ПРОЛОГ
Под ее ногами на нижних этажах все гремело и скрежетало. Она слышала звон битой антикварной посуды из буфета, громыхание сломанной деревянной мебели и... крики. Отчаянные, полные боли крики людей — прислуги и вооруженных охотников — а также искаженные, неестественные вопли нелюдей. Где-то там ее отец сражается. Он жив? Он не может умереть. Он сильный и может победить самого страшного врага.
Мама буквально затолкнула Эмму в комнатушку на чердаке и поспешно захлопнула за собой дверь. Старые половицы жалобно заскрипели, когда она — с взлохмаченными рыжими кудрями и полным тревоги бледным лицом — подошла ближе и присела на колени перед девочкой.
— Эмма, послушай меня внимательно, — она старалась говорить спокойно, но голос ее предательски дрогнул, и она сглотнула. — Ты должна спрятаться и вести себя очень тихо.
Девочка смотрела большими встревоженными глазами, ее губы слегка приоткрыты, а прядки волос выбились из зачесанного густого хвоста и упали на лицо. На нежно-зеленом платье были заметны капельки крови. Эмма не поняла, откуда эта кровь, в какой-то момент мама закрыла ей лицо и сразу же увела из комнаты. В комнате оставались дворецкий и несколько слуг. И, кажется, кто-то еще...
— Мама, мне страшно, — девочка не хотела плакать, но слезы уже стояли в глазах.
— Я знаю, солнышко, я знаю, — мама нежно провела рукой по щеке Эммы, убирая скатившуюся слезинку. — Но мне нужно уйти.
— Нет, мамочка!
Девочка попыталась кинуться к матери и обнять ее, но женщина осторожно, но настойчиво стиснула ее плечи и удержала на месте.
— Эмма, послушай! — голос был пропитан тревогой. — Мне нужно, чтобы ты была сильной. Мне нужно, чтобы ты спряталась здесь. Понимаешь?
Девочка кивнула, стараясь сдерживать свои эмоции, ведь мама просила ее быть сильной.
— Ты спрячешься в том большом шкафу, — она указала пальцем на старинный массивный шифоньер, покрытый слоем пыли, в дальнем углу чердака. — И будешь там тихонько сидеть, пока тебя не найдут. Как игра в прятки. Ты ведь любишь играть в прятки с папой?
Эмма снова кивнула, но сразу же вспомнила, что папа остался где-то там внизу. Там, откуда доносилась страшная какофония звуков. И будто для того, чтобы напомнить о происходящем, разнесся еще один жуткий крик. Боль сквозила в этом стоне, пропитывала все вокруг, до чего могли донестись волны звука. Эмма вздрогнула.
— Мама!
— Не слушай их, — женщина снова серьезно посмотрела на нее. — Милая, постарайся внимательно запомнить, что я тебе сейчас скажу. Мы с твоим папой позвали на помощь, но не знаем, когда она подоспеет. Они придут и помогут нам, я обещаю. Но если вдруг...
Она на пару секунд опустила глаза в пол, собираясь с силами.
— Но если вдруг они не успеют тебя найти, — она решительно взглянула девочке в лицо, — тебе придется бежать.
Эмма удивленно смотрела на мать. Она не понимала, она не хотела понимать.
— Но вы же найдете меня? Ты придешь за мной?
— Может так произойти, что у меня не получится. Эмма, твой кулон, — она указала взглядом на изумрудный камень в серебристой витиеватой оправе на тонкой цепочке, который висел на шее девочки. — Твой кулон подскажет тебе. Как только к тебе начнет приближаться что-то плохое, он нагреется. Следи за своими ощущениями. Как только почувствуешь, будь готова бежать.
Девочка крепко сжала кулончик в руках и задышала еще чаще. Страх выплескивался из ее больших глаз, и это разрывало душу женщины на кусочки. Но так было нужно. Ей нужно было спрятать дочь подальше и защитить ее любой ценой.
— В задней стене шкафа потайная дверца. Тебе нужно будет ее открыть, а там — чердачное окно. Вылезай через окно на крышу и беги подальше от дома. Будь осторожна. Ты справишься.
За дверью, совсем недалеко от лестницы что-то громыхнуло, и Эмма встрепенулась. Мама мгновенно обернулась на дверь, а потом вновь — к девочке.
— Найди Морганов! Они помогут тебе, — женщина говорила быстро, затем вскочила и поволокла Эмму к шкафу.
Вокруг все как в тумане, девочка ничего не понимала, ей было страшно. Внизу творилось что-то жуткое, а ее оставляли совсем одну в этой темной, пустой комнате, пропитанной запахами пыли и старости. Лицо мамы, полное смятения и ужаса, пугало ее. Эмма залезла в шкаф, одна ее рука крепко сжимала кулон, а взгляд неотрывно следил за матерью. Она хотела сказать ей что-то еще, спросить: что ей делать? когда за ней придут? как ей выбраться? где найти Морганов?
— Я люблю тебя, Эмеральд, — мама в последний раз сжала ее руку, задержалась своими глазами на лице дочери лишь на секунду и тут же захлопнула дверцу шифоньера.
Эмма слышала лишь, как мать быстрыми шагами направилась к выходу из комнатки, потом стук двери — и тишина. Она сидела во мраке деревянного шкафа, поджав колени, вглядываясь в беспросветную тьму и ловя каждый шорох. Стенки давили на нее, иногда казалось, что нечем дышать, а пальчики до боли сжимали драгоценный камень на шее. Она не знала, сколько времени просидела в таком состоянии: в пустом пыльном шкафу, беспорядочно бегая взглядом по темноте и гадая, что же происходит там, снаружи. Где ее родители? Они в порядке? Сотни вопросов и ужасающих догадок разрывали ее голову, а страх сжимал сердце. Казалось, что оно выпрыгнет из груди от бешеного стука. Редкие крики, доносящиеся через этажи, каждый раз заставляли ее вздрагивать всем телом.
«Скоро придет помощь, скоро придет помощь...» — повторяла девочка в мыслях.
И вдруг грохот — дверь в комнату с размаху вышибли с такой силой, что она слетела с петель. У Эммы все внутри перевернулось, а сердце будто замедлилось. От страха она перестала дышать и лишь прислушивалась к происходящему. Она не сразу заметила, что кулон в ее руке начал нагреваться, пока не почувствовала настоящий обжигающий жар. Девочка вмиг встрепенулась. Вот и все, ее нашли. Сейчас дверь шкафа откроется — и жуткие монстры схватят ее!
Эмма начала судорожно оглядываться в поисках той самой тайной дверцы, про которую говорила мама. Ей нужно скорее бежать отсюда! Пальчики пытались нащупать на пыльной стене какой-нибудь выступ, какой-нибудь механизм, хоть что-то... Она услышала шаги в комнате, осторожные, плавные, какие человек просто не мог бы распознать, если бы не скрипящие половицы на чердаке. Паника начала захлестывать Эмму — она не успеет, она не может найти выход! Казалось, что прямо сейчас она захлебнется в слезах от отчаяния, от обжигающего кулона на шее, от осознания своей беспомощности и глупости, когда вдруг все же тайная дверца приоткрылась, и в шифоньер проник луч света из чердачного окна. Но вместе с тем безжалостно вырвался скрип.
Эмма замерла и прислушалась лишь на долю секунды, а потом резко рванула в проем, понимая, что это ее последний шанс. Она нырнула в отверстие, и вдруг почувствовала, как кто-то или что-то схватило ее за ногу.
— Нет! — жалобный крик сорвался с губ. — Отпустите меня!
В ногу девочки больно вцепилась чья-то рука и тащила ее назад. Ей не сбежать, ей не вырваться.
— Куда-то это ты собралась? — обманчиво мягкий голос прозвучал за ее спиной.
Из глаз брызнули слезы, руки Эммы хватались за стенки шкафа, она кричала и отбивалась, но была слишком слаба. Она ничего не могла сделать.
Внезапно раздался шум, стук сапог по полу и еще какой-то странный звук. Как будто что-то разрезали быстрым движением. Хватка ослабилась, и девочка рухнула на пол от неожиданности. Приподнявшись на локтях, она обернулась и увидела их. Люди в плащах и c оружием в руках вбежали в комнату и теперь сражались с теми, кто пытался схватить Эмму. Все происходило так быстро, что девочка просто не успевала следить за ними. А когда прямо перед ней рухнуло тело, забрызгав кровью пол и краешек ее платья, девочка не сдержалась, вскрикнула от ужаса и отвернулась в слезах. Она боялась смотреть туда, боялась слушать, ей хотелось оказаться где-то далеко-далеко от всего этого кошмара.
Прошло несколько минут, прежде чем кто-то ласково дотронулся до ее плеча. Эмма вздрогнула и отстранилась в страхе, забившись в темный угол.
— Не бойся, Эмеральд, — мужской голос звучал спокойно и по-доброму. — Все кончено.
Девочка все еще сидела прижавшись к стене, но осмелилась приподнять глаза и осмотреться. Над ней склонился мужчина в плаще, заляпанном кровью, на котором она заметила знак, такой же, как у них дома в гостиной над камином. Значит, это был хороший человек. Лицо его было серьезным и морщинистым, но легкая улыбка говорила о том, что сейчас все в порядке.
— Теперь ты в безопасности.