Наши границы

Холода подкрались нежданно, и местом для рисования стала библиотека. Это вторая точка после поля, где я чувствую себя в тепле и уюте. Теперь, на радушную встречу с книжными стеллажами, я прихватывала с собой термосткан с горячим чаем. Смотря за окно, где при свете фонарей освещающих тропинки виднелись кружившие белые снежные хлопья, которые покрывали асфальт, я находила своей покой почти такой же, как в объятиях Диего. Странно, что меня согревают холода, потому что я никогда их не любила, наверно, всё дело во влюблённости, которая греет сердце, а оно превращает кровь в кипящую лаву. У меня нет другого объяснения подобному тёплому чувству внутри.

Отойдя от окна, я вернулась на излюбленное место, заполнив ушные раковины капельками в виде наушников. Песня Switchfoot — Your Love Is a Song помогла полностью абстрагироваться от реальной жизни, позволяя уйти в мир мечтаний, грёз и желаний. Там, где есть я и он.

Синие мазки, ассоциирующие с зимой, дополняли розовые и красные, которые в основном говорят о любви, а именно сейчас моя голова заполнена ею. Кто бы мог подумать, что стерва Грейс, как о ней думают с первого взгляда другие, будет взмахивать кистью с розовой краской на кончике, думая о мужчине, который подчинил себе её разум, тело и чувства. Я не могу кричать о переживаемых эмоциях так, чтобы это слышали другие, поэтому остаётся переносить каждый всплеск на холст. Но те, кто разбирается в искусстве даже с закрытыми глазами скажут, что эту картину рисовали под впечатлением от влюблённости. Моих помощником была та самая зарисовка образа Диего, который я нарисовала на этом самом месте первый раз не задумываясь. Я бережно храню именно этот портрет, ни один другой не дорог как тот, чьё лицо отражено чёрным грифелем на белом небольшом листе. Искоса поглядывая на квадратик у левого бедра, который скрывался от посторонних глаз, я ловила себя на мечтательной улыбке и подпевании словам из песни, которая вот уже три или четыре раза проиграла в наушниках.

Лишь до боли знакомый чуткий взгляд тёмных глаз заставил отвлечься от холста. Прислонившись бедром и головой к книжному стеллажу, Диего скрестил руки под грудью, смотря на меня с едва уловимой улыбкой на губах.

— И как давно ты тут стоишь? — улыбнулась я, вытащив одну капельку наушника.

— Достаточно, — усмехнулся он, пройдясь ко мне, из чего я автоматически придвинулась в левую сторону, чтобы скрыть листочек с мужчиной, который сейчас стоит передо мной.

— Что-то случилось?

— Нет. Хотя, сегодня ко мне придут гости, — взъерошив копну, он, кажется, вдумчиво и смущённо улыбнулся.

— Хорошо, останусь сегодня в кампусе, — кивнула я.

— Вообще-то, я хотел, чтобы ты тоже присутствовала с нами. Ты всех знаешь.

— Родители?

— Да. Мария, Ром и Лита тоже будут. И Даниэль, если успеет.

— Хорошо, мы готовим сегодняшний ужин?

— Если ты вдруг начала разбираться в испанской кухне, то да, я доверю тебе открыть паприку.

— Очень смешно, Фуэнтес. Если ты запамятовал, то я готова тебе напомнить: это я готовила нам завтрак и обед, при этом ничего не сожгла.

— С Божьей помощью, — засмеялся Диего.

— Тебе не кажется, что так ты можешь лишиться кое-чего важного? — выгнув бровь, я посмотрела на мужчину перед собой с вызовом.

— Если ты сейчас о сексе, то тогда ты лишишься его тоже, — выгнув бровь в ответ, он посмотрел на меня с принятием вызова.

— Я сейчас о двух важных мужских гениталиях. Не могу обещать, что будет приятно и без боли.

Улыбаясь, Диего приблизился к моему уху, томно шепнув:

— Тогда ты лишишься хорошего секса надолго, если даже не навсегда.

Натянув взаимную улыбку, я положила ладонь на его плечо, отведя ослепительно сексуальное тело и дурманящий аромат предмета своих грёз в сторону.

— Давай говорить честно, в последнее время ты начал выдыхаться. Два раза за ночь, Фуэнтес. Ты стареешь.

Закинув голову назад, Диего хрипловато засмеялся, пробуждая волну мурашек по телу. Как ему удаётся одним смехом отключать мой разум?

— Ты уже купила крем? — сквозь смех, он вскинул подбородок, сверкнув обворожительной улыбкой.

— Да, но он мне не пригодится, — скучающе, я театрально пожала плечами и зевнула.

— Утром ты заговоришь по-другому. И ты не собираешься на тренировку?

Взглянув на часы, я улыбнулась.

— Нет, ещё полчаса.

— Капитан всегда должен приходить заранее, вдруг тренер захочет обсудить с ним какие-то важные детали, на носу матч.

— Думаю, что наш тренер говорит о других важных деталях.

— Грейс, я серьёзно, на носу матч. Если хотите уехать с поля без целых костей, то можем не тренироваться вовсе.

— Я помню, — вздохнула я.

— Харрис сказал, что ты знаешь некоторых членов команды, это поможет нам правильно выстроить план действий. Кто-то должен надрать им задницы.

— С радостью приму такую честь, — улыбнулась я, не решаясь сползти с места, чтобы не дать обнаружить заветный листочек.

— Тогда пошли, — махнув головой в сторону, Диего уже сделал шаг, когда я нерешительно спрыгнула с места, быстро подхватив рисунок.

Было поздно, мой жест не остался незамеченным. Бровь Диего вопросительно поползла вверх, в то время как я сумбурно пыталась сложить и засунуть рисунок в задний карман джинс. Именно сейчас я не отличалась ловкостью и скоростью, за что мысленно наложила на себя все проклятия.

— Что там? — протянув ладонь, Диего выглянул за мою спину.

— Ничего, — покрутив головой, мне наконец-то удалось засунуть свой секрет в карман.

— Грейс, — вздохнул он, пошевелив пальцами в знак того, чтобы я вложила своё сокровище в его ладонь, — покажи мне, не делай так, чтобы я забрал силой. Если там травка или наркотики, пеняй сама на себя.

— Фуэнтес, ты с ума сошёл? — обиженно фыркнула я, — я, конечно, пробовала, но не вошла во вкус.

— Тогда я жду.

— Я не отдам его тебе. У меня тоже есть свои тайны.

— Уже поздно, теперь это не тайна.

— Я не отдам.

— Я заберу силой, и это увидят многие. Хочешь скандала?

Фыркнув, я аккуратно вынула листочек из кармана, потому что некоторые характерные звуки рвущиеся бумаги мне совсем не понравилось. Без всякого желания, я нерешительно выложила своё творение в ладонь Диего, который развернул комочек. Кажется, что на секунду я вовсе перестала слышать его дыхание, подняв на меня глаза, которые сейчас искрились теплотой, он поджал губы.

— Можешь смеяться, не обязательно сдерживаться, — поморщилась я, начав психованно и спешно собирать принадлежности для рисования.

— Грейс, — хрипло и тихо начал Диего, положив ладонь на мою поясницу.

— Что? — отчеканила я, не переставая раздраженно фыркать.

— Давно ты его нарисовала?

— Достаточное количество времени.

— Мне нравится. Не обижайся.

— Это вмешательство в частную жизнь, Фуэнтес!

— Ты — моя девушка, я имею полное право знать то, что у тебя в кармане. И при надобности, я залезу в твою сумку, в твою одежду, в твою голову, чтобы вытащить необходимое.

Закатив глаза, я очередной раз фыркнула. Закинув ремешок сумки на плечо и подхватив холст с кистями, я гордо вскинула подбородок.

— Грейс, — тихо вздохнул Диего, поглаживая моё бедро большим пальцем, — давай не будем начинать ссору? Мы можем хотя бы один день прожить нормально?

— Ты в своём уме, Фуэнтес? Спокойствие никогда не будет ассоциироваться с нами.

Смеясь, Диего оставил короткий поцелуй на моём виске, вернув лист с рисунком в карман, куда совсем недавно я пыталась его запихнуть. После чего этот мужчина подхватил палитру и стакан с кистями и водой, зашагав к выходу. Смотря ему вслед, я вновь остановила взгляд на заднице, которая под синими джинсами казалась не меньше даров Бога. Странно, что Диего не посчитал меня сумасшедшей или в бреду из-за рисунка, который я всюду таскаю с собой. Наоборот, он сказал, что ему нравится и вернул назад, не разорвав его на мелкие клочки. Конечно, я могу нарисовать ещё тысячу подобных, но суть в том, что именно этот я нарисовала абсолютно не думая, и это первый портрет в моей жизни.

— Грейс, мы опоздаем на тренировку, — не глядя, оповестил меня мужчина, от задницы которого я не могла отвести взгляд. Уверена, он мог добавить что-нибудь ещё, если бы не небольшое количество студентов нависающих над книгами в читальном зале.

— Я задумалась, — в своё оправдание пролепетала я.

— Я уже понял, — с усмешкой выдал Диего, заставляя меня закатить глаза.

Да, я вновь пялилась на его задницу, но это ведь не запрещено законом? Фыркнув, я зашагала за Диего, который уже открыл дверь в ожидании меня.

Тренировка растянулась в вечность. Диего не щадил никого и меня в том числе. Этот мужчина вообще не знает пощады на поле и в какой-то степени такой подход мне нравится. Я не хочу, чтобы меня выделяли из всех. Я такой же член команды как и остальные. У меня нет необходимости в помиловании, я желаю выиграть, а не тешить своё самолюбие тем, что меня выделяет само печатание в образе тренера. Для меня существует только победа, выбирая между милованием с парнем и радостным гулом толпы, я, не думая, выбираю второе.

Морозы на улице лишь закаляли наши тела, готовые рвать и метать всё на своём пути. Мне нравится моральная готовность нашей команды, но физическая подготовка на данном уровне должна быть выше всяких похвал. И единственное, на что я сейчас надеюсь, что никто из девочек не сляжет после подобной тренировки с гриппом в царство белых халатов и больничных ароматов.

Два часа Диего неустанно гонял нас по полю, из-за чего ноги начинали дрожать и подводить всех девочек, и меня в том числе. Загнувшись в три погибели, Донна практически откашливала слова:

— Ещё один час, и я просто не доживу до матча.

— Нет времени сопли на кулак мотать, — кивнула я, хотя жутко желала поддержать подругу. Капитан не может дать слабину, на него смотрят и полагаются остальные товарищи по команде.

— Грейс, ты — убийца.

— Обещаю, как только мы понизим самооценку этих сучек, я лично устрою для вас такую тусовку, из-за которой вы будет приходить в нормальное состояние ещё неделю.

— Тогда я должна выжить только ради такого дела, — устало кивнула подруга.

Резкий хлопок заставил замолчать всех девочек на поле, и завернуть лица в сторону Диего, награждающего каждую свирепым взглядом.

— Совсем немного осталось до последнего матча в этом году, и нам стоит собраться и сплотиться, чтобы вырвать эту победу. Лениво волочить свою задницу по полю в этот раз не получится. Либо мы их, либо нас. Я предпочитаю оставить свою задницу девственно чистой. И вы если, конечно, не экспериментировали, тоже.

Не удержав смешок, вырвавшийся изо рта, я попыталась скрыть его за кашлем, но получила вопросительно выгнутую бровь Диего, который как раз напоминает мне о заднице в любой непонятной ситуации. Получив ядовитую улыбку сучки—Бейкер, которая каждый раз язвит по поводу и без в мою сторону, я нахмурила брови, а моя лучшая подруга и поклонница Алан выдала:

— Грейс уже в восторге от задницы.

— Бейкер, ещё слово и ты будешь первой в истории, кто лишится девственности через задний проход, — процедила я.

Фыркнув, Полли отвернулась, а я довольно улыбнулась, нажав на больное. При разговоре с ней, я абсолютно не владею языком и потоком рвущихся наружу изречений. Мне плевать, будет ли ей обидно, потому что она делает то же самое. Эта взаимная ненависть, основанная на её чувствах к Алану, и на моих отрицаниях его чувств ко мне — плотно выстраивает кирпич на кирпиче. И мы скорей доберёмся вплоть до места, где уже не будет земного притяжения, чем остановим поток бранных слов и язвительных замечаний в сторону друг друга.

— Если вы обе не успокоитесь и не перестанете плеваться ядом, то я исключу из команды сразу обеих, раз и навсегда! — жёстким тоном отчеканил Диего, перемещая взгляд тёмных глаз с меня на Бейкер и обратно.

— Если она не будет открывать свой рот там, где не требуется, я согласна стать с ней лучшими подружками и меняться трусиками, — поморщилась я.

— Если ты не будешь раздвигать ноги там, где не требуется, то я согласна скрепить наше перемирие на крови, — выдала Бейкер, и только мне стало понятно, на кого намекает её гнилой язык, в то время как брови Диего съехались на переносице.

— Бейкер! Мелтон! — рявкнул Диего с такой резкостью, от которой каждая девочка вытянулась по струнке ровно, подскочив на месте, — ещё слово и обе покатитесь нахрен с поля! Я ясно изъясняюсь?

Автоматически закивала каждая голова на поле, и я уверена, что в пределах мили это сделали абсолютно все под строгим и жёстким тоном тренера.

— Это касается всех, я быстро найду замену каждой, — прохрипел он, окидывая взглядом команду, — а теперь живо в раздевалку!

Получая несколько ненавистных взглядов от сучки—Полли, и хихиканья Донны, которая повторяла наш диалог на поле раз за разом, я растирала тело ладонями, чтобы согреться. Постепенно раздевалку покинули все девочки, за исключением меня, Донны, Симоны и Бейкер. Последняя растягивала свои переодевания, словно улитка, непонятно по какой причине, а Симона лениво выползла из-под горячего душа, устроив самую настоящую паровую баню, судя по вывалившему пару вместе с ней. На несколько секунд показалось, что я на концерте рок—звезды, которая появляется из неоткуда. Стук в дверь заставил каждую встрепенуться и накинуть на себя полотенце, вслед чему на пороге появился Диего.

— Грейс, нам нужно обсудить план на игру.

— Хорошо, через минуту зайду, — кивнула я, после чего Диего удалился, вновь закрыв дверь.

Оставляя Симону и Полли в раздевалке, я и Донна покинули её, распрощавшись возле кабинета Диего. Застав самого обворожительного мужчину за эротичным покусыванием кончика карандаша в задумчивом состоянии, я еле удержала порыв кинуться на него, чтобы повторить родео на столе.

— Садись, — лениво махнул Диего в сторону стула, напротив которого расположился тактический план на предыдущие игры.

Скинув сумку на пол, я уперлась глазами в Диего, который продолжал грызть карандаш, от чего внутренности начали дрожать, и думала я уже далеко не об игре, а о столе.

— Если ты продолжишь, то я не смогу мыслить рационально, — вздохнула я.

— Ты о чём? — поднял глаза от плана Диего.

Забрав карандаш из его рук, я с грохотом положила его на стол, а губы Диего растянулись в ухмылке.

— Вот об этом.

— Ладно, есть идеи? — кивнув головой, он посмотрел на меня.

— Не знаю, если бы сейчас перед моим лицом расстелили их план, то я могла автоматически расставить всех по позициям, поэтому, я думаю, что нам придётся действовать по ситуации. Но и эта плохая идея.

— Почему?

— Потому что Харрис сказал, что выкинет мою задницу из Принстона с самой красочной характеристикой, из-за которой ни один университет не свяжется со мной.

— Он — твой дедушка, и это словесная угроза, не более того.

— Знаешь, когда я слушала эти слова, мне было совсем не до шуток. Я не хочу возвращаться в Лондон. Я скорей поступлю на второе высшее, чем вернусь туда.

— Твои родители настолько дерьмовые или ты бежишь от кого-то? — нахмурился Диего.

— Мы перешли с темы плана на личную жизнь, — выгнув бровь, парировала я.

— Одно другому не мешает, Грейс.

— Мне мешает. Я живу другой жизнью. Или стараюсь ей жить. Перейдём к плану, иначе я заочно пакую чемоданы.

Сузив глаза, Диего наградил меня презренным взглядом, после чего склонился над поверхностью стола, блуждая глазами по полю, где в виде разноцветных вытянутых фигурок были выстроены девочки. Перемещая и расставляя по импровизированному полю каждую пешку, Диего задумывался и вновь менял их местами.

— Ты хочешь поставить Донну и Викторию на позицию тэйлбека? Они же в защите!

— Возможно, что в этой игре мы сменим расстановку полностью.

— Но Диего! Я, конечно, рада избавиться от Бейкер на своём пути, но мы хорошо пасуем друг другу, — возмутилась я.

— Если в этот раз ваши языки снова не удержатся за зубами, нас сделают в первом тайме, и тогда ты вылетишь из университета, меня лишат девственности, а остальные уедут напрямую в реанимацию.

— Нас раскатают, если зашита будет в нападении, а нападение в защите!

— Грейс, ты разве не понимаешь? Думаешь, они не видели наши игры и не выучили все схемы и планы на матч? Они у каждого отскакивают на зубок, даже если разбудить ночью, каждая на автомате скажет нашу расстановку. Поверь, они выучили каждый изъян: все ваши силы и слабости.

Хмыкнув, я всё же приняла позицию Диего, потому что он может оказаться прав, или уже прав, потому что перед игрой каждая команда изучает своих противников: их слабые места и сильные. Как только я открыла рот, чтобы высказать своё согласие, стук в дверь с последующим резким открытием, полностью завоевал наше внимание. Как по волшебству, на пороге возникла моя любимая Бейкер.

— Тебя не учили дожидаться ответа? — прохрипел Диего, награждая её раздражённым взглядом.

Открыв рот, она застыла в пороге, словно ожидала увидеть нас голыми на столе, полу, диванчике или стуле. Уверена, с той резкостью, с которой Полли завалилась в тренерскую был основан не на предложении выпить чашечку чая или светской беседе, а чтобы нарыть компромат. Растянув губы в довольной улыбке, я посмотрела на любимого товарища по команде с непритворной радостью. Какое счастье, что идею с повторением секса на столе, я отложила в сторону, сосредоточившись на игре.

— Может быть, это даже к лучшему, — сухо продолжил Диего, — бери стул и садись.

— Зачем? — фыркнула Полли.

— А зачем ты ввалилась сюда, как к себе домой? — практически в один голос с ней, заговорил Диего.

Открыв рот и вновь закрыв, Бейкер нахмурилась и пробубнила себе под нос что-то напоминающее: «Алан искал Грейс», и от меня не ушло подобное лживое лепетание.

— Если бы он искал меня, то мог написать на телефон, — съязвила я, из-за чего получила ядовитый блеск зелёных глаз.

Я не идиотка, чтобы не сложит дважды два и не понять, для чего именно она с такой резкостью ввалилась сюда. Её попытка потерпела провал, а я лишний раз вычеркнула желанное повторение на столе.

— Как ты играешь в защите? — начал Диего, бросив в неё быстрый взгляд, который вернул к плану.

— А что?

— Не отвечай вопросом на вопрос. Как ты играешь в защите?

— Я не пробовала.

— Тогда придётся попробовать на следующей тренировке, — отчеканил Диего.

— Зачем?

— Затем, что так нужно. Я сказал, что ты попробуешь, значит так нужно, ещё есть вопросы?

— Нет, — раздраженно фыркнула Полли, и, казалось, что её слюни могли одной каплей ядовитости убить меня и Диего.

— Ты знаешь кого-нибудь из команды Брайанта? — продолжал свой допрос Диего.

— Да, и что?

— Ещё один подобный вопрос и можешь собирать свои манатки из шкафчика. Мне плевать, что происходит между вами двумя, я не собираюсь делить с вами одну помаду. Я задаю вопрос — ты отвечаешь, понятно?

— Да, — осевшим голосом хмыкнула Бейкер, вжимаясь в спинку стула, из-за чего я хотела рассмеяться, но на этот раз успешно удержала подобный порыв.

— Я весь во внимании.

— Моника Эльвуд. Она в защите. Быстрей сломает чью-то руку или ногу, чем пропустит на их территорию.

— Кто-то ещё?

— Нона Рактис. Но она вроде больше не играет.

— По какой причине?

— Не приняла такие животные правила. Наверно, она была единственной адекватной в этой сборной танков.

— Ладно.

Сведя брови на переносице, Диего вновь занялся перемещением фигурок на листе, расставляя их по новым местам, с минуту обдумывая вариант, он снова принимался за перемещения. К его манёврам периодически присоединялась я, меняя девочек местами.

— Я ещё нужна тут? — через небольшой промежуток времени заговорила Полли.

— Ты хотела быть капитаном в начале года, или эта идея уже не доставляет тебе такой радости? — не поднимая глаз, без какой-либо эмоции бросил Диего.

— Хотела и перехотела.

— Вот поэтому ты не капитан, Бейкер. Можешь идти.

Насупив брови, Полли поднялась со стула и, бросив в меня полный ненависти и раздражения взгляд, зашагала к двери, которую резко распахнула и с такой же резкостью закрыла.

— Бейкер! — повысил гневный тон Диего, на что голова моей любимицы просунулась в дверной проём, — я вырву тебе руки, и ты будешь играть зубами, если ещё раз хлопнешь дверью!

Как только дверь аккуратно закрылась, на это раз я не сдержала порыв смеха, которым давилась с момента появления Полли на пороге тренерской.

— Грейс, — вздохнул Диего, — прекрати выводить её.

— Ты сейчас защищаешь её? — выгнув бровь, я окинула Диего прищуренным взглядом.

— Нет, вы обе хороши. Я не знаю, что вы делите, но оставьте это за пределами поля и моего кабинета. Я не собираюсь принимать участие в делении помады. И не думай, что по личным причинам я буду сбрасывать со счетов твои провокации.

— Мы делим моего лучшего друга, точней, Бейкер его делит. Я отношусь к этому нейтрально.

— Ты задеваешь её, Грейс, ты разве не видишь? Прекрати включать в себе суку вперемешку со стервой.

— С каких пор ты стал таким неженкой, Фуэнтес?

— Грейс, где твоя женская мудрость? Если она не может удержать язык за зубами, то будь умней, сделай это за неё. Кто-то из двух должен быть мудрей.

— Я не могу.

— Что именно?

— Это вырывается автоматически, что-то напоминающее летящий в твоё лицо мяч, который ты подхватываешь или от которого отскакиваешь в сторону.

— Не лови этот мяч, Грейс, потому что он полон дерьма. До тех пор, пока ты не коснулась его руками — он до тебя не долетел.

— Кто-то из двух должен быть мудрее, и вероятно, у нас это ты.

— Вполне вероятно, — кивнул Диего.

— Мы успеем приготовить ужин?

— Да, потому что сейчас поднимаем свои задницы и несём их домой.

— Домой? — вскинув брови, я посмотрела на выпрямившегося Диего, который выполнял упражнение повороты корпусом после долгого пребывания в одном положении.

— А куда ещё?

— К тебе домой.

— Какая разница? Ты тоже периодически там живёшь, у меня даже есть часть твоей одежды и зубная щётка, а это уже что-то.

Уголки губ поползли вверх, когда я поднялась на ноги и упаковала тело в зимнюю одежду, которая становится спасением от морозов. Меня действительно периодически одолевает ощущение того, что мы живём вместе. И честно сказать, мне нравится это как минимум из-за того, что я встаю на готовый завтрак, получая порция еды не только на тарелке, но и порцию поцелуев самого восхитительно на свете мужчины, который является моим, даже если в тайне. О нас знает его семья, и это уже даёт надежду на серьёзные отношения, а не бессмысленный секс, который, кстати, тоже великолепный. Все мои колкости и подначивания Диего для того, чтобы придать огонька и остроты в наши отношения. Мне не так важно количество как качество, а качество в постели с Диего не может быть плохим. Смотря на этого мужчину, ты заочно отдаёшься в его руки, соглашаясь на всё, что он готов дать или предложить. С ним в априори не может быть плохо: плохо и Диего — это антонимы. Диего хорош в преподавании, отношениях и сексе. Может, я думаю наперёд, но за этот небольшой период именно такое впечатление сложилось о мужчине передо мной.

До тех пор, пока стены университета не были нами покинуты, я оглядывалась каждую секунду, боясь наткнуться на Харриса. После того ужина мы так и не виделись. Честно говоря, я думала, что он явится в кампус, либо вызовет к себе на ковёр, но ни того, ни другого не произошло. Пока я не готова встретиться лицом к лицу со своими бабушкой и дедушкой, которые тоже бросили меня. Я вообще не понимаю, как ребёнка можно оставить с моими родителями: с ними скорей вырастит моральный урод, чем человек, хотя мне и Иви повезло. Только моя старшая сестра поддалась чувствам, я же выбрала точку на земном шаре подальше от глаз моих благочестивых преследователей. Надеюсь, что расставание с ними будет долговременным.

Последующее время, слушая и выполняя указы Диего в готовке, я крутила восьмёрку бёдрами под испанскую музыку, которая теперь часто наполняет стены квартиры Диего благодаря мне. Единственное, что меня смущало: футболка на Диего, на которую я укоризненно смотрела и обдумывала план действий, который поможет её снять, ведь я рассекаю по квартире только в его одежде. Когда он достал муку, чтобы сделать соус немного гуще, мой план автоматически нарисовался в голове. Сунув руки в банку с белой пылью, я подошла к Диего, который крутился у плиты, и заключила его тело в кольцо своих рук, положив ладони на грудь, тем самым активировав хитрый план.

— Я перепутала, — хмыкнула я.

— Перепутала муку с нарезкой помидора? — усмехнулся Диего.

— Да, минутное ослепление, — хихикнула я.

— Стирать будешь сама, — засмеялся Диего, когда я подхватила края и повела их вверх, чтобы снять с его тела разделяющую ткань.

— Хорошо, — кивнула я, сбросив одежду на пол, и вновь заключив его тело в кольцо своих рук, прижавшись щекой к спине.

Закрыв глаза, я погрузилась в мелодию Luis Fonsi — Sola. Лепеча невнятные придуманные слова и пританцовывая, я обнимала Диего, который посмеивался над моим придуманным языком. Мужчине рядом легко удаётся быть колыбелью для моего успокоения. Ещё это удаётся Алану, но это два разных чувства. Если с Аланом я чувствую дружескую поддержку, словно под защитой брата, то с Диего ощущаю совсем иное: мужскую силу, которой хочется подчиниться.

— Через три минуты мне понадобится помидор, и не в целом состоянии, — уведомили меня.

Хмыкнув, я без желания оторвалась от его спины и вернулась к нарезке. Сейчас моя скорость была сравнима с той, с которой готовят шеф—повара. В последнее время я начала понимать, что для всего нужно лишь желание: хочешь победить — усиленно тренируйся; хочешь хорошо готовить — постоянно наполняй свою голову новыми рецептами и знаниями; хочешь обнять Диего — берёшь и обнимаешь, даже если для этого нужно окунуть руки в муку, чтобы обманным путём снять с него футболку.

Когда на столе появилось несколько тарелок, а в духовке продолжали запекаться куриные крылья с овощами, я шмыгнула в джинсы и топ, Диего тоже натянул на себя новую футболку, в эту самую минуту раздался дверной звонок. Пока Диего пошёл встречать семью, я окинула взглядом наполненный стол и кухню, которая сверкала чистотой. Встреча с Марией меня немного пугала, потому что последний раз она послала меня к чёрту, назвав лживыми ублюдками Диего и меня. Её слова всё ещё эхом откликаются в моей голове. Я никогда не предавала значения чьим-то оскорблениям, но именно её цепляют меня до глубины души. Я не рассказывала Диего ситуацию в кафе полностью, да и стоит ли? Я не хочу портить его настроение и ужин в целом. Мария была права, потому что мы действительно лгали.

— Грейс! — воскликнул младший член семьи, сверкнув лучезарной улыбкой, застав меня на кухне.

Подскочив ко мне, Мария заключила в свои крепкие объятия, покачавшись с ноги на ногу, словно мы давно не виделись, и она рада меня видеть. Опешив, я всё же обвила её талию своими руками. Она простила нас, но меня всё равно беспокоит её нестабильность в перепадах настроения. Наверно, эту эмоциональность можно ссылать на Оливера, который игнорирует свою ярую защитницу. И Оливеру лучше определиться и поговорить с ней, иначе я лично двину ему в челюсть.

— Как твои дела? — улыбнулась я, убирая локон с её лица за ухо.

— Хорошо. Я так рада, что ты тут, что ты с Диего, — лепетала она, когда на кухню вошли остальные члены семьи, послав нам тёплые улыбки и приветствие.

Оставив на макушке Марии быстрый поцелуй, Диего сдвинул нас в сторону со словами:

— Садитесь за стол, иначе будете есть горелую курицу.

— Он всегда такой ворчливый или именно сегодня? — захихикала Мария, переводя взгляд с брата на меня.

— В основном, — смеясь, кивнула я, — но это ещё ничего, обычно он орёт в дополнение с рычанием. И это я должна задавать тебе такие вопросы, а не ты мне.

— Он не живёт с нами как минимум пять лет, а за это время многое поменялось. Когда он ещё встр...

— Мария! — рявкнул Диего, но получив насупленные брови семьи, он вновь смягчился, — давай не будем жить прошлым.

— Но она мне даже не нравилась! — возмутилась младшая сестрёнка, от чего Диего зажмурился, вероятно, пытаясь совладать с эмоциями, — я всегда говорила, что она по...

— Прекрати! — процедил Диего.

Решив успокоить начинающуюся бурю, я улыбнулась, положив ладонь на предплечье Диего, оставаясь в объятиях Марии.

— Это неважно, мы живём настоящим, — с поддержкой улыбнулась я, хотя жутко хотела дослушать Марию, — ведь так?

Глаза Диего открылись, и в самом центре черноты я заметила огонёк благодарности, как и приподнятые уголки его губ. Это ведь намного лучше правды? Думаю, что да, хотя любопытство внутри прожигает кровь. Диего прав, где-то нужно быть мудрей, и я попробую, либо постараюсь.

Заняв свободные стулья, я вновь оказалась между Марией и миссис Фуэнтес, которая с загадочной улыбкой подглядывала в мою сторону так же, как и на Диего. Руки маленькой занозы вновь наши мои, обвив одну, словно лианы, а голова легла на моё плечо, переплетая наши пальцы, я улыбнулась и прижалась щекой к макушке Марии. В эту же секунду дверной звонок вновь объявил о себе.

— Кто-то должен прийти ещё? — нахмурилась Мария.

— Да, — коротко ответил Диего, покинув кухню.

Положив ладонь на мою спину, миссис Фуэнтес тепло улыбнулась мне:

— Как твои дела, Грейс?

— Всё хорошо, спасибо, — ответно улыбнулась я.

— Диего говорил, что у вас скоро важная игра.

— Да, надеюсь, что мы сделаем невозможное, — вздохнула я.

— Та команда настолько сильная?

— Мама, там играют не девушки, а трансгендеры, — фыркнула Мария, над чем я хихикнула, потому что сейчас она точна как никогда ранее, — но Грейс всё равно их сделает.

— Да, — улыбнулась я. Или мои чемоданы могут прямо сейчас выезжать в багажный отсек.

На пороге появился Даниэль, вслед за которым прошёл Диего, в эту же секунду глаза Марии стали стеклянными, а лицо вмиг побледнело, приобретая зелёный оттенок. Улыбка больше не озаряла её лицо, из-за чего я нахмурилась. Меня пугает такая быстрая смена её настроений. Уверена, сейчас может повториться тот скандал в кафе, и дабы избежать подобного исхода, я готова на многое. Сжав её ладонь в знак поддержки, я ободрительно улыбнулась подруге, взгляд которой метался между Диего, Даниэлем, мной и в целом семьей. Я не понимаю, что её пугает и гложет, но она должна почувствовать, что сейчас не одна.

— Я скучала по тебе, — шепнула я, чтобы переключить всё её внимание на себя. Но Мария, будто не слышала меня, — эй, всё в порядке?

Даже не моргая, она продолжала смотреть на Даниэля, а я задумалась, не делал ли он ей больно. На своём пути я встретила множество красивых яблок с червивым нутром. Посмотрев на Диего, который с улыбкой на губах занял стул возле Рома, который о чём-то тихо болтал с Литой, мой мужчина перевёл взгляд на Даниэля.

— Я так рада, что ты присоединился к нам, как твои дела? — улыбнулась миссис Фуэнтес, словно вовсе не замечала онемевшую дочь.

— Всё хорошо, только дел по горло навалилось, — улыбнулся Даниэль, пока мистер Фуэнтес протянул ему ладонь в знак приветствия.

— Дел по горло навалилось, — эхом повторила Мария, заставляя каждого завернуть голову в её сторону. В эту же секунду, она резко поднялась на ноги и, выскочив из-за стола, словно обожглась, выбежала из кухни.

Открыв рот, я не знала, что сказать. Минуту назад она обнимала меня, ослепительно улыбалась и выражала поддержку перед будущим матчем, а сейчас с мрачным лицом покидает кухню, словно получила ожог.

— Я сам, — кивнул Диего, покинув свой стул и удаляясь следом за младшей сестрой.

Тишина за столом позволяла услышать треск курицы в духовке, которую Диего вернул назад. Из-за подобной неловкой ситуации, мне тоже стало не по себе, сейчас я чувствовала себя лишней, потому что увидела это самое лишнее. Натянув на лицо улыбку, я поднялась из-за стола, чтобы достать противень, иначе мы действительно будем есть угольки, в эту же секунду мистер Фуэнтес завёл беседу с Даниэлем и Ромом, которые вновь улыбнулись, словно ничего не произошло, к ним присоединилась и Лита. Неуверенно вытащив из духовки горячее блюдо, я поставила противень на плиту, разглядывая курицу на полную готовность. Да, без Диего я могу только работать с яичницей и овощами. Мне определённо повезло с мужчиной.

— Мне очень жаль, Грейс, — тихо вздохнула миссис Фуэнтес, положив ладонь на моё плечо. Темно-карие глаза выражали то ли обеспокоенность, то ли сочувствие из-за смены настроения за столом.

— За что? — немного улыбнулась я, чтобы поддержать её.

— Мария... она особенная, понимаешь?

— Эм, не совсем.

— Грейс, у Марии не просто так происходят резкие перепады, в обычной психологии это называется биполярное расстройство. Она рассказала мне о случившемся в кафе, мне очень жаль, что такое произошло. Я не хочу, чтобы ты подумала, будто мы её стесняемся. Вовсе нет. Мария — это душа нашей семьи.

— Этого не может быть, — закрутила головой я, отказываясь принимать новую информацию, — она... у неё просто подростковый период, переходный возраст, чёрт, это можно трактовать по-разному!

— Таков диагноз, — немного улыбнулась миссис Фуэнтес, от чего мне захотелось выть. Она ведь не может так спокойно об этом говорить. Это не нормально. Это противоестественно.

— Сейчас двадцать первый век. Можно сделать что угодно: от полёта в космос до пересадки сердца. Почему вы не ищите такую клинику, где ей помогут перебороть заболевание? Почему вы не хотите вылечить её? — не унималась я, наседая на женщину.

Миссис Фуэнтес коротко улыбнулась:

— Потому что мы любим её любой. Она — часть нашей семьи, и её болезнь, слава Богу, не смертельна, чтобы мы скорее лечили её. Для нас она просто кексик с изюминкой. Понимаешь, Грейс, мы все ищем какие-то идеалы, совершенства, но находим или получаем иное. И в этом кексе с изюминкой, мы находим своё счастье. Любая любовь ослепляет. Благодаря ей, мы переводим все недостатки в достатки.

Из-за её слов, мне захотелось упасть на пол и разрыдаться, потому что собственные родители скорей могли таскать меня по лучшим клиникам в разных странах, чтобы слепить из теста свой идеальный кекс. Вероятно, увидев боль в моих глазах, миссис Фуэнтес заключила меня в объятия, и впервые я почувствовала самую настоящую поддержку, словно она является моей матерью. Терпкий, сладкий запах жасмина, окружил сознание своей теплотой и радушностью, позволяя почувствовать себя в кругу настоящей семьи, а не её подобии. Каждый проклятый раз я хочу завыть от разрывающих внутри чувств, но не могу дать слабину, потому что не привыкла быть слабой. В моей семье, как только ты покажешь свою слабость — тебя обглодают вплоть до костей, а то и вместе с ними. С самого детства я знала, что нужно быть сильной и улыбаться там, где нужно плакать. Так выработалась моя защитная реакция на трудности. Теперь я просто не знаю, как жить по-другому, не знаю, какого это — заплакать и опустить руки. Я не то, чтобы не могу быть слабой, я просто не умею. Лишь Алан видел мои слабости.

Шепча приятные слова, миссис Фуэнтес нежно поглаживала мою спину, пока я позволила себе такую маленькую слабость побыть беззащитным ребёнком, окружённым любовью. Она любит Марию со всеми её изъянами, вспышками и переменчивостью, как и все остальные члены семьи, в то время как я должна быть лучше, чем идеальной, но этого всё равно мало, чтобы заслужить хоть какую-то похвалу или горошину любви родителей.

— У вас всё в порядке? — раздался голос Диего над нашими головами.

— Думаю, что да, — кивнула миссис Фуэнтес, послав мне добродушную улыбку.

Улыбнувшись в ответ, я перевела взгляд на Диего, который наблюдал за нами со стороны, стоя в нескольких дюймах. Мария уже сидела за столом, на губах её играла та же лучезарная улыбка, направленная в сторону отца. Я вновь поймала себя на мысли, насколько разные люди за столом. И настолько, насколько они разные, они любят друг друга. Помогая Диего перекладывать курицу и овощи в глубокое блюдо, я радовалась каждой секунде, потому что сейчас мне не приходится что-то скрывать, я являюсь собой рядом с людьми, которые приняли меня.

Вечер в семье Фуэнтесов вновь оказался самым что ни на есть тёплым и веселым, а приготовленный ужин Диего являлся его украшением, получив сотню комплиментов от семьи. Ладонь Марии периодически находила мою и переплетала наши пальцы. Меня абсолютно не беспокоит её заболевание, сейчас я лишь начала понимать резкие перепады в её настроении, напоминающем кардиограмму. Положив голову на плечо подруги, я улыбнулась, посмотрев на Диего, который о чём-то тихо разговаривал с Даниэлем и посмеивался. Каждый раз, смотря на него в такой семейной атмосфере, где он — любимый сын, я отдаю должное его родителям. Тот Диего, которого каждый наблюдает в университете, в корне отличается от того безмятежного, что передо мной сейчас.

— Мне нравится, когда ты улыбаешься, — шепнула я Марии.

Переведя взгляд с Рома на меня, которому перед этим был показан язык, Мария изобразила смешную гримасу: сморщив лицо, она растянула губы в улыбке. Наверно, такая особенность даже красит её. Она остаётся самой собой благодаря семье, которая любит её в любом обличии.

— Грейс, ты не будешь против, если мы посетим матч? — обратилась ко мне миссис Фуэнтес.

— Мне бы тоже хотелось посмотреть, какой тренер из моего братца, — усмехнулся Ром, бросив с Диего насмешливый взгляд, — или он может только поварить на кухне.

— Заткнулся бы, — рассеявшись, фыркнул Диего, толкнув плечо брата, — ты даже яичницу сделать не можешь, Лита тебе почти слюнки подтирает.

— Ой, это же наш малыш Ди, — запищал Ром, — мама, мама, сейчас он будет жаловаться тебе, что его обижают.

Дав подзатыльник Рому, Диего усмехнулся:

— Я никогда не жаловался, в отличие от тебя. Маме пришлось выбросить тот фартук, потому что его невозможно было отстирать от твоих слюней и соплей.

— Такого не было, — закатив глаза, поморщился Ром.

— А кто тогда ныл?

— Я не ныл, мама просто пожалела меня, потому что ты сломал мой самолёт, идиот.

— Вообще=то, его сломала я, — вступилась Мария без доли страха и сомнения, на что получила удивлённые взгляды братьев.

— Мари, если ты решила его выгородить, то это хреновая идея. Я уже надрал его зад, — заулыбался Ром.

— Кому ты надрал зад? Я уделал тебя ещё до того, как ты вытер слюни и побежал искать меня, — рассеялся Диего, откинув голову назад, — кстати, мама, он перестал носить ту футболку, потому что она побывала в собачьих экскрементах.

— Это вышло случайно, — фыркнул Ром.

— Да, я просто надрал тебе задницу, и ты прогулялся спиной по дерьму, — продолжал гоготать Диего, из-за чего я не удержалась сама, как и Даниэль, укрывающий смех за кашлем, пока родители с тёплой улыбкой слушали препирания между детьми.

— Всё равно. Ты завидовал, поэтому сломал его, — продолжал настаивать Ром.

— Но это я сломала его, Ром, — хмыкнула Мария, — я играла с Карлой, мы не справились с управлением! Он влетел в дерево и запутался в ветках!

— Ты всегда защищаешь его, — вздохнул Ром.

— Не правда! — воскликнула Мария.

— Не правда, — пропищал Ром детским голосом.

Показав брату язык, она обвила мою руку и вернула голову на плечо, как делала это всегда. Я с упоением слушала их споры и какие-то детские воспоминания, которые позволяли выстроить в голове образ Диего в юности. Я жадно хватаюсь за каждую каплю информации, которую получаю, чтобы хоть как-то разгадать его, но все тёмные тайны и тяжёлое прошлое, никто из членов семьи не упоминал, кроме заикнувшейся по приходу Марии, которую тут же оборвал Диего.

Завалившись в кровать с блаженной улыбкой на губах, я перекатилась на ту часть подушки, которая граничила с подушкой Диего. От такого эмоционального дня, глаза постепенно начинали смыкаться, хотя я отчаянно боролась со сном. И только тёплая ладонь, заскользившая от бедра вдоль талии, помогла полностью пробудиться. Чуть приоткрыв глаза, я улыбнулась мужчине, голова которого покоилась на соседней части.

— Кто-то недавно заявлял, что я старею, — усмехнулся Диего.

— Я пошутила, давай поспим? — хихикнула я, прижавшись к его груди щекой.

— Надеюсь, ты прихватила крем.

— Тебе нравится заниматься сексом с трупом? — хмыкнула я.

— Не пробовал, и не горю желанием.

— Я устала и не смогу двигаться.

— А ты как будто двигалась, — засмеялся Диего, за что я укусила его шею и шлёпнула руку.

Ударившие в нос ароматы тела Диего, помогли полностью забыть про сон и всякое отрицание удовольствия. Проведя ладонью по его груди, я уткнулась носом в шею любимого мужчины, оставляя дорожку поцелуев и укусов.

— Ты спать хотела, я тоже устал, — усмехнулся Диего, притянув меня ближе, и закинув ногу на своё бедро.

— Ты сам виноват, Фуэнтес, пора поработать. У тебя уже начинают нарастать жировые прослойки.

Резко развернув меня так, что теперь я оказалась сверху, Диего довольно усмехнулся:

— Твоя очередь растрясать ужин, Грейс.

Склонившись над его ухом, я прикусила мочку и провела языком вдоль шеи.

— Боюсь, что после меня у тебя будет нервный срыв и понизится самооценка.

— Докажи, — вскинув бровь, Диего открыто бросил мне вызов.

Пора взять ситуацию в свои руки. И мне доставляет огромное удовольствие, что сейчас он полностью в моей власти и под моим контролем. Самые бурные фантазии и картинки, одна за другой начали вспыхивать в голове. Проведя вдоль груди Диего, я оставляла томительные поцелуи и укусы, которыми желала свести его с ума на какой-то промежуток времени. Опускаясь ниже к линии боксеров, я получила желаемую готовность. Я помню, что в алкогольном опьянений он едва ворочал языком о том, что его член танцует при виде меня, спустя несколько месяцев, он не растерял танцевальных навыков и это, безусловно, льстит. Вместе с поцелуями, я медленно начала спускать боксеры, которые в одночасье упали на пол, позволяя мне оголить ту самую улыбку дьяволицы, которую я когда-то даровала ему за стенами кафе. Оставив ещё один поцелуй, где была линия боксеров, я подняла глаза.

— Грейс, не смотри так на меня, — прохрипел Диего, из-за чего моя улыбка стала шире.

Этот. Мужчина. Полностью. Мой. В. Моей. Власти.

— Если сейчас ты не возьмёшь меня, то я сворачиваю лавочку, — застонал Диего, когда моя ладонь заскользила по его длине.

— Тут я решаю, Фуэнтес, — твёрдо заявила я, из-за чего Диего протяжно выдохнул и откинулся на подушку.

Вновь растянувшись в улыбке, я приступила к тому, что может довести до безумия любого мужчину. Я совсем не против минета, но не каждому парню, перед которым когда-то оголяла тело. У меня есть опыт, но он был только с Арчером. Я любила или до сих пор люблю, но какая сейчас разница? Ведь в настоящее время совершенно другой мужчина сводит меня с ума, а ради любимого человек мы готовы на многое, если не на всё. Слушая вздохи и едва слышные рыки Диего, я получала неимоверное удовольствие. И этим занятием я могла увлекаться довольно долгое время, ведь передо мной извивается сам тренер. Можно считать, что я мщу за команду такими современными и одновременно старинными пытками, которые когда-то использовали в средние века. Когда мои поцелуи вновь заскользили по телу Диего, я буквально услышала вздох отчаянья и облечения.

— Спокойно ночи, Фуэнтес, — сквозь улыбку, прошептала я, подобравшись к его шее.

— Возвращайся назад, Грейс, иначе тебе несдобровать, — прохрипел Диего, возвращая меня наверх, когда я уже упала на свою сторону кровати.

Смеясь, я позволила Диего перекатить меня к нему на грудь как колбаску. Заняв позицию сверху, я заключила его бедра в клетку своих ног, и издала стон вместе с выдохом, наполняя себя мужчиной, без которого уже не могу представить собственную жизнь. Я становлюсь абсолютно зависимой. Руки Диего переходили с моей талии на грудь, пока я двигалась на нём подобно змее. Впившись в его губы, я получила рык, и быструю смену позиции не разрывая телесного контакта: теперь снизу была я.

— Грейс, — прохрипел Диего у моей шеи, прикусив кожу зубами, от места которого поползли мурашки.

Как только ритм движений Диего нарос и ускорился, я закрыла глаза и выгнулась радугой, прокричав его имя в темноту, заполненную нашими стонами и вздохами. Через несколько минут пал Диего. Оставив поцелуй на моём подбородке, он перекатился на свою сторону, растянувшись в форме звезды. С размеренным дыханием, я положила голову на его грудь, в ответ Диего подхватил локон моих волос, начав накручивать его на палец.

— Я думаю, что завтра поговорю с ними, — тихо сообщила я, вырисовывая узоры на восхитительной груди указательным пальцем.

— С кем?

— С бабушкой и дедушкой.

— Ты так и не виделась с ними?

— Нет.

— Наверно, они просто дали тебе время свыкнуться с этой мыслью.

— Это ничего не меняет. Они бросили меня.

— Я уже говорил тебе, Грейс: для начала выслушай, и только потом делай выводы. Ты не знаешь, что было и по какой причине так произошло. Ты можешь выстроить в своей голове сотню вариантов, но ни один из них не обязан соответствовать той правде, которую ты себе придумала.

Как бы я хотела рассказать ему всё, но я не могу довериться человеку, который не может довериться мне. Диего не позволяет мне полностью войти в его жизнь: узнать прошлое, узнать настоящее и будущее. Я хочу знать, что там есть я, что там есть мы, потому что в моей голове уже нет ни единого дня, где он не присутствует. Наверно, это просто присуще каждой девушке, которая заранее выстроила будущий быт с мужчиной, который кружит её голову. Нехотя, сознание автоматически проводит параллели между Диего и Арчером. Они словно инь-янь не только внешне, но и внутренне. Если Арчер всегда уважал, буквально холил и лелеял, не позволяя ни себе, ни другим повысить на меня голос, то Диего одним взглядом способен завязать узел на моём языке так, чтобы я не смогла говорить ещё как минимум несколько суток. И, вероятно, второй вариант мне подходит больше. Я не хочу, чтобы мужчина насильно подчинял меня своей воле, я желаю сдаться добровольно, а с Диего я получаю именно такое: я волей-неволей поддаюсь ему, потому что разум, тело и душа не могут иначе в его присутствии.