал: каждый из его братьев и сестёр уже многого добился. Старшие сёстры теперь владели собственным делом, а мать помогала им, как могла. Он тоже хотел достичь чего-то значимого, но пока оставался всего лишь учеником. Эта мысль его угнетала. Ему казалось, что он недостаточно хорош.

— Да... славный магазин, — пробормотал юноша, ощущая лёгкий укол зависти.

— Ноа, не торопись, — ласково сказала мать. — Я уверена, что Мелкайсир тебя многому научит. Слушайся взрослых.

Юноша кивнул, хотя в душе у него боролись сомнения.

— Благодарю, мама. Как ваше здоровье?

— Не волнуйся, я в порядке. Тиен и его жена живут недалеко и приглядывают за мной.

— Простите, что я не с вами... — с лёгким укором в голосе проговорил он, склонив голову.

Мать хихикнула, как будто он сказал что-то забавное.

— У тебя свои важные дела.

— Да, мама. Благодарю.

Они ещё немного поговорили, обменявшись тёплыми словами, прежде чем она отключилась. Ноа долго сидел в кресле, уставившись в пустоту экрана. Он был самым младшим в семье, мало общался со своими братьями и сёстрами и чувствовал себя оторванным от них. Он хотел добиться чего-то значимого, но ему казалось, что не способен на это.

В академии говорили, что у него выдающиеся способности и пророчили светлое будущее. Но Ноа не разделял их уверенности. Он считал себя недостаточно достойным. Всё, что мог делать, — это наблюдать за другими, учиться и впитывать каждую деталь.

Именно поэтому юноша видел больше, чем казалось, но редко озвучивал это. Ему было легче молчать, чем делиться своими наблюдениями, ведь он не верил, что его голос действительно что-то значит.

Чтобы избавиться от тревожных мыслей и неуверенности в себе, Ноа начал медитацию. Он сел на пол, скрестив ноги, расслабил тело и выровнял дыхание. Закрыв глаза,  повторял давно заученные слова, словно мантру:

«Я сильный. Я смелый. Я ничего не боюсь. Энергия Вселенной наполняет меня. Я ощущаю её потоки. Она направляет меня и указывает верный путь. Я всё делаю правильно.»

Ноа всегда прибегал к этой практике в моменты, когда особенно сильно сомневался в себе. Медитация уносила его всё глубже, и он никогда не сопротивлялся этому. Вселенная разговаривала с ним — мягко, терпеливо, но он не всегда слушал её голос. Возможно,  просто не был готов поверить. Не столько в неё, сколько в самого себя.

Юноша сделал глубокий вдох, позволяя ощущениям окутать его. И знал одно: он никогда не сдастся. Скрепя сердце и душу, продолжит идти вперёд, учиться, наблюдать, впитывать. И, может быть, однажды у него действительно всё получится.

Завершив медитацию Ноа лег в кровать. Практически сразу уснул. Но что-то разбудило его. Вместе с этим пришло и чувство голода. Он долго ворочался, пытаясь игнорировать это чувство. Да уже и кушать захотелось. Тяжело вздохнув, он накинул халат и вышел из комнаты.

Парню всегда нравился ночной комплекс. Гул генератора, мерцание ламп, запах смешанный с медотсеком, машинным маслом и их собственные переплетенные ароматы тел. Всё это придавало особой атмосферы.

В студенческие годы ему было трудно социализироваться. Ноаниэль никогда не мог полностью довериться окружающим. Отчего его считали немного отстраненным. А в компании Мелкайсира он действительно почувствовал себя увереннее. Тем более, как педагог, мужчина всегда был внимателен. И кажется видел скрытые таланты.

Ноа открыл холодильный отсек в поисках чего-нибудь съестного. Виктор всегда ругал его за ночные перекусы. Говоря о том, что ночью надо отдыхать и набираться сил. Физическое тело также важно как и энергетическое.

Внезапно юноша услышал как отворилась дверь в комнату отдыха. Он на мгновение подумал, что Виктор его застукал. Но сразу сообразил, что тот на задании. Краем глаза заметил халат и черный силуэт. Кто это гадать не стоило. Но почему в три часа ночи?

Ноа, почувствовав тяжелую атмосферу, быстро забежал в кладовку, находящуюся рядом с холодильной камерой. У него чуть сердце не выпрыгнуло. Он и сам не понимал почему так импульсивно поступил и спрятался. Холодная стена прижалась к его спине, дыхание сбилось. Юноша затаил его, боясь выдать себя даже малейшим звуком. Глупо, очень глупо. Но что-то в их тоне заставило его остаться. Как будто он не должен был этого слышать.

—Ты понимаешь, что времени остается мало? — Голос Дилана звучал напрягом, с оттенком растущего беспокойства. Он нервно потер ладони друг о друга, чувствуя, как все его напряжение обрушивается на собеседника.

—Что ты предлагаешь? — Второй голос принадлежал Мелкайсиру. Холодный, невозмутимый.

— Рассказать ей правду. —Дилан сказал это, как будто самому себе, но потом вгляделся в глаза Мелкайсира, ожидая реакции.

—И как это сделать? Сказать: "Поздравляю. Ты тоже Лунная?" — Мелкайсир скривился, его взгляд стал хищным, жестким, и он резко открыл холодильную камеру, как будто пытаясь вытолкать из себя все свои сомнения. Он вытащил бутылку с водой и, налив в стакан, зафиксировал взгляд на жидкости, избегая встречи с глазами Дилана. — Не смеши меня.

— Неважно как. Главное — как можно скорее. — Дилан наклонился немного вперед, его плечи напряглись, руки сжались в кулаки. Он ощущал, как время начинает ускоряться, и не знал, сколько еще сможет терпеть этот тупик.

Ладони Ноа вспотели. Юноша внимательно слушал их.

— И кто это сделает? — Мелкайсир поднес стакан к губам, но не пил, а просто смотрел на отражение в воде. Его голос оставался холодным, но что-то внутри начинало сжиматься, как пружина.

Дилан замолчал, его взгляд на секунду стал пустым, а потом он отвел глаза в сторону.

— Ну конечно же я, — хмыкнул Мелкайсир, его слова прозвучали сгоряча, но не без скрытого напряжения. Он сделал глоток, и его плечи, казалось, немного расслабились.

— Что по гипнозу? — Мелкайсир скосил глаза на Дилана, пытаясь скрыть все слабости своего положения.

Дилан потянулся за чайником, задумчиво водя пальцем по керамической ручке.

—Я временно закрыл выход силы. Как энергия начнёт правильно циркулировать, лунатизм прекратится. — Дилан слегка выдохнул, его пальцы все еще цеплялись за чайник, но он явно расслабился, опустив взгляд. Он знал, что в таком состоянии ему не удастся держать эмоции под контролем.

—Хорошо, — Мелкайсир кивнул, но в его словах не было удовлетворения. Он чувствовал, что все идет не по плану. Хотя, разве он когда-то был?

—Она приходила к тебе, верно? И у тебя снова был приступ, — Дилан поднял взгляд, его глаза стали более настороженными, он внимательно следил за Мелкайсиром.

Начальник напрягся, его пальцы сжались в кулак, и он сделал шаг в сторону, как будто пытаясь уйти от вопроса, который был слишком личным.

—Она мне все рассказала, — Дилан продолжал, но его голос изменился. Он говорил это с какой-то тоской, словно вспоминая что-то болезненное. — О тебе. О энергетических шарах. Будешь отрицать?

—Это абсурд, — Мелкайсир отмахнулся, его рука все еще держала стакан, но теперь он казался тяжелым. Его пальцы едва удерживали его, как будто стакан мог взорваться в любой момент. — Я тоже был не в себе.

"Шары?" Дилан что-то говорил об этом. Неужели энергия Лавинии прорывается наружу?

Мелкайсир погладил подбородок, как бы подбирая нужные слова, чтобы ответить. Он вдруг почувствовал, как внутренний холод, который так старательно поддерживал, начал таять под натиском правды.

—Может, сотрем ей память? — его взгляд метнулся к Дилану, в нем мелькнуло что-то большее, чем просто сомнение.

Дилан едва не уронил чайник, его взгляд потемнел, он выдохнул с раздражением. Ноа закрыл рот от удивления, пытаясь не выдать своё присутствие.

—У меня такой способности нет, — его слова звучали устало, и он откинулся назад, пытаясь вернуть себе спокойствие, но оно ускользало от него, как песок сквозь пальцы. — Если хочешь, сделай сам. — Дилан посмотрел на Мелкайсира, ощущая, как его последние силы тают. Он не хотел думать об этом, но понимал: решение нужно принять.

Начальник сжал зубы, как бы пытаясь подавить волнующие его эмоции.

—Но помни: её показатели зашкаливают. — Сказал Дилан. — Скоро сила прорвется наружу. И я не знаю, что тогда будет.

Он принес чай и сел напротив Мелкайсира, взгляды их встретились, и на мгновение все вокруг как будто остановилось.

—Мы должны ей рассказать.

—Нет.

Дилан резко поставил чашку на стол, его руки дрожали.

—Почему ты так упрям? Ха... — Целитель скрестил руки на груди, откинулся назад в кресле, но напряжение все равно не исчезало. Он чувствовал, что слова Мелкайсира не имеют силы, а внутренняя буря не утихает. — Ты же прекрасно знаешь, что правительство будет в восторге от такого экземпляра. Но когда они узнают её происхождение, поднимут всех.

—Пусть поднимают. Мне самому интересно, кто бросил своё дитя на Земле. — Мелкайсир сидел неподвижно, его глаза стали жесткими, а голос — холодным и отстранённым. Он чувствовал себя опустошенным, но продолжал защищать свою позицию, как будто все уже решено.

—Черствый... и упрямый. Ты не был таким, — Дилан мягко прошептал, но его слова не были жестокими. Он верил, что Мелкайсир, когда-то открытый и искренний, сейчас спрятался за стеной своего собственного страха.

—Отчитывать меня собрался? — Мелкайсир фыркнул, его взгляд был словно ледяной, но в нем скрывалась тень боли, которая не давала ему покоя.

Ноа не понимал почему начальник такой упрямый. Ведь правда находится прямо перед глазами, но он упорно ничего не замечает.

—Ха... — Дилан, чуть помедлив, выдохнул, и его пальцы дрожали от нервозности. Он поправил очки, как будто пытаясь восстановить контроль над собой, но напряжение между ними не уменьшилось.

—Правительству отдавать её не стоит. Поднимут шум. Ты знаешь их методы. Именно поэтому существуем мы — независимые исследователи, которые могут решить всё более экологично.

—И это говоришь ты? — Дилан усмехнулся сдержанно, но улыбка была горькой и полной разочарования. Его руки сжались в кулаки, и он продолжал стоять неподвижно, как будто уже принял решение. — Экологичности в твоих действиях я не наблюдал. Решай, Мел'сир. Это твоя судьба...

—Да хватит! — Мелкайсир резко стукнул кулаком по столу. Звук был оглушающим, и чашка Дилана едва не перевернулась. Капли раскатились по поверхности стола, и вся напряжённость момента на мгновение обрушилась на них обоих. Ноа вздрогнул от тона начальника.

Мелкайсир сжал челюсти, чувствуя, как собственный гнев и разочарование переполняют. Но стараясь не потерять лицо, он глубоко выдохнул.

—Моя судьба — Миаландия! И раз её душа покинула физическую жизнь... я тоже должен...

—Сколько еще ты будешь мучить себя? — Дилан нахмурился, медленно вытирая пролитый чай, его взгляд стал мягче, почти умоляющим. — Уверен, она не хотела бы этого. — Слова прозвучали мягко с нотками поддержки.

Мелкайсир почувствовал, как его внутренний мир рушится. Его сердце начинало биться быстрее, и глаза наполнились теми же терзающими его вопросами.

Ноа тихо приблизился к двери, внимательно слушая. Ему была интересна история Дилана, но чем дальше заходил разговор, тем сильнее он ощущал напряжение. Воздух, казалось, наэлектризовался. Он прижался к стене кладовки, затаив дыхание, стараясь не издать ни звука.

– Как мне надоело это слушать! – Мелкайсир схватился за голову, его пальцы сжались в комок, но боль была не только в физическом теле. Он почувствовал, как что-то внутри него рушится из-за этих слов.

– Да ты не слышишь ничего...

– А ты не видишь... – Алые глаза начальника сверкнули. Дилан понял, что он говорит о Викторе.

Ноа замер. Его ладони стали влажными, он осторожно перевел дыхание, боясь, что его выдаст даже малейший шорох.

Целитель резко напрягся, его глаза стали насыщенного синего оттенка, камень на шее замигал таким же цветом. Создавалось ощущение, что перед ним находился не просто собеседник, а кто-то намного ближе и важнее.

– Не смей сравнивать! Наши ситуации в корне отличаются. И я ни за что... не проиграю.

Юноша съежился. В этом разговоре витало что-то личное, что-то, выходящее за рамки обычных споров.

– Хах, правда? – Мелкайсир сдержанно усмехнулся, но в его улыбке не было ни веселья, ни облегчения. А в глазах был весь тот груз, что он нес. Голос зазвучал жестче, чем обычно. — А почему глаза горят, когда он не видит, а?

Дилан стиснул зубы. В его руке неосознанно сформировался плотный шар энергии. Глаза начальника упали на руку, и его брови слегка поднялись вверх. Дилан мотнул головой, и шар исчез. От неловкости он съежился.

– Используй блокаторы.

Ноа вздрогнул. Он догадывался, о каких блокаторах идет речь. Подавлять силу – варварский метод. Он знал, что Мелкайсир способен на жесткие решения, но это... Это было совсем не похоже на него.

– Чего? Зачем? – Дилан ошарашенно замер.

– Держать её под контролем.

– С ума сошел? Побочки видел? Блокаторы применяются только в экстренных случаях.

Дилан побледнел. Его дыхание стало прерывистым. Ноа чувствовал, как накаляется обстановка, но не мог вмешиваться. Он не хотел верить, что Мелкайсир действительно способен пойти на такой шаг.

– А у нас какой?

Мелкайсир выдохнул, силясь сохранять решительный вид, но в глазах мелькнула неуверенность.

– Не ты ли сказал, что показатели зашкаливают? — Спросил он.

Дилан поджал губы, голос его оставался спокойным.

– Силу нужно освободить, а не блокировать.

Ноа почувствовал уважение к Дилану. Хоть кто-то осознавал, что нельзя просто запереть способности, как в клетке.

– День отчёта на носу. – Мелкайсир постучал по столу пальцами, будто перебирая в голове все варианты решения. В его глазах мелькнуло сомнение. – Отчитаюсь, тогда подумаем. Хотя чего тут думать...

– Ну да, чего думать... Давай просто оставим её на улице.

Сарказм Дилана резанул воздух.

Ноа сжался сильнее. Он чувствовал, что разговор вот-вот выйдет за рамки, что напряжение уже на грани.

– Не паясничай.

Голос Мелкайсира снова стал холодным и невозмутимым, Ноа уловил в нем тревогу.

– Зануда. – Дилан скрестил руки на груди, но его голос прозвучал скорее с заботой, чем с раздражением.

– Только из-за нашей давней дружбы я стерплю. Ты слишком изменился.

Ноа невольно задержал дыхание. Эти слова были сказаны спокойно, в них чувствовалось разочарование, боль, сожаление.

– Я устал всё время молчать и потакать таким жлобам, как вы. – Дилан резко выдохнул, его взгляд стал темен, как надвигающаяся буря.

– Когда ты собираешься покинуть центр? — Спросил Дилан, аккуратно положил чашку на стол.

– Подождем возвращения Виктора. Посмотрим, что он узнает, и тогда решим.

Дилан сглотнул, но голос его не дрогнул.

– Зацепки есть?

Ноа почувствовал, как его сердце стучит быстрее.

– Да. Агенты ждут нашего выхода.

Мелкайсир отошел к окну, глядя на звезды.

– Пойдешь с нами? – Дилан слегка приподнял бровь. Юноше было интересно куда. Выйти с начальником в свет было интересным и интригующим занятием.

– Не думаю. От меня толку мало.

Ноа почувствовал, как его захлестнула волна непонимания. Почему он так говорит?

– Силами прикроем, но дипломатические вопросы по твоей части.

– Я подумаю.

Юноша затаил дыхание, сжав пальцы на ткани своей рубашки. Он не осознавал, что всё это время держался за ручку двери, будто это могло его укрыть. Его сердце билось слишком громко, и он боялся, что этот стук выдаст его. Мелкайсир... Дилан... Они не просто спорили — их слова несли в себе вес решений, которые могли изменить слишком многое.

Он медленно отступил назад, стараясь не задеть ничего лишнего. Его спина коснулась стены, и он, чувствуя, как в горле пересохло, сглотнул. В этот момент понял: он узнал больше, чем следовало. Больше, чем мог переварить.

Той ночью Ноа так и не смог выбросить услышанное из головы. Мысли клубились, сплетаясь в сложные узоры, но когда он всё-таки заснул, его сны были совершенно иными.

Он летал. Летал над миpами, где не было тяжести решений, где воздух был лёгким и наполненным свободой. В этом сне Ноа был смелым, уверенным, таким, каким всегда хотел быть. Видел, как Виктор и Дилан всё больше понимали друг друга, словно их ссоры таяли под лучами чего-то более важного. Видел, как Мелкайсир, всегда отстранённый и строгий, взаимодействовал с Лавинией — в его движениях не было той привычной холодности. Он чувствовал, как их ароматы смешивались, образуя нечто совершенно новое, живое, сильное.

И сам мир... Он сиял ярче, словно отражая то, что зарождалось внутри их компании.