Прощение
828 год от Создания Атеры.
Стук каблуков и задержанное дыхание, казалось что грудь совсем не поднимается, красные глаза смотрели четко прямо. Молодого юношу тащили впереди, скрестив его руки за спиной, он не сопротивлялся, поддаваясь напору ведущих солдат.
Прошлое уже за спиной, в том дальнем окне сырой крепости, по которой ведут. Он больше не сможет вернуть те прожитые моменты радости, испытавшие стальное, как казалось, сердце. Больше не было возможности дышать, юноши не чувствовал нужды в свежем воздухе, предпочитая душную камеру в самом отдаленной части, где могли мучать больше двух часов, вместо привычного часа. Отсчитывая шаги гвардии, он уже понимал - всё близко.
Его главный страх находится за железной дверью, в прошлом его имя страшило бы, заставляло впадать в панику, но сейчас - лишь пустота. Встретиться в спокойствии со своим чудовищем означало лишь потерю своих эмоций, совершенную пустоту, к которой стоило прийти год назад, находясь в бегах он лишь накалялся. Заставлял чувства работать, а когда всё закончилось - Всё.
Пустота. Сырость. Лишь одна свеча освещала темное помещение без окон, лишь одна дверь была его путем отсюда - но выносят юношу отсюда лишь ногами вперед. Без чувств, без эмоции, без боли. Упокоенного, нашедшего свое место.
Глаза нашли человека. Он сидел в углу, его серые глаза светились в темноте, дверь захлопнулось настолько резко, что юноша не успел толком разглядеть сидящего мужчину. Почему же он ничего не чувствовал? Где тот страх, вселяющий в нем постоянную панику и затрудненное дыхание? Почему ничего нет? Одна темнота повсюду и сил не оставалось даже присесть.
Юношу толкнули вперед и он упал на колени, скорчившись от резкой пронзающей боли в ногах, избитых в кровь и мясо. На него было невозможно смотреть. Лицо в испарине, синяках и гематомах, делавших его еще больше, а губы были искусаны кровь, на них не осталось и живого следа. Голова казалось тяжелой, но столкнуться взглядом с главным страхом необходимо. Бегать целый год от неизвестного, по легендам ужасного, не зная даже самой сути страха. Почему его нужно бояться? Откуда взялся этот страх?
Голова сама поднялась на встречу судьбе, будто сама невидимая сила мужчины помогла ему набраться сил и взглянуть в его яркие серые глаза. От сухости во рту стало в тягость говорить, но когда взгляды встретились, вылетел тихий, еле слышимый, вопрос.
- Неужели вы тот, кого нам нужно бояться? Вы - палач?
Тихий смешок раздался эхом по помещению, с потолка капали холодные капли, они будто специально избегали юношу и его раны, боясь причинить очередную порцию боли. Но ему хотелось чувствовать ее. Почувствовал обжигающее, как огонь, и пронзающее изнутри жжение, заставив выкрутиться, скручиваться вовнутрь. Просто хотелось чувствовать. Грубые шершавые пальцы коснулись синяка на его щеке, будто специально целясь, мужчина надавил на фиолетовое пятно, заставляя юношу шипеть от боли.
- Палач - забирает жизни, а я - их принимаю, - хриплый голос заставил юношу дрожать, он пытался протянуть руки к мужчине, но они были завязаны сзади. Дернувшись, рука мужчины спала с его щеки и он вновь почувствовал горечь. Ему нужна эта боль, ему нужен страх. Вздох, похожий на хрип, созвучен со стоном, заставляющий вновь прикоснуться к нему, нет - просящий. Он истинно желал этого и мужчина знал это.
Нужда чувствовалась, ее можно было вздохнуть в спекшийся воздухе, попробовать как соленую каплю с потолка. В один момент яркость его серых глаз пропала, он будто исчез с его поле зрения, он судорожно поворачивался по кругу, ища его взгляд. Мужчина провалился в землю, пропал на глазах, его присутствие не чувствовалось кожей, в легких не хватало больше воздуха, грудь сдавило проволокой, на которой накапан яд. Повалившись назад, юноша жадно глотал воздух. Он мечтал о смерти, он хотел воссоединиться с ней вновь, вновь почувствовать ее дыхание на своей шее. Но тело боролось, сдаваться не собиралось, отдавать в лапы Виде и Мерте не входило в планы ноющего от боли и тоски сердце. Всё ещё работало. Мир расплывался перед глазами, он тонул в океане своей боли и лишь тот мужчина с яркими серыми глазами оставался в его голове.
***
Почему он проснулся в теплой кровати с мягкими подушками, большим одеялом и приятным запахом жасмина? В носу неприятно защипало, голова не могла двигаться - шея была не в подвижном состоянии. Сухость во рту пропала, грудь вновь могла подниматься с полным вдохом, не боялись очередной боли между ребер, подводили лишь глаза, не привыкшие к яркому свету.
Стояла служанка, чьи красивые длинные руки с ухоженными пальцами умывали его лицо от кровоподтеков и мазали жирным слоем крем, неприятно щипавший, как мороз, все щеки. Юноша мог лишь поддаваться их аккуратным движением, вновь ощущая на себе терзающее чувство. Тревога.
Она нарастала как тогда, руки предательски тряслись, а глаза с каждым разом бегали по периметру комнаты, одна мысль наводила приятную эйфорию, эта паника была самым приятным ощущением за последний месяц. Как самый яркий оргазм, первый поцелуй с девушкой и интимные прикосновения.
С уходом всех юноша смог ею насладиться, тело приятно покалывало внизу живота, но прикоснуться туда больше не мог. Каждая секунда дорога, чувства нужно запомнить, состояние не приходит единожды - но кто знает, что будет завтра. И куда на этот раз заведет его жизнь.
Тот хриплый голос. Он раздался вдали комнаты, и юноша вновь приятно вздрогнул, пытаясь повернуть голову с шеей в сторону звука, но тело не слушалось. Это был мужчина с серым глазами и он был ему хорошо знаком. Его вытянутое лицо со скулами было одним из родных, как детство, в воспоминание о котором всегда приятно возвращаться. Прислушавшись к звуку, он глубоко вдохнул воздуха и облизнул губы, попытавшись издать хоть слово, всё предательски завыло. От горести тело затрясло еще больше и лишь прикосновение грубых ладоней по его плечу успокаивало.
- Мой дорогой друг, твоя шея и связки были повреждены, - силуэт мужчины расплывчат, но в нем узнавались родные черты. - Позволь мне тебя вылечить? Твой голос и способность двигаться - то, что сейчас столь необходимо. Изволь не двигаться.
Немого согласия было достаточно, голос мужчины вселял надежду, а глаза юноши мольбу. Хотелось многое сказать, хотелось выразить свое счастье. Хотелось вновь и вновь, как наркотик, вновь почувствовать.
Рука опустилась вниз по гладкой шелковой сорочке и сжала предплечье, болезненный писк юноши казался маленьким мурчанием котенка, он приоткрыл рот от резкой пульсации по телу. С ног до головы накрыл пот, тело покрылось мурашками, а грудь наполнилась едким воздухом, от которого появился резкий мокротный кашель.
Резкий хруст и позвоночник будто выворачивало изнутри, юноша приподнял ноги и попытался развернуться, ну сильная хватка не давала ему это сделать. Мужчина отошел на пару метров от кровати, надевая шелковые перчатки на свои руки, покрытые черным выпирающими венами. Юноша смог издать звук:
– Господин...- непривычно слышать свой голос, чувствовать тембр и связки, шея вновь слушалась своего хозяина и юноша смог в полную силу рассмотреть своего спасителя. В кой-то мере и своего мучителя. Главный страх - это увидеть его. Почувствовать его взгляд серых глаз. Ощутить прикосновение грубых рук, сильная хватка не отпускала предплечье до сих пор.
Белые волосы мужчины зачесаны и собраны в аккуратный низкий хвост, таким собранным, с темный камзолом с вышитым Буерским серебром, высокими сапогами и плотных обтянутых штанах, заполнил его он.
Император всегда был перфекционистом и того желал от других. И всегда ему нужна была правда. Эмоции и чувства, то, что всегда правдиво передают информацию.
– Кем же вы стали за это время? Или вы всегда умели возвращать людям то, чего они навсегда потеряли? - тихий вопрос повис в воздухе, Император отвечать на него не торопился. Смотрел, разглядывал, вчитывался в потерянное выражение лица и нетерпеливое желание вновь ощутить страх. Паника уходила с каждым вздохом и юноше необходима была добавка.
– Ты лишь думал, что потерял способность бояться, радоваться, эмоции спрятаны глубоко в тебе. Так освободи их без моей помощи, - хрипло протянул Император, усаживаясь за стоящий справа от него стул, положив ногу на ногу.
– Я...я не могу, мне нужна ваша помощь...
– Ты теряешься в контроле, в крепости ты шел ко мне совершенно пустой, но после встречи ты возбужден, твое тело переполнено, - на его лице появилась хитрая ухмылка. - расскажи, почему?
– Это..это вы мне помогли, - от растерянности юноша терялся, глаза вновь бегали по комнате, рассматривали расставленные антикварные вазы, картины с золотыми рамами, делали всё лишь бы не столкнуться взглядом с чудовищем.
Вновь этот страх. Юноша на момент понял, почему он боялся его. Почему руки, голос так дрожали, когда разговор шел про Императора.
Это было внушение.
- Друг мой, Уильям, я скучал по тебе этот год. Не вестей, не слухов. Ты исчез бесследно, и неожиданно появился у ворот моего дворца, - Император провел своими длинными ногтями по подлокотникам, оставляя следы на мягкой ткани, которая прошила данный стул. Юноша, чье имя было Уильям, дрожа вздохнул от звука, его чувствительность никуда не пропала. Любые звуки за окном привлекали внимание не меньше.
- Почему я вновь всё чувствую? - прошептал Уильям, на чьих глазах наступили слезы. Он виновато посмотрел на своего господина и прошептал: - Почему это вернулось именно сейчас?
Император встал с места и аккуратным движением оказался рядом, присев на край кровати, Уильям имел попытку отодвинуться, но его тело в моменте оцепенело под взглядом серых глаз, которые так же ярко светили, как в дальнем сыром помещении крепости.
- Ты получил прощения, Уильям, - Император приблизился к лицу юноши, опаляя его своим горячим дыханием. Уильям прилип к кровати, лицо Императора вселяло только страх и теперь он понял, почему его так боялись. Почему, от имени Великого, тело каждого тряслось как от горячки. Император сам вселяя страх. Он и есть злоба. Его серые глаза, белоснежные волосы, бледная кожа. Не такой как все.
- За год у тебя явно накопилось историй, думаю, ты сможешь мне рассказать, в каких приключениях находился, - ладонь Императора легла на плечи Уильяма, тот лишь мотал головой, не в силах вновь окунаться в воспоминания тех времен. Он не хотел. Возвращаться туда - означало найти верную смерть. Смерть была повсюду и каждый момент пропитался кровью.
Но Император имел силу выпытывать информацию любой ценой, не стесняясь в методах воздействия. Уильям прекрасно знал, на что он способен.
- Вы, Август, самонадеянны, если думаете, что я все вам расскажу. Вы ни слова не услышите из моих уст, - Уильям позволил себе дерзость, но она лишь раздразнила Императора. Он хрипло посмеялся, откинув голову назад, а хватка на плече усилилась. Уильям с недовольством шикнул, наклоняясь в сторону тянущей боли, смешно совсем не было. И он понимал, что смех был не от доброго умысла.
- Думаешь, есть время доставать из тебя информацию? Изволь заметить, что и мыслей не было как-то заставлять говорить, хочу провести беседу, - Август убрал руку с плеча Уильяма и сложил ее на свое колено, продолжая улыбаться уголками губ. - Как тебе предложение: информация за информацию?
- Какую информацию можете предложить мне? Не интересует ныне судьба и тайны Империи, мне безразлично всё, - юноша недовольно выругался. - Я плевал на всё это.
- Даже на Неё? - тон в голосе Августа заставил Уильяма замолчать. Тело резко ослабло, будто никакой тряски и мурашек не бегало секунды назад. Они оба понимали, о ком идет речь, и для шуток момента не существовало.
- Ты не можешь знать о ней, ты ничего не знаешь, - выплюнул юноша, немного приподнявшись на локтях. - Откуда ты..вы можете знать о той, кой в лицо не видел?
- Связь, сынок, это связь, - Август резким движением вернул Уильяма на мягкие подушки. - Ты мой должник.
- Я вернул тебе долг.
- Служба - это не долг, это обязанность. Но твои долги накопились с процентами, - Август вернулся на свой стул, с удовольствием наблюдая, как Уильям терялся. Это было интимно, воздух становился тяжелее и в нем витали нотки страха, Император удовлетворенно наслаждался им.
Уильям понимал, что выхода нет, тело вновь немело отказывая слушаться, глаза размывались огромной пеленой, а голос..Голоса не было. Разум очищался от присутствия Императора, но от этого становилось лишь хуже. Его присутствие было необходимым, как самый крепкий наркотик, а он как зависимый тянулся за тонкой ниточкой, которая связывала их хоть немного.
Надо сдаваться. Надо всё рассказать и сдаться. Это последний шанс получить желаемое годами, даже если ради этого потребуется вернуться в прошлое. Гремучее, темное, как самая черная жидкость из Океана Слез. Одна доза за информацию. Всего лишь одна.
И он будет свободен.
- Я..расскажу..- единственное, что смог прошептать Уильям, пока сухость не вернулась в его горло. Органы отказывали, никакого звука, зрения, вкуса, запаха, всё в моменте закрылось от его восприятия.
Прошло мгновение, пока кровь не начала литься тонкой струйкой по его щекам, еле касаясь губ. Уильям с жадностью облизывал их, стремясь к источнику его наркотика. Рука с ароматным запахом жасмина припала к его губам и осилив свое онемение, он ухватился зубами за разрезанную вену.
- Считай, что ты прощен, Уильям Фройз, твои грехи и твои проценты - они прощены, - прошептал на ухо Император, чья кровь лилась по губам Уильяма. - Но теперь, ты обязан мне рассказать всё, что ты сделал с младшей дочерью Бессмертного Короля.
Уильям понял. Шага назад больше нет. Он в его власти.
И ответ на вопрос был решен - почему он его боится? Он в его власти. Без Императора - Уильяма Фройза не существует. Он не потерял свои эмоции, не перерос страх.
Он стал одним целым с ним.