Дар Кроуги

Лениво разглядывая залитые солнечными бликами расписные своды, тяжелые люстры и колонны из черного мрамора в зале, я думал об Амидере. Точнее, о том, что она слишком критично восприняла наши метки клятвы. Сперва меня забавлял ее протест не ужинать вместе и при любой возможности держаться от меня подальше, но неожиданно для самого себя я разозлился, не застав ее в очередной раз за ужином.

Мысли громким кашлем прервал Келдрик, привлекая к себе и нашему собеседнику внимание. Оказалось, Келдрик и гость прошли вперед по направлению к выходу, а я остался стоять на месте. Догнав их, мы направились к выходу через весь зал посещений, в котором обычно с Келдриком принимали государственных гостей и переговорщиков. Именно этот зал своим мрачным, нависающим величием как нельзя лучше подходил для подобных встреч.

Келдрик остановился у двери, намекая эльфу, что его визит окончен. Но тот никак не желал заканчивать беседу и уже по второму кругу рассказывал нам одно и то же.

— Наш верховный король не согласен с решением Эруана о переразделе территории демонов и орков.

Называя правителя Людеи просто по имени, эльф ясно давал понять о своем легковесном к нему отношении.

— Мы все больше склонны считать, что Эруан Минола — неспособный правитель, который не осознает, к чему может привести его пренебрежение к соседям. — Эту фразу эльфийский переговорщик повторял уже не в первый раз, привлекая наше внимание к данному заявлению.

Не хватало еще эльфам диктовать свои условия. Но я не мог не отметить его правоту. Политика Эруана становилась все нетерпимее и агрессивнее, эльфы не могли этого не заметить.

Все это было не новостью для меня, и я откровенно скучал, желая поскорее закончить бесполезный разговор. Неспешно перевел взгляд на Келдрика. Надо отдать ему должное: он ни на мгновение не отвлекался от нашего собеседника, изображая заинтересованность. Но я знал, что это не так. Келдрику, как и мне, давно все это известно, и ничего нового посланник эльфийского короля не поведал. По сосредоточенному лицу друга можно было бы даже предположить, что сейчас он бесцеремонно копается в голове посланника. К сожалению, нет. На встречу со мной и Келдриком не отправили бы того, к кому запросто можно влезть в мысли. А жаль, так подобные встречи стали бы для нас продуктивнее.

Внезапно чутье обострилось, в глазах мелькнула картинка моего орла. Вулпин, приставленный к Амидере, сигналил об опасности. Позабыв обо всех приличиях, я резко отвернулся от гостя и начал открывать портал в Фебрану.

Келдрик сориентировался молниеносно и за меня сухо сказал:

— Мы благодарим вас, Лигорио, что сообщили мнение вашего правителя. И спешим заверить, что княжество Кроуги не станет поддерживать изъятие пустынных земель. Вас проводят, — кивнул Келдрик на прощание удивленному эльфу и шагнул за мной.

Портал, который я направил на точку выхода, как можно ближе к Амидере, вывел нас в старую башню школы. Застывшую Амидеру я увидел сразу — она стояла посредине кабинета с закрытыми, словно в трансе, глазами, прижимала к себе руки. Стены трясло, ломало от ее силы. Недалеко от нее на коленях, согнувшись, стоял мальчишка, зажимавший кровоточившую руку, и пригибался от летавших повсюду осколков и деревянных щепок. В дальнем углу комнаты замерла черноволосая девушка. Заметив нас с Келдриком, она попыталась метнуться в нашу сторону, но ее остановил на глазах расползавшийся пролом в полу, что заставило ее сильнее вжаться в стену. Быстрым движением руки я накрыл защитным куполом паренька, а Келдрик — брюнетку. Рядом с нами открылся портал, и оттуда выскочил встревоженный Велад.

На секунду я заколебался, решая, как лучше остановить Амидеру и сколько своей силы влить в заклинание, чтобы не причинить ей вреда. Краем глаза заметил, что Велад тоже плетет заклинание, и жестом приказал ему прекратить, давая понять, что разберусь с этим сам. Дворф покачал головой, но остановился, решив не вмешиваться.

Моя магия подействовала незамедлительно: плечи Амидеры тут же опустились, руки расслабленно упали, и она пошатнулась, открывая глаза. В секунду хаос рассеялся, ее сила, хлеставшая во все стороны, погасла. Нетрезвым взглядом Амидера осмотрелась и попыталась сфокусироваться на мне. На ее лице расплылась хмельная улыбка. Она открыла рот, но язык заплетался, и получилось нечто невнятное. Мое заклинание опьянения сработало как нельзя лучше.

Немедля Велад прошелся по разбитому стеклу и, убрав мой купол, присел рядом с хлюпавшим пареньком, осматривая его порезанную руку. Дверь с грохотом отворилась, пропуская запыхавшуюся Лидию и невозмутимую миссис Перву. Обе осматривались, размахивая руками стоявшую в воздухе пыль.

— Что случилось? — встревоженно спросила миссис Перва.

Мне тоже хотелось знать. Поскольку разговаривать с пьяной Амидерой сейчас было бессмысленно, мы с Келдриком посмотрели на брюнетку, которая от этого вжалась в стену еще больше.

Ами снова пошатнулась, вытянутой рукой я удержал ее на месте. Келдрик поднял валявшийся около него стул и передал мне. Удостоверившись, что она не ранена, я аккуратно усадил Ами. Сам присел на корточки напротив и стал разглядывать ее лицо. Убрал за ухо выбившуюся из прически прядь. Не знаю, зачем это сделал. В последнее время я слишком часто совершаю рядом с ней какие-то несвойственные мне поступки. Никогда не видел ее пьяной: она мило хлопала глазами и улыбалась. Пришлось даже заставить себя оторвать от нее взгляд, стоило только посмотреть на ее губы.

— Лидия, найдется ли у вас отвар черегонки, снимающий хмель? — спросил я.

— Мы же в школе, конечно! — ответила женщина и поспешно скрылась за дверью.

Амидера подняла палец и старательно попыталась указать им в сторону брюнетки, которая все еще жалась к стене.

Я наклонился ближе, чтобы расслышать слова жены, но она произнесла довольно отчетливо и громко:

— Она ревнует меня к нашему Келдрику и за это исключает из Фебраны.

Я посмотрел на друга, а он вопросительно — на девушку, на которую указывала Амидера.

— Я исключаю ее не из-за него! А потому, что она не может продемонстрировать свою магию, — запинаясь, принялась защищаться брюнетка.

— Продемонстрировала? Теперь ты довольна? — грубо прервал ее Келдрик.

— Всегда думал, что исключать учеников — моя работа, — пробормотал директор, и еще один недовольный взгляд полетел в сторону молодой преподавательницы.

Затем дворф закачал головой, причмокивая — я с детства побаивался, когда он так делает. Ничего хорошего брюнетке это не обещало.

Амидера несильно потянула меня за плащ, привлекая к себе ближе. Уже напрочь позабыв о брюнетке, она радостно прошептала мне на ухо заплетающимся голосом:

— Потанцуем?

— Обязательно, но не сегодня, — так же тихо на ухо ответил.

Зачем-то задержался около ее виска, вдыхая еле уловимый сладковатый аромат черешни. И снова усилием воли отпрянул. Она хлопала глазами, искренне не понимая, почему не сейчас. Бессмысленную беседу, слышную только нам, прервала миссис Перва.

— Амидера действительно не использует свои способности на уроках, и если она не научится ими управлять, обучение в Фебране будет бесполезным, — видимо, решив защитить брюнетку, вмешалась женщина, но тут же замолчала, наткнувшись на мой недобрый взгляд.

Наконец вернулась Лидия с графином коричневой пенистой жидкости. Присев рядом с нами, она принялась, как ребенка, отпаивать Амидеру, гладя ее по голове и не давая отвернуться или выплюнуть противнейший отвар. Оставив Ами в заботливых руках Лидии, я поднялся. Келдрик сложил руки на груди, хмурился и молчал. Брюнетка наконец отлепилась от стены и теперь стояла за кучей сломанной мебели, видимо, надеясь, что за этой преградой станет более незаметной. Сначала я решил, что она прячется от меня, но заметив, как брюнетка косится на Келдрика, понял, что, похоже, его осуждения она страшится больше. Впрочем, не нашего гнева ей стоило опасаться. Оставлю это на совести Велада. Старый дворф будет к ней более строг. Будто почувствовав, что я размышляю о нем, дворф, все еще разглядывая рану мальчика, обратился к миссис Перве:

— Давайте перенесем его в больничное крыло.

Парнишка поднялся, показывая, что в состоянии идти самостоятельно. Я посмотрел на него: рана несерьезная, Велад перебарщивает. Но сложившаяся ситуация, из-за которой пострадал ребенок, мне не нравилась. Амидеру слишком часто видят в компании Келдрика, неудивительно, что и отец, и брюнетка решили, что она его возлюбленная. Действительно ли безопаснее ей оставаться невестой Первого советника, который за свою жизнь постарался собрать целую коллекцию врагов и недоброжелателей? Титул княгини Кроуги, по крайней мере, обеспечит ей защиту. Оскорбление княгини или причинение ей вреда приравнивается к пощечине всему княжеству. А иметь княжество Кроуги во врагах — нежелательный исход для любого. К тому же Водяной подтвердил в донесении, что Эруан ничего не знает о ней. Тогда почему принятие этого решения дается так сложно? Меня с детства учили преодолевать страх, не руководствоваться им. Ставить интересы княжества выше остального. Бояться не зазорно, но нельзя принимать решения, руководствуясь страхом. А я боялся. Боялся за нее, за то, что Ами окажется под ударом, стоит только заявить, что она моя жена. Вспомнилась мать и то, как дорого она заплатила за амбиции своего мужа. Амидера еще слишком слаба. Мама была сильной магичкой, выросшей при дворе, искусным дипломатом, умевшим виртуозно играть с властью. Но даже это не спасло ее. Но как долго я еще смогу прятать ее от всего мира в Бьенкурте?

Выдохнув, обратился к мальчику, намеренно громко, чтобы расслышали все присутствующие:

— От имени своей жены приношу извинения. Не сомневаюсь, она не хотела причинить кому-то вред.

Все женщины в комнате разом замерли, оторопев от услышанной новости. Паренек медленно закивал, принимая извинения.

Я посмотрел на друга и в его удивленном взгляде прочитал, что теперь слишком много свидетелей.

«Знаю, больше скрывать княгиню не получится», — мысленно послал ему ответ.

С каждым глотком Амидера трезвела и становилась все мрачнее. Пьяный дурман в ее глазах начал сменяться осмысленностью. Я аккуратно поднял ее на ноги, торопясь увести отсюда подальше, предчувствуя новый взрыв, но уже не магический, а эмоционально-женский. И не ошибся.

***

Холл особняка, куда мы вышли из портала, встретил нас тишиной. Рагонг осторожно придерживал меня за талию. В голове уже прояснилось, чего не скажешь о теле, которое все еще не хотело меня слушаться.

— Давно тебе грозили отчислением? — спросил он.

Я не ответила. Злость никуда не ушла, лишь получила временный выплеск и теперь сместилась с Тараи на Рагонга. Хотя больше я злилась на себя за то, что не сдержалась, за то, что опять выглядела слабой, глупой, не умеющей сдерживать магию. Но злиться на кого-то легче, чем на себя. Поэтому злилась на князя.

— И не сказала мне?

Он не отставал.

— Это не ваша проблема, князь.

И стоял слишком близко.

— Неверно. Проблемы моей жены касаются меня напрямую.

— Его Высочеству не стоит беспокоиться, все ваши проблемы успешно разрешились. Эруан Минола не получил Потаву, зато вы получили жену-солдата, связанную клятвой отдать жизнь за интересы княжества Кроуги.

Выплеснув всю свою обиду махом, попыталась высвободиться из его рук, отчего он только сжал их на моей талии сильнее. Его и без того темные глаза потемнели до предгрозовой черни, уставившись на меня.

В холл вошла Тиральда, резко остановилась перед нами, сообразив, что не вовремя.

— Тиральда, помоги собрать Амидере вещи, мы с ней отправимся... — Он замолчал, решив не уточнять куда, и выпустил меня из стальных объятий.

Открыла было рот, чтобы возразить, что он и без меня может отправиться на все четыре стороны, но осеклась. Следует помнить, с кем имею дело и на что он способен. По своему желанию или без оного, если муж того пожелает, я отправлюсь, куда он захочет. Пожалуй, именно о таких моментах следует подумать до того, как согласиться на брак с сильнейшим магом.

Спустя время, собравшись, я чернее тучи стояла в том же холле и нервно постукивала носком туфли о лежавшую рядом дорожную сумку. Тиральда принесла огромную корзину с едой. Следом появился князь, переодетый в простую и удобную одежду: брюки, рубашка, сапоги, плащ. Он легко подхватил сумку, корзину и открыл портал, шагнув в него. Не возражая, пошла следом.

Вышли мы в глухом лесу около небольшого деревянного домика. Старая чаща приветствовала нас птичьим щебетанием и запахом влажной листвы. Не оборачиваясь, будто не сомневаясь, что я последую за ним, Рагонг вошел в дом. Я огляделась и поплелась следом в недоумении.

Внутри стоял полумрак. Князь распахнул ставни и окна, впуская свежий воздух и солнечный свет. Ветер пронесся по комнате, поднимая пыль, лежавшую тут не один круг. Я осмотрелась. Первая комната дома служила одновременно и гостиной, и кухней. Затем маленький коридорчик, который заканчивался дверью черного выхода. И две другие двери по сторонам: одна вела в крохотную спальню, вторая — в не менее крохотную купальню.

— Что это за место? — нарушила молчание, начавшее меня тяготить.

— Охотничий домик.

— И зачем мы тут?

— Будем решать проблему с твоим неумением использовать силу по назначению.

Всем нутром я ощущала его недовольство, вероятно, вызванное моим признанием о том, что знаю истинную причину нашего поспешного супружества.

— Сними медальон, — приказал князь.

Я подчинилась и аккуратно расстегнула цепочку.

— Слишком много людей теперь знает о том, что ты княгиня Кроуги, и скоро тобой заинтересуется Эруан Минола. Знаешь, какими способностями обладает наш правитель?

— Он телепат.

Это я знала от отца.

— Не просто телепат, а очень одаренный. Сильные арканники заточены на защиту и интуитивно чувствуют вмешательство посторонних в их головы. Первое, чему тебе нужно научиться, — это прятать свои мысли, пока не научишься выставлять щит.

Князь Кроуги опустился на стул и ногой подвинул другой для меня, приглашая сесть напротив. Мне не хотелось, но я послушно уселась.

— Даже самому сильному телепату сложно прочесть все твои мысли, это требует исключительного таланта. Но довольно легко можно узнать именно те, которыми ты занята в данный момент. Для этого достаточно задать наводящие вопросы. Например, почему тебя хотят исключить из Фебраны? — спросил князь и посмотрел на меня в упор.

В голове зашумело, и я почувствовала непривычное давление. Как если бы воздух вдруг стал давить мне на макушку. Обдумывая вопрос князя, я вспомнила Тараю, спрашивающую у Келдрика, надумал ли он остепениться, затем ее обвинения в моей никчемности вперемешку с ревностью.

Я вскочила со стула, понимая, как он это узнал. Проклятье! А читал ли он мои мысли до этого?

— Нет, не читал.

— Прекратите немедленно! — угрожающе огрызнулась я.

— Чтобы не дать кому-то узнать твои мысли, думай о чем-то постороннем. Это сложно, но сработает.

Он улыбнулся, как довольный кот, и спросил:

— О чем бы ты не хотела, чтобы я узнал?

Давящее чувство в голове усилилось. Колоколом зазвенели мириады мыслей о нем, о которых я бы никогда не решилась сказать ему.

Князь улыбнулся еще шире, если это вообще было возможно.

— Ты так часто думаешь обо мне?

Провоцирует меня, вот же дохлый демон! Понимая, что именно этого он добивается, я сосредоточилась на Лидии и ее ромурутке. Интересно, нашла ли она землю из эльфийского сада и удалось ли ей оживить цветок? Я думала об этом намеренно медленно, вспоминая пожухшие листики растения и восстанавливая в памяти образ цветка, когда он полон сил. Затем начала вспоминать Сетсея и себя, лежавшую от усталости на полу в его зале во время тренировки. Но мысли о князе против воли проникали через воспоминания и возникали в голове.

Вот Рагонг стоит на поляне во время нашей свадебной церемонии. Солнце за его спиной создает контур светящейся фигуры и играет в его волосах.

Нет-нет, думай о другом!

Горка в конюшне, надо его навестить. Вернусь в имение, обязательно полетаю на своем грифоне.

И снова картинка против воли сменилась. Я иду к князю через поляну, опираясь на руку Келдрика. А Рагонг смотрит таким странным, глубоким взглядом, протягивает мне теплую ладонь. Почему он так смотрел на меня? Мне нравится этот взгляд.

Рагонг уже не просто улыбался. Все его торжество хотелось размазать по довольной роже. И вдруг я поняла, как играть в эту игру. Фантазировать легче, чем вспоминать. Пристально посмотрела в его глаза, давая возможность увидеть все в самых ярких деталях, которые только способна придумать, и начала представлять Келдрика. Как он подходит ко мне, берет за плечи, медленно разворачивает к себе, поправляет лямку платья, наклоняется надо мной. Его губы так близко от моих...

Мужчина резко перестал улыбаться. На его лице больше не было эмоций. Вот и вернулся привычный Рагонг.

— Молодец, — холодно процедил он. — Хотя представлять, как ты целуешься, сложновато, если ни с кем до этого не целовалась. Выбирай в следующий раз что-то знакомое.

Это он намекает, что будет следующий раз? Больше пускать его в свою голову не хотелось. Ну ничего, для следующего раза я уже такого нафантазирую, что лезть в мою голову ему навсегда перехочется. Я потянулась к своему медальону намереваясь надеть его обратно на шею.

— Пока не надевай, — мягко потребовал Рагонг.

Я принялась разглядывать фиолетовый кристалл с нанесенной на него руной касты разума. Теперь ценность медальона выросла для меня стократно.

— Эруана этот медальон, может, сдержит, но ненадолго, — добавил князь.

— А вас?

— Картинки целующегося Келдрика меня отпугивают куда лучше.

Рагонг поднялся и направился к черному выходу, кивком показывая следовать за ним. Мы вышли с другой стороны дома на небольшую пристроенную террасу. Князь закатал правый рукав рубашки выше локтя. Вся рука была исписана рисунками и знаками, захотелось подойти ближе и рассмотреть их внимательнее. Но я не решилась. Одна из меток была мне знакома, точно такая же имелась и на моей руке. Дрянная печать наших клятв. Попадись мне когда-нибудь этот Олидберг, внятно растолкую ему, почему нельзя клеймить людей без их согласия.

Из всех рисунков самым большим был летящий с расправленными крыльями орел. Глаза князя блеснули серебром, и орел из рисунка вылетел, превратившись в живую птицу. Поток воздуха от размаха крыльев колыхнул мои волосы. Орел приземлился на перила террасы и начал крутить головой в разные стороны. Я боязливо рассматривала его. Затем улыбнулась, догадавшись, где видела этого орла ранее. Издалека его и вправду можно принять за обычную птицу, но вблизи становилось понятно, он не живой, не рожденный природой — орел создан магией. Он был красив, с горделиво вытянутой шеей, слегка светившимися серебром глазами, необычными продолговатыми перьями и еле заметными рунными письменами на них.

— Это мой вулпин.

Я уставилась на князя, и он принялся мне объяснять.

— Вулпины — магические существа, у них нет своего сознания, как у духов. Они продолжение мага, имеют со своим создателем одну энергию и живы, только пока жив маг, из силы которого вулпин родился. Чем сильнее маг, тем сильнее его вулпин. Ты была права, когда решила, что он магический. Для тебя он совершенно безопасен, пока ты тут, он останется присматривать за тобой.

Орел издал характерный крик, расправил крылья и плавно взлетел над хижиной. Я засмотрелась ему вслед.

— И как такого получить?

Князь понимающе усмехнулся.

— Не без кровавой бойни. Расскажу как-нибудь в другой раз эту удивительную историю.

Мне показалось, он пытается избежать этой темы, и настаивать не стала. Значит, орел останется со мной в качестве охраны. Внутри неприятно зашевелился страх.

— Вы оставите меня тут одну?

— Большую часть времени будешь практиковаться со своей магией, для этого я тебе не нужен.

Я начала озираться, всматриваясь в дремучий лес вокруг, который не казался дружелюбным и безобидным.

— Дом защищен магией от зверей, и мы очень далеко от всех троп, случайных путников тут не бывает, — добавил князь.

— Вы не можете оставить меня тут! Я понимаю, что виновата и за устроенный переполох в Фебране заслуживаю трепку, но...

— Это не наказание, — перебил меня Рагонг. — Здесь никто не будет тебе мешать или осуждать, если что-то не получится.

Князь спустился на залитую солнцем лужайку перед домом. Я последовала за ним, не собираясь сдаваться так просто. Он развернулся ко мне, и на его лице появилось знакомое мне выражение убийственного спокойствия.

— Приступим к самой неприятной части.

Все это было сказано мягким, почти безобидным тоном, и я не сразу распознала в его словах угрозу.

— Есть что-то неприятнее, чем жизнь в лесу в одиночестве? — растерянно бросила я.

— Не преувеличивай. Я буду навещать тебя каждый день, пока ты не справишься с заданием.

Уже собиралась спросить, о каком задании он говорит, но он продолжил:

— Магию в тебе будят злость и страх. Значит, давай попробуем тебя разозлить.

Его лицо стало жестким, отстраненным. Снова почувствовала давление в голове, как в хижине, когда он читал мои мысли.

— Удивительно, как можно было дожить до твоего возраста и не научиться даже элементарным заклинаниям. Ты совершенно не стараешься, даже теперь, когда тебя пристроили в магическую школу. Предпочитаешь прятаться, избегать любого риска. Неудивительно, что тебя решили отчислить.

— Что? — Я остолбенела от открытой агрессии князя.

— Не говоря уже о том, что ты никому не нужна: ни отцу, ни своему княжеству. Ты исчезла, и никто не заметил. Ты настолько ничтожна, что не нужна даже себе самой. Совершенно не способна сражаться за себя. Сначала пряталась за отцом, обвиняя его в жестокости, теперь спряталась за меня. Только вот меня не в чем обвинить. Какое оправдание своей слабости ты находишь сейчас?

Не хотелось верить в правдивость его слов. Замерев, я просто смотрела на него смущенная и пристыженная. Он слой за слоем считывал возникавшие в моей голове страхи и безжалостно озвучивал, бросая прямо в лицо.

— Остановись, — прошептала я.

— Наконец решила перейти на ты! Я все гадал, когда наберешься смелости. Ты слаба. Смотри, насколько.

В эту секунду он повел бровью, и меня просто сбило с ног. Я упала, как тряпичная кукла. Руки и ноги зажали невидимые кандалы, не давая двинуться с места. Даже дышать стало тяжело.

Еще одно едва уловимое движение бровью — и меня припечатало носом к земле, лишая зрительного контакта. Ноги начали расползаться против воли в разные стороны. Лежа в крайне постыдной позе, услышала его смешок.

— Мне даже не приходится прикладывать силу, ты слаба. Всегда была такой, навсегда такой останешься. Учение никак тебе не поможет, тебя нечему учить, ты бездарна.

Я задыхалась, уткнувшись носом в траву: от гнева, боли и слез, которые предательским ручьем полились из глаз. В руках заискрилась сила. Я злилась на него, на себя, на Тараю, от которой уже слышала нечто подобное. Эти слова причиняли боль, особенно из его уст. Я начала сопротивляться его силкам и попыталась освободиться. Хотелось за свою боль ответить ему его болью, хотя бы физической. Руки щипало от магии, а щеки — от стыда за слабость.

— Ну давай, вставай, покажи, свою ярость. Может, я даже испугаюсь, и тебе удастся причинить мне боль. Хотя мы оба знаем, что навряд ли. Ты ничего не значишь для меня и поэтому не можешь причинить вреда.

Сила скользнула через все мое тело несдерживаемым потоком. Силки тут же ослабли, я быстро перевернулась на спину и села. В этот момент все замерло, только в ушах — стук моего сердца. И я услышала тихий шепот Рагонга у себя в голове, хотя стоял он в нескольких локтях от меня.

— Почувствуй этот момент, задержи его, сила не живет сама по себе, она подчиняется тебе и только тебе. Не страхам и не злости, только твоей воле. Не расплескивай ее в разные стороны, направь на меня.

Не знаю, от ярости или от отчаянья, но у меня получилось. Я ощущала силу в руках, чувствовала, что она хочет подчиниться. Резко вскинула руки в его сторону и направила на него. В эту секунду время, догоняя реальность, потекло быстрее, чем обычно. Князь еле увернулся, и дерево, стоявшее на опушке за ним, практически разорвало на части.

— Все, мир, — закричал князь, поднимая руки.

Я глубоко дышала и размазывала слезы по щекам: они застилали мне глаза и не останавливались.

Рагонг нахмурился и, отвернувшись, пошел в дом, оставив меня в одиночестве, давая возможность прийти в себя или пытаясь поскорее убраться, чтобы не провоцировать на новый удар.

В душе была пустота, злость смылась выбросом магии. Обессиленная, я так и сидела в оцепенении, вытирала слезы и всхлипывала, пока Рагонг не вернулся и его теплые руки не подняли меня на ноги. Князь развернул меня лицом к себе.

— Ты не слабая. И твой отец огорчился, узнав, что ты не пригласила его на свадьбу. Вероятно, ваши отношения далеки от идеальных, но ты ему не безразлична. Как и мне.

Я безмолвно смотрела на него, сжав губы, все еще снедаемая обидой и до конца не веря в слова про отца. А ту часть, где он говорил, что ему не все равно, просто решила проигнорировать.

— Прости, но это был самый быстрый и действенный способ вызвать твою магию.

Я продолжала упрямо молчать.

— Прости, — еще раз, медленнее, произнес он.

— Нельзя поиздеваться над человеком, а потом просто сказать «прости».

— Все, что я сказал, это не мои мысли, а твои. Я просто их тебе озвучил. Это страхи, которые мешают осознать свой потенциал и поверить в себя.

Новый поток слез хлынул из глаз. Неприятно было признавать свою слабость и правоту его слов. Это действительно мои страхи и неуверенность в себе.

Рагонг бережно обнял меня. Я беспомощно уткнулась носом в его грудь. Он, как маленькую, начал гладить меня по волосам. Сначала весьма невинно, пока его вторая рука не опустилась мне на талию и не стала сильнее прижимать к нему. Он убрал руку от моих волос и поднял мой подбородок. Теперь мы смотрели друг на друга не шевелясь. Очень нежно и медленно, боясь спугнуть, как пугливую лань, он начал губами собирать мои слезы, прокладывая дорожку к губам. Все еще держал за подбородок, не давая возможности отвернуться. Хотя я и не собиралась. Я застыла от неожиданности. Его губы, мокрые от моих слез, мягко коснулись моих — неторопливо и ласково он начал целовать меня, периодически чуть-чуть отстраняясь, позволяя мне привыкнуть и внимательно следя за моей реакцией. Когда я немного поднялась на носочки, чтобы потянуться к его губам, он убедился, что я не отворачиваюсь, и отпустил подбородок. Его рука скользнула вниз, и, найдя мою, он закинул ее себе на шею. Все его движения были невозможно медленными и осторожными. Почувствовав его волосы на затылке, я зарылась в них пальцами и непроизвольно потянула на себя. Это послужило ему сигналом, и поцелуй из хрустально-сдержанного стал более чувственным. Я чуть вздрогнула, тело выдавало меня, добровольно передавая управление над собой в его руки. Когда его поцелуй перерос в требовательный и властный, а руки прижали так, что перехватило дух, он резко отстранился, прижался лбом к моему лбу, закрыл глаза и попробовал восстановить дыхание.

— Вот тут мы, пожалуй, остановимся, — прошептал князь, и его руки мягко меня отпустили.

Хотела что-то сказать, но мысли путались, и я чувствовала запоздалое смущение. Бережно взяв за руку как ни в чем не бывало, он повел меня к кромке леса, где стояли три высоких, зарытых в землю деревянных столба. По характерным зазубринам, исполосовавшим дерево, становилось понятно, что их использовали для тренировки на мечах.

— Твое задание — свалить столбы магией. Все три, — уточнил князь.

— Но как?

— Так же, как разнесла дерево и чуть не угробила меня. Ты должна научиться управлять магией по своему желанию, направляя силу на выбранную цель и контролируя удар.

— А если не получится, я тут состарюсь?

— Амидера, сила в тебе есть, и мы оба это знаем. Задача только в том, чтобы использовать ее, когда сама захочешь, а не когда тебя провоцируют.

Он бережно поцеловал меня в висок, как после свадебной церемонии.

— Я скоро вернусь. Орел будет всюду следовать за тобой, через него я тебя вижу. В доме есть все, что нужно. В лес не ходи, пока ты рядом с домом, тебе ничто не угрожает. При малейшей опасности я приду. Не беспокойся, тут безопасно, иначе одну я бы тебя не оставил.

После этих слов он ушел через портал, а над моей головой раздался крик орла, парившего высоко в облаках.

Вернувшись в дом, обнаружила, что Рагонг разжег камин. Магический огонь наполнил хижину теплом и приятным запахом можжевельника. Пока я сидела на лужайке и рыдала, он успел выложить продукты из корзины и принести воды. По правде говоря, я была рада, что он ушел и дал мне возможность побыть наедине со своими мыслями. Смущенно отводить глаза и краснеть каждый раз, когда он близко, мне не хотелось.

Достала из дорожной сумки теплую одежду и пошла переодеваться в спальню, пытаясь отогнать мысли о нашем поцелуе. Но приятная дрожь в теле неумолимо напоминала о нем, позволяла смаковать воспоминания о его губах и руках. Я задерживала дыхание при воспоминании о его запахе. Пыталась осмыслить, подобрать ему название. Он пах дубовым мхом во время дождя и породистым, сладким ароматом спелого граната. Против воли глаза закрывались, и память возвращала в воспоминание, которое было все еще слишком ярким. Нахлынувшая легкость оттесняла все неприятные мысли о том, как он распял меня на земле и, что, возможно, его поцелуй — всего лишь уловка, смещающая внимание с издевательств на его объятия. Верить в то, что князь воспылал ко мне чувством, мешала неуверенность в себе и их разговор с отцом, который я подслушала. Он ведь так и не объяснился. Сложно представить Рагонга оправдывающимся передо мной. Но он мог хотя бы попытаться объяснить свои действия. Ведь теперь он знает, что я слышала его слова: женился он на мне только для того, чтобы не дать Эруану оттяпать у моего отца и брата Потаву. За сегодняшний день я успела пережить больше, чем за все дни в Кроуги до этого. Рагонг остановил мой всплеск, который чуть не разнес башню Фебраны. Затем бессовестно залез в мои мысли, унизил, обидел и в завершение поцеловал, чем вызвал приятную истому в теле и душе. Встряску он устроил мне хорошую, и всего за один день. Не хочется думать, каково это — провести с ним целый круг.

Воспоминания вернули меня в Фебрану. Из своих нетрезвых образов я помнила, что Тарая в порядке, а вот за Кордена, который пострадал по моей вине, забеспокоилась.

Выйдя на улицу, начала оглядываться в поисках орла, надеясь, что правильно поняла про их связь с князем, иначе буду выглядеть, как дуреха, разговаривающая с птицей. Орел сидел на перилах террасы и грелся в лучах солнца. Осторожно подойдя к нему, остановилась напротив. Птица, словно человек, посмотрела прямо в глаза.

— Я хотела бы узнать, как чувствует себя Корден после того, что я устроила в Фебране.

Птица, дослушав до конца, тихо крикнула, расправила крылья и отвернулась как ни в чем не бывало.

Не знаю, услышал ли мою просьбу Рагонг, но смысла разговаривать с птицей, которая не отвечает, больше не видела, поэтому не спеша побрела к бревнам, которые мне было велено повалить. Уперлась руками в одно бревно и поняла, что сжульничать не получится: оно не сдвинулось ни на йоту. Постаралась сосредоточиться и вызвать силу в ладонях, но ничего не вышло. Магия спала. Покрутившись еще некоторое время около столбов, решила дать себе на сегодня передышку и начать тренировки завтра.

Остаток дня потратила на уборку, отвлекаясь от запутанных мыслей. К вечеру лес за окном перестал казаться безобидным. Погружаясь во мрак ночи и становясь все зловещее, гарантируя быть растерзанной диким зверем, стоит только к нему приблизиться. Я вздрагивала каждый раз от случайных звуков, будь то уханье совы или хруст сломанной ветки. То и дело выглядывала на террасу, проверяя своего охранника. Орел сидел как ни в чем не бывало на месте и почти не шевелился. Я поужинала, умылась и, не дождавшись князя, поплелась в спальню. Вдалеке послышался вой, и я с головой забралась под одеяло, борясь с желанием выскочить к орлу и умолять его передать хозяину, что, кажется, он забыл про девушку, брошенную в лесу, где по соседству воют волки. Но каждый раз боязнь показаться трусихой останавливала. И, если честно, еще сомнение в том, что голодный зверь, который бродит где-то рядом, страшнее князя, ночующего со мной в одной спальне. Потому что спать тут можно было либо со мной в одной кровати, либо на полу. И что-то мне подсказывало, что на полу князь спать не станет.

Утром меня разбудил шум на кухне. Спросонья потребовалась пара мгновений, чтобы вспомнить, где нахожусь. Завернувшись в одеяло, выглянула из комнаты. Рагонг выкладывал из корзины ароматно пахнувший завтрак. Заслышав меня, он обернулся.

— Мальчик, о котором ты спрашивала, в полном порядке. Велад залатал его руку, даже шрама не осталось.

Я плотнее закуталась в одеяло.

— Я принес завтрак и еду на сегодня. Тиральда собирала лично и передавала тебе привет. Удивительно, что вы подружились, — задумчиво добавил князь.

— Передай ей от меня спасибо.

— Я захватил твои учебники, чтобы ты не отстала. — Он показал на стопку книг, лежавшую на столе, и покосился на мои голые ноги.

— Пол холодный, обуйся.

Я юркнула обратно в комнату, захватила вещи и пошла в купальню. Умываясь и приводя себя в порядок, нервничала. Вторая сторона кровати была не смята, это могло означать только то, что спала я одна. Это удивительным образом радовало и огорчало одновременно. Вернувшись в комнату, обнаружила князя, уминавшего мой завтрак.

— Тут еды и на меня положили, подумал, вместе позавтракаем, — оправдался он. Хотя еда меня сейчас занимала в последнюю очередь.

— Я так понимаю, забирать меня отсюда ты не намерен. И раз принес учебники, думается, я тут застряла надолго, — скорее утвердительно, нежели вопросительно озвучила свои мысли.

Рагонг отодвинул тарелку.

— Все зависит от тебя. Как только собьешь деревянные столбы магией, я сразу верну тебя. — Князь улыбнулся фальшивой улыбкой, давая понять, что не передумает.

— По ночам тут воют волки.

— Так вот почему орел чувствовал твое волнение. Повторюсь, здесь тебе ничего не угрожает, даже самые смелые и голодные звери не посмеют и близко подойти.

Около его руки в воздухе появилось письмо. Он быстро его прочитал и сразу поднялся.

— Прости, Келдрик торопит. Если тебе что-то понадобится, точно так же, как и вчера, скажи орлу, и я услышу.

С этими словами он вышел на улицу и исчез в портале. Вот так просто, как будто вчера ничего не произошло, хотя, возможно, для него и правда ничего не произошло. Что только укрепило мое намерение как можно быстрее вернуться обратно, сбив эти дурацкие бревна.